25 октября 1945 года, в день празднования Иерусалимской иконы Божией Матери, Патриархом Алексием I диакон Иоанн был рукоположён во священника в московском храме Рождества Христова в Измайлове. А 8 октября 1950 он был осуждён по статье 58-10 Уголовного кодекса («антисоветская агитация») на семь лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима Каргопольлага (Архангельской обл., на разъезде Чёрная Речка). Памяти старца посвящается.
Первые наставники
Сколько раз слышала я утверждение: «Времена святых давно прошли. Измельчал народ. Где гиганты духа? Преподобные Макарий и Антоний Великие, Сергий Радонежский и Серафим Саровский... Нет их в наше время!..»
Но Дух Святой и ныне дышит, живит и наполняет сердца верных благодатью, а Иисус Христос, как говорит Евангелие, вчера и днесь и во веки - Тот же!
«Я видел святого человека - и я счастлив!» - сказал мне девятнадцатого августа мой первый духовный наставник игумен Савватий.
Я приехала в уральскую Казанскую Трифонову женскую пустынь (см. о монастыре в материале Вера моя спасла меня , «Вера», № 602), чтобы вместе с сёстрами встретить праздник Преображения Господня. Праздник радостный и светлый. Но путь к этой радости - через слёзы покаяния, очищение сердца. Только так можно услышать «глас хлада тонка» и заплакать от счастья. И воскликнуть вместе с апостолами: «Добро нам зде быти!»
Господь утешает нас и не лишает общения с праведниками. С людьми, которые при жизни поднялись на духовную высоту Фавора. Поднялись и преобразились Духом Святым. А мы, увидев такого человека, хотим одного - сидеть у его ног.
Игумен Савватий (Рудаков) |
Отец Савватий медленно говорит, вспоминая и переживая прошлое: «На одной из встреч мы с моим знакомым священником сидели у ног отца Иоанна (Крестьянкина). Мой знакомый - по правую сторону, а я - по левую. И у меня было ощущение - мир в душе, радость. Никаких помыслов тревожных, ни беспокойства, ни заботы о будущем. Я теперь понимаю апостолов, которые хотели остаться там, на Фаворе, рядом с Господом. Я чувствовал то же самое рядом с отцом Иоанном. Это был мой духовный Фавор».
Игумен Савватий (Рудаков) - духовное чадо отца Иоанна (Крестьянкина). Он основатель, строитель и духовник монастыря, который был создан по благословению отца Иоанна.
Сейчас игумен Савватий сам духовный отец и наставник многочисленных чад: монахинь своего монастыря, иноков соседнего мужского скита села Успенки, мирян, ждущих духовного окормления. А тогда Господь бережно растил будущего пастыря. Вся жизнь его с детства была связана с церковью. Юноша испытывал духовную жажду. Кто мог бросить духовные семена в его душу, чтобы взрастить духовные плоды? Он, конечно, общался со священниками, но этого было ему недостаточно.
Святые отцы говорят, что обретение духовного наставника - это не «естественное право всякого верующего», а дар Божий, который надо вымолить. Поэтому отец Иоанн (Крестьянкин) и советует в своих письмах: «Продолжайте молиться о даровании вам духовного отца». И молодой священник молился.
Первым таким наставником стала... его бабушка Анна. Её дед был расстрелян за веру в 1918 году. Глубоко верующий человек, она привела маленького внука в церковь. Сейчас отец Савватий вспоминает, что, будучи ребёнком, видел в храме разных людей. Видел старушек, которые на службе оглядывались по сторонам, рассматривая обновки знакомых прихожан, шёпотом передавая приходские новости. Но когда внук поднимал глаза на бабушку, он понимал: она не здесь, она вся погружена в литургию. Так молились, наверное, первые христиане в катакомбах - всей душой и всем сердцем. Бабушка не читала ребёнку наставлений, она учила его примером собственной жизни и молитвы.
Следующим наставником был протоиерей Виктор Норин. Он был убит неизвестными в собственной квартире. Убийцы до сих пор не найдены. Были ли это сатанисты или просто бандиты, неизвестно.
Среди духовных наставников отец Савватий с любовью вспоминает имя архиепископа Пермского Афанасия, ныне покойного. Он и рукоположил отца Савватия, тогда еще совсем молодого своего иподьякона, в священники. Служить 21-летнего священника отправили на Митейную гору, что на берегу Чусовой, в семидесяти километрах от Перми. Глушь по тем временам.
Шёл 1987 год. А ещё шесть лет назад Митейная гора была местом притяжения для многочисленных паломников и чад знаменитого старца протоиерея Николая Рагозина. Старец служил здесь почти четверть века - с 1957 по 1981 год. Сколько здесь он молился и плакал! Под конец жизни прохудилась избушка старого священника, который, оставаясь аскетом, заботился больше о чадах. Когда духовные чада стали предлагать батюшке начать стройку, он отвечал, что жизнь его заканчивается и при его жизни ничего уже не будет построено. Но вот после его смерти здесь будет монастырь. И отец Николай рассказывал своим чадам о будущем, показывал, где что будет построено. Он даже описал внешность своего преемника, отца Савватия. Игумен Савватий поражается прозорливости отца Николая: «Я ещё в школе учился, а он меня уже духом видел».
Молитвенное присутствие протоиерея Николая Рагозина ощущают все, приехавшие в монастырь. Эту молитвенную помощь отца Николая почувствовал в трудный момент и молодой священник. Страх и трепет охватили его, ещё совсем неопытного, на его первой службе. И тут он почувствовал помощь отца Николая, который как будто находился рядом с ним во время службы и помогал, наставлял, подсказывал.
Ощущение присутствия старца было настолько сильным, что оно помнится отцу Савватию и сейчас, 23 года спустя. Отец Савватий считает протоиерея Николая Рагозина своим духовным наставником. Сколько раз он обращался с молитвенной просьбой к старцу! А в минуты уныния надевал его старую рясу, которую хранит с благоговением.
Но молодому священнику был нужен живой человек, наставник и духовный отец. Душа жаждала Моисея духовного, который показал бы путь к земле обетованной. А путь этот предстоял далёкий. И не в одиночку, а с паствой, которую так страшно повести неправильной дорогой!
Отец Савватий побывал в Троице-Сергиевой лавре в поисках духовного наставника. Молодому священнику посоветовали поискать его в Псково-Печерском монастыре, ведь это старейший монастырь в России, который за свои 500 лет ни разу не закрывался. Не пресекалась там и традиция старчества. Старец открывает волю Божию, помогает людям и утешает их. «Утешайте, утешайте люди моя», - повторял слова пророка Исаии один из самых известных старцев современности архимандрит Иоанн (Крестьянкин). К нему и привёл Господь молодого пастыря.
«Вот он!»
Говорят, что наставник приходит тогда, когда ученик бывает готов его услышать...
Свою первую встречу с будущим духовным отцом, как и все последующие, отец Савватий помнит так ярко, будто это случилось на днях. А произошла она довольно давно - в 1988 году. Отцу Иоанну в то время было 78 лет. Молодой священник приехал в Псково-Печерский монастырь и пришёл на службу в самый большой собор монастыря - Михайловский. Перед началом службы его, как священника, пригласили в алтарь.
С трепетом ждал он встречи со старцем. Рядом находился молодой иерей, тоже приехавший сюда в первый раз. Но он-то хоть видел отца Иоанна раньше. А отец Савватий и не представлял себе, как выглядит старец. Фотографий в то время не было, православных журналов и газет - тоже считанные единицы.
И вот открывается боковая дверь в алтарь и входит пожилой иеромонах. Или игумен? Отец Савватий думает: «Может, это и есть старец? Да нет, наверное, не он...» Заходит следующий, постарше и совсем седой. «Может, этот? Нет, не он...» Всё больше и больше иеромонахов в алтарь входят. А сердце молчит - нет, похоже, среди них старца... И вот входит пожилой седой священник - и сердце начинает трепетать, и - ощущение праздника. «Вот, это он!»
Я чувствовал, что не могу ошибиться, - вспоминает о. Савватий. - Вошедший человек весь светился каким-то внутренним светом! Я спросил тихонько у дьякона: «Это отец Иоанн Крестьянкин?» И дьякон укоризненно ответил: «Ну конечно, это отец Иоанн Крестьянкин! Ты что, не знаешь?!»
А молодой священник даже не обиделся на укоризну: дьякон был прав, отца Иоанна невозможно было не узнать! Его нельзя было спутать с кем-то другим! И сердце сказало: «Вот он, мой духовный отец!»
Простые слова
Игумен Савватий молчит, и на глазах у него слёзы. Мне знакомы по милости Божией эти слёзы духовного умиления: я испытывала подобные чувства у мощей оптинских старцев, на могилке протоиерея Николая Рагозина, на месте упокоения старца Иоанна (Крестьянкина) в Дальних пещерах Псково-Печерского монастыря. Благодать Божия незримо касается нашего сердца и вызывает в нём слёзы умиления. И эти тихие неприметные слёзы льются даже у сильных духом, суровых мужчин, которые спокойно терпят боль и с достоинством встречают скорбь.
Вся жизнь молодого священника перевернулась после встречи со старцем. Отец Савватий подошёл к нему и почувствовал, что слов-то и нет никаких, нечего спрашивать. Хочется просто стоять рядом и чувствовать любовь, исходящую от этого человека. Как будто небесная сила входила в душу. Отец Иоанн изливал эту небесную любовь на окружающих, и сначала было непонятно: как он может любить всех? Вот этот - злой человек, вот тот - на руку нечист, а другой и сам себя стыдится, столько грехов за душой. А старец любил их всех, как любит нежная мать своих больных детей. Это была любовь Христова.
Так и стоял отец Савватий рядом со старцем молча. И отец Иоанн спросил сам тихим голосом:
А ты кто?
Я священник...
А ты иеромонах или женатый священник?
Я целибат.
В русской традиции такого не бывает. Скажи своему архиерею, чтобы постриг тебя в иеромонахи.
И старец назначил отцу Савватию время для беседы. Молодой священник долго готовился к этой беседе. Готовился задать важные, по его мнению, и сложные духовные вопросы. Но когда беседа состоялась, он почувствовал себя духовным младенцем. Отец Иоанн не отвечал на задаваемые вопросы, как будто не слышал их. Он сам стал говорить отцу Савватию простые слова, но эти простые слова были чем-то особенным. За каждым его словом открывались духовные глубины, над каждым словом можно было думать и размышлять.
Игумен Савватий улыбается:
Я спрашивал его про Фому, а он отвечал про Ерёму. Понимаешь, он был духовный врач. Профессор духовный. Ты ему жалуешься: дескать, батюшка, есть у меня болячка духовная, как бы прыщик вот на носу вскочил. А он уже как рентген проник в твоё сердце и увидел главные причины твоих духовных болезней. И твои немощи. И твои страсти. Как врач, который видит то, чего не видит больной. Отец Иоанн говорил правду Божию, но говорил её очень мягко, осторожно. Как кормит нежная мать ребёнка манной кашей - подует, остудит, чтобы не обжечь младенца, так старец кормил духовных младенцев. Иные рубят с плеча. А правда Божия для духовного младенца не всегда удобоварима... Он никогда не отпускал чад, не угостив конфетами, шоколадкой, любил нас, как детей. Часто повторял: «Хорошие мои!»
Но если видел отец Иоанн укоренившийся порок, губительную страсть, он как бы проводил духовную операцию. И - молился за этого человека. Ты возвращался домой и чувствовал несильную боль: старец полечил тебя, вскрыл духовную язву. И вот только рубец ноет, заживая. Он прижёг твою духовную болячку, но сделал это так тонко и нежно, что ты и не заметил, как прошла операция.
Когда я возвращался от старца домой, то чувствовал себя счастливым человеком. Я обрёл духовного отца. И был счастлив просто потому, что он есть на белом свете. Чувствовал его любовь и его молитву на расстоянии, потому что он принимал в духовные дети и сразу же начинал молиться за этого человека. Знал и помнил тысячи людей по именам.
Отец Иоанн был окном в Царство Божие. Я видел через него Господа, потому что он отражал Бога в себе. Наша душа - это Адам, потерявший Бога. И она ищет Его и не довольствуется ничем другим. Ни власть, ни богатство, никакие земные наслаждения не могут утолить эту тоску по Богу, не могут дать мир душе. Вот когда я понял, что чувствовали апостолы рядом с Христом! И как могли они воскликнуть только: «Добро есть нам зде быти!» И слов больше не было, а только счастье.
Какое-то время спустя, когда я был уже дома, один трудник в монастыре где-то вычитал, будто отец Иоанн умер. Он сказал мне об этом. Я почувствовал себя маленьким ребёнком, потерявшим маму и папу, безутешно плакал. В то время потерять его для меня было - смерть.
Потом трудник сказал мне, что ошибся.
Направление жизни
Отец Иоанн давал своим чадам правильное направление в жизни, - продолжает отец Савватий, - давал как бы духовную «карту местности». И это очень важно, ведь, не зная пути, можно погибнуть. А дальше старец наставлял идти своими ногами. На старца «садиться» нельзя.
Вся дальнейшая жизнь отца Савватия в течение восемнадцати лет до смерти отца Иоанна (Крестьянкина) шла под духовным руководством старца. Он принял монашеский постриг, стал иеромонахом. А позднее, по благословению батюшки, основал монастырь. Стал строителем, духовником, игуменом обители Казанская Трифонова женская пустынь, которой в этом году исполнится пятнадцать лет.
Я ездил к старцу, когда нужно было решить какие-то важные жизненные вопросы. Как в пути: дошёл до развилки - куда идти дальше? И старец указывал. Как-то я спросил у него: «Что мы будем делать, оставшись без вас? К кому обращаться?» И отец Иоанн ответил: «Верьте в Промысл Божий». Да, теперь это наш путь. Господь забрал нашего духовного Моисея на Небо, и теперь мы должны идти сами.
Старец завещал не откалываться от Церкви. Его духовное завещание не было в защиту ИНН, оно было против раскола. Он говорил: «Бойтесь разделения и раскола в Церкви! Бойтесь отпасть от Матери-Церкви: только она одна и сдерживает лаву антихристианского разгула в мире теперь!» Он любил и жалел людей и понимал, что без Матери-Церкви они погибнут. И принял на себя всю бесовскую злобу, которая так жаждет оторвать людей от Церкви, от литургии, от причастия. Со смирением принял удар и от тех из братии, кто упрекал его и злословил.
Бесы люто мстили старцу. Об одном из искушений отец Савватий вспомнил такую историю:
В последние годы отец Иоанн тяжело болел, сказывались годы, тяжкие труды пастыря, испытания тюрьмой: в 1950 году за пастырское служение он был арестован и по приговору получил семь лет исправительно-трудовых лагерей. Следователь Иван Михайлович Жулидов, который вёл дело старца, отличался жестокостью. Заключение оставило шрамы телесные: пальцы левой руки отца Иоанна были перебиты и срослись кое-как. Но ещё страшней были шрамы душевные. Два месяца Лубянки, два месяца в одиночке Лефортовской тюрьмы, затем камера с уголовниками в Бутырке, лагерь строгого режима, непосильный труд на лесоповале, голод... Отец Иоанн не любил вспоминать об ужасах неволи, он говорил коротко: «Вот в заключении у меня была истинная молитва, и это потому, что каждый день был на краю гибели».
Всю свою жизнь, и в последние годы также, старец очень редко отдыхал. Когда силы совсем покидали его, он уезжал в Эстонию, в тихое сельское местечко, к одному знакомому протоиерею. Молился там в одиночестве. И вот в один из дней краткого отдыха, когда больной старец задремал, к дому подъехал какой-то высокий милицейский чин. Он привёз с собой большое начальство, не привыкшее к отказам и ожиданиям. И, отстранив келейницу, этот высокий чин бесцеремонно вошёл в комнату и стал будить отца Иоанна, хлопая его по плечу. Отец Иоанн потом вспоминал, что, когда он открыл глаза, то увидел прошлое: зону вокруг, грубых надсмотрщиков, а может, и следователя. Старец побледнел и потерял дар речи. Вбежавшая келейница всплеснула руками: «Что вы делаете? Вы же убиваете батюшку!» Неделю болел отец Иоанн. Так бесы через людей мстили старцу.
В последние годы жизни старец поднялся на такую духовную высоту, что возникало чувство: он только телом на земле, а духом уже на Небесах. Отец Савватий вспоминает одну такую службу в неделю ветхозаветных праотцев:
На этой службе поминали всех ветхозаветных праотцев: Авраама и Исаака, Иакова и Иосифа... Затем вышли на литию. Службу возглавлял отец Иоанн. И вот когда он поминал всех ветхозаветных праотцев, называя их по именам, то возникло чувство: батюшка говорит так, как будто он их всех видит. Вот они проходят перед ним вереницей. А он крестится и кланяется каждому из них. И они его благословляют. Было немного страшно и как бы тесно в храме: будто церковь наполнилась ветхозаветными отцами и они совсем рядом.
Может, так чувствовали себя те, кто присутствовал при отдании поклонов друг другу преподобного Сергия Радонежского и святителя Стефана Пермского на расстоянии в десяток вёрст? Или те, кто присутствовал на службах святого и праведного Иоанна Кронштадтского, молящегося с таким дерзновением, как будто он стоит перед Владыкой и Господом нашим и просит Его милости?
И я почувствовал, что отец Иоанн уже духом общается с праотцами. Придя в келью, засомневался: может, это всё мне почудилось? Прелесть? Но когда я поговорил с другими отцами монастыря, они подтвердили, что испытывали то же самое.
Когда в 2006 году отец Иоанн умер, это было огромной скорбью для всех его чад. Отец Савватий вспоминает, что отправлявшийся с Ленинградского вокзала в Москве поезд был полон людей, ехавших на похороны батюшки. Даже проводницы терялись: во всех вагонах одинаково одетые бородатые мужчины в подрясниках, женщины в платках и длинных юбках - такой это был братский православный поезд. Отец Савватий ненадолго задумывается и заканчивает свой рассказ так:
Ольга РОЖНЁВА
Казанская Трифонова женская пустынь
Сейчас сложно представить, что еще буквально пару лет назад храм Богоявления-на-Острову в Хопылево пустовал, ветшал и разрушался. Службы здесь проходили крайне редко, несколько раз в год, как правило, в дни празднования памяти святого праведного воина Феодора Ушакова, который был крещен именно здесь, в Хопылёве.
Сегодня же каждый ребенок из близлежащих деревень знает, что всегда может зайти к доброму отцу Савватию - нынешнему священнику Богоявленского храма, не зачем-то, а просто так. И даже во время нашей встречи проезжающие мимо на велосипедах мальчишки кричали моему собеседнику: «Отец Савватий, здравствуйте!».
«Добрый» - этот эпитет надежно закрепился за отцом Савватием, даже родился священнослужитель в селе под названием Доброе. Расположено это местечко в Симферопольском районе Крымской области. Маленький Сережа Мызников так же, как все мальчишки, закончил школу, отслужил в армии, в общем, жил обычной мирской жизнью. И только в 29 лет, придя в храм, Сергей увидел один образ, который удивил его.
«Первомученник Архидиакон Стефан - это была какая-то необычная икона, она по-настоящему меня впечатлила. И я стал ходить в храма Феодора Стратилата и всех Крымских Святых в городе Алушта. Приходил, чтобы просто чем-то помочь: песок разгрузить, что-то сделать для восстановления храма,- делал, что попросят».
Уже спустя совсем короткое время Доброго помощника Сергея в храме знали все прихожане. Его начали приглашать в алтарь, предложили должность пономаря и устроили строителем при храме. Восстанавливал святыню отец Савватий совершенно бесплатно, как говорит сам - во Славу Божию.
«Я четыре года провел в послушании у отца Михаила Халюто. В Рыбинской епархии есть тоже Михаил Халюто, а я был у его дядюшки. За это время я был и строителем, и сторожем, работал на кассе и даже в трапезной. На что меня благословляли, то я и старался выполнять по совести. А в 33 года мне батюшка предложил священствовать».
Но скромный прихожанин Сергей от предложения отказался, решил подумать.
«В это время к нам в церковь приезжал батюшка из другого храма. Он-то мне и сказал, что от таких предложений отказываться нельзя, и что мне нужно пойти покаяться и сказать, что я должен встать на путь служения Богу. А позже меня направили еще и к архиерею. Архиерей меня спрашивает: "Ну что, готов стать священником?" - я ему ответил, что нет, на что мне было сказано писать заявление, и что если бы я ответил как-то иначе, то он бы поставил под вопрос мое назначение».
Отцу Савватию удалось послужить в восьми храмах и четырех монастырях Крымской области. С епископом Рыбинским и Даниловским Вениамином отец Савватий познакомился еще когда тот был протоиереем.
«Владыка к нам в Крым приезжал. И мы с ним общались. Он приходил ко мне в храм в Грушевку, мы проводили время за беседой. И он приглашал меня не раз сюда, а я как-то не решался. А потом задумался: а вдруг это промысел Божий? И тогда я решился. Пришел и сказал: "Куда, Владыка, желаете меня поставить?" А он мне ответил: "Я тебе даю два места: там, где родился преподобный Серафим Вырицкий, или Хопылёво».
После посещения села Хопылево отец Савватий сразу понял - это то место, которое он должен помочь восстановить. Вся жизнь священнослужителя была переплетена с жизнью нашего великого земляка, непобедимого флотоводца, святого праведного воина Феодора Ушакова. Еще когда отец Савватий был исполняющим обязанности наместника в Севастополе, ему довелось защищать диплом о Свято-Георгиевском монастыре.
«Проведя архивную работу, удалось узнать, что когда Федор Ушаков был в Севастополе, он три тысячи рублей пожертвовал на наш Свято-Георгиевский храм. Я еще тогда почувствовал эту связь: и храм, и город, и его жизнь. Меня до глубины души еще тогда тронуло это сочетание силы, смелости, воли и святости в одном человеке».
Жизнь отца Савватия настолько тесно связана с Ушаковым, что многие даже стали думать, что священнослужитель когда-то был моряком.
«Многие так говорят, потому что я надевал тельняшку. Видимо, это тоже немного роднит меня с великим адмиралом. И честно скажу - я бы рад был ему послужить».
Уже почти на протяжении года в храме Богоявления-на-Острову благодаря отцу Савватию ведутся регулярные службы. В летнее время в Хопылево приезжают неравнодушные люди, чтобы просто помочь священнослужителю в восстановлении святыни. Но мало кто знает, что всю зиму настоятель прожил тоже здесь, в обычном строительном вагончике. Благодаря находчивости, смекалке и вере несколько месяцев священник жил и трудился как монах. Как говорит сам отец Савватий, благодаря этому у него было время подумать и понять одну простую истину.
В благодарность за спасение моряки основали на береговом склоне обитель с пещерной церковью во имя Георгия Победоносца. На самой скале был установлен крест.
В 1794 году, когда Крым уже был в составе Российской империи , греческие монахи покинули Георгиевский монастырь, не пожелав перейти в подчинение Русской православной церкви вместо Константинопольского патриархата . После этого обитель перешла под крыло Святейшего Синода .
В начале XIX века монастырь использовался в качестве местопребывания военного духовенства Черноморского флота и назывался «флотским». В 1810-1816 годы обветшавший Георгиевский храм был разобран и заменен на новый, возведённый в стиле классицизма . Тогда же были построены новые кельи, Георгиевский фонтан и трапезная.
В 1820 году Свято-Георгиевский монастырь посетил Александр Пушкин , о чём напоминает установленная в 2011 году близ монастыря площадка-ротонда с памятным знаком. В XIX веке монастырь многократно посещали и русские цари: Александр I (в 1818 и 1825 годах), Николай I (1837), Александр II (1861), Александр III (1893), Николай II (1898). Другие известные посетители Георгиевского монастыря в XIX веке: Александр Грибоедов (1825), Иван Айвазовский (1846), Александр Островский (1860), Иван Бунин (1889), Антон Чехов (1898).
В 1997 году в Свято-Георгиевском монастыре были освящены Андреевские флаги ряда воинских частей и кораблей Черноморского флота. 15 ноября 2005 года на краю обрыва над пещерным храмом Рождества Христова установлен памятник св. апостолу Андрею Первозванному . В 2000-2009 годах восстановлен храм св. Георгия.
Свято-Георгиевский женский монастырь под Керчью в селе Войково (бывшее Катерлез) возрождается с 1997 года. Первым настоятелем монастырского храма стал священник Сергий Мызников, ныне — иеромонах Савватий, игумен Балаклавского Свято-Георгиевского монастыря. 7 января 2000 года он в сослужении городского священника Аркадия Клименко совершил первую в храме Литургию после закрытия в 1920 году. В сентябре 2000 года в монастыре состоялся постриг первой монахини, которая была наречена Акилиной и назначена игуменьей.
Первая служба в Свято-Георгиевском монастыре, слева — о. Аракадий, справа — о. Сергий, 7 января 2000 года
Вначале монастырь пользовался большим вниманием верующих керчан, однако последовавшие вскоре смены священников, а впоследствии долговременное отсутствие постоянного настоятеля в монастырском храме привело к затуханию духовной жизни. Случалось даже так, что на Пасху не было ночного богослужения. Тем не менее, усилиями игуменьи и жертвователей скромное имущество обители, состоящее из двух зданий незавершённого колхозного ипподрома, постепенно приводилось в порядок: была облагорожена бывшая конюшня, в которой теперь размещаются келии и храм, устроен небольшой куполок, достроено и накрыто кровлей трёхэтажное здание, обнесён оградой участок земли у подножия горы святого великомученика Георгия Победоносца, на которой проведены изыскания остатков разобранного в 1924 монастырского хозяйства.
В этом году в жизни возрождающегося монастыря произошли важные события: 29 июля был назначен новый настоятель храма святого Георгия — иеромонах Вениамин (Солодкий), бывший игумен Инкерманского Свято-Климентьевского мужского монастыря. Священник с усердием принялся за дело восстановления обители, тем более что игуменьей Акилиной (Ляшко) уже были собраны некоторые средства и подготовлены строительные материалы: камень и дерево.
7 ноября на холме, где сейчас водружён металлический крест на месте ранее существовавших монастырских построек, начались строительные работы, благословение на которые было дано иеромонахом Вениамином за день до этого. В них участвуют строитель-монтажник Владимир Георгиевич Белеля, Максим Анатольевич Лютич (работает над восстановлением уже третьего монастыря) и Сергей Владимирович Ярошевич. В настоящее время они разбирают старый фундамент, выкорчёвывая из земли булыжники и закладывая новое армированное основание будущей церкви, внутренние размеры которой составляют по ширине 7 м 80 см, а в длину — 19 м 70 см.
Удивительной находкой во время этих работ стала закладная мраморная доска, которая скрывалась под огромным камнем, уложенным в основание южной стены перед началом алтаря. Под нею было обнаружено несколько серебряных и медных монет, самая старая из которых датирована 1842 годом (сейчас они проходят реставрацию). Размеры доски составляют порядка 40×60 см, сохранность отличная, не считая небольших царапин, и весь текст прекрасно читается:
Въ лѣто отъ Р. Х. 1852, въ царство Благочестивѣйшаго Государя Императора Николая І-го съ благословенія Иннокентія, архіепископа Херсонскаго и Таврическаго, при упр. Новорос. краемъ намѣстника кавказскаго князя М. С. Воронцова въ присутствіи градоначальника князя Д. И. Гагарина и при стеченіи народа, съ крестнымъ ходомъ ежелѣтно изъ города Керчи бываемаго, заложенъ здѣсь 23-го Апрѣля храмъ во имя Св. Великомученика и Побѣдоносца Георгія.
Мраморная закладная доска (ещё не вполне отмытая от земли), фото сделано 30 ноября, два дня после извлечения.
Таким образом, камень этот весьма ценный — 6 мая следующего года в день Георгия Победоносца исполнится 160 лет со времени его закладки в землю. Кроме того, он подтверждает ряд интересных данных. Речь в нём идёт о первом храме, сооружённым в 1853 году по предложению архиепископа Иннокентия, осматривавшего ранее керченские храмы и само место явления Великомученика Георгия, к которому с конца XVIII века ежегодно совершались из города крестные ходы. Примечательно, что данные расходятся: некоторые говорят, что это была небольшая часовня, другие — храм. Камень подтверждает вторую версию и позволяет предположить, что при храме, где совершалась Литургия, уже тогда появилась иноческая жизнь. Во время оккупации города в период Крымской войны этот первый храм остался без опеки, так как жители города и ближайших сёл в большинстве своём покинули свои дома, и был обращён неприятелем в конюшню, а затем почти полностью ими разрушен. На месте старого храма вскоре после окончания войны был воздвигнут новый, также во имя святого Георгия, и освящён 23 апреля 1857 года.
Катерлезский Свято-Георгиевский женский монастырь в начале XX века.
В окно небольшой монастырской кельи стучали редкие капли - шел неторопливый летний дождь. Неспешные синие сумерки опускались на Митейную гору. Окончилась вечерняя служба, но в храме горел теплый желтый огонек - читали . Монастырь казался пустынным из-за дождя, да и день был будний, а паломники большей частью наезжали по выходным.
Отец Савватий помолился и в редкую минуту отдыха взял в руки книгу, но чтение не шло. В голове крутились какие-то дневные заботы, воспоминания. Сегодня во время беседы с мальчишками, гостившими в монастыре, один из них, Санька, спросил:
Отец Савватий, а почему вы стали монахом?
Наверное, Санька думал, что вопрос этот очень простой и ответить на него тоже легко и просто - в двух словах. А отец Савватий в двух словах не мог. Действительно, почему он стал монахом? Он задумался. Вырос в 1960-е, когда молодые особенно в Бога не верили, в храмы не ходили. Что он может рассказать этим славным ребятам, и смогут ли они понять его?
Рассказать про самое раннее детство? Это покажется им сказкой. Но это была не сказка - реальные воспоминания. Сколько жил - помнил, как к нему, младенцу, приходил кто-то белый-белый, светлый-светлый. Ангел? И с ним рядом было так тепло, так хорошо… Камушки драгоценные переливались, светились… Младенец тянул ручонки - и ему давали эти камушки, он хорошо помнил, как играл ими, перебирал в руках. И потом, став взрослым, бережно хранил в памяти это состояние неотмирного блаженства: яркий свет, тепло, забота. Теплые руки Божии, которые носят тебя и сохраняют.
Когда ему было лет шесть, отец принес с охоты зайчонка-подранка. Зайчик поправился. Это был совершенно замечательный заяц с нежной шелковистой и блестящей шерстью, трепетными ушками и влажным черным носом. Обычно зайцы не приручаются, но этот удивительный зверек вырос рядом с человеком, стал ручным и играл с Сережей, как котенок. Встревожившись, он щелкал зубами, перестукивал лапами, словно бил в барабан. Любил, когда его гладят. Когда животные живут рядом с человеком, они учатся понимать его и общаться с ним.
Зверек подрос, и отец сказал: «Нужно унести зайчика в лес». Но Сережа привык к своему питомцу и не желал отпускать его. У него не было ни собаки, ни кошки, и вот теперь этот заяц воплотил в себе все детские мечты о щенке. Постепенно его питомец стал скучать, часто выходить на балкон и смотреть вдаль - туда, где был виден лес. А потом заяц выпрыгнул с балкона и лежал, распростершись на земле, как тряпочка. Это было очень странно - у зверька не было никаких особенных повреждений, и его шерстка оставалась все такой же блестящей и шелковистой, но что-то покинуло его, и без этого он превратился в неодушевленный предмет, чучело из краеведческого музея.
Родители уверяли сына, что зайчик умер, а мальчик все не хотел верить в его . Ему казалось, что его ушастый дружок спит, но скоро проснется и снова будет играть с ним. Отец сказал, что зайца нужно похоронить, и Сережа пошел на пустырь, похоронил своего друга, бережно положил ему в могилку хлеб, сыр, траву.
Через несколько дней им овладела навязчивая мысль, что зайчик жив. Проснулся - и не может вылезти из-под земли. Съел хлеб и сыр и теперь голодает. Эти мысли были столь навязчивы, что он отправился на пустырь и раскопал свое захоронение. Зачем он это сделал? Он был шестилетним ребенком, но ведь не умственно отсталым. Почему он не мог смириться с фактом смерти, не желал поверить в нее? Что ожидал увидеть? Как этот несчастный заяц воскреснет? Проснется, подобно царевне из сказки? В худшем случае он предполагал увидеть то же мертвое тельце, каким он опустил его в ямку.
Но то, что увидел, - это было совершенно неожиданно для него, потрясло до глубины души, стало настоящим шоком. Он отвернулся, отполз от ямки, уткнулся носом в лопухи и долго плакал. Потом с трудом заставил себя вернуться и закопать маленькую могилку.
Его заяц, эта нежная блестящая шерстка, эти трепетные ушки - они были так страшно обезображены смертью, так ужасны…
Его прекрасный заяц, эта нежная блестящая шерстка, эти трепетные ушки - они были так страшно обезображены, так ужасны… С тех пор можно было не объяснять ему, что такое «умереть» и о чем эти слова: «Безобразна, бесславна, не имущего вида»… Он понял своим детским умом, как страшна смерть. Никакие мрачные рассказы создателей Франкенштейна и кладбищ домашних животных не могли ужаснуть его сильнее, чем то, что он увидел воочию.
Родители так никогда и не поняли, отчего сын стал серьезнее. Именно тогда он начал молиться. Бабушка брала его с собой в храм, и он очень рано узнал силу молитвы.
Одно время его начал мучить страх за маму, за ее здоровье. Чутким детским сердцем он почувствовал угрозу и начал молиться за нее по ночам. Все спали, а он тихонько вставал и часа два молился как взрослый - делал земные поклоны, потом поясные, потом, когда совсем уставал, просто молился сидя. Сидя молиться было легче, но он начинал замерзать, и замерзал так, что потом уже не мог согреться даже под одеялом и стучал зубами от холода и переживаний.
Потом страх за маму ушел, его отпустило, и он больше не молился по ночам. Но у него появился молитвенный опыт
Он был еще так мал, что время от времени шел к родителям, и они не ругались, брали его к себе, согревали и никак не могли понять, отчего он приходит к ним среди ночи такой ледяной, замерзший. Это продолжалось примерно полгода, а потом страх за маму ушел, его отпустило, и он больше не молился по ночам. Но у него появился .
Позднее он узнал, что его страхи не были выдуманными: у мамы действительно подозревали серьезное заболевание, а спустя эти самые полгода диагноз сняли.
Когда ему было девять, он читал Псалтирь на церковнославянском. В памяти - ярко: вот он пришел из школы, посадил трехлетнего братика на колени - и читает ему Псалтирь. Объясняет, кто такой царь Давид, показывает картинки.
Отец Савватий улыбнулся: вспомнил, как толковал брату, кто такой блажен муж и почему он не идет на совет нечестивых. И братик внимательно слушал и даже никогда не убегал от этих поучений. Это было удивительно: откуда он, сам еще ребенок, находил тогда слова, понятные трехлетнему малышу, как ему удавалось заинтересовать брата? Как он сам так ясно, так верно понимал слова Псалтири, которые не все взрослые понимают? Дети чисты сердцем, и, возможно, ему открывался смысл псалмов по чистоте сердечной и благодати Божией.
Как-то Сережа пережил страшный испуг. Да, это было на самом деле жутко. Отец Савватий почувствовал, как похолодело где-то в затылке, липкий тянущий морок заполз в полумрак кельи, заметался огонек свечи, словно потянуло нездешним холодом. Отец Савватий перекрестился. Даже сейчас он не хотел вспоминать об этом. Даже сейчас. От потрясения мальчик начал сильно заикаться, терять речь. Несколько лет говорил совсем плохо. Вылечился сам - с помощью Псалтири. Именно Псалтирь помогла ему восстановить речь.
Чтение Псалтири не только помогло ему восстановить речь. Когда молишься - Господь дает дар различения, дар рассуждения
Родители росли во времена воинствующего атеизма и в Бога не верили. А бабушка и Сережа верили. И вот удивительно, чтение Псалтири не только помогло ему восстановить речь. Когда молишься - Господь дает дар различения, дар рассуждения. Он уже ребенком понимал, что правильно, что неправильно, уклонялся от каких-то неподобающих поступков, которые иной раз совершали сверстники.
В те времена мальчишки разных районов враждовали между собой, дрались. На Гайве жили гайвинские, они дрались с ребятами из Голованова. Сережа жил на Молодежной, и молодежные тоже вели войну с чужаками. Как-то он с двумя знакомыми мальчишками играл на пустыре за домом. Это было прекрасное место для игры: огромные лопухи, похожие на уши слона, и кусты акации, что казались в детстве джунглями. А еще горьковатый запах полыни, бескрайнее небо над головой и долгий-долгий день, полный приключений, - такой длинный, каким он бывает только в детстве.
Игра была в разгаре, когда он внезапно почувствовал странный холодок. Поднял голову и увидел: через пустырь шли два незнакомых парня, по возрасту гораздо старше, чем он сам и его друзья. Чужаки были еще совсем далеко и вид имели самый что ни на есть мирный - они просто шли по своим делам.
Несмотря на этот их мирный вид, Сережа сразу почувствовал сильное беспокойство. Непонятно откуда, но он точно знал, что нужно все бросать и уходить. Это было странно, очень странно, но беспокойство становилось все сильнее, и он предложил своим друзьям уйти с пустыря. Они отказались. Он стал настаивать, но мальчишки подняли его на смех, назвали трусом. И в самом деле - ничто не предвещало опасности. И взрослым парням точно не было никакого дела до первоклашек.
Но он не мог оставаться и ушел, ругая себя за непонятное беспокойство, не позволившее ему продолжить такую интересную игру. На следующий день узнал, что незнакомые парни напали на игравших с ним ребят и избили их так сильно, что они не могли даже ходить в школу.
Отец Савватий вспоминал свое детство и чувствовал, что в этих маленьких историях скрыт глубокий смысл: в них приоткрывался Промысл Божий о нем. Господь вел его по жизни, неоднократно сохранял от малых и больших зол и даже от лютой смерти.
Когда ему было лет десять, бабушка попросила убрать снег со старых сарайчиков. Быстрый, резвый, он бегом припустился к сараю, вскарабкался на него и стал скидывать снег. Продвигаясь к краю, наступил на сугроб, свисавший с крыши, - и полетел спиной вниз с высоты в несколько метров. Ударился о лед головой, спиной и какое-то время лежал, приходил в себя. Потом кое-как встал, поплелся домой - совсем не так, как бежал вприпрыжку вперед. Болела спина и голова, он не мог даже говорить и потом какое-то время был такой вялый, заторможенный, будто немного парализованный.
Потом это состояние прошло, и он снова резвился, бегал, играл. Как-то, уже будучи взрослым человеком, был отправлен на рентген, и шокированный врач обнаружил у него перелом позвоночника, трещину. Как его не парализовало? Господь спас от инвалидности и, возможно, даже от смерти.
У отца была моторная лодка, и он очень любил ездить на ней по Каме. Часто брал с собой сына, и они поднимались в верховья реки, к огромному водохранилищу, где осенью бурлили холодные серые волны, а в окрестных лесах спели прозрачная сочная клюква и блестящая кисло-сладкая брусника, такие вкусные в киселях и морсах.
Ему было лет двенадцать, когда они с отцом попали в шторм. С ними шли еще несколько лодок, которые быстро скрылись из виду. Густой молочный туман плотно лежал над водой, и ориентироваться не представлялось возможным: ни солнца, ни берегов не было видно. Лодка то поднималась на волну, на самый гребень, то резко проваливалась вниз.
Когда волна накатывала - отец добавлял скорость, чтобы забраться на гребень, когда спускались вниз - сбрасывал, чтобы не попасть резко под следующую волну - огромную, живую, неумолимую. Ледяная вода захлестывала маленькое суденышко, лилась через нос лодки, к тому же начался сильный ливень, и Сережа подумал: «Еще и с неба вода - это уже чересчур».
Он уже ходил в храм, помогал священнику и всегда носил с собой в нагрудном кармане иконочку Спасителя, застегивая кармашек для верности булавкой. И тут, в минуту опасности, начал истово молиться. Пришла надежда, что Господь не оставит - и действительно, без всякого ориентира они вышли именно туда, куда нужно.
Шторм стал стихать, они пристали к берегу, и Сережа помолился, благодаря Бога за спасение. Так Господь учил верить Ему, доверять, уповать на Него в трудных обстояниях и опасностях. Господь говорил: «Не бойтесь - Я с вами».
Спустя много лет отец признался, что уже не верил в спасение, готовился к смерти и думал только об одном: «Я-то хоть пожил на свете, а сын и пожить не успел…»
Был еще случай, когда они всей семьей в один пасмурный день ездили за черникой. Отошли от берега в глубь болота - и заблудились. Свинцовое серое небо - ни солнца, ни звезд. Кругом топи. А там можно блуждать хоть до конца жизни - глушь, тайга, болота…
Он, как всегда это делал в трудных обстоятельствах, начал молиться. И тут же понял - он знает, куда нужно идти
Отец пытался найти дорогу, а они все шли за ним: он, мама, младший брат. Очень устали блуждать по тайге, прыгая по кочкам. У Сережи, как обычно, в нагрудном кармане хранилась иконочка Спасителя, и он, как всегда это делал в трудных обстоятельствах, начал молиться. И тут же понял - он знает, куда нужно идти. Почувствовал внутри какой-то компас. Сказал отцу, но тот начал ругаться:
Откуда ты знаешь дорогу?! Яйца курицу не учат!
И они еще какое-то время блуждали, уже совсем выбившись из сил. Наступали сумерки, повеяло холодом и сыростью. И наконец отец устал, присел, и они, обессиленные, тоже опустились на землю рядом с ним, выбрав кочки посуше. И тогда Сережа воспользовался растерянностью отца и сказал:
Давайте теперь я вас поведу!
И он довольно быстро, до наступления полной темноты, вывел их к берегу, почти к тому месту, где они оставили лодку. Отец ничего не сказал - вид у него был несколько смущенный, но довольный: радовался за толкового сына.
А его сын благодарил Бога.
Если человек общается с Богом через молитву - он счастлив, и это счастье никто не может отобрать у него
Может быть, рассказать эти истории мальчишкам? Поймут ли они, как он понимал в то время - ясно и просто, чистым детским сердцем: Бог - вечный, Он никогда не изменит, Он - самый надежный друг. Если человек общается с Богом через молитву - он счастлив, и это счастье никто не может отобрать у него.
Все в этом мире призрачно, непостоянно, тленно, а Господь все время с тобой. И он выбрал монашество, чтобы посвятить свою жизнь Богу без остатка. И когда диакон провозглашал: «И весь живот наш Христу Богу предадим!», ему хотелось на самом деле всего себя отдать Богу - всего, без остатка. И все его детские переживания и чудесные спасения подарили ему такое состояние души - он хотел быть с Богом. Поэтому и стал монахом.