религия воспитание армия духовенство
Основной фигурой в воинской церкви и во всей системе духовно-нравственного воспитания нижних чинов и офицеров являлся армейский и флотский священник. История военного духовенства уходит корнями в эпоху зарождения и развития войска дохристианской Руси. В то время служителями культа являлись волхвы, кудесники, колдуны. Они входили в число руководителей дружины и своими молитвами, ритуальными действиями, рекомендациями, жертвоприношениями содействовали военным успехам дружины, всего войска.
По мере формирования постоянного войска постоянным становилось его духовное обслуживание. С появлением стрелецкого войска, которое к XVII в. превратилось во внушительную военную силу, предпринимаются попытки выработать и закрепить в уставах единый порядок несения и обеспечения военной службы. Так, в уставе «Учение и хитрость ратного строя пехотных людей» (1647) впервые упоминается полковой священник.
В соответствии с армейскими и флотскими руководящими документами полковой священник и иеромонах, кроме отправления богослужений и молитв, были обязаны «смотреть прилежно» за поведением нижних чинов, следить за непременным принятием исповеди и святого причастия.
Чтобы священник не вмешивался в другие дела и не отвлекал военнослужащих от порученной им работы, круг его обязанностей был ограничен твердым предупреждением: «Больше ни в какие дела не вступать, ниже что по воле и пристрастию своему затевать». Линия на полное подчинение священника в делах воинских командиру-единоначальнику нашла у офицеров одобрение и закрепилась в жизнедеятельности войск.
До Петра 1 духовные запросы воинов удовлетворялись временно прикомандированными к полкам священниками. Петр по примеру западных армий создал структуру военного духовенства в армии и на флоте. Каждый полк и корабль стали иметь штатных военных священников. В 1716 г. впервые в уставах русской армии появляются отдельные главы «О священнослужителях», которые определяли их правовое положение в армии, основные формы деятельности, обязанности. Священников в армейские полки назначал Святейший Синод по представлениям тех епархий, где располагались войска. При этом предписывалось назначать в полки священников «искусных» и известных своим благонравным поведением.
Аналогичный процесс шел и на флоте. Уже в 1710 г. в «Артикулах военных Российскому флоту», действовавших вплоть до принятия в 1720 г. Морского устава, излагались правила совершения утром и вечером молитв и «чтения слова Божия». В апреле 1717 г. высочайшим повелением было решено «в Российском флоте содержать на кораблях и других военных судах 39 священников». Первым военно-морским священником, назначенным 24 августа 1710 г. к адмиралу Ф.М. Апраксину, был священник Иван Антонов.
Вначале военное духовенство находилось в ведении местной церковной власти, но в 1800 г. оно отделяется от епархиального, в армии вводится должность полевого обер-священника, которому подчиняются все священники армии. Первым главой военного духовенства стал протоиерей П.Я. Озерецковский. Впоследствии главный священник армии и флота стал называться протопресвитером.
После проведения военной реформы 60-х годов XIX в. управление военным духовенством приобрело достаточно стройную систему. По «Положению об управлении церквами и духовенством военного ведомства» (1892) все духовенство Вооруженных сил России возглавлялось протопресвитером военного и морского духовенства. По рангу он приравнивался к архиепископу в духовном мире и к генерал-лейтенанту - в военном, имел право на личный доклад царю.
Учитывая, что российская армия комплектовалась не только православными, но на службе в ней состояли представители других конфессий, в штабах военных округов и на флотах были, как правило, один мулла, ксендз, раввин. Проблемы межконфессиональности решались также за счет того, что в основу деятельности военного духовенства закладывались принципы единобожия, уважения других вероисповеданий и культовых прав их представителей, веротерпимости, миссионерства.
В рекомендациях военным священникам, опубликованным в «Вестнике военного духовенства» (1892), разъяснялось: «...все мы христиане, магометане, евреи вместе одновременно молимся Богу нашему, - потому Господь Вседержитель, сотворивший небо, землю и все, что на земле, есть для всех нас единый истинный Бог».
Правовой базой отношения к воинам-иноверцам служили воинские уставы. Так, устав 1898 г. в статье «О богослужении на корабле» предписывал: «Иноверцы христианских исповеданий совершают общественные молитвы по правилам своей веры, с разрешения командира, в назначенном месте, и, по возможности, одновременно с православным богослужением. Во время продолжительных плаваний они увольняются, по возможности, в свою церковь для молитвы и для говения». Этим же уставом разрешалось находящимся на корабле мусульманам или евреям «читать общественные молитвы по правилам своей веры: мусульманам - по пятницам, евреям - по субботам». В главные праздники иноверцы, как правило, освобождались от службы и увольнялись на берег.
Вопрос межконфессиональных отношений регулировался и циркулярами протопресвитера. В одном из них предлагалось «избегать, по возможности, всяких религиозных споров и обличений иных исповеданий» и следить, чтобы в полковые и госпитальные библиотеки не попадала литература «со встречающимися резкими выражениями по адресу католичества, протестантизма и других вероисповеданий, так как подобные литературные произведения могут оскорблять религиозное чувство принадлежащих к этим исповеданиям и ожесточать их против Православной Церкви и в воинских частях сеять пагубную для дела вражду». Величие православия военным священникам рекомендовалось поддерживать «не словом обличения инаковерующих, а делом христианского самоотверженного служения как православным, так инославным, памятуя, что и последние проливают кровь за Веру, Царя и Отечество».
Непосредственная работа по религиозно-нравственному воспитанию возлагалась в большинстве своем на полковых и корабельных священников. Их обязанности были достаточно продуманными и многообразными. В частности, на полковых священников возлагалась обязанность внушать нижним чинам христианскую веру и любовь к Богу и ближним, уважение к верховной монархической власти, ограждать военнослужащих «от вредных учений», исправлять «нравственные недостатки», предотвращать «отступления от православной веры», во время военных действий ободрять и благословить своих духовных детей, быть готовыми положить за веру и Отечество свои души.
Особое значение в деле религиозно-нравственного воспитания нижних чинов отводилось Закону Божьему. Хотя Закон и являлся собранием молитв, особенностей богослужений и таинств православной церкви, солдаты, в большинстве своем малообразованные, на его уроках получали знания из мировой истории и истории России, а также примеры нравственного поведения, основывающиеся на изучении заповедей христианской жизни. Интересно определение человеческой совести, даваемое в четвертой части Закона Божьего: «Совестью называется внутренняя духовная сила в человеке... Совесть есть внутренний голос, который говорит нам, что есть добро и что есть зло, что честно и что нечестно, что справедливо и что несправедливо. Голос совести обязывает нас делать добро и уклоняться от зла. За все доброе совесть награждает нас внутренним миром и спокойствием, а за все недоброе и злое осуждает и наказывает, и человек, поступивший против совести, чувствует в себе нравственный разлад - угрызения и мучения совести».
Полковой (корабельный) священник имел своеобразный церковный актив, добровольных помощников, занимавшихся сбором пожертвований, помогавших во время церковных служб. В деятельность воинской церкви вовлекались и члены семей военнослужащих: пели в хоре, занимались благотворительной деятельностью, работали в госпиталях и др. Церковь способствовала установлению близости нижних чинов и офицеров. В религиозные праздники, особенно в Рождество и на Пасху, офицерам рекомендовалось быть в казармах и христосоваться с подчиненными. После христосования священник части со своими помощниками обходили семьи офицеров, поздравляя их и собирая пожертвования.
Во все времена воздействие словом военные священники подкрепляли твердостью своего духа, личным примером. Многие командиры высоко ценили деятельность военных пастырей. Так, командир гусарского Ахтырского полка, характеризуя военного священника отца Раевского, участвовавшего во многих боях с французами, писал, что он «находился при полку безотлучно во всех генеральных сражениях и даже атаках, под неприятельским огнем... ободряя полк помощью Всевышнего и благословенным оружием Божьим (св. крестом), пораженных смертельною раною... непременно исповедовал и напутствовал в жизнь вечности святыми таинствами; убитых же в сражении и умерших от ран погребал по чиноположению церковному...» Подобным образом начальник 24-й пехотной дивизии генерал-майор П.Г. Лихачев и командир 6-го корпуса генерал Д.С. Дохтуров характеризовали священника Василия Васильковского, неоднократно раненного и награжденного за свои подвиги орденом св. Георгия 4-й степени.
Известно немало случаев героического служения священников, находящихся в плену или на оккупированной врагом территории. В 1812 г. протоиерей Кавалергардского полка Михаил Гратинский, находясь в плену у французов, ежедневно служил молебны о ниспослании победы русской армии. За духовные и боевые подвиги военный священник был награжден крестом на Георгиевской ленте, а царь назначил его своим духовником.
Не менее самоотверженными были подвиги военных священников в русско-японской войне 1904-1905 гг. Все знают о подвиге крейсера «Варяг», о котором сложена песня. Но не всем известно, что вместе с его командиром капитаном 1 ранга В.Ф. Рудневым служил корабельным священником его однофамилец Михаил Руднев. И если командир Руднев управлял боем из боевой рубки, то священник Руднев под артиллерийским огнем японцев «бестрепетно ходил по залитой кровью палубе, напутствуя умиравших и воодушевляя сражавшихся». Так же действовал и корабельный священник крейсера «Аскольд» иеромонах Порфирий во время боя в Желтом море 28 июля 1904 г.
Беззаветно служило, мужественно и геройски себя проявило военное духовенство и в годы Первой мировой войны. Подтверждением его ратных заслуг служит тот факт, что, по неполным данным, за годы Первой мировой войны священникам было вручено: 227 золотых наперсных крестов на Георгиевской ленте, 85 орденов Св. Владимира 3-й степени с мечами, 203 ордена Св. Владимира 4-й степени с мечами, 643 ордена Св. Анны 2-й и 3-й степени с мечами. Только в 1915 г. к высоким боевым наградам было представлено 46 военных священников.
Однако далеко не всем отличившимся на полях сражений довелось увидеть свои награды, почувствовать славу и почет, заслуженные в суровую военную пору. Война не щадила и военных священников, вооруженных только верой, крестом и желанием послужить Отечеству. Генерал А.А. Брусилов, описывая бои русской армии в 1915 г., писал: «В тех жутких контратаках среди солдатских гимнастерок мелькали черные фигуры - то полковые батюшки, подоткнув рясы, в грубых сапогах шли с воинами, ободряя робких простым евангельским словом и поведением... Они навсегда остались там, на полях Галиции, не разлучившись с паствой». По неполным данным, сложили свои головы или были искалечены в боях более 4,5 тысячи священнослужителей. Это убедительное свидетельство того, что военные священники не кланялись пулям и снарядам, не отсиживались в тылу, когда их подопечные проливали кровь на поле боя, а до конца исполняли свой патриотический, служебный и нравственный долг.
Как известно, в годы Великой Отечественной войны в Красной армии священников не было. Но представители духовенства принимали участие в боевых действиях на всех фронтах Великой Отечественной войны. Многие священнослужители награждены орденами и медалями. Среди них - орденом Славы трёх степеней диакон Б. Краморенко, орденом Славы III степени - клирик С. Козлов, медалью «За отвагу» священник Г. Степанов, медалью «За боевые заслуги» - митрополит Каменский, монахиня Антония (Жертовская).
Время появления первых священников при воинских дружинах точно неизвестно. Петр I законодательно повелел быть священнослужителям при каждом полку и корабле, и с первой четверти XVIII века назначения священнослужителей к воинским частям (прежде всего, на флот) становятся регулярными.В течение XVIII века управление военным духовенством в мирное время не отделялось от епархиального управления и принадлежало архиерею той местности, где был расквартирован полк. Реформу управления военным и морским духовенством осуществил император Павел I. Указом от 4 апреля 1800 года должность полевого обер-священника стала постоянной, в его руках сосредоточилось управление всем духовенством армии и флота. Обер-священник получил право сам определять, переводить, увольнять, представлять к наградам священнослужителей своего ведомства. Для военных пастырей были определены регулярное жалование и пенсия. Первый обер-священник Павел Озерецковский был назначен членом Святейшего Синода и получил право по вопросам кадровой политики сноситься с епархиальными архиереями без доклада Синоду. Кроме того, обер-священник получил право личного доклада императору.
В 1815 году было образовано отдельное управление обер-священника Главного штаба и войск гвардии (позднее включившее в себя и гренадерские полки), вскоре ставшее в вопросах управления фактически независимым от Синода. Обер-священники гвардейского и гренадерского корпусов Н.В. Музовский и В.Б. Бажанов в 1835-1883 годах возглавляли также придворное духовенство и являлись духовниками императоров.
Новая реорганизация управления военным духовенством произошла в 1890 году. Власть вновь сосредоточилась в лице одного человека, получившего титул протопресвитера военного и морского духовенства. Во время Первой мировой войны протопресвитеру Г.И. Шавельскому впервые было дано право личного присутствия на военном совете; протопресвитер находился непосредственно в ставке и, как и некогда первый обер-священник П.Я. Озерецковский, имел возможность личного доклада императору.
Численный состав священнослужителей в русской армии определялся штатами, утвержденными Военным ведомством. В 1800 году при полках служило около 140 священников, в 1913 году - 766. В конце 1915 года в армии служило около 2000 иереев, что составляло примерно 2% от общего числа священнослужителей империи. Всего за годы войны в армии отслужило от 4000 до 5000 представителей православного духовенства. Многие из кадровых священников продолжили свою службу в армиях А.И. Деникина, П.Н. Врангеля, А.В. Колчака.
Полковой священник находился в двойном подчинении: по церковным делам - главному священнику, по другим вопросам - военному начальству. Долгая служба в одном и том же полку была большой редкостью. Обычно священнослужитель постоянно перемещался из полка в полк, в среднем каждые пять лет, причем нередко из одного конца империи в другой: из Брест-Литовска в Ашхабад, оттуда в Сибирь, потом на запад, в Гродно, и т.д.
 |
По инструкциям Г.И. Шавельского, помимо выше названных обязанностей, полковой священник должен был: помогать врачу в перевязке ран; заведовать выносом с поля боя убитых и раненых; извещать родных о смерти воинов; организовывать в своих частях общества помощи семьям убитых и увечных воинов; заботиться о поддержании в порядке воинских могил и кладбищ; устраивать походные библиотеки.
С 1889 года в служебных правах военные священнослужители были приравнены к следующим армейским чинам: главный священник - к генерал-лейтенанту, протоиерей - к полковнику, иерей - к капитану, диакон - к поручику. На Руси защита Отечества всегда считалась святым делом, но в русской покаянной дисциплине убийство, даже на войне, с какой бы целью и при каких бы обстоятельствах оно ни было совершено, - осуждалось. Священнослужителям и монахам, согласно 83-му апостольскому правилу и 7-му определению IV Вселенского Собора, запрещено участвовать в военных действиях с оружием в руках. Но на Руси, особенно в раннее Средневековье, представители духовенства иногда, по разным причинам, принимали непосредственное участие в битвах. В Куликовской битве 1380 года по благословению Сергия Радонежского сражались схимонахи Александр Пересвет и Роман (Родион) Ослябя, впоследствии канонизированные.
В.Н. Татищев указывает следующие случаи участия священнослужителей в войнах: «Что о монахах и попах на войну воспоминает, то по истории нахожу обстоятельство: новгородцы Изяславу Второму противо дяди его Юрия Второго приговорили всех чернецов и церковников нарядить, и ходили; Сергий, игумен Радонежский, Димитрию Донскому двух воинов постриженных послал, и побиты; Старые Русы поп Петрила с войском на Литву ходил и победил; костромской игумен Серапион в нашествие татар Казанских, собрав монахов и попов, татар победил. Может же, того более было, да истории до нас не дошли».
Во время осады многие монастыри превращались в крепости, где вооружались иногда и монашествующие лица. В обороне Троице-Сергиевой лавры от поляков в 1608-1610 годах активно участвовали монахи, старцы Ферапонт и Макарий возглавили конную атаку иноков.
Известен и другой случай. Митрополит Новгородский Исидор в 1611 году при осаде Новгорода шведами служил молебен на стенах крепости. Увидев, что протопоп Софийского собора Амос ожесточенно сопротивляется врагам, митрополит снял с него какую-то церковную епитимью. Амос сражался до тех пор, пока его дом не был сожжен вместе с ним.
В XVIII веке единственный известный нам случай прямого участия священника в битве отражен в «Деяниях Петра Великого». Там говорится, что «олонецкий поп Иван Окулов в 1702 году, собрав охочих людей до тысячи человек, ходил за шведский рубеж, разбил четыре неприятельских заставы, побил до 400 шведов и со взятыми рейтарскими знаменами, барабанами, оружием и лошадьми возвратился в торжестве; чего же забрать не смог с собою, то предал огню».
В XIX веке нам известно несколько случаев прямого участия священнослужителей в битвах. В 1854 году монахи Соловецкого монастыря обороняли монастырь от нападения английской эскадры. В том же году священник Гавриил Судковский был награжден золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте из кабинета Его императорского величества «за содействие в отражении англо--французских пароходов, напавших на Очаковскую крепостную батарею 22 сентября 1854 года, когда под выстрелами благословлял каждого и сам заряжал орудия калеными ядрами». При этом позднее, служа в городе Николаеве отец Гавриил прославился как молитвенник и постник.
Во время Первой мировой войны среди духовенства было много желающих добровольцами служить в армии с оружием в руках, и в 1915 году Святейшим Синодом было утверждено определение, категорически запрещающее священникам идти в армию не на духовные должности.
В 1914-1917 годах священнослужители часто возглавляли пешие и конные атаки, но без оружия, только с крестом в руках. Во время русско-японской войны погибло 16 священнослужителей, было ранено и контужено не меньше 10 человек. Выявленные нами данные говорят о том, что к лету 1917 года на войне пострадал 181 священнослужитель. Из них были: убиты - 26, умерли от ран и болезней - 54, ранены - 48, контужены - 47, отравлены газами - 5 человек. Число убитых и умерших от ран и болезней составляет 80 человек. В Первую мировую войну к 1917 году в плену перебывало или продолжало находиться не менее 104 православных священнослужителей.
Говоря о наградах духовенства, следует сказать, что к началу XX века порядок наград белых священнослужителей выглядел следующим образом: набедренник; фиолетовая скуфья; фиолетовая камилавка; наперсный крест от Святейшего Синода; орден святой Анны 3-й степени; сан протоиерея; орден святой Анны 2-й степени; орден святого Владимира 4-й степени; палица; орден святого Владимира 3-й степени; золотой наперсный крест из кабинета Его императорского величества; золотой наперсный крест с украшениями из кабинета Его императорского величества; орден святой Анны 1-й степени; митра. Для иеромонахов из вышеперечисленных наград исключались скуфья, камилавка, сан протоиерея и добавлялся сан игумена (дававшийся после получения ордена святого Владимира 4-й степени) и сан архимандрита (дававшийся после получения палицы или ордена святого Владимира 3-й степени). Благодаря наличию «духовных» наград (скуфьи, наперсного креста и т.д.), военные священники могли иметь значительное количество отличий и даже превосходить в этом показателе офицерский состав.
До 1885 года священнослужители могли носить ордена, медали и другие светские знаки отличия поверх облачения при совершении богослужений. Только с 1885 года по инициативе императора Александра III ношение духовными лицами светских знаков отличия при совершении богослужений в священном облачении было запрещено. «Исключение из сего правила допускались лишь для знаков ордена святого Георгия и наперсных крестов на Георгиевской ленте».
За отличия в Первую мировую войну военным священникам было выдано до марта 1917 года: орденов святой Анны 3-й степени с мечами - более 300, без мечей - около 500, орденов 2-й степени с мечами - более 300, без мечей - более 200, орденов святой Анны 1-й степени с мечами и без мечей - около 10, орденов святого Владимира 3-й степени с мечами - более 20, без мечей - около 20, святого Владимира 4-й степени с мечами - более 150, без мечей - около 100.
Наперсный крест на Георгиевской ленте с 1791 по 1903 год получил 191 православный священнослужитель, за русско-японскую войну - 86, с 1914 по март 1917 года - 243. Орденом святого Георгия 4-й степени в течение XIX века было награждено 4 священнослужителя, за русско-японскую войну - 1 и с начала Первой мировой войны по март 1917 года - 10.
Отличия, за которые священники могли быть пожалованы орденами с мечами или наперсным крестом на Георгиевской ленте (на основании изучения нами реальной наградной практики) можно разделить на три группы. Во-первых, это подвиг священника в решительные минуты боя с крестом в поднятой руке, воодушевлявшего солдат продолжать сражение. Рискуя жизнью, священник вел за собой нижние чины. Как правило, это происходило, когда бывали убиты или ранены офицеры полка. Известны сотни таких случаев. Например, этот подвиг в Первую мировую войну совершили священник 318-го пехотного Черноярского полка Александр Тарноуцкий (был убит) и старец иеромонах Богородицко-Площанской пустыни Брянского уезда, служивший в 289-м пехотном Коротоякском полку Евтихий (Тулупов) (был убит). Священник 9-го драгунского Казанского полка Василий Шпичак на лошади первый повел полк в атаку.
Другой тип отличия священника связан с усердным исполнением своих непосредственных обязанностей в особых условиях. Напутствия и причащение раненых воинов, благословение на бой производились священнослужителем с риском для собственной жизни. Иногда, причащая раненых на боле боя, священник бывал сам тяжело ранен. Часто священнослужители совершали богослужения под огнем противника. Например, священник 115-й бригады государственного ополчения Николай Дебольский не прервал службы, когда прямо во время великого входа внезапно появившийся вражеский аэроплан сбросил несколько бомб рядом с молящимися. Священник 15-го драгунского Переяславского полка Сергий Лазуревский с немногими добровольно оставшимися воинами не оставил службы всенощного бдения под шрапнельным огнем до тех пор, пока не был контужен.
В 1915 году на Галицком фронте, когда иеромонах 311-го пехотного Кременецкого полка Митрофан совершал литургию, снаряд попал в церковь, пробил крышу и потолок алтаря, после чего упал около престола с правой стороны. Отец Митрофан перекрестил бомбу и продолжил службу. Снаряд не разорвался, а молящиеся, видя спокойствие священника, остались на своих местах. По окончании литургии снаряд вынесли из храма.
В 1915 году при селе Мальнов священник 237-го пехотного Грайворонского полка Иоаким Лещинский в полутора верстах от боя совершал молебен о даровании победы. В это время «снаряд ударил в крыло паперти и, отхлынув чудом Божиим, сразу в углу в пяти шагах разорвался. Сила взрыва была очень велика, ибо угол большого храма был оторван силой взрыва, около водосточного камня образовалась глубокая яма, а камень сброшен в сторону на несколько шагов и разорвался в куски. Много побитых стекол в храме. Одна пуля угодила в стену ризницы». Батюшка продолжил службу. Среди трехсот человек молящихся не было ни убитых, ни раненых, только один человек оказался контужен.
Священник 6-го Финляндского стрелкового полка Андрей Богословский, стоя на возвышении, благословлял каждого подходившего к нему воина. Когда началась стрельба, он остался стоять на прежнем месте. Грудь его защитила дароносица, висевшая на шее, дав пуле, летевшей в сердце, боковое направление.
Иногда священники погибали при подготовке похорон убитых воинов во время продолжающегося боя. Так был убит иерей 15-го гренадерского Тифлисского полка Елпидий Осипов. Священник 183-го пехотного Пултусского полка Николай Скворцов, узнав, что в занятом неприятелем селе есть убитые и раненые, добровольцем пошел туда для напутствия и погребения. Своим примером он увлек за собой несколько человек медиков и санитаров.И, наконец, духовенство совершало возможные для всех армейских чинов подвиги. Первый полученный наперсный крест на Георгиевской ленте был вручен священнику 29-го пехотного Черниговского полка Иоанну Соколову за спасение полкового знамени. Крест был вручен ему лично Николаем II, о чем сохранилась запись в дневнике императора. Сейчас это знамя хранится в Государственном историческом музее в Москве.
Иерей 42-й артиллерийской бригады Виктор Кашубский, когда была прервана телефонная связь, добровольцем пошел искать разрыв. Телефонист, ободренный его примером, пошел за священником и исправил линию. В 1914 году иерей 159-го пехотного Гурийского полка Николай Дубняков, когда был убит начальник обоза, взял командование на себя и довел обоз до места назначения. Священник 58-го пехотного Прагского полка Парфений Холодный в 1914 году вместе с тремя другими чинами, случайно столкнувшись с австрийцами, вышел с иконой «Спас Нерукотворный» вперед и, проявив выдержку, уговорил сдаться 23 солдат и двух офицеров противника, приведя их в плен.
Получивший орден святого Георгия 4-й степени священник 5-го Финляндского стрелкового полка Михаил Семенов не только самоотверженно исполнял пастырские обязанности, но и в 1914 году добровольцем вызвался провезти недостающие патроны на передовую по открытому месту, непрерывно обстреливаемому тяжелой артиллерией. Он увлек за собой несколько нижних чинов и благополучно провез три двуколки, чем обеспечил общий успех операции. Месяц спустя, когда командир полка вместе с другими офицерами и отцом Михаилом вошли в помещение, предназначенное для них, там оказалось неразорвавшаяся бомба. Отец Михаил взял ее на руки, вынес из помещения и утопил в протекавшей рядом реке.
Иеромонах Антоний (Смирнов) Бугульминского Александро-Невского монастыря, исполнявший пастырские обязанности на корабле «Прут», когда судно было разбито и стало погружаться в воду, уступил свое место в шлюпке матросу. С тонущего корабля, надев облачение, он благословлял матросов. Иеромонах был награжден орденом святого Георгия 4-й степени посмертно.
Совершали подвиги и представители приходского духовенства. Так, священник Кремовского прихода Белгорайского уезда Холмской епархии Петр Рылло совершал богослужение, когда «снаряды рвались за церковью, перед ней и пролетали сквозь нее».
Говоря о церквях Военного и Морского ведомств, следует сказать, что в XVIII веке обер-священнику были подведомственны только походные церкви при полках. С начала XIX века в ведомство обер-священника (позднее главного священника, протопресвитера) постоянно переходили все новые и новые неподвижные церкви: госпитальные, крепостные, портовые, при военно-учебных заведениях и даже храмы, прихожанами которых, помимо военных чинов, являлись местные жители.
В течение XIX века мы видим следующее изменение численности неподвижных церквей Военного и Морского ведомств: в 1855 году - 290, в 1878 году - 344, в 1905 году - 686, в 1914 году - 671 церковь. Престолы военных церквей освящались во имя тезоименитых императорам святых, в память значимых событий из жизни царской семьи и в память событий, связанных с историей учреждения или военными победами полка. Тогда престолы освящались во имя того святого, чей праздник приходился на день памятного события.Во многих полковых церквях и храмах военных училищ на стенах укреплялись мемориальные доски с именами погибших в разных кампаниях воинских чинов, как правило, офицеров поименно, солдат - общим числом. В церквях хранились знамена и всевозможные военные реликвии. В Преображенском всей гвардии соборе хранилось 488 знамен, 12 замков и 65 ключей от крепостей европейской и азиатской Турции, завоеванных русскими войсками в царствование Николая I, и другие трофеи. В убранстве церквей могли быть использованы элементы воинской символики. Так, в убранстве церкви Генерального и Главного штаба были использованы изображения ордена святого Георгия.
Судьба кадровых священнослужителей Военного и Морского ведомств после окончания Первой мировой войны сложилась по-разному. Часть людей оказалась в эмиграции: во Франции, Чехословакии, Финляндии, Греции и т.д. Из священнослужителей, оставшихся в России, многие погибли от рук большевиков в годы гражданской войны, как например Алексий Ставровский, Николай Яхонтов, главный священник армий Юго-Западного фронта Василий Грифцов. Некоторые священнослужители были репрессированы в советское время, как например священники Василий Ягодин, Роман Медведь и другие.
Некоторые священнослужители, оставаясь в Церкви, дожили до глубокой старости и поддерживали Советскую власть в годы Великой Отечественной войны. Например, награжденный золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте протоиерей Федор Забелин скончался в 1949 году в возрасте 81 года. Во время Великой Отечественной войны он служил, с разрешения немецкого командования, настоятелем Павловского собора в Гатчине, и спас от смерти советского разведчика, спрятав его под покрывалом престола в алтаре.
В наше время некоторые бывшие военные священники канонизированы. Священник Герман Джаджанидзе канонизирован Грузинской Православной Церковью. Русской Православной Церковью канонизированы бывшие кадровые священники, впоследствии епископы: Онисим (до пострига - Михаил Пылаев), Макарий (до пострига - Григорий Кармазин), священники Николай Яхонтов, Сергий Флоринский, Илия Бенеманский, Александр Саульский и другие.
В современной России постепенно возрождается традиционная для русской армии деятельность православных священнослужителей в войсках.
К сожалению, в настоящее время существует мало исследований, посвященных российскому военному духовенству. В какой-то мере восполнить этот пробел сможет «Памятная книга военного и морского духовенства Российской империи XIX - начала XX веков: Справочные материалы», изданная в рамках исторического проекта «Летопись», одной из задач которого стало составление базы данных (Синодика) православного духовенства Российской империи. В 2007 году проект «Летопись» был поддержан настоятелем московского ставропигиального Сретенского монастыря архимандритом Тихоном (Шевкуновым).
Во все времена существования Русской Православной Церкви ее важнейшей миссией было служение Отечеству. Она содействовала государственному объединению разрозненных славянских племен в единую державу, а позднее оказала решающее влияние на процесс сохранения национального единства Русской земли, целостности и общности живущих на ней народов.
До учреждения в Русском государстве регулярного войска, обязанность по духовному окормлению ратных людей возлагалась на придворное духовенство. Поэтому можно предположить, что к середине XVI века, когда в Московии было создано постоянное стрелецкое войско, насчитывавшее 20-25 тысяч человек, появились и первые военные священники (однако письменных свидетельств об этом не сохранилось).
Достоверно известно о наличии военных священников в период царствования государя Алексея Михайловича Романова (1645-1676). Об этом свидетельствует Устав того времени: "Учение и хитрость ратного строя пехотных людей" (1647), в котором впервые упоминается полковой священник и определяется его жалованье . С этого времени уже начинает создаваться система управления военным духовенством.
Дальнейшее становление и совершенствование структуры военного духовенства связано с реформами Петра I. Так, в "Воинском уставе" 1716 года впервые появилась глава "О священнослужителях", которая определяла правовое положение священников в армии, их обязанности и основные формы деятельности:
"Военные священники, состоя в безусловном подчинении протопресвитера военного и морского духовенства, обязываются исполнять все законные распоряжения непосредственного военного начальства. Недоразумения и разногласия, возникающие между военным начальством и военными священниками при исполнении церковно-богослужебных обязанностей, разрешаются или благочинным, или протопресвитером, или местным архиереем.
Священники обязаны неупустительно, в назначенные от полка или команды часы, но в пределах церковно-богослужебного времени, совершать в полковых церквах Богослужение, по установленному чину, во все воскресные, праздничные и высокоторжественные дни. В неподвижных храмах Богослужение совершается одновременно с епархиальными церквами.
Военные священники обязаны совершать таинства и молитвословия для воинских чинов в церкви и их домах, не требуя за то вознаграждения.
Военные священники прилагают старание о составлении из воинских чинов и обучающихся в полковых школах церковных хоров для пения при Богослужениях, причём способные из воинских чинов допускаются к чтению на клиросе.
Военные священники обязаны в церкви вести катехизические беседы и, вообще, поучать воинов истинам православной веры и благочестия, применяясь к степени их разумения, духовным потребностям и обязанностям военной службы, больных же -- назидать и утешать в лазаретах.
Военные священники должны преподавать Закон Божий в школах полковых, солдатских детей, учебных команд и других частей полка; с согласия военного начальства, они могут устраивать внебогослужебные беседы и чтения. В частях войск, расположенных отдельно от полковых штабов, к преподаванию Закона Божия нижним воинским чинам приглашаются местные приходские священники на условиях, какие найдут возможными воинские начальники тех частей.
Военные священники обязываются ограждать воинских чинов от вредных учений, искоренять в них суеверия, исправлять нравственные их недостатки: увещевать, по поручению полкового командира, порочных нижних чинов, предотвращать отступления от православной церкви и, вообще, заботиться об утверждении воинских чинов в вере и благочестии.
Военные священники, по долгу своего звания, обязаны вести свою жизнь так, чтобы воинские чины видели в них назидательный для себя пример веры, благочестия, исполнения обязанностей службы, доброй семейной жизни и правильных отношений к ближним, начальствующим и подчинённым.
Ввиду мобилизации и во время военных действий военные священники без особо уважительных причин не должны быть увольняемы от своих мест, но обязаны следовать по назначению с воинскими чинами, быть на указанных местах безотлучно и находиться в безусловном повиновении военному начальству" .
В XVIII веке Церковь и войско образовали единый организм под эгидой государства, православная атрибутика пронизывала воинские ритуалы, службу и быт воинов.
В течение XVIII века управление военным духовенством в мирное время не отделялось от епархиального управления и принадлежало архиерею той местности, где был расквартирован полк. Реформу управления военным и морским духовенством осуществил император Павел I. Указом от 4 апреля 1800 года должность полевого обер-священника стала постоянной, в его руках сосредоточилось управление всем духовенством армии и флота . Обер-священник получил право сам определять, переводить, увольнять, представлять к наградам священнослужителей своего ведомства. Для военных пастырей были определены регулярное жалование и пенсия. Первый обер-священник Павел Озерецковский был назначен членом Святейшего Синода и получил право по вопросам кадровой политики сноситься с епархиальными архиереями без доклада Синоду. Кроме того, обер-священник получил право личного доклада императору.
В 1815 году было образовано отдельное управление обер-священника Главного штаба и войск гвардии (позднее включившее в себя и гренадерские полки), вскоре ставшее в вопросах управления фактически независимым от Синода. Обер-священники гвардейского и гренадерского корпусов Н.В. Музовский и В.Б. Бажанов в 1835-1883 годах возглавляли также придворное духовенство и являлись духовниками императоров.
Новая реорганизация управления военным духовенством произошла в 1890 году. Власть вновь сосредоточилась в лице одного человека, получившего титул протопресвитера военного и морского духовенства. Во время Первой мировой войны протопресвитеру Г.И. Шавельскому впервые было дано право личного присутствия на военном совете; протопресвитер находился непосредственно в ставке и, как и некогда первый обер-священник П.Я. Озерецковский, имел возможность личного доклада императору.
Численный состав священнослужителей в русской армии определялся штатами, утвержденными Военным ведомством. В 1800 году при полках служило около 140 священников, в 1913 году - 766. В конце 1915 года в армии служило около 2000 иереев, что составляло примерно 2% от общего числа священнослужителей империи. Всего за годы войны в армии отслужило от 4000 до 5000 представителей православного духовенства. Многие из них затем, не оставив паствы, продолжили свою службу в армиях адмирала А.В. Колчака, генерал-лейтенантов А.И. Деникина и П.Н.Врангеля.
Обязанности военного священнослужителя определялись, прежде всего, приказами военного министра. Главные обязанности военного священнослужителя заключались в следующем: в строго назначенное военным командованием время совершать богослужения в воскресные и праздничные дни; по соглашению с полковым начальством в определенное время готовить военнослужащих к исповеди и принятию святых Христовых Таин; совершать таинства для военнослужащих; управлять церковным хором; наставлять воинские чины в истинах православной веры и благочестия; утешать и назидать в вере больных, погребать усопших; преподавать закон Божий и с согласия военного начальства проводить внебогослужебные беседы на этот предмет. Священнослужители должны были проповедовать "слово Божие перед войсками усердно и вразумительно… внушать любовь к вере, государю и Отечеству и утверждать в повиновении властям" .
Важнейшей из решаемых военным духовенством задач, было воспитание у русского воина духовных и нравственных чувств и качеств. Сделать его духовной личностью - человеком, исполняющим свои обязанности не из-за страха наказания, а по побуждению совести и глубокому убеждению в святости своего воинского долга. Оно заботилось о воспитании у личного состава армии и флота духа веры, благочестия и осознанной воинской дисциплины, терпения и мужества вплоть до самопожертвования.
Однако, не только под сенью храмов и в тиши казарм духовно окормляли свою паству армейские и флотские священники. Они были рядом с воинами в боях и в походах, делили с солдатами и офицерами радость побед и скорбь поражений, тяготы военного времени. Они благословляли идущих в бой, воодушевляли малодушных, утешали раненых, напутствовали умирающих, провожали в последний путь погибших. Они были любимы армией и необходимы ей.
Истории известно множество примеров мужества и самоотверженности, проявленных военными пастырями в боях и походах Отечественной войны 1812 года. Так, священник Московского гренадерского полка протоиерей Мирон Орлеанский в сражении при Бородине шел под шквальным пушечным огнем впереди гренадерской колонны и был ранен. Несмотря на ранение и сильную боль, он остался в строю и выполнял свои обязанности.
Примером мужества и верности долгу в Отечественной войне стал подвиг другого военного пастыря Иоанникия Савинова, состоявшего на службе в 45-м флотском экипаже. В критический момент боя пастырь Иоанникий в епитрахили, с поднятым крестом и с громким пением молитвы пошел в бой впереди солдат. Воодушевленные солдаты стремительно ринулись на неприятеля, пришедшего в замешательство.
Из числа двухсот военных пастырей - участников Крымской войны - двое были награждены орденами святого Георгия IV степени; 93 пастыря - золотыми наперсными крестами, в том числе 58 человек - крестами на Георгиевской ленте; 29 военных священников были награждены орденами святого Владимира III и IV степени .
Военные священники были верны доблестным традициям армейского и флотского духовенства и в последующих войнах.
Так, во время русско-турецкой войны 1877-1878 годов особо отличился священник 160-го пехотного Абхазского полка Феодор Матвеевич Михайлов. Во всех сражениях, в которых принимал участие полк, Феодор Матвеевич был впереди. При штурме крепости Карса пастырь с крестом в руке и в епитрахили, находясь впереди цепей, был ранен, но остался в строю.
Образцы героизма и мужества показали военные и флотские священнослужители во время русско-японской войны 1904-1906 годов.
Протопресвитер царской армии Георгий Шавельский, имевший богатый опыт деятельности военного священника во время русско-японской войны 1904-1905 года, так определяет его роль в мирное время: "В настоящее время особенно сильно сознаётся, что религиозная сторона имеет огромное значение в воспитании русского воинства, в развитии крепкого и могучего духа русской армии и что роль священника в армии -- почтенная и ответственная роль, роль молитвенника, просветителя и вдохновителя русского воинства" . В военное время, подчеркивает Георгий Шавельский, эта роль становится ещё важнее и ответственнее, а вместе с этим -- и плодотворнее.
Задачи для деятельности священника в военное время те же, что и в мирное: 1) священник обязан удовлетворять религиозное чувство и религиозные нужды воинов, через совершение богослужений и треб; 2) священник пастырским словом и примером должен влиять на свою паству.
Многие священники, идя на войну, воображали, как они поведут своих воспитанников под огнём, пулями и снарядами в бой. Первая мировая война показала другую действительность. "Водить войска в бой" священникам не пришлось. Убийственная сила современного огня сделала то, что дневные атаки стали почти немыслимы. Противники теперь атакуют друг друга в глухие ночи, под покровом ночной тьмы, без развёрнутых знамён и без грома музыки; атакуют украдкой, чтобы не быть замеченными и огнём орудий и пулеметов сметёнными с лица земли. При таких атаках священнику нет места ни впереди, ни позади атакующей части. Ночью его никто не увидит, да и голоса его, раз начнётся атака, никто не услышит .
Протоиерей Георгий Шавельский отмечал, что с переменой характера войны изменился и характер работы священника на войне. Теперь место священника во время боя не в боевой линии, растянутой на огромное расстояние, а около нее, и дело его -- не столько ободрение находящихся в строю, сколько служение выбывшим из строя -- раненым и убитым.
Его место -- на перевязочном пункте; когда присутствие его на перевязочном пункте не обязательно, он должен побывать и в боевой линии, чтобы своим появлением ободрить и утешить и там находящихся. Исключения из этого положения, конечно, могут быть и бывали. Представьте, что часть дрогнула, и начала беспорядочно отступать; появление священника в такую минуту может сделать большое дело.
До первой мировой войны русское военное духовенство работало без плана и системы и даже без нужного контроля. Каждый священник работал сам по себе, по своему собственному разумению.
Организацию управления военным и морским духовенством в мирное время нельзя было признать совершенной. Во главе ведомства стоял протопресвитер, облечённый полнотой власти. При нем состояло Духовное правление -- то же, что Консистория при епархиальном архиерее. С 1912 года протопресвитеру дан был помощник, в значительной степени облегчивший ему канцелярскую работу. Но, ни помощник, ни Духовное правление не могли быть посредниками между протопресвитером и подчинённым ему, разбросанным по всей России, духовенством. Такими посредниками являлись дивизионные и местных частей благочинные. Их было не менее ста, и рассеяны они были по разным российским уголкам. Возможностей для частного и личного общения их с протопресвитером не представлялось. Объединять их деятельность, направлять их работу и контролировать их было нелегко. Протопресвитеру нужно было обладать чрезвычайной энергией и необыкновенной подвижностью, чтобы самому лично и на месте проверять работу всех своих подчиненных.
Но и такая конструкция управления оказалась несовершенной. Начало дополнению Положения дал сам Император при формировании штаба Верховного главнокомандующего, повелевший на время войны находиться при этом штабе протопресвитеру. Дальнейшие коррективы были сделаны протопресвитером, за которым практикой закрепилось право самолично, без утверждения высшими инстанциями, учреждать новые должности в армии по своему ведомству, если они не требовали расходов от казны. Таким образом, были учреждены должности: 10 гарнизонных благочинных в пунктах, где имелось несколько священников; 2 благочинных запасных госпиталей, каковые должности были возложены на священников при штабах армий.
В 1916 году, с Высочайшего утверждения, были учреждены особые должности армейских проповедников, по одному на каждую армию, на которых была возложена обязанность беспрерывно объезжать, проповедуя, воинские части своей армии. На должности проповедников были избраны самые выдающиеся духовные ораторы. Состоявший при штабе Северного фронта английский полковник Нокс считал гениальной идею учреждения должностей армейских проповедников. Наконец, главным священникам фронтов было предоставлено право пользоваться священниками при штабах армий как своими помощниками по наблюдению за деятельностью духовенства .
Таким образом, духовный аппарат на театре военных действий представлял стройную и совершенную организацию: протопресвитер, его ближайшие помощники; главные священники, их помощники; штабные священники; наконец, дивизионные и госпитальные благочинные и гарнизонные священники.
В конце 1916 года высочайшим повелением были учреждены должности главных священников Балтийского и Черноморского флотов.
Для лучшего объединения и направления деятельности духовенства армии и флота от времени до времени составлялись совещания протопресвитера с главными священниками, последних со штабными священниками и благочинными и Съезды по фронтам, под председательством протопресвитера или главных священников.
Первая мировая война, так же как и войны XIX столетия, дала немало примеров мужеству, проявленного военными священниками на фронтах.
В русско-японскую войну раненых и контуженных священников не набралось и десяти, в Первую мировую войну их было более 400. Более ста военных священников попали в плен. Пленение священника свидетельствует, что он находился на своем посту, а не в тылу, где не угрожает опасность.
Известно множество других примеров самоотверженной деятельности военных священников во время боев.
Отличия, за которые священники могли быть пожалованы орденами с мечами или наперсным крестом на Георгиевской ленте можно разделить на три группы. Во-первых, это подвиг священника в решительные минуты боя с крестом в поднятой руке, воодушевлявшего солдат продолжать сражение.
Другой тип отличия священника связан с усердным исполнением своих непосредственных обязанностей в особых условиях. Часто священнослужители совершали богослужения под огнем противника.
И, наконец, духовенство совершало возможные для всех армейских чинов подвиги. Первый полученный наперсный крест на Георгиевской ленте был вручен священнику 29-го пехотного Черниговского полка Иоанну Соколову за спасение полкового знамени. Крест был вручен ему лично Николаем II, о чем сохранилась запись в дневнике императора. Сейчас это знамя хранится в Государственном историческом музее в Москве .
Возрождение миссии православного духовенства в Вооруженных силах становится в наши дни не только заботой о будущем, но также и данью благодарной памяти военным священникам.
Довольно успешно решались духовенством вопросы межрелигиозных отношений. В дореволюционной России вся жизнь русского человека от рождения и до самой смерти была пронизана православным учением. Российские Армия и Флот по сути своей были православными. Вооруженные силы защищали интересы православного Отечества, во главе которого стоял православный Государь. Но все-таки в Вооруженных cилах служили и представители других религий и национальностей. И одно совмещалось с другим. Некоторые представления о конфессиональной принадлежности личного состава императорских армии и флота в начале XX века дают следующие сведения: На конец 1913 года в армии и на флоте было 1229 генералов и адмиралов. Из них: 1079 православных, 84 лютеран, 38 католиков, 9 армяно-григориан, 8 мусульман, 9 реформаторов, 1 сектант (вступивший в секту уже, будучи генералом), 1 неизвестен. Среди нижних чинов в 1901 году в Сибирском военном округе под ружьем находилось 19282 человека. Из них 17077 православных, 157 католиков, 75 протестантов, 1 армяно-григорианин, 1330 мусульман, 100 евреев, 449 старообрядцев и 91 идолопоклонник (северные и восточные народности). В среднем в тот период в Вооруженных силах России православные составляли 75 %, католики - 9 %, мусульмане - 2 %, лютеране - 1,5 %, другие - 12,5 % (в том числе и не заявившие о своей конфессиональной принадлежности) . Примерно такое же соотношение сохраняется и в наше время. Как отметил в своем докладе заместитель начальника Главного управления воспитательной работы Вооруженных Сил РФ контр-адмирал Ю.Ф. Нуждин, из числа верующих военнослужащих 83% являются православными христианами, 6% - мусульманами, 2% - буддистами, по 1% - баптистами, протестантами, католиками и иудеями, 3% относят себя к другим религиям и верованиям.
В Российской империи взаимоотношения между религиями решались законодательно. Православие было государственной религией. А остальные делились на терпимые и нетерпимые. К терпимым религиям относились традиционные религии, которые существовали в Российской империи. Это мусульмане, буддисты, иудеи, католики, лютеране, реформаторы, армяне-григориане. К нетерпимым религиям относились в основном секты, которые полностью запрещались.
История взаимоотношений между вероисповеданиями, как и многое другое в российских вооруженных силах, берет свое начало со времени царствования Петра I. Во времена Петра I в армии и на флоте значительно увеличился процент представители других христианских исповеданий и национальностей - особенно немцев и голландцев .
Согласно главе 9-й Воинского Устава 1716 г. предписывалось "Всем вообще к нашему Войску принадлежащим, несмотря на то, кто какой они есть веры или народа они суть, между собою христианскую любовь имети". То есть, сразу всякие несогласия на религиозной почве пресекались законодательно. Устав обязывал терпимо и бережно относиться к местным вероисповеданиям, как в районах дислокации, так и на территории противника. Статья 114 того же Устава гласила: "…священников, церковных служителей, детей, и иных, которые противления чинити не могут, нашим воинским людям не обижать и не оскорблять, и церквей больниц и школ весьма щадить и не касатися под жестоким телесным наказанием".
В вооруженных силах тех лет инославные были в основном среди высшего звена и еще меньше среди среднего командного звена. Нижние же чины, за редким исключением, являлись православными. Для инославных в доме начальника обороны Котлина вице-адмирала Корнелия Крюйса еще в 1708 году была устроена лютеранская церковь. Эта церковь служила местом собрания не только для лютеран, но и для голландских реформаторов. Не смотря на религиозные различия, они следовали указаниям лютеранского проповедника и держались лютеранских обрядов. В 1726 году, будучи уже полным адмиралом и вице-президентом Адмиралтейств-коллегии, Корнелий Крюйс хотел построить лютеранскую кирху, но болезнь и скорая кончина остановили его намерения .
В Петербурге для служивших на флоте англичан была построена англиканская церковь. Инославные и иноверческие церкви строились и в других пунктах базирования армии и флота, например в Кронштадте . Некоторые из них строились непосредственно по инициативе военного и Морского ведомств.
Устав о полевой и кавалерийской службе 1797 года определял порядок следования военнослужащих на богослужение. В соответствии с 25-й главой этого Устава в воскресные и праздничные дни все христиане (и православные и не православные) должны были идти в церковь строем под руководством одного из офицеров. При подходе к православной церкви осуществлялось перестроение. Православные военнослужащие заходили в свою церковь, а католики и протестанты продолжали следовать строем в свои костел и кирху.
В бытность обер-священником армии и флота Василия Кутневича в военных портах на Черном и на Балтийском морях, в 1845 году были учреждены должности имамов. Они были учреждены в портах Кронштадте и Севастополе - по одному имаму и помощнику, а в прочих портах - по одному имаму, который избирался из нижних чинов с государственным жалованием.
Как уже отмечалось выше, в связи с военной реформой, проведенной во второй половине XIX века, была введена всесословная воинская повинность. Спектр призываемых с различным вероисповеданием лиц значительно расширился. Военная реформа потребовала более внимательного отношения к межрелигиозным отношениям.
Еще более этот вопрос стал актуальным после 1879 г., когда баптисты и штундисты добились принятия закона, который уровнял их права с инославными исповеданиями. Таким образом, юридически они стали терпимой религией. Баптисты стали проводить огромную пропаганду среди военнослужащих. Противодействие баптистской пропаганде лежало исключительно на плечах военного духовенства, которое имело помощь от государства лишь в том случае, если эта пропаганда шла явно вразрез с государственными законами.
Перед военным духовенством стояла сложная задача - не допустить, чтобы религиозные различия переросли в противоречия. Военнослужащим разных вероисповеданий говорилось буквально следующее: "… все мы христиане, магометане, евреи вместе одновременно молимся Богу нашему, потому Господь Вседержитель, сотворивший небо, землю и все, что на земле, есть для нас единый, истинный Бог" . И это были не просто декларации, такие принципиально важные установки были уставными нормами.
Священник должен был не допускать никаких споров о вере с иноверцами. Свод военных постановлений 1838 года гласил: "Полковые священники, отнюдь не должны вступать в прения о вере с людьми другого исповедания". В 1870 году в Гельсингфорсе издана книга благочинного штаба войск Финляндского военного округа протоиерея Павла Львова "Памятная книжка о правах и обязанностях армейского духовенства".
В частности, в главе 34 этого документа был специальный отдел, который назывался - "О предупреждении и пресечении преступлений против правил веротерпимости". И военное духовенство прикладывало все силы во все времена, чтобы не допустить в войсках конфликтов на религиозной почве, какого-либо ущемления прав и достоинства приверженцев других конфессий.
Во время Первой мировой войны, в связи с наличием в Вооруженных Силах представителей других религий, протопресвитер военного и морского духовенства Георгий Иванович Шавельский в циркуляре № 737 от 3 ноября 1914 г. обратился к православным военным священникам со следующим призывом: " … Усердно прошу духовенство действующей армии избегать по возможности всяких религиозных споров и обличений иных вероисповеданий, а равным образом заодно следить, чтобы в походные и госпитальные библиотеки для воинских чинов не попадали брошюры и листки со встречающимися в них резкими выражениями по адресу католичества, протестантства и других исповеданий, так как подобные литературные произведения могут оскорбить религиозное чувство принадлежащих к этим исповеданиям и ожесточить их против Православной Церкви, а в воинских частях сеять пагубную для дела вражду. Подвизающееся на бранном поле духовенство имеет возможность подтверждать величие и правоту Православной Церкви не словом обличения, а делом христианского самоотверженного служения как православным, так и инославным, памятуя, что и последние проливают кровь за Веру, Царя и Отечество и что у нас с ними один Христос, одно Евангелие и одно крещение, и не упуская случая, чтобы послужить уврачеванию и их духовных и телесных ран" . Статья 92-я Устава внутренней службы гласила: "Хотя Православная вера господствующая, но иноверцы, инославцы пользуются повсеместно свободным отправлением их веры и богослужения по обрядам оной". В Морских Уставах 1901 и 1914 годов в 4-ом разделе: "О порядке службы на корабле", говорилось: "Иноверцы христианских исповеданий совершают общественные молитвы по правилам своей веры, с разрешения командира, в назначенном им месте, и по возможности одновременно с православным Богослужением. Во время продолжительных плаваний, они увольняются, по возможности, в свою церковь для молитвы и для говения" (ст. 930). Статья 931 Морского Устава разрешала давать молиться мусульманам по пятницам, а евреям по субботам: "Если на корабле находятся мусульмане или евреи, им дозволяется читать общественные молитвы, по правилам своей веры и в назначенных командиром местах: мусульманам - по пятницам, а евреям - по субботам. Это разрешается им и в главные их праздники, на время которых они, по возможности, освобождаются от службы и увольняются на берег" . К уставам прилагались списки наиболее значимых праздников каждой веры и религии, не только христиан, мусульман и иудеев, но даже буддистов и караимов. В эти праздники представители этих исповеданий должны были освобождаться от несения воинских повинностей. Статья 388 Устава внутренней службы гласила: "Военнослужащие евреи, магометане и прочие не христиане, в дни совершаемого по их вере и обрядам особого богослужения, могут быть освобождаемы от служебных занятий и, по возможности, от нарядов в части. Расписание праздников смотри в Приложении". В эти дни командиры обязательно предоставляли иноверцам увольнение за пределы части для посещения своих храмов.
Таким образом, представителям терпимых религий, как христианских, так и иноверных, разрешалось совершать молитвы по правилам своей веры. Для этого командиры выделяли им определенное место и время. Организация проведения богослужений и молитв иноверцами закреплялась в организационных приказах по части или кораблю. При наличии в пункте дислокации части или корабля соответствующей церкви мечети или синагоги командиры по возможности, отпускали туда иноверцев для молитв.
К началу XX века в портах и крупных гарнизонах, кроме православного духовенства, существовали военные священники других исповеданий. Это, прежде всего, католические капелланы, лютеранские проповедники, евангельские проповедники, мусульманские имамы и иудейские раввины, а впоследствии еще и старообрядческие священники. Военное православное духовенство относилось с чувством такта и должного уважения к представителям других вер.
История не знает ни одного факта, когда какие-нибудь конфликты в русской Армии или Флоте возникали на религиозной почве. И во время войны с Японией и в войне с Германией успешно сотрудничали и православный батюшка, и мулла, и раввин.
Таким образом, можно отметить, что только к началу XX века в русской армии сформировалась такая военно-религиозная служба, на которую мы зачастую ссылаемся, обращаясь к ее истории.
На первое место среди многих задач, решаемых военным духовенством, выступало стремление воспитать в русском воине духовно-нравственные силы, сделать его человеком, проникнутым истинно-христианским настроением, исполняющим свои обязанности не из-за страха угроз и наказания, а по совести и глубокому убеждению в святости своего долга. Оно заботилось о воспитании в войсках духа веры, благочестия и воинской дисциплины, терпения, мужества и самопожертвования.
В целом штатно-должностная структура военного и морского духовенства, как показывает исторический опыт, позволяла успешно проводить в войсках работу по религиозному воспитанию военнослужащих, изучать и оперативно воздействовать на моральное состояние войск, укреплять их благонадежность.
Кто такие военные священники? В каких "горячих точках" они служат и как они живут? О том, какую роль играют военные священнослужители в конфликтных точках и как помогают солдатам, рассказал председатель Синодального отдела по взаимодействию с вооруженными силами протоиерей Сергий Приваловв программе "Образ" на Царьграде.
В чем особенность военных священников
Вероника Иващенко:Для начала позвольте спросить: какую роль священнослужители сегодня играют в вооруженных российских силах?
Сергий Привалов:Роль всегда было высока. Эта роль - привнести духовную составляющую в служение Отечеству.
В настоящее время военный священник - он, с одной стороны, такой же священник, как на приходе. Но в нем есть одно, наверное, самое кардинальное отличие. Он готов быть вместе с военнослужащими. Он готов быть вместе с теми, кто защищает наше Отечество, нашу Родину, наши самобытные традиции, нашу духовную жизнь. И в этом случае священнослужитель становится не только в ряд тех, кто с оружием защищает. Но он привносит в эту вооруженную защиту духовный смысл.
Дополнительную силу.
Не только дополнительную духовную силу, но, с другой стороны, и нравственную составляющую. Потому как священнослужитель - это человек, имеющий призвание от Бога. Он вносит в воинское формирование очеловечение и осмысление того служения, к которому призваны военнослужащие. Люди с оружием - для них это ответственное послушание. И применение этого совершеннейшего оружия сегодня должно быть в чистых руках, с нравственным камертоном в душе каждого человека. А это, в первую очередь, характерно тому, что привносит священнослужитель в войсках.
Православные священники в Сирии
Отец Сергий, сейчас наши военнослужащие участвуют в боевых действиях в Сирии. Скажите, каким-то образом в этих тяжелейших условиях их духовно окормляют православные священники?
Да. Практически ежедневно совершаются богослужения. На авиабазе в Хмеймиме штатный военный священник присутствует вместе с военнослужащими. Более того, в большие праздники, великие праздники Русская Православная Церковь направляет дополнительно священнослужителей и певчих для участия в богослужениях не только на авиабазе Хмеймим, но и на военно-морскую базу Тартус.
Вот в Хмеймиме буквально совсем недавно состоялось освящение православной часовни в честь святаго великомученика Георгия Победоносца. И должен в скором времени быть освящен храм в Тартусе, в честь святаго праведного воина Федора Ушакова. Вот владыки, и тартусский, и владыка, который омофором покрывает Антиохийский патриархат и, в частности, авиабазу в Хмеймиме благословили сооружение православных церковных духовных. И вот совсем недавно принимали участие с владыкой Антонием Ахтубинским и Енотаевским в освящении этой часовни. Весь личный состав присутствовал на освящении.
Поэтому священники рядом. Священники внутри воинских формирований, они вместе с военнослужащими, даже в этих так называемых "горячих точках".
Наше главное оружие - это молитва
Отец Сергий, недавно Святейший Патриарх Кирилл высказался об идеале христолюбивого воинства, приведя в пример войну на Ближнем Востоке. Действительно борьба с тем самым страшным врагом невозможна только с помощью оружия?
Конечно. Поэтому и Русская Православная Церковь молится. Самое главное наше оружие - это молитва. И чем больше будет последователей христианской веры в мире, тем чище, тем духовнее, тем более миролюбивым станет человечество.
Поэтому религия любви, христианство - это такой потенциал, к которому должны прибегать люди. Они должны сравнить и другие религии, и, в первую очередь, тех людей, которые вообще отвергают религию и хотят быть т.н. атеистами. Или те, которые выбирают путь псевдорелигии, терроризм. Вот в этом случае христианство являет то значение и ту основу, к которой нужно прибегать, чтобы победить в духовной схватке. В этом случае молитва должна быть естественным состоянием души православного воина.
И, наверное, именно поэтому так растет востребованность военных священников?
Безусловно, и особенно в "горячих точках". Когда люди чувствуют, что не только сила оружия нужна. Нужна уверенность в своих действиях. Нужна уверенность в правоте своего служения. Внутри воинской части, соединений. И самое главное, что люди, обращаясь ко Христу, получают эту помощь. Многие впервые надевают на себя крестики православные. Многие крестятся. Многие впервые приходят к исповеди и ко святому причастию. Это, на самом деле, радостное событие для священнослужителей.
Сейчас около 170 штатных военных священников
А расскажите, сколько сейчас военных священников?
Военных священнослужителей на сегодняшний день порядка 170 человек. Это те, которые штатно назначены. И более 500 в разном качестве, мы называем их внештатными военными священнослужителями, служат в воинских частях. Периодически приходя, совершая богослужения, окормляя пасомых.
А скажите, можно ли их называть капелланами, правильно ли это?
Ну, в Русской Православной Церкви слово "капеллан" больше ассоциируется с католичеством или с протестантизмом. А в нашем обиходе иногда называют капелланами. Что, может быть, не совсем правильно, но есть такая тенденция называть военных священнослужителей так же, как унифицированно называют на Западе. Но я думаю, что каждый военный священнослужитель - он, безусловно, от этого не изменяет своего духовного внутреннего содержания.
Расскажите, пожалуйста, какие требования их отбора? Они участвуют ли вместе в военных учениях с обычными военнослужащими?
Во-первых, отбор достаточно жесткий. В первую очередь, он касается духовного образования. То есть, мы отбираем тех священнослужителей, которые имеют достаточно высокий уровень и духовного, и светского образования. Второй критерий - это навыки работы в воинской среде. То есть, должны иметь опыт пастырского служения, окормления воинских формирований. И третье, естественно, здоровье. То есть, человек должен быть готов к этому служению, сам должен изъявить желание пройти отбор соответствующий по линии Министерства обороны, в кадровых органах. И только после этого, и по рекомендации правящего архиерея своей епархии, он рассматривается уже Синодальным отделом по взаимодействию с вооруженными силами. И утверждает это решение министр обороны Российской Федерации.
К слову, какие сейчас в вашем отделе наиболее острые вопросы?
Я бы не сказал, что какие-то вопросы стоят сугубо остро и мы их не способны решить. То есть, все то, что происходит, на сегодняшний день, - это решаемые проблемы.
Безусловно, одной из таких проблем является кадровый состав военных священнослужителей. У нас-то 268 штатных должностей, а назначено пока 170. Поэтому в дальних регионах, на северах, Дальний Восток, еще не до конца укомплектованы штатные должности военных священнослужителей. А дальше должна быть сформирована соответствующая база духовного просвещения. То есть, нам очень хочется, чтобы священника услышали, чтобы было выделено соответствующее время и место, где бы священник рассказывал о Христе, о духовных основах воинского служения Отечеству. Вот для этого нужно очень много еще пройти в воинской среде, добиться того, чтобы нас поняли, услышали и предоставили нам такую возможность. Не только, как некоторые говорят, с каждым военнослужащим в отдельности, но и с большими подразделениями одновременно.
Из офицеров в военные священники
Отец Сергий, многие военные священники в прошлом были офицерами, в том числе, и Вы, правильно?
Правильно.
Расскажите, пожалуйста, часто ли случается, что именно военные становятся священниками?
Ну, во-первых, человек, который сам познал Христа, он уже не может не говорить о нем. Если человек был ранее в офицерской должности, то он понимает, что следующий этап его служения - это нести слово Божие уже в священном сане. Но, опять-таки, среди тех, кого он больше всего знает и лучше всего ориентируется в той или иной обстановке внутри воинских частей.
И поэтому вот процент тех, которые являлись ранее офицерским составом, или прошли военную службу, может быть, в качестве контрактников, он достаточно высок. Но это не является единственным и правильным критерием отбора военных священников. Потому что есть военные священнослужители, которые даже никогда не служили в армии.
Но при этом они духом и своей любовью настолько близко к воинским частям и к тем ребятам, которые служат в войсках, что они стяжали такой авторитет. Они по-настоящему стали отцами для этих ребят-военнослужащих. Поэтому тут нужно смотреть на духовное призвание. А призывает сам Господь. А если так, то человек не может не служить ближнему. А кто больше всего нуждается? Конечно, военные. Потому как для них Христос - это защита. Для них Христос - это опора. Для них Спаситель - это цель жизни. Потому как именно тогда, когда они находятся внутри вот в таких тяжелейших условиях, они обращаются к Богу искренне. И вот в этом случае священник должен быть рядом. Он должен и молитвой своей поддержать ребят, и, в первую очередь, духовно наставить.
Среди военных все больше верующих
А как влияют священники на взаимоотношения военнослужащих? Может быть, изменилась ситуация с дедовщиной, они влияют на моральное развитие?
Наверное, все-таки самое главное - это то, что изменилось отношение человека к обществу, к миру, к самому себе и к религии, в принципе. То есть, число верующих и которые осознанно говорят, что они православные, вот вы говорили про 78%, сейчас уже даже больше процент, больше 79%.
И самое главное, что ребята, военнослужащие, не боятся исповедовать свою веру. Они осознанно крестятся, ходят в храмы, участвуют в богослужениях. Вот это, наверное, самое главное, что произошло с прибытием или с участием священнослужителей в воинских частях.
Второе - это изменение внутреннего климата внутри воинских частей. Изменилась, или улучшилась даже, воинская дисциплина. Я думаю, что во многом эти вопросы, конечно, не только к священникам, и их заслуга, что дедовщина сходит на нет. Во-первых, это очень правильные и грамотные решения министра обороны Российской Федерации Сергея Кужегетовича Шойгу. И сама по себе дедовщина, которая предполагает двухлетний призыв, когда одни по отношению к другим военнослужащим старшие и младшие, - вот это искусственное разделение приводило к конфликтам.
Сейчас этого нет. Все служат всего лишь один год. Это раз. И второе, задачи, которые решают вооруженные силы, стали, в первую очередь, боевыми. Людей готовят к войне. И поэтом они стараются соответствующим образом относиться к своему служению. Учения, переброски, перегруппировки.
Это все говорит о том, что некогда заниматься какими-то неуставными взаимоотношениями. Понятно, что может быть все, что угодно. Но в лучшую сторону изменяется отношение человека к человеку внутри воинского коллектива. Потому как они исполняют сейчас свой долг. Иногда в отрыве от своей родной земли. И очень часто с участием серьезнейших мероприятий, которые требуют концентрации, братского плеча своего сослуживца. Вот все это, ну, в комплексе, естественно, улучшает обстановку внутри воинских частей. И священники рядом всегда.+
То есть, на полевых учениях они вместе с военнослужащими выходят, выставляют свои палатки, храмы-палатки, стараются молиться вместе с ними. То есть, это, на самом деле, реальная боевая работа военного священнослужителя.
Документ принят на заседании Священного Синода Русской Православной Церкви 25-26 декабря 2013 года ( ).
Позиция Церкви в отношении воинского служения основана на том, что ратная служба спасительна для христианина при условии соблюдения заповедей о любви к Богу и ближним, вплоть до готовности положить душу свою «за други своя», что, по слову Христа Спасителя, является высшим проявлением жертвенной христианской любви (Ин.15:13).
Русская Православная Церковь видит насущную необходимость в возрождении духовных основ воинского служения, призывая военнослужащих к подвигу и молитве.
С точки зрения христианского вероучения война является физическим проявлением скрытого духовного недуга человечества — братоубийственной ненависти (Быт. 4:3-12). Признавая войну злом, Церковь благословляет своим чадам участвовать в боевых действиях, если речь идет о защите ближних и своего Отечества. Церковь во все времена относилась с уважением к воинам, которые ценой собственной жизни и здоровья выполняли свой долг.
Благовествуя о Христе Спасителе, пастырь призван воодушевлять военнослужащих на ратное служение. Сохранение мира в душе является делом весьма трудным, особенно в контексте исполнения воинского долга,требующего от воина глубокой внутренней работы над собой и особого пастырского душепопечения. Предназначение военного священника — стать духовным отцом военнослужащих, гражданского персонала воинских формирований и членов их семей, помогать им с христианской точки зрения осмысливать свой долг.
Военный священник, кроме общих требований, предъявляемых к духовенству Русской Православной Церкви, должен иметь опыт пастырского служения, уметь переносить трудности и лишения, связанные с его службой. При этом личный пример и твердость духа священнослужителя, особенно в сложных ситуациях, являются важными средствами пастырского воздействия на военнослужащих.
Военные священники призваны воспитывать в военнослужащих дух взаимопомощи и братской поддержки. При этом военные священники не должны брать на себя функции, выходящие за рамки их статуса.
I. Общие положения
1.1. Настоящее Положение устанавливает порядок взаимодействия епархий Русской Православной Церкви, (далее — Синодальный отдел), федеральных органов государственной власти, в которых предусмотрена военная и правоохранительная служба (далее по тексту — воинских и правоохранительных формирований), а также военного духовенства 1 по вопросам:
- пастырского окормления и религиозного просвещения военнослужащих (служащих) и членов их семей;
- совершения богослужений и обрядов на территории воинских и правоохранительных формирований 2 .
1.2. Военное духовенство организует работу с военнослужащими (служащими) православного вероисповедания (членами их семей) на принципах добровольности и в соответствии с законодательством Российской Федерации, с учетом специфики воинских и правоохранительных формирований.
1.3. Епархиальные архиереи:
- осуществляют начальственное наблюдение и несут каноническую ответственность за богослужебную и пастырскую деятельность военных священников в пределах своей епархии;
- через органы епархиального управления оказывают содействие клирикам своей епархии и прикомандированным священнослужителям других епархий в осуществлении на территории епархии соответствующей деятельности в воинских и правоохранительных формированиях.
1.4. Военное духовенство Русской Православной Церкви составляют штатные и внештатные военные священнослужители.
Штатные военные священники находятся на должностях гражданского персонала в воинских и правоохранительных формированиях и в богослужебной и пастырской деятельности состоят в подчинении епархиального архиерея епархии, на территории которой находится воинское или правоохранительное формирование, а в рамках должностных обязанностей, обусловленных трудовым договором (контрактом), подчиняются командиру (начальнику) воинского или правоохранительного формирования.
1.5. Внештатные военные священники осуществляют свою деятельность по согласованию с командирами (начальниками) воинского или правоохранительного формирования на основании соглашений о сотрудничестве между Русской Православной Церковью, епархиями и воинским или правоохранительным формированием.
В части осуществления богослужебной и пастырской деятельности в воинском или правоохранительном формировании внештатные военные священники подчиняются епархиальному архиерею епархии, на территории которой находится соответствующее формирование.
В отношении внештатных военных священнослужителей, командированных из иных епархий, епархиальный архиерей епархии, на территории которой находится воинское или правоохранительное формирование, осуществляет функции, предусмотренные п. 1.3 настоящего Положения.
1.6. Взаимоотношения православного духовенства в воинском коллективе с представителями духовенства других религий и христианских конфессий основываются на взаимном уважении и принципе взаимного невмешательства в религиозную деятельность.
II. Требования к военным священникам
2.1. Военные священники должны соответствовать следующим обязательным требованиям:
- обладать пастырским опытом, позволяющим окормлять и просвещать военнослужащих (служащих);
- иметь высшее богословское образование или высшее светское образование при достаточном пастырском опыте;
- иметь положительное заключение медицинской комиссии о состоянии здоровья.
2.2. Военные священники, занимающие штатные должности в воинском или правоохранительном формировании, должны быть гражданами Российской Федерации и не иметь иного гражданства.
2.3. Военные священники могут проходить специальную подготовку, необходимую для исполнения своих обязанностей, в порядке и на условиях, устанавливаемых Синодальным отделом по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами совместно с руководством воинского или правоохранительного формирования.
III. Задачи военного духовенства
3.1. Основными задачами военного духовенства являются:
- совершение богослужений и религиозных обрядов;
- духовно-просветительская работа;
- участие в мероприятиях, проводимых командованием по патриотическому и нравственному воспитанию военнослужащих (служащих) и членов их семей;
- оказание содействия командованию в проведении профилактической работы по укреплению правопорядка и дисциплины, предупреждению правонарушений, неуставных взаимоотношений и суицидальных происшествий;
- консультирование командования по религиозным вопросам;
- участие в формировании в коллективах отношений, основанных на нормах христианской морали;
- содействие формированию здорового нравственного климата в семьях военнослужащих (служащих).
3.2. Военное духовенство участвует в организации и проведении просветительской и воспитательной работы с членами семей военнослужащих (служащих), взаимодействуя с различными организациями, в том числе с военно-патриотическими и военно-спортивными клубами, ветеранскими и другими общественными организациями.
IV. Организация деятельности военного духовенства
4.1. Кандидаты на штатные должности военного духовенства в воинском или правоохранительном формировании на территории епархии определяются решением епархиального архиерея.
Кандидаты проходят испытания на профессиональную пригодность в соответствии с требованиями, определяемыми Синодальным отделом по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами и руководством воинского или правоохранительного формирования.
При отсутствии препятствий кандидаты проходят соответствующую подготовку по программам, разработанным Синодальным отделом и Управлением по работе с верующими военнослужащими Вооруженных Сил Российской Федерации (далее ВС РФ).
Кандидаты представляются Синодальным отделом руководству воинского или правоохранительного формирования для назначения на штатные должности.
4.2. Если кандидат на штатную должность не соответствует установленным требованиям, епархии необходимо представить в Синодальный отдел по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами сведения о другом кандидате.
Если клирик, занимающий штатную должность, не может выполнять свои обязанности, он подлежит освобождению от должности в установленном порядке по представлению Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами через соответствующий орган воинского или правоохранительного формирования. В указанном случае епархия представляет в Синодальный отдел по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами сведения о другом кандидате на вакантную должность.
4.3. Штатные и внештатные военные священники остаются клириками епархий, в канонической юрисдикции которых они состоят.
4.4. На основании обращения председателя Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами священнослужители могут на определенный срок командироваться епархиальным архиереем, в канонической юрисдикции которого они состоят, в иную епархию, на территории которой находится воинское или правоохранительное формирование, для осуществления предусмотренного настоящим Положением служения.
При положительном решении епархиального архиерея председатель Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами обращается к епархиальному архиерею епархии, на территории которой находится воинское или правоохранительное формирование, с просьбой принять решение о назначении командируемого священнослужителя на штатную должность военного священника.
По решению епархиального архиерея епархии, на территории которой находится воинское или правоохранительное формирование, прикомандированный священнослужитель может быть досрочно отправлен в свою епархию.
4.5. В случае передислокации воинского или правоохранительного формирования за пределы епархии командирование штатных военных священников по месту новой дислокации осуществляется в порядке, предусмотренном п. 4.4 настоящего Положения.
При сокращении штатной должности, занимаемой военным священником, командированный священнослужитель возвращается на служение в свою епархию.
4.6. В своей богослужебной и пастырской деятельности военные священники подотчетны епархиальному архиерею епархии, на территории которой находится воинское или правоохранительное формирование.
4.7. Спорные вопросы, возникающие в ходе работы военных священников, подлежат урегулированию епархиальным архиереем епархии, на территории которой находится воинское или правоохранительное формирование, совместно с представителями Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами и соответствующих органов воинского или правоохранительного формирования.
4.8. Решения о поощрении военных священников принимаются епархиальным архиереем епархии, на территории которой находится соответствующее воинское или правоохранительное формирование, по представлению Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами и (или) командира (начальника) воинского или правоохранительного формирования.
В отношении командированных священнослужителей решения по поощрению принимаются епархиальным архиереем епархии, в канонической юрисдикции которой находится командированный священнослужитель, по представлению епархиального архиерея епархии, на территории которого находится соответствующее воинское или правоохранительное формирование, а также Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами или командира (начальника) воинского или правоохранительного формирования.
4.9. Решения о наложении канонических прещений на клириков из числа военных священников принимаются епархиальным архиереем (церковным судом) епархии, на территории которой находится соответствующее воинское или правоохранительное формирование по представлению Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами или командира (начальника) воинского или правоохранительного формирования.
В отношении командированных священнослужителей решения по применению канонических прещений принимаются епархиальным архиереем (церковным судом) епархии, в канонической юрисдикции которой находится командированный священнослужитель, по представлению епархиального архиерея епархии, на территории которого находится соответствующее воинское или правоохранительное формирование, а также Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами или командира (начальника) воинского или правоохранительного формирования.
4.10. Внештатные военные священники на территории епархии назначаются по решению епархиального архиерея.
Назначение внештатных военных священников из числа командированных из других епархий осуществляется в исключительных случаях с согласия епархиального архиерея, в канонической юрисдикции которого находится командируемый священнослужитель.
4.11. После назначения священнослужителя на штатную должность командир (начальник) воинского или правоохранительного формирования заключает с ним трудовой договор (контракт).
4.12. Военному священнику в порядке, предусмотренном нормативными актами соответствующего воинского или правоохранительного формирования, предоставляется помещение, позволяющее по церковным канонам совершать богослужения, а также помещение для внебогослужебной работы с военнослужащими.
4.13. Для организации повседневной деятельности в воинском или правоохранительном формировании военному священнику командованием могут выделяться необходимые для его служения средства связи, транспорт и оказывается другая необходимая практическая помощь.
По всем вопросам организации своей деятельности, в том числе при возникновении конфликтных ситуаций, военный священник вправе обратиться к епархиальному архиерею и (или) вышестоящему командиру (начальнику) воинского или правоохранительного формирования, в Синодальный отдел по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами за методической и практической помощью и (или) к руководителю соответствующих органов воинского или правоохранительного формирования.
4.14. Обеспечение военных священников церковной утварью, религиозной литературой, иными предметами религиозного назначения, оснащение (оборудование) воинских (в том числе походных) храмов является предметом заботы епархиального архиерея епархии, на территории которой находится воинское или правоохранительное формирование.
4.15. Предоставление служебного жилья, выплата заработной платы, обеспечение права на отдых, медицинское обслуживание, образование, пенсию, льготы для многодетных семей и другие социальные гарантии штатным военным священникам обеспечиваются соответствующим воинским или правоохранительным формированием в порядке, установленном действующим законодательством Российской Федерации.
V. Должностные обязанности штатного военного священника
5.1. Военный священник обязан:
- основывать свою деятельность на Священном Писании, учении Православной Церкви, церковных канонах, с учетом традиций российского воинства;
- основное внимание уделять пастырской, духовно-просветительской работе среди военнослужащих (служащих), как индивидуальной, так и в составе подразделений;
- знать основные положения военного законодательства Российской Федерации, а также положения нормативных правовых актов, касающиеся религиозной деятельности в воинских и правоохранительных формированиях;
- участвовать в воинских ритуалах, церемониях и других торжественных мероприятиях воинского или правоохранительного формирования;
- совершать обряды и требы по просьбе военнослужащих (служащих) и членов их семей;
- оказывать необходимую пастырскую поддержку военнослужащим (служащим), оказавшимся в тяжелых жизненных ситуациях, больным и раненым, членам семей военнослужащих (служащих), а также ветеранам и инвалидам;
- организовывать и проводить церковное погребение военнослужащих (служащих) и членов их семей, их церковное поминовение, содействовать поддержанию в достойном состоянии мест воинских погребений;
- содействовать командованию воинского или правоохранительного формирования в преодолении нарушений правопорядка и дисциплины, неуставных правил взаимоотношений, пьянства, наркомании, воровства, мздоимства и других негативных проявлений;
- содействовать поддержанию мира и согласия между военнослужащими (служащими) различного вероисповедания, предотвращению межнациональной и межрелигиозной неприязни, помогать командованию в урегулировании конфликтных ситуаций;
- консультировать командование по вопросам религиозного характера, оказывать им и должностным лицам воинского или правоохранительного формирования помощь в противодействии деятельности деструктивных религиозных (псевдорелигиозных) организаций;
- соблюдать трудовую дисциплину и требования действующего российского законодательства по защите государственной тайны;
- о конфликтах, которые не могут быть разрешены на местном уровне, информировать епархиального архиерея, Синодальный отдел по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами, а при необходимости, вышестоящее командование соответствующего воинского или правоохранительного формирования;
- по возможности оказывать содействие военнослужащим (служащим) других вероисповеданий в реализации их конституционного права на свободу вероисповедания;
- исполнять иные обязанности по должности, предусмотренные трудовым договором (контрактом).
— Военное духовенство — священнослужители Русской Православной Церкви, которые на штатной или внештатной основе осуществляют пастырское окормление военнослужащих (служащих) федеральных органов государственной власти, в которых предусмотрена военная и правоохранительная служба.