Значение и роль церковнославянского языка в развитии русского литературного языка.
Сегодня во всем мире осуществляется преподавание в школе ведущего языка своего культурно – исторического наследия: латыни – народам Западной Европы, арабского – мусульманским народам Востока, древнееврейского – еврейским детям даже в Москве… Тогда как сегодня русская национальная школа, современный русский литературный язык, русский народ искусственно оторваны от своего языкового фундамента: церковнославянский язык выпал из программ общеобразовательных школ.
А разве может существовать культура народа без языка ее носителей? Церковнославянский язык для русского православного человека всегда был и до сих пор остается родным языком. На протяжении целого тысячелетия он формировал русскую личность и литературный язык.
Церковнославянский язык – это наша старинная драгоценность. Древние книжники сравнивали его с иконой.
Первым всерьез задумался над ролью церковнославянского языка в русской культуре М. В. Ломоносов. Великий ученый, глубоко осознавая духовные истоки русского литературного языка, заповедал нам церковные книги читать и сохранять церковнославянский язык в богослужении. Забыв предупреждение апостола науки и веры, враги Православия постарались изгнать церковнославянский язык из памяти русского народа. Но не сгорело в огне слово Божие, не были уничтожены и церковнославянские истоки русского языка.
По мнению Александра Семеновича Шишкова, министра Народного Просвещения первой половины XIX века, известного адмирала – церковнославянский язык - корень и основание российского языка, он сообщает ему богатство, разум, силу и красоту.
Русский литературный язык нельзя изучать в отрыве от языка Церкви. По подсчетам академиков Л. В. Щербы и А. А. Шахматова, более 55% его элементов на разных языковых уровнях – церковнославянизмы. Г. Р. Державин и А. Кантемир писали свои оды фактически на церковнославянском языке. Их произведения содержат до 90% церковнославянизмов.
Некоторые ученые сравнивают церковнославянский язык с лозой, а русский литературный язык с ветвью, привитой к лозе. Он был и остается исторической памятью русской культуры, воспитывает чувство Родины. Это язык, заложенный в генетической памяти нашего народа.
Что мы имеем на сегодняшний день?
Если на рубеже XVII – XVIII столетий церковнославянский язык обслуживал потребности церковной и светской мысли, был не только языком богослужения, но и языком народного просвещения и образования, то в настоящее время функции церковнославянского языка сужены. Он является богослужебным языком Русской Православной церкви, служит средством воцерковления и современного православного образования и воспитания православных христиан.
Церковнославянский язык возвратился в современную православно-ориентированную школу, что обусловлено возрождением традиций дореволюционных классических гимназий, в которых изучение древних языков являлось фундаментом формирования языкового сознания школьников.
В Православной гимназии г. Белгорода церковнославянский язык преподается с момента образования гимназии (с 1995 года). Результатом моей работы по преподаванию этого предмета стало создание программы факультативного курса «Церковнославянский язык» для 2-7 классов, адаптированной к профилю нашего учебного учреждения.
Первый раздел посвящен начальному обучению языку. Знакомство с грамматикой и синтаксисом – задача второго раздела программы.
На преподавание церковнославянского языка отводится малое количество часов, что ограничивает возможности его изучения, не оставляя времени для углубления знаний и закрепления пройденного материала. Даёт возможность преодолеть эту проблему интеграция предмета с другими курсами.
Мной разработаны рекомендации к интеграции курса церковнославянского языка с курсом русского языка, в процессе разработки – рекомендации по интеграции с такими предметами, как Закон Божий, литература, история, музыка, изобразительное искусство. При оптимальной методике преподавания, оптимальном распределении времени эти курсы могут содействовать углубленному изучению каждого из них.
Наиболее плодотворно, на мой взгляд, состоялась интеграция с русским языком .
Мной были разработаны и проведены уроки по темам: «Употребление букв Ъ и Ь в русском и церковнославянском языке» (3 класс), «Полногласные и неполногласные звукосочетания в корне слова» (5 класс), «Исторические чередования согласных на примере глаголов» (6 класс).
Изучение церковнославянского языка в современной школе придаст жизнь и смысл изучению русского, незыблемую прочность приобретенной в школе грамотности. Обогатится сама по себе лексика, откроется русская литература, тексты которой проходят в школах, не понимая многих слов.
Что значит «лежать на одре», что такое «длани», «ланиты» и прочее? Возьмем название романа Толстого «Война и мир»: что оно означает? Спросите у любого школьника. Он ответит, что мир – это период между войнами. А у Толстого мiръ – это общество. Часто даже культурные люди, имеющие университетское образование, этого не знают. Это результат отрыва от своих речевых корней. Убрав в 1918 году i – десятеричную из гражданского письма, новые правители – богоотступники чудовищным образом запутали два значения слова мир: в середине с и / иже / – восьмеричной слово имеет значение - «спокойствие, тишина», с i / и /– десятеричной – «вселенная, общество». Именно второе значение Л. Н. Толстой вкладывал в название романа «Война и мiръ». Когда же священник в храме возглашает «Миромъ Господу помолимся», то как надо понимать: «всем мирянам дружно приступить к молитве» или «молиться с миром и покоем в душе, в тишине»? Правильно будет второе.
Нужно объяснять учащимся причины появления в современном русском литературном языке уникальных синонимических рядов типа: палец – перст; глаз – око; город – огород – ограда; голова – глава; сторона и страна, один и единый, единица; горячий – горящий; просвечивать – просвещать; чужой и чуждый; невежа и невежда и т.д
Результатом интеграции церковнославянского языка с музыкой явился урок «Рождественские песнопения» (7 класс).
Хотелось бы сказать о ближайших перспективных планах по налаживанию межпредметных связей .
Возможности интеграции церковнославянского языка с изобразительным искусством достаточно высоки. Безусловно, это, в первую очередь, работа над иллюстрациями к Библейским сюжетам. Также можно выполнять рисунки буквиц (инициалов) или шрифтов.
Возможна также интеграция церковнославянского языка с математикой . Изучая систему записи числительных в церковнославянском языке, полезно для закрепления материала давать детям простейшие примеры на сложение и вычитание как арабскими, так и славянскими числами. Можно давать цепочки для устного счета на время. Кроме того, детям будет интересно знать, как ведется запись летоисчисления.
Сегодня судьба народа русского в руках учителя и тесно связана с судьбой русской школы. История свидетельствует, если нет школы, воспитывающей активных носителей языка и некому читать тексты данного языка, то язык мертв. Сходит с арены истории и народ, создатель, носитель и хранитель данного языка.
В настоящее время должно быть всенародное осознание необходимости изучения священного церковнославянского языка. Необходимо воссоздать условия восстановления преподавания церковнославянского языка в русской школе и разработать такую методику преподавания русского языка, которая предусматривала бы проникновение материала церковнославянского и русского литературного языков. Насущной проблемой становится также выявление духовных функций священного языка славян. В наше время, когда ведется непримиримая борьба за души людей, церковнославянский язык является верной стезей, ведущей человека к Богу. Таким образом, преподавание церковнославянского языка в школе должно преследовать двуединую цель – богодуховную и собственно лингвистическую.
Это большое счастье, что мы владеем красивым русским языком, но он бы не был таким прекрасным, если бы его не обогатил особенный, возвышенный церковнославянский язык.
Литература
Журавлев, В. К. Совершенствование содержания и методики преподавания русского языка в начальной школе / В. К. Журавлев, Т.А. Журавлева. – М., 1990.
Журавлев, В. К.. Русский язык и русский характер / В.К. Журавлев. – Московский патриархат, Отдел религиозного образования, 2002.
Журавлев В. К.. Церковнославянский язык в современной русской национальной школе / В.К. Журавлев. – Вятка, 1994.
Журнал московский Патриархии, №2, 1994.
Журнал «Глинские чтения», изд-во «Самшит-издат», №6, 2005.
Журнал «Глинские чтения», изд-во «Самшит-издат», №11, 2005.
Ломоносов, М. В.. Рассуждение о пользе чтения книг церковных / М.В. Ломоносов. – М., 1935. – Сочинения. – Т3.
Соболев, Архиепископ Серафим. Русская идеология/ Архиепископ Серафим Соболев. – СПб., 1993.
Сборник докладов XIV, XV Рождественских чтений. – М., 2005,2006.
Церковнославянский язык: преломление традиций. Доклады секции «Церковнославянский язык». – М.: «Кругъ», 2006.
Письменность у древних славян стала активно формироваться в период возникновения государственности на территории их проживания и легализации новой православной веры. До этого периода если древнеславянская письменность и зарождалась, то дальнейшее её развитие постепенно тормозилось, поскольку она не находила постоянного применения.
Старославянский как базовый письменный славянский язык
В середине 19 века в среде учёных-языковедов появилось новое название языка – «старославянский». Этот язык не привязан к какой-то определённой территории, населённой славянами: он был средством для общения всех славян, поскольку изначально создавался как исключительно письменный язык. Необходимость его создания была продиктована исторической ситуацией, появлением новой для славян веры и желанием князей двигать её в народ на понятном для славян языке.
Для доступности и понимания богослужебных текстов было решено сделать переводы с греческого на близкий славянам язык. Первые переводы, сделанные в середине 9 века, были написаны глаголицей, однако, со временем её заменила более удобная, специально созданная для этих целей, кириллица. С этого момента можно считать, что старославянский язык оформился как письменный книжный язык.
В литературе по палеославистике можно прочесть названия других, возможно, более древних, чем старославянский, языков. Но, то были языки речевого общения на отдельных славянских территориях, а этот стал общим письменным языком, которым пользовались с 9 по 11 век. С течением времени из старославянского языка выделился церковно-славянский язык, который был обогащён современной русской речью с целью понимания церковных текстов прихожанами.
История возникновения старославянской письменности.
История создания славянского языка начинается на территории Моравии. Здесь в середине 9 века сложилась ситуация, когда епископы из Германии, получая поддержку немецких феодалов, проводили агрессивную политику, а местный князь захотел избавиться от их влияния. Князем Ростиславом была найдена причина, по которой без обострения агрессии можно было удалить представителей Рима из княжества: его епископами проповеди читались только на латыни, недоступной людям Моравии.
Местный князь знал, что византийская церковь разрешает вести службы на родном языке и захотел, чтобы его народ был ознакомлен с христианским вероисповеданием на доступном их пониманию языке. Затем написал письмо императору в Византию с просьбой отправить к нему в княжество проповедников, способных обучить вести службы на местном языке. Поскольку Византия и Рим находились в борьбе за сферы влияния, император Михаил III откликнулся на просьбу благосклонно и вскоре в Моравию прибыли Константин и Мефодий.
Моравский этап
Братья получили прекрасное образование, один принял постриг, другой преподавал философию, оба были с миссиями в Арабском Халифате, Хазарию и Херсонесе и владели славянскими языками. Находясь в Моравии, Константин разработал азбуку, которая отразила фонетические нюансы языка славян, и с помощью её сделал литературный перевод текстов Евангелия для богослужений. Работая над созданием христианских текстов, братья перевели Литургию для проведения служб на славянский язык. Константин также написал два сочинения на старославянском языке: одно было посвящено поэзии, а во втором изложил основные термины религиозной философии.
На время приезда Константина и Мефодия Моравия находилась в официальном ведении Баварского епископата, который не хотел терять контроль над большой территорией. Борясь здесь за местное влияние, немецкие священники оказывали сопротивление деятельности братьев, присланных из Рима. В этих условиях ими были подготовлены ученики и, для введения их в сан, в 867 году возникла необходимость поездки в Византию. Годом позже в Риме папа освятил тексты для богослужений, переведённые на славянский язык и произвел в священники учеников Константина и Мефодия.
Тогда же, в Риме, заболел и, в начале 869 года, скончался Константин, а Мефодий, став епископом практически всей Моравии, с учениками вернулся назад. С его приездом Моравия приобрела независимость от немецкого епископата и начали вести проповеди на славянском языке, на котором был сделан перевод уже нескольких церковных книг. Мефодий, делая переводы сначала с братом, а затем и один, использовал для их записи глаголицу, и только в последние годы его жизни начал разрабатываться кириллический алфавит для записи старославянского языка.
В конце 9 века Мефодием и его учениками был переведён и написан ряд церковных книг, ставших впоследствии древнейшими памятниками старославянского языка (Ветхий завет, Литургия, Закон Судный Людям). И всё это время, до самой смерти, несмотря на то, что он стал архиепископом, Мефодию постоянно препятствовали в развитии славянского языка и богослужений на нём.
Болгарский этап
После смерти Мефодия его ученики вынуждены были покинуть Великую Моравию и переселиться в Болгарию, где они были приняты благосклонно. С этого времени начался новый этап в развитии старославянского языка. Последователями Константина и Мефодия был разработан новый алфавит - для старославянского языка, в основу которого лёг греческий, дополненный стилизованными буквами из глаголицы для отображения в полной мере особенностей славянской речи. Этот новый алфавит получил широкое распространение на юго-восточных территориях проживания славян и стал называться «кириллицей» в память о Константине.
Особенность старославянского (церковно-славянского) языка проявляется в том, что, созданный как литературно-письменный, он никогда не содержал слов из простой речи, в нём нет бытовых выражений. Предназначение этого языка всегда было в написании священных текстов, поэтому в его словах и словесных оборотах нельзя искать мирского значения, он пропитан другим, священным содержанием.
Старославянский язык, даже в современной своей трактовке как церковно-славянский язык, с искусственно введёнными в него русскими словами, не пригоден для передачи мирских понятий. Язык был создан и развивался на протяжении веков как средство для передачи славянам смысла священных писаний.
Мусульмане в своих школах учат староарабский язык, в Европе в школах изучают латынь, в еврейских школах учат древнему ивриту… А в российских школах дети свой праязык не учат, а, возможно, и не знают, что базовый национальный язык русского народа - славянский.
Тайна русского языка!
Что входит в пределы родного языка? Когда малоизвестная или совсем неведомая речь становится вразумительной? Несомненно, с самых ранних лет, когда чистым сердцем ребенок внимает и высокой премудрости Божией, усваивает богатую русскую литературу, насыщается многосторонним живым общением. Душа, прикрепленная прежде всего к Божественным глаголам, восприявшая учение Христа, крепка в вере и самоотверженна в любви.
В православной России кто бы дерзнул внушать детям, сказать взрослым, что язык Церкви им не родной? А целому народу, который веками владеет книжным знанием, поколения которого осваивали родную речь по церковнославянской грамоте, это внушили и память отбили. И стали люди что Иваны, родства не помнящие, как говорится, «и то не помню, как крестился; а как родился, совсем забыл». Рассеялись по городам и дебрям заблуждений во имя ложного знания и науки, отделились от Церкви.
Но все в Мире творится не нашим умом, а Божьим судом и милостию. "Так, возвращается и к нам разум, и мы мало-помалу собираемся в Отчий дом, где с трудом внимаем языку священных книг. При самом близком, кровном родстве он кажется многим еще непонятным. На этом роскошном словесном древе мы оказались ветвью усыхающей, потому как, рожденные в единой нации, знакомы только с наиболее распространенной литературной формой русского национального языка. А ведь и по времени, и по важности своего существования она вторична. Вместе с «дивным языком Церкви, живым и отрешенным от жизни земной», увенчан наш язык самодержавной короной, как двуглавый Российский орел.
В древней Византии воплощал он союз Церкви и государства в общем национальном теле. У нас он олицетворяет и словесное единство; строго смотрит одна глава на запад, не пропуская ни малейшей дельной мысли, отверстым клювом глаголет она обыденным российским языком, вступая в нелегкий разговор с коварным соседом; другая глава зрит на восток - во Святую землю, изрекает она священные слова Божественной молитвы на церковнославянском языке, беседует с Богом. Две главы, а сердце одно, и в нем св. Георгий, поражающий змия. Две книжных стихии, а язык един - русский, литературный, национальный.
В орлиных когтях вся историческая география: скипетр града св. Петра и Московская держава, итальянская красота и немецкая польза отлились в камне, свободно передаются они при желании в стихотворном, академическом и армейско-государственном слоге; возносит православный народ свои молитвы Всевышнему и в Тобольске, и в Иркутске, и во Владивостоке; служит Богу по-церковнославянски, а властям по-русски. Народ един и язык един, а слова находит разные: одни для Царя Небесного, другие - для тех, кто держит земные бразды правления.
«Веками душа народная настроилась, приспособилась к живому восприятию христианского учения - именно в форме славянской речи, к простому и величавому течению её, к её мелодии... Исторически выработалось так, что сила мысли и чувства стоять в связи с силою славянской речи».
Не нам ли внять ныне, собравшись с волею, доброму совету еще одного русского учителя:
«Кто бы ты ни был, молю тебя: изучай дорогой для нас славянский язык и читай божественные книги, на нем написанные; черпай из этого богатого источника силу жизни и духа; украшай высокими речениями его свою русскую речь, - великую, прекрасную и по своей природе; помни, что и великие художники русского слова не чуждались этого источника и, заимствуя из него, сообщали произведениям своим величавую простоту слога и высокую образность; следуй же их примеру, и знай, что ни один в мире язык не имеет таких преимуществ какие имеет наш родной русский язык, благодаря его общению с высоким и торжественным славянским языком» .
И чем разумнее открыт будет наш разум словам Истины, тем большее дано будет разумение. И наука, и образованность, и знания жизни - эти средства духовной милости - процветают и славятся, если не отделяются от молитвы, братолюбия и трезвенного целомудрия, без которых для них нет ни произрастания, ни жизни.
Посредством церковного слога славяне восприяли благодать, Божественное слово. В первых стихах Евангелия от Иоанна, а именно с его перевода началась славянская письменность, простое слово сразу приобрело глубочайшие смыслы (Откровение Бога Живого и Его замысла, закон и правило жизни, действенная сила и свет откровения о смысле вещей и событий, обетование, возвещение будущего; превечность Бога-Слова - второго Лица Святой Троицы, Его Божественная сущность, подобие (равенство) Богу, всемогущество Творца, воплощение Бога-Слова - свет Миру и спасение, окончательная победа).
( Ин. I, 1-5)
Никогда русское наречие не расторгало связи с церковнославянским: каждое исполняло свое служение, совместно же они создавали полноту отечественного языка, необходимую объемность картины бытия, цельность мировосприятия, которая всегда отличала православное сознание от европейского рассудка: как от протестантского аналитизма и обмирщенности, так и от католической «псевдосакральной» (латинско-национальной) раздвоенности.
Ныне нарушена гармония трех основ, на которых покоилось русское речевое процветание: церковного языка, языка русской классической литературы и народных говоров. Последние, хранившие родниковое слово, были скомпрометированы как неграмотная речь, насильственно искоренялись и бытуют в виде убогого просторечия. Разговорный язык, лишенный животворной национальной основы, потопляемый в грязной и беспринципной игре смыслов и форм, становится сосудом и проводником пагубных идей.
Не поддержанная государством классическая литература потеснена дурными, наспех сделанными переводами западных бестселлеров, интерес к ней заглушается агрессивной масскультурой. А ведь именно русская литература, возросшая в лоне церковнославянского языка, раскрыла христианские идеалы всему миру и вошла в духовную силу русского народа.
Благоговейный церковный язык, звучавший и в церкви, и на молитве, при чтении Псалтири, житий в малом семейном соборе, претерпел жесточайшие гонения и пока не возвращен народу в прежнем величии своей святой буквы. Народ теряет бодрость, перестает владеть «силой гласа», т. е. смыслом евангельского слова, становясь чужестранцем в своей отчине (1 Кор. XIV, 11).
Наши предки воспринимали книжное учение как богопознание. В одной старинной грамматике в наставлении любомудрому читателю сказано, что трудно разуметь Священное Писание без "осмночастного чинорасположения" (восьми частей речи), которое помогает "в разглагольствиях же безпогрешно глаголати и рассуждати", а незнающие о вере погрешают, "впадающе в свое суемудреное мнение".
Со времени крещения Руси церковнославянский язык прошел несколько этапов развития. Современные нормы установились во 2-й половине XVII века, после большой книжной «справы».
Знаменитая "Грамматики словенския правильная синтагма" ученого монаха Мелетия Смотрицкого, впервые изданная в 1619 году, стала подлинным светильником православной грамотности. Именно с ней пришел в Москву Михайло Ломоносов, который процветание отечественной словесности видел в единстве всех трех стилей языка: высокого, среднего и низкого. Краткое описание их он дал в «Предисловии о пользе книг церковных в российском языке», где отметил, что высокий стиль основан на «славенском языке». Известные слова ученого о «российском» языке, который он сравнивал с беспредельностью моря и подчеркивал в нем такие преимущества и достоинства других, как великолепие испанского, крепость немецкого, афористичность латинского, «тончайшия философския воображения и рассуждения» греческого, относятся более всего к языку церковнославянскому.
М. В. Ломоносов объясняет цельность русского народа единством православной веры, богослужебного языка и единым государем, тогда как в странах, разрозненных религиозно и государственно-политически, например, в католическо-лютеранской Германии, разделяется и язык. Эта мысль заложена в знаменитом высказывании, которое вне приведенного ниже контекста воспринимается неточно: «Народ российской, по великому пространству обитающий, невзирая на дальнее расстояние, говорит повсюду вразумительным друг другу языком в городах и селах. Напротив того, в некоторых других государствах, например, в Германии, баварской крестьянин мало разумеет мекленбургского или брандербургского швабского, хотя все того же немецкаго народа» .
Ученый называл наш язык славянорусским, или славянороссийским, или российским, видя в нем единство разновидностей: церковнославянской, легшей в основу письменной формы; и русской, придающей ему необычайную живость и душевность.
Сейчас мы привыкли к сочетанию русский литературный язык и как к предмету изучения, и как к предмету преподавания. Кроме того, прилагательное русский определяет государство, нацию, народ. В узком понимании русский народный язык по происхождению восточнославянский и обычно исследуется в отрыве от языка Церкви. Русский национальный (литературный) язык в широком плане унаследовал общеславянское достояние, освоил (т. е. сделал своим) сокровищницу церковнославянской грамоты как кровнородственное общеязыковое целое, лишь по происхождению южнославянское. Такое усвоение невозможно сопоставить с заимствованием отдельных тюркских, латинских, немецких, французских, английских слов.
В течение всего XIX века радением педагогов - священников, учителей, ученых - составлено огромное количество азбук, букварей, грамматик, хрестоматий, словарей церковнославянского языка. Некоторые из них выдержали десятки изданий: «Азбука и уроки чтения, русского и церковнославянского» Н. Ф. Бунакова (100 изд.), «Русская хрестоматия» П. И. Барышникова (17 изд.), «Букварь для совместного обучения» Д. И. Тихомирова и Е. Н. Тихомировой (161 изд.), «Элементарный учебник церковнославянского языка» А. М. Гусева (24 изд.), «Руководство к обучению церковнославянскому чтению» С. Ф. Грушевского (34 изд.), «Обуяете церковно-славянской грамоте в церковно-приходской школ» Н. Ильминского (12 изд.), «Русско-славянский букварь» Т. Г. Лубенца (19 изд.), «Словарик не совсем понятных слов, встречающихся в Четвероевангелиях...» (33 изд.) и многие-многие другие.
Учебники печатались не только в столичных городах, но и по всей необъятной России, даже за ее пределами. Составлялись они для гимназий, коммерческих училищ, семинарий, приходских школ, для детей и взрослых. И азбуки, и грамматики были частью образовательной программы. Возрождение и изучение церковнославянского языка и его непосредственное вхождение в широкие круги русского народа (духовенства, учителей и учащихся и, отчасти, русской интеллигенции), создание в конце XIX - начале XX века по всей России церковно-приходских школ неразрывно связано с именами Константина Петровича Победоносцева и народного учителя Сергея Александровича Рачинского.
Преподавание церковнославянского языка стало краеугольным камнем обучения, открывая неисчерпаемые богатства православного богослужебного круга и давая возможность приобщиться к высочайшим достижениям духа и формам искусства: иконописи, церковному чтению и пению. Оно позволило наполнить содержанием духовные и интеллектуальные запросы русского общества, защитить его от эрзац-культуры Запада.
По инициативе К. П. Победоносцева и на основании опыта С. А. Рачинского (в его школе в имении Татево Бельского уезда Смоленской губернии) была учреждена Комиссия при Св. Синоде, выработавшая в 1882-1884 годах Высочайше утвержденное императором Александром III «ПРАВИЛО о церковно-приходских школах», что, по сути, означало государственную программу их развития и изучения церковнославянского языка. Наряду с государством ее осуществляли Церковь и частные благотворители.
И школы пошли в рост. Если в первый год на их содержание могли выделить 55 000 рублей, то через 10 лет расходы составили 18 миллионов, а общее число школ достигло 45 000. Они появлялись не только в центральной России, но и в Поволжье, Сибири, Средней Азии. Почти при всех духовных семинариях были открыты так называемые «образцовые школы».
Восстановление почитания св. равноапостольных Кирилла и Мефодия - славянских просветителей и учителей, братское чувство единения со славянскими народами в Балканских освободительных войнах и, наконец, торжество 900-летия крещения Руси (1888 г.) с введением новых программ по азбуке и церковнославянскому языку стало возможным благодаря усилиям двух замечательных русских людей, при поддержке и участии императора Александра III, а затем Николая II. Такова была ответная реакция на революцию. Эти труды в области духовной культуры дали целый пласт русской интеллигенции, воспитали миллионы русских людей, выстоявших и сохранивших веру в мрачные годы безбожия.
Много утрачено... Утрачено умение молиться, понимать службу, икону, сам церковный язык. Учителям неоткуда взяться.
В наше время можно назвать только несколько новых изданий, служащих для народного самообразования: «Грамматика церковно-славянского языка» иеромонаха Алипия (Гамановича), «Грамматика церковнославянского языка: Конспект и упражнения» иеромонаха Андрея, «Церковно-славянский язык» А. А. Плетневой и А. Г. Кравецкого (М.: Просвещение, 1996). Следует отметить и появившиеся в начале 1990-х годов первые публикации уроков церковнославянского языка в журналах «Литературная учеба», «Славяноведение» и «Русская словесность». Наверняка обзор этот далеко не полон, так как сведения о подобного рода изданиях не систематизированы и опыт преподавания не изучен. К сожалению, описание грамматики везде дается вне связи с прочими стилями отечественного языка.
В новой книге предпринята попытка в какой-то мере отразить ту картину, которую представляло православное сознание, и очертить разоренное языковое пространство с главенствующей ролью церковнославянского языка.
Выделенные М. В. Ломоносовым высокий, средний и низкий стили в преображенном виде сохраняются и поныне как «церковнославянский язык», «книжный язык» (нормативный) и «разговорная речь». Потому-то, кроме канонических книг, сюда привлечены памятник^ древнерусской литературы, факты и примеры современного литературного языка, диалекты, образцы поэтической речи.
Не дерзнув проводить последовательно исторический принцип, составители между тем привлекают краткие исторические сведения, имеющие объяснительную силу. На этом же основании применительно к «церковнославянскому языку» и русским древностям используется церковный шрифт, для авторского текста и примеров художественной литературы - гражданский шрифт с двумя типами правописания: старым и новым (соответственно орфографическим правилам времени создания произведения).
«Ученье - свет, а неученье - тьма», - в этой русской пословице, помимо житейской, заключена и Божественная мудрость. С постижением языка мы обновляемся духовно. Велики трудности, но велико и воздаяние.
Церковнославянский язык - средневековый литературный язык, сохранившийся до нашего времени в качестве языка богослужения. Восходит к созданному Кириллом и Мефодием на основе южнославянских диалектов старославянскому языку. Древнейший славянский литературный язык распространялся сначала у западных славян (Моравия), затем у южных (Болгария) и в конце концов становится общим литературным языком православных славян.
Церковнославянский язык - средневековый литературный язык, сохранившийся до нашего времени в качестве языка богослужения. Восходит к созданному Кириллом и Мефодием на основе южнославянских диалектов старославянскому языку. Древнейший славянский литературный язык распространялся сначала у западных славян (Моравия), затем у южных (Болгария) и в конце концов становится общим литературным языком православных славян. Этот язык получил также распространение в Валахии и некоторых областях Хорватии и Чехии. Таким образом, церковнославянский язык с самого начала был языком церкви и культуры, а не какого-либо отдельного народа.
Церковнославянский язык был литературным (книжным) языком народов, населяющих обширную территорию. Поскольку он был, в первую очередь, языком церковной культуры, на всей этой территории читались и переписывались одни и те же тексты. Памятники церковнославянского языка испытывали влияние местных говоров (сильнее всего это отражалось на орфографии), однако строй языка при этом не менялся. Принято говорить об изводах (региональных вариантах) церковнославянского языка – русском, болгарском, сербском и т.д.
Церковнославянский никогда не был языком разговорного общения. Как книжный он был противопоставлен живым национальным языкам. Как литературный он был нормированным языком, причем норма определялась не только местом, где был переписан текст, но также характером и назначением самого текста. Элементы живого разговорного (русского, сербского, болгарского) могли в том или ином количестве проникать в церковнославянские тексты. Норма каждого конкретного текста определялась взаимоотношением элементов книжного и живого разговорного языка. Чем важнее был текст в глазах средневекового книжника-христианина, тем архаичнее и строже языковая норма. В богослужебные тексты элементы разговорного языка почти не проникали. Книжники следовали традиции и ориентировались на наиболее древние тексты. Параллельно с текстами существовала также деловая письменность и частная переписка. Язык деловых и частных документов соединяет элементы живого национального языка (русского, сербского, болгарского и т.п.) и отдельные церковнославянские формы.
Активное взаимодействие книжных культур и миграция рукописей приводили к тому, что один и тот же текст переписывался и читался в разных редакциях. К 14 в. пришло понимание того, что тексты содержат ошибки. Существование разных редакций не позволяло решить вопрос о том, какой текст древнее, а следовательно лучше. При этом более совершенными казались традиции других народов. Если южнославянские книжники ориентировались на русские рукописи, то русские книжники, напротив, считали, что более авторитетной является южнославянская традиция, так как именно у южных славян сохранились особенности древнего языка. Они ценили болгарские и сербские рукописи и подражали их орфографии.
Вместе с орфографическими нормами от южных славян приходят и первые грамматики. Первой грамматикой церковнославянского языка, в современном значении этого слова, является грамматика Лаврентия Зизания (1596). В 1619 появляется церковнославянская грамматика Мелетия Смотрицкого, которая определила позднейшую языковую норму. В своей работе книжники стремились к исправлению языка и текста переписываемых книг. При этом представление о том, что такое правильный текст, с течением времени менялось. Поэтому в разные эпохи книги правились то по рукописям, которые редакторы считали древними, то по книгам, привезенным из других славянских областей, то по греческим оригиналам. В результате постоянного исправления богослужебных книг церковнославянский язык и приобрел свой современный облик. В основном этот процесс завершился в конце 17 в., когда по инициативе патриарха Никона было произведено исправление богослужебных книг. Поскольку Россия снабжала богослужебными книгами другие славянские страны, послениконовский облик церковнославянского языка стал общей нормой для всех православных славян.
В России церковнославянский язык был языком церкви и культуры вплоть до 18 в. После возникновения русского литературного языка нового типа церковнославянский остается лишь языком православного богослужения. Корпус церковнославянских текстов постоянно пополняется: составляются новые церковные службы, акафисты и молитвы.
Являясь прямым наследником старославянского языка, церковнославянский до сегодняшнего дня сохранил многие архаичные особенности морфологического и синтаксического строя. Он характеризуется четырьмя типами склонения существительного, имеет четыре прошедших времени глагола и особые формы именительного падежа причастий. Синтаксис сохраняет калькированные греческие обороты (дательный самостоятельный, двойной винительный и др.). Наибольшим изменениям подверглась орфография церковнославянского языка, окончательный вид которой сформировался в результате «книжной справы» 17 в.
Доктор филологических наук.
Все лекции цикла можно посмотреть .
История церковнославянского языка начинается в 863 году, когда святые равноапостольные Кирилл и Мефодий перевели с греческого необходимые в христианской Церкви книги: Евангелие, Апостол, Псалтирь, а также литургические тексты. Язык этих переводов и принято называть старославянским или церковнославянским – это древний период существования церковнославянского языка.
В основе языка древнего периода лежал родной язык Кирилла и Мефодия – это говор, или диалект, славян города Солунь, где они родились (современный город Солоники). Это говор, принадлежавший к македонской группе южных праславянских говоров – некая, как говорят лингвисты, солунская разновидность македонского диалекта, то есть южнославянские говоры праславянского языка.
Русский язык относится к восточнославянским языкам, соответственно происходит из восточнославянских говоров праславянского. Поэтому, с одной стороны, и русский, и церковнославянский происходят из одного общего корня, но, с другой, мы видим определенные различия – это южнославянская и восточнославянская ветви. Но изначально церковнославянский язык создавался в IX веке, в конце праславянской эпохи, когда еще не было отдельных славянских языков, были лишь отдельные диалекты.
Поэтому оказалось очень удобным и возможным, что созданный единый литературный язык – церковнославянский был понят и воспринят всеми славянами. И неудивительно, что Кирилл и Мефодий проповедовали не в своем родном городе, а в великой Моравии, где как раз преобладал западнославянский диалект праславянского языка.
Потом церковнославянский язык попадает снова в Болгарию и на Русь, где, казалось бы, все говорили на восточнославянском языке, который происходит из восточнославянского диалекта, однако язык также был понятен и воспринят русской культурой, можно сказать, как свой родной.
Когда в X – XI веках на церковнославянский язык идет влияние живых разговорных славянских языков на разных территориях расселения славян, то и церковнославянский язык меняется. И уже после XI века мы говорим о церковнославянском языке различных изводов или территориальных разновидностей: болгарском, сербском, русском изводах.
В это время под влиянием живых языков меняются лексика и произношение. Например, в древнем церковнославянском, или старославянском, языке славяне еще произносили особые носовые гласные: [э] носовой и [о] носовой. Но после X века у восточных славян они точно утратились, поэтому ни в древнерусском языке, ни, соответственно, в церковнославянском языке русского извода не представлены эти особые носовые звуки.
Что касается произношения буквы «ять», она также по-разному произносилась у разных славян. У южных славян она произносится как «а» между мягкими, так, как сейчас в современной Болгарии ее произносят в словах «бряг» или «мляко». А когда церковнославянский язык попадает на Русь, эта буква начинает соотноситься с тем звуком, который был в обиходе у восточных славян, то есть начинает сначала произноситься как особый закрытый [э] или звук дифтонгического происхождения нечто среднее между [и] – [э]. И затем в живом употреблении этот звук постепенно становится близким к звуку [э] (и сейчас мы его так произносим) и уже совпадает с этим произношением.
Как мы видим, постепенно происходит влияние конкретных живых языков на церковнославянский, и он распределяется на территориальные диалекты, или разновидности.
В дальнейшем уже на русской почве происходит совместное существование церковнославянского и русского языков. Некоторые ученые считают, что в древний период XI–XIV веков эти языки существовали чуть ли не единственно в сознании книжника, распределяясь на определенные сферы: для сакрального – церковнославянский язык и для профанного, бытового – русский язык. Или же было просто стилистическое распределение. В любом случае церковнославянский язык активно взаимодействовал с русским, обогащал его и обогащался посредством живого языка восточных славян.
После XIV–XV веков живой русский язык все-таки начал развиваться быстрее, поэтому происходит некое обособление церковнославянского языка, которое только усиливается после XVII–XVIII веков, когда с началом Петровской эпохи происходит такое сложное явление, как хаотическое взаимодействие разных языков. И потом уже церковнославянский язык уходит в собственно церковное употребление, вместе с тем обогатив русский язык большим количеством элементов, в том числе словообразовательных моделей и непосредственно лексики. Некоторые ученые считают, что до 70 процентов современной русской лексики по происхождению книжные: старо- или церковнославянские. Поэтому, когда мы говорим о взаимоотношении русского и церковнославянского и считаем, что это языки, которые сейчас далеки друг от друга и церковнославянский непонятен тому, кто говорит по-русски, это некое предубеждение и, в общем-то, откровенная неправда. Потому что, как мы с вами будем смотреть в последующих лекциях или блоках, очень много элементов церковнославянского языка есть в русском, и наоборот. По сопоставлению и соотношению всегда можно понять, каким образом понимать то или иное место, то или иное явление в церковнославянском языке.