Каноны православной церкви. Душеполезное поучение в неделю святых отец I Вселенского C обора

Седьмой Вселенский собор прошел в Никее в 787 году и был созван против ереси иконоборчества. Ересь, отвергающая почитание священных изображений под предлогом борьбы с идолопоклонством, возникла во второй четверти VIII века при самом активном участии императоров Льва III Исавра и Константина V Копронима.

В 730 году император Лев III запретил почитание икон, объявив его преступлением. Он велел воинам снять и разбить особо чтимую икону Христа над воротами его дворца. Один из воинов поднялся по лестнице, чтобы выполнить приказ, но толпа не дала закончить издевательство.

Народ в пылу негодования опрокинул лестницу и предал смерти упавшего воина. По приказу императора главные виновники расправы были казнены, патриарх Герман низложен. По указу императора иконы были вынесены из храмов и сожжены, а епископы, противившиеся этому, изгнаны. Христиане раскололись на две партии - иконопочитателей и иконоборцев. Под флаг защиты святых изображений встали все враждебные императору круги, по стране прокатились восстания. Так началось жестокое гонение на святые иконы, которое продолжалось при его сыне и внуке. Результатом иконоборчества стало уничтожение тысяч икон, а также мозаик, фресок, статуй святых и расписных алтарей во многих храмах.

В 754 году на лжесоборе в Иерии иконоборчество было провозглашено в качестве официальной церковной доктрины Византийской империи, утвержденной подписями более 330 епископов (собор этот именуют также «безглавым», так как ни один патриарх не присутствовал на его открытии).

Определения лжесобора приводились в исполнение с необыкновенной жесткостью. Не останавливаясь на иконопочитании, Константин V пошел дальше. Он хотел уничтожить почитание святых и их мощей, монашескую жизнь, считая все это суеверием. По его приказу мощи святых или сжигались, или сбрасывались в море. Монастыри были обращены в казармы или конюшни. Монахи изгнаны, а те, кто открыто порицал действия императора и защищал иконопочитание, предавались мучительной смерти.

После смерти Константина его сын Лев Хазар (его мать была дочерью хазарского кагана), по завещанию отца, должен был продолжить борьбу с иконами. Но Лев оказался человеком слабохарактерным. Большое влияние на него имела его жена афинянка Ирина, тайно поддерживавшая иконопочитание.

Взойдя на престол, император Лев IV Хазар (775-780) под влиянием своей жены прекратил гонения против монахов, но не пожелал открыто порывать с иконоборческими убеждениями отца и деда.

Весной 780 году под покровительством царицы Ирины на Константинопольский престол был избран тайный иконопочитатель Патриарх Павел IV.

Вскоре императору было доложено о дворцовом заговоре. Обнаружив в ходе расследования иконы в покоях императрицы Ирины, Лев возобновил гонение против иконопочитателей, обвинив их в злоупотреблении его добрым отношением. Несколько высокопоставленных придворных и сановников за сокрытие икон были подвергнуты жестоким наказаниям и заключению. Императрица подверглась опале.

В конце 780 года император Лев IV скоропостижно скончался. После смерти мужа Ирина была провозглашена регентом при 9-летнем сыне, императоре Константине VI. Она сумела предотвратить заговор и сосредоточила всю власть в своих руках. Ирина стала первой (но не последней) женщиной, непосредственно правившей в Византийской империи. Она решительно объявила себя защитницей икон. Началось возрождение монастырей. Позиции иконоборцев, оставшихся без поддержки императорской власти, резко ослабли. В обществе началось обсуждение вопроса о необходимости восстановления почитания икон.

В 787 году в храме св. Софии царицей Ириной был созван VII Вселенский Собор в г. Никее, на который явились 367 отцов, на котором и состоялось осуждение иконоборчества как ереси. Святые отцы VII Вселенского Собора собрали церковный опыт почитания святых икон с первых времен, обосновали его и сформулировали Догмат об иконопочитании на все времена и для всех народов, которые исповедуют Православную веру. Святые отцы провозгласили, что иконопочитание - это законоположение и Предание Церкви, оно направляется и вдохновляется Святым Духом, живущим в Церкви. Изобразительность икон неразлучна с евангельским повествованием. И то, что слово евангельское сообщает нам через слух, то же самое икона показывает через изображение.

Собор осудил и отверг иконоборческую ересь и определил - поставлять и полагать в святых храмах, вместе с изображением Честного и Животворящего Креста Господня, и святые иконы, почитать и воздавать им поклонение, возводя ум и сердце к Господу Богу, Божией Матери и Святым, на них изображенным.

VII Вселенский Собор утвердил, что иконопись есть особая форма откровения Божественной реальности и через Богослужение и икону Божественное откровение становится достоянием верующих. Через икону, как и через Священное Писание, мы не только узнаем о Боге, мы познаем Бога; через иконы святых угодников Божиих мы прикасаемся к преображенному человеку, причастнику Божественной жизни; через икону мы получаем всеосвящающую благодать Святого Духа.

Каждый день Святая Церковь прославляет иконы Матери Божией, празднует память святых Божиих угодников. Их иконы кладут перед нами на аналой для поклонения и живой религиозный опыт каждого из нас, опыт нашего постепенного преображения через них, делает нас верными чадами Святой Православной Церкви.

Тропари святым отцам

глас 8

Препрославлен еси, Христе Боже наш, светила на земли отцы наши основавый, и теми ко истинней вере вся ны наставивый, Многоблагоутробне, слава Тебе.

глас 2

Пречистому образу Твоему покланяемся, Благий, просяще прощения прегрешений наших, Христе Боже: волею бо благоволил еси плотию взыти на Крест, да избавиши яже создал еси от работы вражия. Тем благодарственно вопием Ти: радости исполнил еси вся, Спасе наш, пришедый спасти мир.

Кондак святым отцам

глас 6

Иже из Отца возсияв Сын неизреченно, из Жены родися сугуб естеством, Егоже видяще, не отметаемся зрака изображения, но сие благочестно начертающе, почитаем верно. И сего ради истинную веру Церковь держащи, лобызает икону вочеловечения Христова.

АПОСТОЛ

Братия, узнав, что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдается никакая плоть. Если же, ища оправдания во Христе, мы и сами оказались грешниками, то неужели Христос есть служитель греха? Никак. Ибо если я снова созидаю, что разрушил, то сам себя делаю преступником. Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога. Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня. (Послание к Галатам св. ап. Павла 2:16–20)

Братия, поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их. Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же. Учениями различными и чуждыми не увлекайтесь; ибо хорошо благодатью укреплять сердца, а не яствами, от которых не получили пользы занимающиеся ими. Мы имеем жертвенник, от которого не имеют права питаться служащие скинии. Так как тела животных, которых кровь для очищения греха вносится первосвященником во святилище, сжигаются вне стана, – то и Иисус, дабы освятить людей Кровию Своею, пострадал вне врат. Итак выйдем к Нему за стан, нося Его поругание; ибо не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего. Итак будем через Него непрестанно приносить Богу жертву хвалы, то есть плод уст, прославляющих имя Его. Не забывайте также благотворения и общительности, ибо таковые жертвы благоугодны Богу. (Послание к Евреям св. ап. Павла 13:7–16)

ЕВАНГЕЛИЕ

В то время пошел Иисус в город, называемый Наин; и с Ним шли многие из учеников Его и множество народа. Когда же Он приблизился к городским воротам, тут выносили умершего, единственного сына у матери, а она была вдова; и много народа шло с нею из города. Увидев ее, Господь сжалился над нею и сказал ей: не плачь. И, подойдя, прикоснулся к одру; несшие остановились, и Он сказал: юноша! тебе говорю, встань! Мертвый, поднявшись, сел и стал говорить; и отдал его Иисус матери его. И всех объял страх, и славили Бога, говоря: великий пророк восстал между нами, и Бог посетил народ Свой. (Евангелие от Луки 7:11–16)

ЕВАНГЕЛИЕ

В то время возвел Иисус очи Свои на небо и сказал: Отче! пришел час, прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя, так как Ты дал Ему власть над всякою плотью, да всему, что Ты дал Ему, даст Он жизнь вечную. Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа. Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить. И ныне прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира. Я открыл имя Твое человекам, которых Ты дал Мне от мира; они были Твои, и Ты дал их Мне, и они сохранили слово Твое. Ныне уразумели они, что все, что Ты дал Мне, от Тебя есть, ибо слова, которые Ты дал Мне, Я передал им, и они приняли, и уразумели истинно, что Я исшел от Тебя, и уверовали, что Ты послал Меня. Я о них молю: не о всем мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои. И все Мое Твое, и Твое Мое; и Я прославился в них. Я уже не в мире, но они в мире, а Я к Тебе иду. Отче Святый! соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы. Когда Я был с ними в мире, Я соблюдал их во имя Твое; тех, которых Ты дал Мне, Я сохранил, и никто из них не погиб, кроме сына погибели, да сбудется Писание. Ныне же к Тебе иду, и сие говорю в мире, чтобы они имели в себе радость Мою совершенную. (Евангелие от Иоанна 17:1–13)

Память Первого Вселенского Собора празднуется Церковью Христовой с древнейших времен. Господь Иисус Христос оставил Церкви великое обетование: “Создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют Ее” (Мф. 16, 18). В этом радостном обетовании находится пророческое указание, что, хотя жизнь Церкви Христовой на земле будет проходить в трудной борьбе с врагом спасения, победа на Ее стороне. Святые мученики засвидетельствовали истинность слов Спасителя, претерпев страдания за исповедание Имени Христова, и меч гонителей склонился перед победоносным знамением Креста Христова.

С IV века прекратились преследования христиан, но внутри самой Церкви возникли ереси, на борьбу с которыми Церковь созывала Вселенские Соборы. Одной из опаснейших ересей было арианство.

Арий, александрийский пресвитер, был человеком безмерной гордыни и честолюбия. Он, отвергая Божественное достоинство Иисуса Христа и Его равенство с Богом Отцом, ложно учил, что Сын Божий не Единосущен Отцу, а сотворен Отцом во времени. Поместный Собор, созванный по настоянию Александрийского Патриарха Александра, осудил лжеучение Ария, но тот не покорился и, написав многим епископам письма с жалобой на определение Поместного Собора, распространил свое лжеучение по всему Востоку, ибо получил поддержку в своем заблуждении от некоторых восточных епископов. Для расследования возникшей смуты святой равноапостольный император Константин (память 21 мая) направил епископа Осию Кордубского и, получив от него Удостоверение, что ересь Ария направлена против самого основного догмата Христовой Церкви, решился созвать Вселенский Собор. По приглашению святого Константина в город Никею в 325 году собрались 318 епископов - представителей христианских Церквей из разных стран.

Среди прибывших епископов было много исповедников, пострадавших во время гонений и носивших на телах следы истязаний. Участниками Собора были также великие светильники Церкви - святитель Николай, архиепископ Мир Ликийских (память 6 декабря и 9 мая), святитель Спиридон, епископ Тримифунтский (память 12 декабря), и другие, почитаемые Церковью святые отцы.

Александрийский Патриарх Александр прибыл со своим диаконом Афанасием, впоследствии Патриархом Александрийским (память 2 мая), названным Великим, как ревностный борец за чистоту Православия. Равноапостольный император Константин присутствовал на заседаниях Собора. В своей речи, произнесенной в ответ на приветствие епископа Евсевия Кесарийского, он сказал: “Бог помог мне низвергнуть нечестивую власть гонителей, но несравненно прискорбнее для меня всякой войны, всякой кровопролитной битвы и несравненно пагубнее внутренняя междоусобная брань в Церкви Божией”.

Ариане признавали Христа первым творением, высшим всех ангельских сил, они признавали Его воплощение, но только они отрицали Божество Того, Кто воплотился. И отцы Собора сумели распознать всю глубину зла в этой ереси. Если не Бог стал Человеком, если Сын Божий - не Бог по естеству, то человек не вернулся к Богу, он не оправдан и не спасен. И отстаивая свою веру, те, кого мы сейчас вспоминаем, преодолели препятствия, которые по человеческим рассуждениям казались непреодолимыми.

Прежде всего, они бросили вызов духу времени. Жители Римской Империи были искушены в философии, и христианство было посеяно на не совсем доброй почве. Не так сложно было вчерашним язычникам отвергнуть ложных богов, вера в которых уже изжила себя. Им было трудно признать Три Лица в Едином Боге. Не в том был соблазн для них, что Бог Един, а в том, что Он Един в Трех, и Три в Одном. Арианство было логичнее: Бог Отец - Единый Бог, а Сын и Дух - сотворены Им и Сын назван Сыном по благодати, но не по природе. Среднему человеку было легче принять такую трактовку веры, и в этом была вся сила ереси. Выступая против Ария, защитники Православия выступали против сознания значительной части людей той эпохи. Но они не убоялись этого, и потому-то Истина через них и восторжествовала.

На почве ереси в Церкви возник серьезный раскол. Благочестивый император Константин Великий сперва счел вопрос несущественным и малозначительным, и призвал обе стороны к миру. Защитники веры сумели объяснить Императору, что все не так просто, и он переменил точку зрения. Были собраны лучшие богословы, были выкованы слова, в которых мы и по сей день исповедуем свою веру. Наш Символ Веры вплоть до слов И в Духа Святого был составлен на Первом Вселенском Соборе, а уже в Господа Животворящего, Иже от Отца Исходящего и далее - это деяние Второго Собора. Символы Веры были и раньше, похожие по содержанию, но перед лицом новой ереси они оказались недостаточными, не настолько конкретными, как было нужно. И тогда было найдено слово «единосущие» - единосущна Отцу, Имже вся быша, и в этом была кульминация деяний Собора.

Священник Михаил Немнонов

Арий, имея своими сторонниками 17 епископов, держался гордо, но его учение было опровергнуто и он отлучен Собором от Церкви, а святой диакон Александрийской Церкви Афанасий в своей речи окончательно опроверг богохульные измышления Ария. Отцы Собора отклонили символ веры, предложенный арианами. Был утвержден православный Символ веры. Равноапостольный Константин предложил Собору внести в текст Символа веры слово “Единосущный”, которое он часто слышал в речах епископов. Отцы Собора единодушно приняли это предложение. В Никейском Символе святые отцы сформулировали апостольское учение о Божественном достоинстве Второго Лица Пресвятой Троицы - Господа Иисуса Христа. Ересь Ария, как заблуждение гордого разума, была обличена и отвергнута. После решения главного догматического вопроса Собор установил также двадцать канонов (правил) по вопросам церковного управления и дисциплины. Был решен вопрос о дне празднования Святой Пасхи. Постановлением Собора Святая Пасха должна праздноваться христианами не в один день с иудейской и непременно в первое воскресенье после дня весеннего равноденствия (который в 325 году приходился на 22 марта).

Что же было потом? Сторонники ереси с лукавством, присущим всякой лжи, сумели поправить свое положение, а затем снова перешли в наступление. Константин Великий умер - его сын и приемник был арианином. Епископы, сочувствовавшие ереси, имели влияние на Императора, и они смещали одного за другим борцов за православие с их епископских кафедр, заменяя своими сторонниками. Почти все отцы Собора в конце жизни претерпели гонения, и лишь немногие дожили до торжества своего дела, когда спустя сорок лет, в шестидесятые годы четвертого века, сознание общества стало меняться и Истина восторжествовала.

Потому она победила ложь, что нашлись люди, которые выстрадали эту Истину, вынесли ее на своих плечах. Нелегкой была их жизнь, но было в ней самое главное - они прославляли Святую Троицу и то, как Един от Троицы стал Человеком. И исповедав эту веру словами, они затем подтвердили ее и самой своей жизнью, а многие также и тем, что умерли за свою веру.

Память святых отец Первого Вселенского Собора. История

Первый Никейский Собор - Собор Церкви, созванный императором Константином Великим в июне 325 года в городе Никее. Он продолжался больше двух месяцев и стал Первым Вселенским Собором в истории христианства. Основной задачей Собора было разоблачение лжеучения александрийского священника Ария, который отвергал Божество и предвечное рождение от Бога Отца Сына Божия и учил, что Христос есть только высшее творение. Ересь Ария касалась главного христианского догмата, на котором зиждется вся вера и вся Церковь Христова, который составляет единственное основание всего упования нашего спасения. Если бы ересь Ария, отвергавшая Божество Сына Божия Исуса Христа, потрясшая тогда всю Церковь и увлекшая за собою великое множество и пастырей и пасомых, одолела истинное учение Церкви и сделалась господствующею, то давно уже не существовало бы само христианство, и весь мир погрузился бы в прежнюю тьму неверия и суеверий. Ария поддерживал епископ Никомидийский (Палестина) Евсевий, очень влиятельный при царском дворе, поэтому ересь получила очень широкое распространение в то время. И по сей день враги христианства, взяв за основу ересь Ария и дав ей другое название, смущают умы и вводят в соблазн многих людей.

На I Вселенском Соборе участвовало 318 епископов, среди которых были: Афанасий Великий, Спиридон Тримифийский, Никола Мирликийский, Александр Александрийский и другие.

Отцы Церкви. Миниатюра, XII в.

Ложное учение Ария было опровергнуто архидиаконом Афанасием, который, являясь помощником Александрийского епископа Александра, сменил со временем своего учителя на этой кафедре. Собор осудил и отверг ересь Ария и утвердил непреложную истину - догмат: Сын Божий есть истинный Бог, рожденный от Бога Отца прежде всех век и так же вечен, как Бог Отец; Он рожден, а не сотворен, и единосущен с Богом Отцом. Чтобы все православные христиане могли точно знать истинное учение веры, оно было ясно и кратко изложено в первых семи членах Символа Веры.

«Днесь вернии память святых отец чтется… Мнози же от еретик исповедаша, яко Христос пострада и воскресе. А еже подобен Отцу, то никакоже, но многи хулы на Божество вещаше еретицы. Святии же отцы правоверное учение Церкви изъясниша, и веру утвердиша. Тем по господских праздницех, память святых отец празднуется

На этом же Соборе было постановлено праздновать Пасху в первый воскресный день после первого весеннего полнолуния, выходным днем было признано воскресенье вместо субботы, выработано 20 канонов, определено было священникам быть женатыми, установлены были и многие другие правила.

Основными источниками о Никейском Соборе являются работы двух его участников: Евсевия Кесарийского и Афанасия Великого, а также историков позднейшего времени: Руфина Аквилейского, Сократа Схоластика, Созомена, блаженного Феодорита Кирского. Источники называют различную численность участников Собора: принятое ныне число участников, 318 епископов, называли Иларий Пиктавийский, Василий Великий и Афанасий Великий. Запад был представлен по одному епископу из Испании (Осий Кордубский), Галлии, Африки, Калабрии; папа Сильвестр лично не принял участие в Соборе, но делегировал своих легатов - двух пресвитеров. На Соборе были также делегаты от территорий, не входивших в состав империи: из Питиунта на Кавказе, Феофил Готский из Боспорского царства (Керчи), из Скифии, два делегата из Армении, один из Персии. Большинство епископов было из восточной части империи. Среди участников было много исповедников христианской веры.

«Видев же царь Церковь возмущену Арием, повеле созвати вся вселенские епископы, и скоро снидошася в Никею, идеже Арий приведен бысть со единомысленниками своими. И снидошася отовсюду епископи, триста и осьмнадесят, и седоша с царем. Приведоша же Ария и его други на собор, и повеле царь Константин первее Арию глаголати. И рече Арий, не искони Слово Божие бысть, ни тем видимая быша, ни подобен есть Сын Отцу, ни истинен естеством бысть » («Златоуст», слово 75 «Поучение на собор святых отец 318, сшедшихся на Ария еретика»).

Как гласит церковное предание, святитель Никола чудотворец, слыша эти богохульные речи, не сдержался и ударил Ария по щеке, после чего был запрещен в священнослужении. Письменное свидетельство об этом случае находим в творениях митрополита Навпактского и Артского Дамаскина Студита (XVI век), который в своей книге «Θησαυρός» («Сокровище»), излагает сказание, что время Вселенского Собора (325) Никола «ударил по щеке » злочестивого Ария. Однако вскоре святым отцам было откровение о том, что святитель Никола поступил так по истинной ревности о правде Божией, после чего он был немедленно оправдан и возведен в прежнее свое достоинство.

Первый Вселенский Собор, Святитель Никола спорит с нечестивым Арием. Греческая фреска, Афон

Святые отцы Первого Вселенского Собора. Почитание

Память святых 318-ти богоносных отец Первого Вселенского Собора иже в Никеи совершается в седьмую неделю (воскресенье) по Пасхе.

Библиотека Русской веры
→

Тропарь.

П репрослaвленъ є3си2 хrтE б9е нaшъ, и4же свэти1ла наземли2 nц7ы2 нaшz њсновaлъ є3си2, и3 тёми ко и4стиннэй вёрэ всёхъ нaсъ настaвилъ є3си2. многомлcтиве слaва тебЁ.

Кондaк.

А пcльское проповёданіе, и3 nц7ъ ўчeніе, цRкви є3ди1ною вёрою запечатлЁ, и3 ри1зу носsщи и4стинэ, и3сткaну t вhшнzгw бGосл0віz, и3справлsетъ и3 слaвитъ, бlгочeстіz вели1кое тaинство.

Святые Отцы Первого Вселенского Собора. Иконы и картины

Самыми ранними дошедшими до настоящего времени изображениями Вселенских Соборов являются мозаики центрального нефа базилики Рождества Христова в Вифлееме (680-724 гг.). Сцены носят символический характер - лишены каких бы то ни было фигурных изображений. На сложных архитектурных фонах в виде аркад, завершающихся башенками и куполами, под центральными арками изображены Престолы с Евангелиями, выше помещены тексты соборных постановлений и кресты. Каждое изображение Вселенского Собора отделяется от другого растительным орнаментом. Семь Вселенских Соборов изображены в нартексе собора монастыря Гелати (Грузия), 1125-1130 гг. Все сцены единообразны: в центре на престоле император, по сторонам сидят епископы, ниже стоят остальные участники Собора, еретики изображены справа.

На Руси первым изображением Вселенских Соборов стали фрески Рождественского собора Ферапонтова монастыря (1502 год), написанные Дионисием. Иконография сцен полностью сложилась к началу XII в. В центре на престоле изображается император, председательствующий на Соборе. По сторонам сидят епископы. Ниже группами стоят участники Собора, еретики изображаются справа. Над сценами обычно помещаются тексты, содержащие сведения о Соборе. Фрески Дионисия композиционно похожи, в центре каждой находится император, как инициатор Собора, вокруг него святители - поборники Православия. Из других известных изображений Вселенских Соборов можно назвать композиции Успенского собора Московского Кремля (1643), на паперти Преображенского собора московского Новоспасского монастыря (конец XVII века).

Первый Вселенский Собор. Дионисий. Собор Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря

Поздние иконы содержат много мелких деталей, подробно иллюстрирующих сказания о Вселенских Соборах. На московской иконе середины XVII века (ГТГ), например, царь изображен не только в верхней части композиции, но и в нижней, среди спорящих; у его ног лежит книга. В левой части композиции изображен Богомладенец Христос, стоящий на престоле, под киворием. С противоположной стороны, справа, внутри небольшого здания, на корточках сидит Арий; у него вываливаются внутренности.

Первый Вселенский Собор. Минея июль. Икона. Русь. Начало XVII в. Церковно-Археологический Кабинет Московской Духовной Академии

На иконе Первого Вселенского Собора конца XVI века (музей-заповедник «Ростовский кремль») в центре композиции на фоне одноглавого храма изображен император Константин Великий. Он на троне, в пурпурном одеянии, в короне; в левой руке он держит свиток. Справа и слева от императора находятся по три епископа с Евангелиями в руках. В нижней части иконы император стоит, встречая участников Собора; первым к нему подходит святитель Никола, затем, вероятно, святитель Афанасий Александрийский; все святые отцы - защитники Православия на иконе с нимбами. За спиной у императора стоят ариане; они в белых колпаках без нимбов. Сам Арий изображен в правом нижнем углу иконы: «утроба его разлияся» - как объясняет иконописный подлинник конца XVI века.

Первый Вселенский Собор. Вторая половина XVI в. Государственный музей-заповедник «Ростовский Кремль», Ростов

Характерной особенностью иконы является изображенное внизу слева Видение Петра Александрийского. Святитель коленопреклоненно молится на фоне престола, и ему предстает Спаситель в разорванных ризах. Из жития святителя известно следующее: когда он находился в темнице в ожидании казни, к нему приходили александрийские епископы с просьбой снять наложенное на Ария прещение, но святитель рассказал им, как после совершения Литургии ему явился Христос в виде 12-летнего юноши в разорванных одеждах и поведал о будущих злодействах Ария. По святоотеческим толкованиям, разорванные надвое одежды Спасителя в этом видении означали отрицание Арием нераздельности Божественной и человеческой природы Христа. Святителя Петра казнили задолго до Собора (311 год), но его изображение на иконах Первого Собора укоренилось в иконографии. Интересно решение верхней части иконы, где святитель Петр изображен еще раз: остальные епископы расположены в один ряд; святитель Петр - чуть ниже, словно его присутствие ощущается на Соборе, хотя самого-то его там нет.

Икона Первый Вселенский Собор. Новгород, XVI в.
Первый Вселенский Собор. Строгановский иконописный лицевой подлинник. 16 июля (фрагмент). Русь. Конец XVI - начало XVII в. (издан в Москве в 1869 году). В 1868 году принадлежал графу Сергею Григорьевичу Строганову
Первый Вселенский Никейский Собор. В.И. Суриков. 1876 год

Душеполезное поучение в неделю святых отец I Вселенского C обора

Бюст императора Константина I Великого

При императоре Константине I (272-337) христиане получили, наконец, свободу вероисповедания, при прекращении гонений со стороны языческого мира для Церкви Христовой возникла новая, не менее серьезная опасность: чуждые философские тезисы и превратные мнения проникали в христианство и искажали основы спасительного апостольского проповедания. Вчерашние язычники, принимавшие христианство, как государственную религию, не имели уже ни тех твердых убеждений, ни готовности к ежедневному самопожертвованию, которыми отличались первые христиане.

Мирное существование христианской Церкви было нарушено возникшими внутри Церкви нестроениями и раздорами от появившихся ересей. Еще в начале деятельности императора Константина на Западе возникла ересь донатистов и новациан, требовавших повторения крещения над отпадшими во время гонений христианами. Эта ересь, отвергнутая двумя поместными соборами, была окончательно осуждена Миланским Собором 316 года. Но особенно губительной для Церкви оказалась возникшая на Востоке ересь Ария, дерзнувшего отвергнуть Божественную сущность Сына Божия и учить о тварности Исуса Христа.

Насколько пагубна и погрешительна была ересь арианства свидетельствует откровение, явленное священномученику Петру Александрийскому: он сподобился увидеть на святом жертвеннике Христа, как Младенца, но облеченного в разорванную одежду. Тогда Сам Христос сказал ему, что нечестивый Арий разодрал Его ризы.

«Кто Ти, Спасе, ризу раздра? Ты же рече, Арий, иже Троице раздели, едино честное начало в три разделения» (Триодь Цветная, служба в Неделю святых отец).

После Никейского Собора Арий был сослан в Иллирию с запретом возвращаться в Египет. Но у него вскоре нашлись сильные сторонники: епископ Евсевий Кесарийский открыто встал на сторону Ария, оправдал его на Кесарийском Соборе 325–328 и через Констанцию, сестру императора, сумел добиться его возвращения из изгнания. Когда Арий появился в Александрии, то произошло народное возмущение. В 336 г. император Константин вызвал его в Константинополь. При личной встрече с императором Арий выразил лицемерное покаяние, утверждая, что отныне признает все определения Никейского Собора.

Император Константин велел патриарху Александру торжественно допустить Ария к божественной Литургии. Святитель, зная коварный нрав зломудренного ересиарха, стал ревностно молиться, прося Бога указать ему, на чьей стороне истина. Так, когда пропадает надежда на помощь и справедливость от суда человеческого, Господь Сам разрешает критические ситуации, обращая все супротивное на пользу верным своим угодникам. Готовясь к торжественной встрече, Арий уже на пути к храму принял вдруг внезапную кончину, причем самым жалким и позорным образом.

«Царь, желая испытать Ария, призвал его во дворец и спросил: согласен ли он с постановлениями никейского Собора. Арий, нисколько не думая тотчас, хотя, впрочем, софистически, подписал Символ Веры. Царь удивился и потребовал клятвы; Арий сделал и это, однако ж опять софистически. Хитрость его подписи, как я слышал, состояла в следующем. Написанное на бумаге свое мнение он, говорят, держал под мышкою и клялся, что истинно так мыслит, как было написано. О такой уловке я пишу по слуху; а то, что к написанному символу (никейской веры) он приложил и клятву, я знаю из посланий царя. Поверив Арию, царь приказал константинопольскому епископу Александру принять его в общение. Это был день субботний, а в следующий день Арий надеялся вступить в Церковь. Но наказание шло уже по пятам за дерзкими его поступками. Вышедши из царского дворца, Арий в сопровождении телохранителей своих, евсевиан, шествовал по самой середине тогдашнего города и обращал на себя взоры всех. Когда он находился уже близ так называемой площади Константина, на которой воздвигнута порфировая колонна, какой-то страх совести овладел им, а вместе со страхом явилось и крайнее расслабление желудка. Поэтому он спросил, есть ли где вблизи афедрон и, узнав, что есть позади Константиновой площади, пошел туда и впал в такое изнеможение, что с извержениями тотчас отвалилась у него задняя часть тела, а затем излилось большое количество крови и вышли тончайшие внутренности, и он тут же умер. Этот афедрон в Константинополе показывают и доныне; он находится, как я сказал, позади Константиновой площади и рынка в портике. Все проходящие, указывая на него пальцем, тем самым напоминают, какого рода смерть постигла Ария» (Сократ Схоластик. Церковная история. Книга I. гл. 38).

Воистину, «смерть грешников люта ». Люто и страшно есть вечное осуждение, которое ожидает нераскаянных еретиков и их последователей. Ибо, как учат святые отцы, «вне Церкви - нет спасения », нет общения с Богом и святыми Его мучениками исповедниками, не боявшимися пострадать до смерти за чистоту Православия. «Верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен и во многом » (Лк. 16, 10). Печальный пример для этого - нынешнее состояние протестантских сообществ. Отвергнув однажды святоотеческое церковное Предание, на сегодняшний день они отвергают уже и сами тексты Священного Писания, заменив их произвольными переводами, искажающими суть и основы христианства. В том же превратном смысле проповедуют они свое учение, которое зовут «христианским», но которое может быть исполнено при этом (в различных группах) самого грубого беззакония. Можно ли здесь надеяться на вечное спасение в Царствии Небесном? Ведь «всякий, приносящий жертву богам, кроме одного Господа, да будет истреблен » (Исх. 22, 20).

«Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым. И во единаго Господа Исуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, Иже от Отца рожденнаго прежде всех век. Света от Света, Бога истина от Бога истина, рождена, а не сотворена, единосущна Отцу, Им же вся быша ». (Первые два члена Символа православной Веры, утвержденного на первом Никейском Соборе).

Одна из самых принципиальных полемик между новообрядцами и приверженцами старых традиций в ходе «реформы» XVII века была по поводу некоторых изменений, предпринятых касательно Никео–Цареградского Символа Веры. Когда речь, казалось, шла за «единый аз», на самом деле решались разногласия глубокого богословского значения. Об этом же пишет и известный историк–публицист Б.П. Кутузов (РПЦ, регент Спасского собора Андроникова монастыря в Москве).

«… В новом переводе греческого текста пропущен союз «а» (т.е. «рождена, не сотворена» в новом тексте) или, как раньше говорили, «аз». Богослов XVII века, соузник Аввакума диакон Феодор, так говорит по этому вопросу: «Аз же той в Символе старом во всех словеньских книгах святых неизменно от начала веры, и подобает ему нужно быти ту и неотменно, понеже противу Ария еретика поставлен ту, яко рожен (кол) острый, от святых отец наших Перваго Собора Вселеньскаго. Арий бо тварь глаголаше Сына Божия быти, сиречь создана от Бога Отца; святые же отцы исповедаша, по Писанию Святому, рождена от Бога Отца, а не сотворена. Сия суть сила во азе том содержится. К этому добавить, пожалуй, нечего, разве только напомнить, что благодаря союзу «а» в Символе веры с особой выразительностью изложено учение о единосущии Сына с Богом Отцом » (Б.П. Кутузов «Церковная «реформа» XVII века).

Глубокий знаток церковной истории священномученик Аввакум, рассуждая о бедственном положении Русской Церкви 17-го века, часто заглядывает вглубь веков и проводит соответствующие параллели с прежде бывшими смутами и нестроениями. Яркая и живая речь писателя легко переносит нас в то время, о котором он повествует.

«… Да что-су вы, добре люди говорите: «батько-де сердито делает». У Николы тово не мое смирение было, да не мог претерпеть: единако Ария, собаку, по зубам брязнул. Не мог претерпеть хулы на Святую Троицу. Собором стащили с него и чин весь: «не правильно де творишь, архиепископ». Да ему даром дали пестрые те ризы Христос да Богородица. И опять ево нарядили, а он себе… никово не боялся. Проклят Арий да буди - не называй тварию Творца, Сына Божия–Света. За что-то меня в те поры не было. Никола бы вора по щеке, а я бы - по другой (Из «Книги обличений, или Евангелия вечнаго»)».

Злопагубное арианское мудрование, несмотря на соборное решение, сумело глубоко укорениться в сердцах людей беспечных и сластолюбивых, не имеющих расположения к истинному благочестию. Святитель Иоанн Златоустый, которого особенно почитают старообрядцы за страдальческий путь твердого исповедничества, всю жизнь подвергался нападкам арианских приверженцев и был незаконно низложен и сослан в ссылку по проискам тайной арианки - византийской царицы Евдоксии, ненавидевшей его за бескомпромиссные обличения, принципиальный и неподкупный характер.

«Егда же исполнися время и прииде кончина, рыкнул Иркан в царице - возьми да понеси, собирай собор на извержение Иваново! Надоело житье святое: понуждает на всякое благочестие, а в царских надобно прокладно пить–есть, поиграть в дутки, сиповшики с трупками, детей потешить, самим повеселиться! - Иван мешает. Слово в слово изначала у нас бысть так же. При духовнике протопопе Стефане Алексеюшко-то с Марьюшкой добры до нас были и гораздо, яко Аркадий и Евдоксия ко Иоанну. Егда же огорчило житие святое, яко и мед ядущим много - возьми да понеси, россылай в сылки, стриги, проклинай! Новый Феофил, александрийский епископ, имеяй дух пытливый, - Никон: Златоуста в Куксы арменския, потом в Каманы; Аввакума протопопа - в Сибирь, в Тоболеск, потом в Дауры! Прочих же отец и братий наших бесчисленно губи и души, возьми таковых от земли: не подобает им жити! » (Протопоп Аввакум, письма и послания к Симеону).

Церковь Христова на земле названа «воинствующей», где каждый христианин - это воин, обязанный бороться как с внутренними, так и с внешними искушениями, чтобы доказать твердость и искренность своих убеждений. Ибо «многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие » (Деян. 14, 22). Святые отцы, определившие суть Православного вероисповедания, проложили для нас точный путь к вечному спасению, отступление от которого уводит прочь от истины и Божественной благодати. «Премудрость созда себе храм, и утверди столп седмь » - так говорится в притчах о семи Вселенских Соборах, явивших собою истинную вышнюю премудрость, ибо Церковь Божья есть «столп и утверждение истины ». (1 Тим. 3, 15). Опасно и печально жить как бы во тьме, не зная истинного света. Но еще более скорбно, познавши однажды истину, потерять и отречься от нее ради суетной мирской славы или плотских потребностей. Церковь Христова - «Ноев ковчег» посреди бурного моря житейского, спасительные стены и основание которого - каноны и догматы, неизменно утвержденные святыми отцами на все века.

Корабль веры. Русская икона, рубеж XVII-XVIII вв.

Первый Вселенский Собор был созван в 325 г., в городе Никее, при императоре Константине Великом. Созван этот Собор был против лжеучения александрийского священника Ария, который отвергал Божество и предвечное рождение второго Лица Святой Троицы, Сына Божия, от Бога Отца; и учил, что Сын Божий есть только высшее творение. На этом же Соборе было постановлено праздновать Пасху в первый воскресный день после первого весеннего полнолуния, определено было также священникам быть женатыми, и установлены были многие другие правила.

Второй Вселенский Собор был созван в 381 г., в городе Константинополе, при императоре Феодосии Великом. Созван этот Собор был против лжеучения бывшего арианского епископа константинопольского Македония, который отвергал Божество третьего Лица Святой Троицы, Духа Святого.

Третий Вселенский Собор был созван в 431 г., в городе Ефесе, при императоре Феодосии Втором Младшем. Собор был созван против лжеучения константинопольского архиепископа Нестория, который нечестиво учил, будто Пресвятая Дева Мария родила простого человека Христа, с Которым, потом Бог соединился нравственно, обитал в Нем, как в храме, подобно тому, как прежде обитал в Моисее и других пророках. Собор также утвердил Никеоцареградский Символ Веры и строго воспретил делать в нем какие бы то ни было изменения и дополнения.

Четвертый Вселенский Собор был созван в 451 году, в городе Халкидоне, при императоре Маркиане. Собор был созван против лжеучения архимандрита одного константинопольского монастыря Евтихия, который отвергал человеческую природу в Господе Исусе Христе.

Пятый Вселенский Собор был созван в 553 году, в городе Константинополе, при знаменитом императоре Юстиниане I. Собор был созван по поводу споров между последователями Нестория и Евтихия. Главным предметом споров были сочинения трех учителей сирийской церкви, пользовавшихся в свое время известностью, именно Феодора Мопсуетского, Феодорита Кирского и Ивы Едесского.

Шестой Вселенский Собор был созван в 680 году, в городе Константинополе, при императоре Константине Погонате, и состоял из 170 епископов. Собор созван был против лжеучения еретиков - монофелитов, которые, хотя признавали в Исусе Христе два естества, Божеское и человеческое, но одну Божественную волю.

Седьмой Вселенский Собор был созван в 787 году, в городе Никее, при императрице Ирине (вдове императора Льва Хозара), и состоял из 367 отцов. Собор был созван против иконоборческой ереси, возникшей за 60 лет до Собора, при греческом императоре Льве Исавре. Эта ересь продолжалась при сыне его Константине Копрониме и внуке Льве Хозаре. Почитание святых икон было окончательно восстановлено и утверждено на Поместном Константинопольском Соборе в 842 году, при императрице Феодоре. На этом Соборе, в благодарность Господу Богу, даровавшему Церкви победу над иконоборцами и всеми еретиками, установлен праздник Торжества Православия, который положено праздновать в первое воскресенье Великого Поста и который празднуется и доселе во всей Вселенской Православной Церкви.

Библиотека Русской веры
→

«О братие и отцы, блюдитеся, да никогоже вас прельстит диявол. Святый апостол Павел глаголет: бдите и молитеся, и стойте в вере, мужайтеся и утвержайтеся, и вся вам любовию да бывают: держитеся предания святых отец, и блюдитеся, еда кто окрадая вас мудростию и тщетною лестию по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христе. Тем же братие и отцы, держитеся неподвижимо предания и учения апостольская и святых отец » («Златоуст», слово 49 «Поучение о вере, и о любви еже к Богу, и еже стояти в вере неподвижимо, утвержденной богоносными отцы на 7-ми соборех»).

Другой очевидец и участник Собора Евсевий, епископ Кесарийский, свидетельствует: «Для согласного исповедания веры, спасительное празднование Пасхи надлежало совершав всем в одно и то же время. Поэтому сделано было общее постановление и утверждено подпиской каждого из присутствовавших» .

Сократ дополняет эти свидетельства сообщением о том, что бывшие на Соборе епископы написали «и другие постановления, которые обыкновенно называли они правилами (κανόνες )» (Церковная история, I, 13). Здесь имеются в виду собственно «каноны», т. е. определения по дисциплинарным вопросам (20 правил Никейского Собора. Срав. блаж. Феодорит. Церковная история, I, 8). Надо полагать, что и под этими канонами стояли подписи участников Собора.

Мы не имеем безусловно достоверного текста соборного определения о Пасхе. Найденное Ж. Б. Питрой в греческом манускрипте и изданное им в своем «Spicilegium solesmiens» (t. IV, col. 541) определение Никейского Собора о Пасхе нуждается еще, как отмечает К. Смирнов , в надлежащей научной оценке.

Итак, Никейскому Собору принадлежат в качестве «деяний» три документа, содержащие в себе решения по вопросам догматическим, обрядовым и дисциплинарным (статьи IX, XI, XVI), причем два из них (IX и XI) являются актами в смысле особых определений, имеющих характер категорически выраженных церковных законов. Все три документа были скреплены подписями участников Собора, среди которых стояли подписи и епископов арианствующей партии (кроме Феоны Мармарикского и Секунда Птолемиадского). Кроме того, они были утверждены императорской печатью , что придавало им силу государственных законов .

Как явствует из свидетельства Созомена , подлинные экземпляры этих деяний Собора хранились в государственном архиве в качестве государственных документов. До нас не дошли не только подлинные экземпляры соборных деяний, но и их полные копии (с включением перечня имен подписавшихся епископов). Впрочем, благодаря сохранившимся отрывкам мы располагаем вполне достоверным текстом важнейших соборных определений: Символа веры с приложенным к нему анафематствованием Ария и 20 правил Никейского Собора, а также приблизительным текстом соборного послания к Александрийской Церкви.

Перечень имен подписавшихся под «деяниями» епископов до нас не дошел. Существующие списки участников Никейского Собора происходят, по-видимому, от другого первоисточника – от регистрационного списка прибывших на Собор епископов (об этом см. § 96).

«Символ веры (ст. » IX)»

Наиболее древней из дошедших до нас, а вместе с тем и наиболее точной, редакцией Никейского Символа считается редакция, сохраненная в приложении к посланию св. Афанасия «об определениях Никейского Собора», каковым служит известное послание Евсевия, епископа Кесарийского, к своей пастве. У Миня послание Евсевия отделено от послания св. Афанасия: первое помещено в SG, t. 20, col. 1536–1544, а второе – в SG, t. 25. У Монфокона же они приведены совместно.

Кроме упомянутой лучшей редакции Евсевиева послания, имеются и другие: у Сократа (I, 8), блаж. Феодорита (I, 12), Геласия (Истории Никейского собора, II, 34–35). Текст Символа в Феодоритовой редакции довольно значительно разнится от текста как Афанасиевой, так и Сократовой редакции. Еще больше отличий содержит текст Геласиевой редакции.

В «Деяниях Вселенских Соборов», изданных Казанской духовной академией, текст Символа веры приведен дважды: в ст. IX (Соборное изложение веры) – из послания св. Афанасия к императору Иовиану – и в ст. XVII (Послание Евсевия к пастве) – в основном по Геласиевой редакции.

Проф. А. П. Лебедев поставляет издателям «Деяний» в минус неиспользование ими более древних и более исправных редакций как послания Евсевия, так и заключенного в нем текста Никейского Символа . Это же замечание (в отношении Евсевиева послания), по справедливости, относится и к изданию Манси .

«Правила Никейского Собора (ст. » XI)"

20 правил Первого Вселенского Собора с древнейших времен распространялись в многочисленных списках как на греческом, так и на других языках.

Наиболее древние сохранившиеся до нас рукописи, содержащие текст никейских канонов, восходят к IX в. по Р. X. Так, В. Н. Бенешевич в своем труде «Древнеславянская Кормчая. XIV титулов без толкований» корректирует греческий текст 20 правил Первого Вселенского Собора путем привлечения древнейших списков «Синтагмы 1-й редакции (Трулльской) конца VII века», а именно двух Патмосских списков (Patm. 172 – первой половины IX в. и Patm. 173 – второй половины IX в.).

Как известно, Руфин насчитывал 22 правила Никейского Собора. Но это объясняется тем, что некоторые правила были им разбиты на два (6-е – на 6-е и 7-е; 8-е – на 9-е и 10-е; 16-е – на 17-е и 18-с; 19-е – на 21-е и 22-е), два правила (9-е и 10-е) объединены в одно (11-е), а одно (20-е) – совсем опущено.

В «Послании св. Афанасия к папе Марку» говорится о сожжении арианами «70-ти глав» Никейского Собора, что как будто указывает на гораздо большее (чем 20) число соборных определений. Однако это послание принадлежит к числу произведений несомненно подложных (spuria), и его свидетельство не заслуживает никакого доверия .

Некоторые древние писатели (папы Юлий и Лев, блаж. Августин, св. Амвросий Медиоланский и другие) свидетельствуют о таких постановлениях Никейского Собора, которые отсутствуют среди известных нам 20 правил. К. Смирнов обстоятельно рассматривает все такие свидетельства и приходит к заключению, что они представляют собой или выводы из действий самого Никейского Собора, или выводы из его 20 правил, или, наконец, простое недоразумение. Так, например, ссылки папы Юлия, а затем папы Льва на правило, предоставляющее право большим Соборам рассматривать, в случае надобности, деяния и постановления меньших Соборов, суть лишь выводы из действий Никейского Собора, который, отвергнув определения арианского собора (в Вифинии, 323 г.), подтвердил определения православного Александрийского Собора 321 г. Блаж. Августин, указывая, что Никейский Собор запретил поставлять к Церкви епископа, пока жив еще прежний епископ, по всей вероятности, имеет в виду последние слова 8-го правила· «...чтобы в одном городе двух епископов не было». Св. Амвросий определенно и ясно говорит о никейском постановлении, в силу которого Двоеженцы исключаются из клира. К. Смирнов полагает, что в данном случае имело место недоразумение. В древности нередко правила различных Соборов соединялись в общие сборники, которые озаглавливались как постановления которого-нибудь одного из этих Соборов. Так, например, правила Сардикийского (Сердикского) Собора почти во всех западных коллекциях соединялись с правилами Никейского Собора и известны были под именем никейских. Нечто подобное могло иметь место и в данном случае: быть может, экземпляр канонических постановлений, которым пользовался св. Амвросий, содержал в себе и другие (в действительности не никейские) правила, действовавшие в местной, Медиоланской, или вообще западной Церкви.

В XVI в. были найдены так называемые «арабские каноны». Составитель этого сборника в предисловии говорит, что каноны и постановления Никейского Собора были собраны отдельно в 3-х книгах . Однако входящие в состав сборника правила оказываются, за исключением 20 действительно никейских, неподлинными и принадлежат разным векам и различным Вселенским и Поместным Соборам. Справедливым поэтому представляется замечание К. Смирнова, что «если предисловие обладает такой же степенью вероятности, как и самые арабские каноны (а это несомненно так), то незачем и разбирать показание предисловия» .

Таким образом, по-видимому, можно с уверенностью считать, что Первому Вселенскому Собору принадлежат только 20 (а не 40, как утверждают некоторые западные канонисты, и не 85, как гласит арабское собрание правил) канонов, о которых упоминается у блаж. Феодорита, Руфина и в послании Карфагенского Собора 425 г. к папе Целестину (у Вальсамона) . Только 20 общеизвестных правил Никейского Собора содержатся и в коптских и сирийских актах.

«Соборное послание отцов Никейского Собора к Церкви Александрийской (ст. XVI)»

Послание это имеется у Сократа (I, 9), блаж. Феодорита (I, 9) и Геласия (II, 33). В нем отцы Никейского Собора, прежде всего, извещают Александрийскую и всех верующих Египта, Пентаполя и Ливии о состоявшемся низложении Ария , а также о решении Собора касательно Мелетия и мелетиан. Окончив изложение этих постановлений, которые «собственно и исключительно относятся к Египту и святейшей Александрийской Церкви», отцы Собора указывают далее, что относительно «прочих постановлений и определений (имеются в виду, по-видимому, соборные акты: и 20 канонов. – "Л. В.), " составленных в присутствии владыки и досточтимейшего сослужителя и брата нашего Александра, ...гораздо точнее и подробнее передаст сам он, так как он был главным деятелем и участником во всем, что происходило на соборе». Затем следует краткое уведомление о том, что Собор пришел к единодушному решению – праздновать Пасху повсеместно в один ден .

Как уже упоминалось, под соборным посланием стояли подписи участников Собора, и документ был скреплен императорской печатью .

§ 4. Документы, составленные отдельными участниками Собора

(статьи XIII, XIV, XV, XVII)

Наибольший интерес среди документов этой категории представляет «Окружное послание Евсевия, епископа Кесарии Палестинской» (ст. XVII). Мы уже отмечали, что наилучшей редакцией этою послания является Афанасиева (в приложении к посланию св. Афанасия «Об определениях Никейского Собора»). Послание было написано Евсевием вскоре после окончания Никейского Собора, но до возвращения в свою епархию.

После того, как трудами Зееберга, проф. А. А. Спасского, проф. А. И. Бриллиантова и проф.-свящ. Д. Лебедева была доказана подлинность открытого в 1905 г. Э. Шварцем послания 56 епископов Антиохийского Собора к «Александру, епископу Нового Рима», стало очевидным, что Евсевий Кесарийский присутствовал на Никейском Соборе как лицо, вынужденное, несмотря на свое влиятельное положение, быть постоянно готовым встретиться с возможными обвинителями его в неправославии. Антиохийский Собор 324 г. отлучил его от церковного общения вместе с Феодотом Лаодикийским и Наркиссом Нероннадским, предоставив окончательное решение по этому делу «великому и священному Собору в Анкире», т. е. Вселенскому Собору, который, как известно, состоялся вместо Анкиры в Никее.

В русской богословской науке высказывались весьма различные суждения относительно догматической позиции Евсевия Кесарийского , равно как и весьма по-разному оценивалось его поведение на Соборе. Резким и нелестным для нравственного престижа Евсевия отзывам прот. А. В. Горского , проф. А. П. Лебедева , Н. П. Розанова противостоят более спокойные и, возможно, более объективные суждения прот. А. Иванцова-Платонова , М. Д. Муретова , проф. В. В. Болотова , митрополита Иоанна (Вендланда) . Как бы то ни было, попытка Евсевия стать лидером догматической деятельности на Соборе 325 г. оказалась неудачной.

Как видно из текста послания, Евсевий предложил Собору свое вероизложение, составленное в библейских выражениях, однако не содержавшее в себе ничего такого, чем решительно исключалось бы арианское учение о Сыне Божием. «Чтобы угодить многочисленной партии православных епископов, – говорит проф. А. П. Лебедев, – он согласно с их желанием излагает внесенное им в собрание отцов вероопределение словами Писания. Чтобы найти себе сочувствие в не менее многочисленной партии... почитателей богословствования Оригенова, во главе которых стоял и сам Евсевий, он излагает вероопределение в выражениях, встречающихся в сочинениях и его любимых последователей. Наконец, чтобы угодить группе богословов строго арианских, или евсевианам, он внес в свой символ неопределенности, общие места, которые могли обращать в свою пользу евсевиане, вкладывая в них свой смысл» .

Император Константин выразил свое одобрение Символу. Но затем, без сомнения, по внушению некоторых отцов Собора , он предложил внести в этот Символ слово ομοούσιος . С этого момента линия, намеченная Евсевием, терпит поражение за поражением. Несмотря на сопротивление оригенистов, православные слово за словом изменяют Евсевиев Символ, выковывая таким образом новое действенное оружие против арианства. Проф. В. В. Болотов, имея в виду этот процесс переработки Символа Евсевия отцами Собора, говорит, что «символ кесарийский лег только в основу Никейского, а был принят текстуально» .

Что касается самого Символа Евсевия, то несомненно в его основе лежал крещальный Символ Кесарие-Палестинской Церкви. Но вряд ли можно вполне отождествлять Евсевиев символ с этой «старинной кесарийской святыней», как это делают И. В. Чельцо , прот. А. Иванцов-Платонов, М. Д. Муретов. Пользуясь правом члена Собора, Евсевий мог внести и, вероятно, действительно внес в этот Символ отдельные изменения, не искажающие его сущности, но рассчитанные на то, чтобы придать ему наиболее удобоприемлемую для всех форму. В подтверждение такого предположения, высказанного и обоснованного проф. А. П. Лебедевым, К. Смирнов приводит еще один довольно убедительный аргумент: он обращает внимание на то, что Евсевий в своем послании к кесарийцам пишет: «Мы сочли необходимым послать к вам предложенную нами формулу веры» и далее дословно приводит эту формулу. «Если бы, – говорит Смирнов, – символ, внесенный Евсевием на Собор, был символом Кесарийской Церкви, то Евсевию не было бы необходимости посылать его к своей пастве; ему достаточно было бы только указать на него» .

Евсевий не решился не подписать Символ, содержавший в себе выражения έχ τ η ̑ς οὐ σιάς и ὁ μοούσιος , которым он, по-видимому, внутренне не сочувствовал. И потому в своем послании он старается подходящим образом объяснить своим единомышленникам факт подписания им Никейского Символа. Выражение «из сущности Отца» Евсевий истолковывает в неопределенном смысле «от Отца»; выражение «рожденного, несотворенного» – как утверждение лишь той истины, что «Сын не есть творение, подобное тем, которые Он Сам создал, но есть существо, превосходнейшее всякой твари». Не будучи в состоянии принять доктрину омоусиан, Евсевий замалчивает основной смысл термина ὁ μοούσιος (не только единство-тождество-равенство сущности, т. е. качественных определений Отца и Сына, но и тождество – единство существа ) и пишет: «Единосущный – значит не другое что, как то, что Сын Божий не имеет никакого сходства с тварями, но во всем сходствует только с Отцем, родившим Его, и существует не от другой какой-либо природы и сущности, но от Отца». В другом месте того же послания Евсевий замечает: «...Не отвергли и слова «единосущный», имея в виду сохранить мир».

Несмотря на тенденциозность приводимых Евсевием разъяснений, его послание к своей пастве имеет существенное значение, а именно – как исторический документ, помогающий яснее представить себе обстановку на Соборе. Из этого послания мы узнаем о ходе соборной деятельности, связанной с составлением вселенского Символа веры; в нем находится самый текст Никейского Символа. Наконец, оно дает нам возможность понять, насколько сложной и напряженной была на Соборе догматическая борьба между православными, с одной стороны, и оригенистами во главе с Евсевием, с другой.

«Послания императора Константина (статьи XIII, XIV, XV)»

Подлинность писем императора Константина оспаривалась Seeck"ом, но была неопровержимо доказана Heickel"eм в предисловии к изданному им сочинению Евсевия «Жизнь Константина .

В послании к Церкви Александрийской (ст. XIII) император Константин сообщает о том, что на Никейском Соборе всё, представлявшее повод к недоумениям и разногласию, «тщательно было исследовано и точно определено» и что «более 300 епископов единогласно исповедали единую веру». Здесь же находится замечательное изречение Константина: «Признанное единогласно тремястами святых епископов есть не иное что, как мысль Самого Сына Божня, особенно когда в умах столь великих и многих мужей присутствовал Дух Святый, Который открыл им Божественную волю».

Краткое послание «ко всем епископам и народам» (ст. XIV) представляет собой декрет Константина, предписывающий предавать огню сочинения Ария под угрозой смертной казни всякому, кто попытается их скрыть. Ариан император приказывает называть позорным именем «порфириан» .

Послание «к епископам, не присутствовавшим на Соборе» (ст. XV), содержит краткое сообщение о деятельности отцов собора в личном присутствии и при участии самого императора и о достигнутых при этом результатах. Наиболее подробно затрагивается вопрос о праздновании Пасхи. Уведомляя о том, что «по общему суду всех постановлено – святейший праздник Пасхи совершать всем в один и тот же день», император дает, однако, понять, что это постановление издано скорее в качестве совета, чем положительного закона .

Послания императора Константина сохранились у Евсевия (Жизнь Константина, III, 17–20), Сократа (I, 9), блаж. Феодорнта (I, 10) и Геласия (II, 36).

§ 5. Сообщения о соборной деятельности Геласия Кизического

(статьи VIII и X)

Геласий в своей «Τω ̑ν κ ατά ἐ ν Νίκαι "α σ υνόδου πραχθέντων σύνταγμα » (II, 12–23) приводит подробный рассказ о состязании православных епископов (Евстафия Антиохийского, Осия Кордубского, Леонтия Кесарие-Каппадокийского, Макария Иерусалимского, Евсевия Памфила Кесарийского и др.) с языческими философами, якобы имевшем место на заседаниях Никейского Собора.

«Что прения между отцами Собора и философами были, – говорит в своей «Истории первых трех Вселенских Соборов» (с. 27, примеч. а) епископ Иоанн, – на это есть указания и у достоверных историков. Но что они именно таковы, как у Геласия – подлежит сомнению».

Прежде всего, невероятным представляется самое участие языческих философов в догматических спорах христианских епископов. Последние прибыли на Собор не для такого рода диалектических упражнений и не для участия в публичных диспутах. Ошибочное указание Руфина (cap. 3), будто спорившие были языческими философами, было некритически повторено Созоменом (I, 18), а затем и Геласием (II, 13).

Возможно, что истинным зерном Геласиева рассказа явилось обращение к православию кого-нибудь из ариан, искусных в диалектике, под влиянием разумных доводов православных епископов или особого чудесного вразумления свыше .

§ 6. Речи, произнесенные на Соборе

(статьи V, VI, VII, XVIII)

а) Приветственная речь императору Константину от Собора (ст. V)

Как сообщает Евсевий, «пред началом рассуждений епископ, занимавший первое место с правой стороны, произнес приветственную речь императору» . Содержания этой речи Евсевий не передает и не называет имени произносившего ее епископа.

Трудно согласиться с таким решением вопроса. Умолчание о себе Евсевия Смирнов относит, по-видимому, за счет личной скромности Евсевия: очевидно, последнему не удобно было назвать свое имя после того, как он сказал, что «епископ, занимавший первое место с правой стороны, произнес приветственную речь императору». Пусть так. Но не должен ли был историк поступить в таком случае иначе? А именно: или а) назвать себя (не упоминая при этом о своем сидении на первом месте) и привести текст своей речи – что, конечно, было бы гораздо ценнее, чем простое сообщение о высоком месте произносившего речь; или б) не называя своего имени (по скромности), опять-таки привести текст самой приветственной речи?

Далее, сам Евсевий указывает, что с двадцатилетием царствования Константина совпало окончание соборных заседаний , а не их открытие. Поэтому очень правдоподобным кажется предположение Кассиодора , согласно которому Евстафий приветствовал императора в начале Собора, а Евсевий – по окончании его.

Следует иметь в виду, что, по крайней мере, в начале соборных заседаний Евсевий Кесарийский вряд ли мог играть выдающуюся роль (и даже занимать первое место с правой стороны). Ведь, с точки зрения многих православных, он был на положении епископа, дело которого подлежало суду Вселенского Собора, согласно решению Антиохийского Собора 324 г. Правда, мы не видим на Никейском Соборе формального расследования дел Евсевия Кесарийского , Феодота Лаодикийского и Наркисса Нерониадского, вероятно, потому, что, как справедливо замечает свящ. Д. Лебедев, «отлучение трех сиро-палестинских епископов Антиохийским Собором 324 года в Никее, по желанию императора, рассматривалось как несуществующее . Однако всё же Евсевию надлежало прежде укрепить свое положение на Соборе в качестве несомненно православного епископа, а уже потом он мог действовать в роли высокого представителя Собора. Не исключена возможность и того, что самое выступление Евсевия с предложением своего символа было более вынужденным, чем добровольным, ибо отцы Собора могли просто затребовать у него разъяснений касательно его взглядов и отношения к арианскому учению, как у епископа, бывшего под подозрением.

Если К. Смирнов считает излишним полемизировать с Möhler "ом и епископом Иоанном, то ему следовало, по крайней мере, высказаться по поводу свидетельства блаж. Феодорита и показать, что оно не заслуживает доверия. Это представляется тем более необходимым, что сам К. Смирнов в другом месте своего труда отмечает, что «Феодорит пользовался письмами Евстафия Антиохийского » , с которыми предшественники Феодорита были вовсе незнакомы , а Евстафий «писал много сочинений против ариан, в которых, несомненно, касался и истории Никейского Собора» . Не естественно ли в таком случае предположить, что и свои сведения об Евстафии, как епископе, приветствовавшем императора от лица Собора, блаж. Феодорит почерпнул из писем самого св. Евстафия?

Смирнов не приводит, однако, никаких соображений против достоверности свидетельства блаж. Феодорита. Вместо этого он заявляет: «Встречаются у Феодорита неправильные показания. Так, например, он утверждает, что приветственную речь императору на Соборе произносил Евстафий Антиохийский , что, как мы показали ранее (?), нельзя признать справедливым» . Это заявление не кажется достаточно убедительным...

Нам представляется правильным свидетельство блаж. Феодорита и, напротив, ошибочным (или, вернее, неточным ) свидетельство Созомена . Последнее, вероятно, является результатом допущенной Созоменом ошибки – той самой ошибки, в которую впал и К. Смирнов, т. е. отождествления речей, упоминаемых Евсевием в двух разных местах «Жизни Константина» (I, 1 и III, 11), ошибки, легко объяснимой у Созомена (незнакомого с письмами св. Евстафия), но менее понятной у Смирнова, почему-то просто игнорирующего свидетельство блаж. Феодорита.

Что касается самой речи, сохранившейся в «Слове о 318 святых богоносных отцах и благочестивейшем императоре Константине» Григория, пресвитера Кесарии Каппадокийско , то многие ученые сомневаются в ее подлинности. Так, Hefele (I, 268) считает ее «весьма сомнительной». Проф. В. В. Болотов пишет: «Нет надобности считать подлинной речь от имени Собора императору – «Причиной же настоящего собрания и рассуждений наших – неистовый Арий...» . Впрочем, из контекста речи Болотова не видно, чтобы здесь имело место решительное отрицание подлинности «Слова» пресвитера Григория.

Епископ Иоанн ставит вопрос о подлинности приводимой пресвитером Григорием речи в зависимость от того, кто в действительности приветствовал имп. Константина: если Евсевий, то речь неподлинна, ибо содержит выражения, которые он вряд ли мог употребить о человеке, к которому питал внутреннее расположение и после Никейского Собора; если же св. Евстафий, то «в таком случае нет никаких оснований подозревать ее в неподлинности» .

К. Смирнов находит неподходящим для произнесенной в начале соборных заседаний речи наличие в ней обвинения Ария в непризнании Сына Божия «единосущным и равным Отцу». «До Никейского Собора, – говорит он, – термин ο ῾ μοούσιος , не только не был лозунгом православия, но даже был прямо отвергнут на Антиохийском Соборе против Павла Самосатского . Но Смирнов почему-то упускает здесь из виду то, что сам он справедливо высказал раньше, а именно следующее: «Более образованные православные епископы, каковы, например, Александр Александрийский , Осий Кордубский, Евстафий Антиохийский и другие, поняли необходимость свести спор на почву умозрения и внести в вероизложение философско-богословский термин, который бы, совмещая в себе смысл всех библейских изречений, изъясняющих догмат об отношении Сына Божия к Отцу, в то же время не поддавался перетолкованиям. Очень вероятно, что эти ученые представители еще до Собора, или, по крайней мере, до торжественных заседаний, наметили уже термины ὁ μοούσιος и τη ̑ς οὐ σιάς , как вполне выражающие церковное учение об отношении Сына Божия к Отцу, наметили и постарались сообщить об этом православным епископам» .

Что же в таком случае удивительного или странного можно найти в действиях отцов Собора, которые в лице св. Евстафия в самом начале соборных заседаний решительно выдвигают ο ῾ μοούσιος , как термин вполне православный, временное неупотребление которого было вызвано лишь недолжным использованием его в системе Павла Самосатского и который в новых исторических условиях стал поистине лозунгом православия? И не это ли именно решительное заявление св. Евстафия в своего рода «программной» речи побудило императора Константина позже оказать важную поддержку православным епископам внесением как бы от своего лица предложения: включить в символ Евсевия слово ὁ μοούσιος ?

К. Смирнов считает также, что самое содержание речи, приведенной Григорием, не позволяет признать ее за приветственную речь. Но почему же? Ведь около половины этой краткой (может быть, переданной в сжатом виде) речи посвящено прославлению Бога за торжество христианства и восхвалению благочестия императора Константина. А отсутствие словесных хитросплетений как нельзя более отвечает личности св. Евстафия: ведь это был не придворный льстец, а подлинный ревнитель православия, явившийся на Вселенский Собор для борьбы за истину перед лицом серьезной опасности, а не для произнесения пышных и цветистых, но мало идущих к делу, речей.

Вполне понятно, что Евсевий мог быть не вполне объективен «в тех пунктах повествования, где искренняя передача действительности не подходила под его взгляды , и имел свои основания обойти молчанием столь принципиальную и резкую в отношении арианства речь св. Евстафия.

Отсутствие же текста речи (или хотя бы краткого изложения ее сущности) у блаж. Феодорита проще всего объясняется тем, что он не имел под руками тех материалов, которые оказались доступными Григорию Кесарийскому.

«б) Речи императора Константина (статьи VI, VII, XVIII)»

Из двух речей, произнесенных в начале соборной деятельности, одна (ст. VII) была произнесена, по-видимому, на одном из частных совещаний (быть может, вслед за сожжением священнических жалоб) и представляет собой простую беседу, в которой Константин скромно просит епископов принять его в число участников Собора. Речь эта находится полностью у Геласия (II, 7) и частично у блаж. Феодорита (I, 7). Другая же краткая речь (ст. VI), приведенная в подлиннике у Евсевия («Жизнь Константина», III, 12) и в пересказе у Созомена (I, 19), была, надо полагать, ответной на приветствие Собора, высказанное св. Евстафием (на первом торжественном заседании). Содержание ее – выражение радости по поводу столь многочисленного собрания епископов и увещание: разрешить все волнующие Церковь вопросы в духе мира и единомыслия.

От увещательной речи, произнесенной императором Константином при прощании с отъезжавшими епископами, сохранился лишь небольшой отрывок (ст. XVIII) у Евсевия («Жизнь Константина», III, 21). Здесь император советует епископам в дальнейшем, ради общего мира и блага Церкви, высоко ценить взаимное согласие и разрешать все недоразумения в духе христианского снисхождения друг к другу.

§ 7. «Акты», не вошедшие в состав «Деяний Вселенских Соборов», изданных Казанской духовной академией

Известное издание соборных деяний Манси, кроме рассмотренных нами документов, вошедших в состав «Деяний Вселенских Соборов» , содержит еще так называемые «Арабские каноны и постановления» в нескольких редакциях и «Послание Никейского Собора к папе Сильвестру». Подложность этих документов не подлежит сомнени .

В качестве источников для изучения истории Никейского Собора имеют известное значение так называемые «Коптские тексты Никейского Собора» (изданные трудами Г. Цеги и Ш. Ленормана, а затем Э. Ревилью) и «Сирские акты Никейского Собора» (изданные Ж. Б. Пит-рой) . Но в качестве материалов, непосредственно относящихся к деятельности Первого Вселенского Собора, из них могут быть привлечены только списки епископов, бывших участниками Собора.

§ 8. Существовали ли «деяния» Первого Вселенского Собора

(в смысле πεπραγμένα или πρά ξ εις )?

Этот вопрос, по-видимому, следует считать решенным в отрицательном смысле. Обстоятельное и всестороннее рассмотрение всех относящихся к нему данных имеется в статье проф. А. П. Лебедева «Происхождение актов Вселенских Соборов» и в сочинении К. Смирнова «Обозрение источников...» (с. 24–33).

Ограничимся поэтому лишь кратким изложением основных выводов, сделанных А. П. Лебедевым:

1) Официальным протоколированием прений и речей на заседаниях Первого Вселенского Собора никто не занимался, так как подобный обычай не возникал до времени Третьего Вселенского Собора .

2) Очень вероятно, что некоторые участники Собора (такие, как св. Афанасий, св. Евстафий, Евсевий Кесарийский) записывали по собственной инициативе, для памяти, некоторые моменты соборных прений. Однако такие записи или не были изданы ими, или вскоре затерялись.

3) Никейский Собор ограничился изданием лишь главнейших документов, относящихся к истории Собора, как-то: Символа веры, 20 правил и определений о Пасхе и египетских мелетианах. Не было, например, опубликовано определение о браке или безбрачии духовенства, хотя этот вопрос на Соборе обсуждался и по нему было достигнуто общее согласие (Сократ, I, 11).

§ 9. Списки участников Никейского Собора

Как известно, мы не имеем списка участников Первого Вселенского Собора, который в точности воспроизводил бы подлинный перечень их имен, составленный на самом Соборе. Существует около 15 списков епископов-участников Никейского Собора, однако ни один из них не может считаться точным воспроизведением оригинального перечня, находившегося в подлинных актах Собора.

Списки принято делить на систематические, т. е. такие, в которых имена епископов распределены по провинциям , и несистематические, где порядок имен не согласуется с таким распределением кафедр. К систематическим спискам относятся: 4 латинских (редакции I, II, III, IV), греческий – (G) 2, коптский (К), 3 сирских (Нитрийский N, Авдишо D и Маруты Т) и армянский R. На основе списков I, II, G, N, D, R составлен известный «Index patrum Nicaenorum restitutus» Гельцера, содержащий 220 имен, полученных путем тщательного критического анализа и сопоставления списков.

К несистематическим спискам принадлежат: арабский (В), греческий – Ватиканский (V), 3 других греческих: Синайский (S), изд проф. В. Н. Бенешевичем , Иерусалимский (М) и Иерусалимский (Р) . По крайней мере четыре из них, а именно: В, S, Ρ , Μ – являются «списками 318-ти имен»: списки В, Ρ и M действительно содержат по 318 имен, список же S, хотя и насчитывает лишь 312 имен, однако в его оригинале их было также 318, что очевидно из сделанной в конце приписки: Όμοΰ οι άγιο ν το "ν αριθμόν τριακόσιοι δ έκα καί ὀ κτώ .

«а) Происхождение и сравнительное достоинство наличных списков»

«никейских отцов»

Иерусалимские списки M и Ρ и синайский S, имеющие совершенно одинаковый порядок имен, несомненно, копировались с одного общего греческого списка . Синайский же список, как показал еще В. Н. Бенешевич, «настолько близок к арабскому, что оба они должны считаться восходящими к одному и тому же прототипу» . Таким образом, «списки 318-ти имен»: В, S, M и Ρ несомненно имеют общий прототип. К последнему, в конце концов, восходит и Ватиканский греческий списо . Свящ. Д. Лебедев считает, что этот прототип списков В, V, S, M, P произошел следующим образом: автор, «имея под руками систематический список (или разрозненные листы одного или, вероятнее, нескольких таких списков), выписывал из него несколько имен подряд, потом переворачивал несколько листов вперед (или и назад), и брал еще несколько имен, и так без всякой ясной системы делал до тех пер, пока не получил требуемое число 318 имен» .

При всем этом было бы большой ошибкой пренебрегать несистематическими списками на основании столь искусственного способа образования их прототипа. Не подлежит сомнению, что автор прототипа S, P, M (a, может быть, и В) заимствовал имена «из греческого систематического списка более исправного и полного, чем прототип списков I, II, III, IV, G, N, D, Т, R» . Более того, коптский список есть «более полная и, вероятно, более древняя редакция того же самого списка, который лежит в основе л всех остальных редакций систематического списка» . А есть основание думать, что «тот список (вернее, те списки) никейских отцов, разрозненные листы которого (которых) лежат в основе списка 318-ти имен, был полнее даже и коптского списка» .

Таким образом, коптский список, а также один или несколько разрозненных греческих списков, использованных автором прототипа «списков 318-ти имен», ближе всего восходят к оригиналу, не особенно древнему (не ранее V в.), служащему архетипом всех существующих ныне как систематических, так и несистематических списков.

«б) Соотношение архетипа наличных списков с подлинным никейским списком»

Что же, однако, представлял собой вышеозначенный архетип и в каком отношении стоял он к подлинным спискам, составлявшимся на Соборе? Судя по характеру всех систематических списков, архетип этот заключал в себе имена, расположенные по провинциям, начиная с Египта, если не считать начала списка, где, по-видимому, стояли имена Осия Кордубского, Витона и Викентия, пресвитеров римских, т. е. немногочисленных представителей Запада , а также, возможно, имена первостоятелей апостольских Церкве .

Вопрос же об отношении наличных списков к действительным соборным спискам решается различно.

К. Смирнов склонен упоминаемый Сократом (I, 13) список, хранившийся в синодике св. Афанасия, считать копией с подлинного экземпляра актов никейских . Сославшись на краткий перечень имен, заимствованный Сократом из списка св. Афанасия, Смирнов высказывает убеждение, что в подлинных актах Никейского Собора порядок подписей определялся, по всей вероятности, достоинством епископов и их кафедр. Так как во всех наличных (систематических) списках никейских отцов имена расположены по другому принципу (распределены по провинциям, начиная с Египта), то Смирнов приходит к тому заключению, что «положительно невозможно, по крайней мере в настоящее время, восстановить подлинный список епископов, бывших на Никейском Соборе» .

Иначе смотрит на дело проф. В. В. Болотов. В своей рецензии на сочинение Н. Глубоковского «Блаженный Феодорит , епископ Киррский. Его жизнь и литературная деятельность» он мимоходом высказывает следующие два положения:

1) наличные списки ведут свое начало из синодика Афанасия Александрийского ;

2) ни один из наличных списков имен не ведет своего начала от копии с подлинного соборного томоса, потому что во всех епископы аранжированы уже по епархия и Египет стоит впереди всех; следовательно, в основе всех списков лежит александрийская редакция .

Первое из этих положений устраняет, вероятно, ошибочный, взгляд К. Смирнова на характер списка, хранившегося в синодике св. Афанасия. В самом деле, приводимый Сократом перечень вовсе не подтверждает мысли о том, что и все прочие имена списка синодика св. Афанасия были расположены в соответствии с личными заслугами епископов и достоинством их кафедр. В списке Сократа после имен представителей Запада (Осия Кордубского, римских пресвитеров Витона и Викентия (и трех предстоятелей Восточных Церквей), кафедры которых впоследствии стали во главе патриархатов) – Александра Александрийского , Евстафия Антиохийского и Макария Иерусалимского идет имя египетского епископа Гарпократиона (A­ρποκρατίων Κυνών ); на этом перечень прерывается с указанием, что его продолжение можно найти в синодике св. Афанасия.

В. В. Болотову, по всей вероятности, еще в 1892 г. было очевидно, что в синодике св. Афанасия после нескольких особо выделенных имен, начиная с имени Гарпократиона, следовало обычное для наличных списков перечисление имен по провинциям, начиная с Египта. Когда же в 1898 г. Гельцером было выяснено, что стоящее у Сократа имя A­ρποκρατίων Κυνών есть результат слияния двух имен египетских епископов: A­ρποκρατίων A­λφοκράνον и "Αδαμάντιος Κυνών , то справедливость первого из вышеуказанных положений В. В. Болотова стала вполне очевидной.

Что касается второго положения, высказанного В. В. Болотовым, то оно, будучи по существу справедливым (в том, что «ни один из наличных списков имен не ведет своего начала от копии с подлинного соборного томоса, потому что во всех епископы аранжированы по епархиям»), заключало в себе, однако, по-видимому, и ошибочную мысль о позднейшем происхождении первоисточника существующих списков («аранжированы уже по епархиям, и Египет стоит впереди всех; следовательно, в основе всех списков лежит александрийская редакция»). Быть может, здесь невольно сказалось влияние идей Ревилью. Ошибку эту, как увидим дальше, исправил свящ. Д. Лебедев.

Тезисы В. В. Болотова приобрели себе всеобщее признание в науке. Их принимает Гельцер, полагая при этом, что систематический (с распределением имен по провинциям, начиная с Египта) список синодика св. Афанасия был составлен будто бы на Александрийском Соборе 362 г. (в этом Гельцер следует за Ревилью) . С ними соглашается Шварц, также допускающий возможность составления подлинного списка никейских отцов, лежащего в основе наличных систематических списков, не на самом Никейском Соборе . К точке зрения Болотова примыкает и В. Н. Бенешевич, считающий, что «ни одна из систематических редакций списка отцов не может считаться принадлежащей самому Собору» .

Словом, «в церковноисторической науке всё более и более завоевывает себе место то убеждение, что в основе систематических списков лежит подлинный список никейских отцов, если и составленный, может быть, не на самом Соборе, то всё же исторически вполне достоверный» .

В 1916 г. свяш. Д. Лебедев выдвинул новую точку зрения по рассматриваемому нами вопросу. По его мнению, архетип всех наличных списков весьма близок к подлинному списку епископов – участников Никейского Собора, составленному на самом Соборе. Однако этот подлинный список представлял собой не подписи епископов под актами Соборов, а список явившихся на Собор епископов (Praesenzliste). Именно этим и объясняется расположение имен по провинциям, позволявшее иметь ясное представление о наличном составе Собора.

Предположение о том, что первоисточником всех наличных списков является Praesenzliste, подкрепляется наличием в коптском списке имени Секунда, епископа Птолемаиды Ливийской (№ 22) . Под соборными актами подпись Секунда, как известно, отсутствовала, но в списке епископов, прибывших для участия на Соборе, имя его, как и Феоны Мармарикского, могло находиться, ибо «низложение их Александрийским Собором, как и отлучение трех сиро-палестинских епископов Антиохийским Собором 324 года, в Никее, по желанию императора, рассматривалось, очевидно, как несуществующее .

Свящ. Д. Лебедев считает более чем сомнительным, что именно у Сократа сохранился первоначальный вид списка никейских отцов. «То бесспорно,– пишет он,– что начало подлинного списка никейских отцов не могло иметь того вида, в каком оно приводится в наличном тексте Сократа» . Как известно, у Сократа после имен Осия, епископа Кордубского, римских пресвитеров Витона и Викентия и Александра Александрийского – до начала перечисления имен по провинциям (начиная с Гарпократиона) помещены только два имени митрополитов: Евстафия Антиохийского и Макария Иерусалимского. По этой причине «относительно списка, начало которого сохранилось в наличном тексте истории Сократа, едва ли возможно какое-либо сомнение в том, что он редактирован кем-то уже в такое время, когда патриархальная система установилась окончательно, когда, кроме епископов двух столиц- Рима и Константинополя – патриархами признаны были только епископы Александрийский, Антиохииский и Иерусалимский; следовательно, едва ли не после Халкидонского собора» . Однако «список никейских отцов, который имел под руками Сокра , resp. тот копиист его истории, который придал данному месту его настоящий вид, был в существенном аналогичен с другими дошедшими до нас списками, расположен был по провинциям с Египтом на первом месте» .

Из вышеизложенного видно, что все существующие списки участников Никейского Собора – как систематические, так и несистематические – восходят к архетипу, очень близкому к подлинному перечню епископов, составленному на самом Никейском Соборе и хранившемуся в синодике св. Афанасия.

«в) Неполнота наличных списков»

Гельцер утверждает, что в настоящее время нет возможности восстановить имена всех епископов – участников Никейского Собора. Его «Index restitutus» содержит лишь 220 имен.

Как показал свящ. Д. Лебедев, «с высокой степенью вероятности можно утверждать, что на Никейском Соборе действительно присутствовали 5–6 епископов, имена которых сохранились только в коптском списке и «списке 318-ти имен» . Таким образом, «Index» Гельцера мог бы быть восполнен до 225–226 имен.

Архетип существующих списков имел, конечно, гораздо больше имен. «Списки никейских отцов переписывались не часто; проходили не только десятилетия, но и столетия прежде, чем рукопись со списком никейских отцов находила себе переписчика; по истечении такого срока она становилась настолько пострадавшей от времени, что многого в ней уже нельзя было разобрать; концы листов отрывались, и вследствие этого число имен в списке постепенно сокращалось. Этим, конечно, и объясняется тот факт, что наличные списки никейских отцов содержат всего около 220 имен, тогда как на деле на Никейском Соборе присутствовало 250–270 (?) епископов. Недостающие 30–50 имен постепенно утрачены в рукописях» .

«Бесспорный факт неполноты всех никейских списков показывает, что отсутствие какого-либо имени во всех наличных списках не может служить доказательством, что этого имени не было и в оригинальном списке» .

Выше уже говорилось о том, что список подписей, стоявших под «деяниями» Никейского Собора, до нас не дошел, поэтому и характер его остается пока совершенно неизвестным. Впрочем, К. Смирнов склонен думать, что своеобразный перечень имен никейских отцов, приводимый Геласием , передает действительный порядок, в каком они были расположены на подлинном экземпляре актов Никейского Собора. К сожалению, перечень Геласия содержит только 12 имен епископов. Но расположение их действительно как будто соответствует тому принципу, которого придерживались Вселенские Соборы, начиная с Третьего: вслед за именами Осия Кордубского, Витона и Викентия, Александра, Евстафия и Макария помещены имена нескольких митрополитов: Леонтия Кесарие-Каппадокийского, Александра Фессалоникского, Нунехия Лаодикийского, Цецилиана Карфагенского и некоторых (по-видимому, особо уважаемых) епископов из разных провинций.

§ 10. Число участников Первого Вселенского Собора

1-е правило Второго Вселенского Собора (бывшего всего лишь 56 лет спустя после Собора Никейского) начинается словами: «Вера трехсот осмьнадцати отцов, собиравшихся в Никее Вифинской, да не отменяется...»

Как известно, участники Никейского Собора: св. Афанасий Александрийский , св. Евстафий Антиохийский и Евсевий Кесарийский – называют различные цифры, говоря о числе епископов, бывших на Первом Вселенском Соборе .

Гельцер, сопоставляя между собой данные, находящиеся в различных посланиях св. Афанаси , приходит к заключению, что слова δἐκα κ al όκτω в тексте Ер ad Iovianum (у Theodoret. Hist, eccl., IV, 3, ed. Vales) и в тексте Ер. ad Afras, с. 2, являются позднейшей вставкой, и потому считает, что св. Афанасий называл только цифру 300 (в Ер. ad monachos, с. 66; в Ер. de synod., с. 43 и др.).

Как ни удивительно, вслед за Гельцером этот странный вывод принимает за истину и свящ. Д. Лебедев. Он пишет: «В наличном тексте творений Афанасия Великого число никейских отцов определяется в 318 в Ер. ad Afros, с. 2 (тогда как в Hist, arian. ad monachos, с. 66: τριακόσιοι πλειον ή έλαττον , в De synod., с. 43-просто τριακόσιοι ). Но та же цифра стоит и в письме Афанасия Великого к императору Иовиану у Theodoret. Hist, eccl., IV, 3, 9 (ed. Parmentier, S. 215); тогда как в этом же письме, как оно издано в творениях Афанасия Великого, число епископов опущено. Отсюда Гельцер справедливо (!?) заключает, что и в Ер. ad Afros слова τριακοσίων κα ί δέκα καί οκτώ представляют собой такую же вставку в наличном тексте, как и в письме к Иовиану у Феодорита. Подобным образом и Сократ (I, 8, 9) цифру Евсевия 250 (Eus. Vit. Const., III, 8) заменяет цифрой 300» . Мало того. Разделяя точку зрения Гельцера и считая «далеко не бесспорным, что цифра 318 принята была, как число никейских отцов, уже Афанасием Великим , свящ. Д. Лебедев развивает эту точку зрения до крайних выводов: «Не подлежащими сомнению свидетелями цифры 318 Гельцер считает Иеронима, Епифания, Илария, Руфина и Амвросия. Но, ввиду указанной им же истории этой цифры в творениях Афанасия Великого , позволительно поставить вопрос; не интерполирована ли эта цифра и в творениях этих церковных писателей? После этого мне совершенно непонятно, каким образом Гарнак в последнем, 4-м издании своей «Dogmengeschichte» (Tübingen, 1909, II, 227) мог высказаться в том смысле, что число епископов Никейского Собора по временам действительно составляло, может быть, 318: zeitweilig vielleicht wirklich 318 (в 3-м издании – Freiburg i. В. und Leipzig, 1894 – у него стоит вместо того: schwerlich wirklich 318) .

Стоит, однако, внимательно вчитаться в текст вышеозначенных мест из творений св. Афанасия, чтобы убедиться в том, что св. Афанасий нигде не противоречит себе и что обе приводимые им цифры 300 и 318 имеют каждая свой вполне определенный смысл.

1) Λια τούτο γάρ κα ί οικουαενική , γέγονεν ή εν Νίκαια σύνοδος , τριακοσίων δέκα καί οκτώ συνελθόντων επισκόπων περί της πίστεως δια τήν A­ρειανήν άσέθειαν -"Для того и был Вселенский Собор в Никее из 318-ти сошедшихся епископов, чтобы, по причине арианского нечестия, рассудить о вере» .

2) Οι με ̓ν ουν Πατέρες ημών οίκουμενικήν σύνοδον πεποιήκασι , καί τριακόσιοι πλειον ή έλαττον συνελθόντες κατέκριναν τήν A­ρειανήν αΐρεσιν – «Отцы наши составили Вселенский Собор и, сошедшись в числе более или менее 300, осудили арианскую ересь .

3) Ου χρή δε φιλονεικειν , ουδέ των συνελθόντων τον αριθμόν συμίϋάλλειν ϊνα μή δοκώσιν ο᾿ι τριακόσιοι τους ελάττονας επικρόπτειν ... Οι πάντες γαρ καθα προείριται , Πατέρες είσί – «Нет надобности усиленно спорить и сличать собравшихся, чтобы не показалось, будто бы число 300 затмевает собой меньшее число... потому что, по сказанному выше, все они отцы .

Не очевидно ли, что св. Афанасий отличает «318 епископов» от «отцов наших, сошедшихся в числе более или менее 300», т.е. полное число подписавшихся под изложением веры епископов от числа действительно принявших его всем сердцем православных святителей (иное дело, что, говоря словами В. В. Болотова, «не всем (убежденным, что арианство осуждено справедливо) была присуща уверенность, что полемические средства, как ε ̀κ της ουσίας и όμοουσιον , не заключают в себе опасной крайности)» . Так как самому св. Афанасию весьма трудно было определить число ревностных противников православия, скрепя сердце подписавшихся под символом веры и особенно под анафематствованием Ария, то он и определяет вторую цифру приближенно: «более или менее 300», тогда как первую называет точно: 318.

Есть, правда, и такие места, где св. Афанасий говорит о «300 епископах». Однако в этих случаях контекст показывает, что речь идет только об искренних сторонниках Никейского Собора:

4) «Констанций... в ничто обращает целый Собор 300 епископов и самих епископов заточает . Очевидно, речь идет только о православных епископах, из которых наиболее ревностные и выдающиеся были гонимы Констанцием, этим «христоборным вождем нечестия» .

В тексте послания к Иовиану (у Миня и в творениях св. Афанасия в русск. перев.) число участников Собора действительно отсутствует, но, кажется, по вполне объяснимой причине:

5) «И чтобы ведало благочестие твое... потщились мы приложить здесь веру, исповеданную епископами в Никее. Итак, сия вера, исповеданная отцами в Никее, такова: Веруем... .

Не тавтологию, а сочетание двух различных мыслей склонны мы видеть здесь. Св. Афанасий обращает внимание императора Иовнана на то, что:

а) никейская вера исповедана (искренне или только наружно) всеми участниками Вселенского Собора, т.е. является верой вселенской;

б) она есть вера истинно православная, ибо ее единодушно исповедали отцы Церкви на Вселенском Соборе.

При таком сочетании мыслей указание одной цифры было бы неполным, а двух – неудобным, ибо могло вызывать недоумение, вследствие чего св. Афанасий и не называет здесь никакого числа.

Есть основание думать, что В. В. Болотов смотрел на цифры 300 и 318 у св. Афанасия именно так, как мы это изложили. Определив численность арианской партии , он ставит далее вопрос: как велико было число защитников православия? И отвечает: «Естественно предположить, что защитниками православия были остальные – 300 епископов» .

Что касается варианта послания св. Афанасия, приведенного в наличном тексте творений блаж. Феодорита, то здесь действительно, по-видимому, имеем вставку: «Итак, чтобы твое благочестие знало... веру, исповеданную в Никее (318-ю) епископами, мы вознамерились изложить ее. Она такова: Веруем...». Мы видим, что вставка сделана человеком, считавшим себя вправе устранить мнимую тавтологию: и уж, конечно, это был не блаж. Феодорит, а кто-то не проводивший различия между епископом и отцом Собора.

После всего сказанного полагаем, что нет никаких оснований подвергать сомнению ясное и точное указание св. Афанасия на число епископов, участвовавших в соборной деятельности и подписавших важнейшие «деяния» Собора. Их было 318, и не следует решительно заявлять, что цифра эта «заимствована из Библии () . Не удивительно, а, напротив, естественно и понятно, что А. Гарнак в 4-м издании своей «Dogmengeschichte» исправил погрешность, допущенную им в 3-м издании его труда. Ведь истина рано или поздно побеждает! «Zeitweilig vielleicht wirklich 318» следует, конечно, переводить: «в известный момент , может быть, действительно 318».

Относительно показаний св. Евстафия («около 270») и Евсевия («более 250») нужно заметить, что их достоинство уступает точному показанию св. Афанасия. В отношении св. Евстафия это ясно из его собственного свидетельства, приведенного блаж. Феодоритом: «Говорю: «около», потому что по многочисленности собравшихся не могу с точностью определить числа их, да притом я и не исследовал этого с особенной заботливостью» . Недостоверность же показаний Евсевия была очевидна Сократу, который, цитируя Евсевия, исправляет его выражение «числом более 250» на: «числом более 300» , приближаясь, таким образом, к показаниям св. Афанасия.

Можно предположить, что показания св. Евстафия и Евсевия возникли на основе их знакомства со списком участников Собора в той стадии, когда еще не все епископы успели прибыть в Никею.

1. Официальным протоколированием речей и прений на заседаниях Первого Вселенского Собора, по-видимому, никто не занимался, и таким образом «деяния» Никейского Собора в смысле πεπραγμένα или πράξε ι ς не существовали.

2. Никейский Собор ограничился изданием лишь главнейших документов, относящихся к деятельности Собора, а именно: Символа веры, 20 правил и соборного послания к Церкви Александрийской, в котором кратко сообщается о решениях по вопросу о праздновании Пасхи и касательно Мелетия и мелетиан.

3. Из этих трех документов актами Собора, т.е. соборными определениями, доводимыми до сведения Церквей в качестве обязательных церковных законов, являются два: и 20 правил Никейского Собора. Третий документ, т. е. соборное послание к Церкви Александрийской, является кратким письменным изложением соборной деятельности и содержит в себе извещение о принятых на Соборе решениях и постановлениях.

4. Все три перечисленных документа были скреплены подписями участников Собора и утверждены императорской печатью, что придавало им силу государственных законов. Подлинные экземпляры этих документов, хранившиеся в государственном архиве, или хотя бы их полные копии (с включением перечня имен подписавшихся епископов) до нас не дошли. Однако благодаря сохранившимся отрывкам мы располагаем вполне достоверным текстом: Символа веры с приложенным к нему анафематствованием Ария и 20 правил Никейского Собора, а также приблизительным текстом соборного послания к Александрийской Церкви.

5. Из 19 статей, включенных в 1-й раздел 1-го тома сборника «Деяний Вселенских Соборов», изданного на русском языке Казанской духовной академией (Собор Никейский Вселенский Первый, с. 15–90 – по 3-му изд. 1911 г.; с. 16–84 – по 2-му изд. 1887 г.), материалами, относящимися непосредственно к деятельности Первого Вселенского Собора, являются 14 статей (V-XVIII). Остальные 5 статей (I-IV и XIX) имеют лишь косвенное отношение к истории этого Собора.

6. Из упомянутых 14 статей наиболее важны те, которые содержат текст главных соборных документов (IX, XI, XVI). Статьи VIII и X, содержащие сообщения о соборной деятельности Геласия Кизического, научной ценности не имеют.

7. Существующие списки участников Никейского Собора – как систематические, так и несистематические – восходят к архетипу приблизительно V в., очень близкому к подлинному регистрационному перечню епископов, составленному на самом Никейском Соборе и хранившемуся в синодике св. Афанасия.

8. Удалось восстановить 225–226 имен участников Никейского Собора. Остальные имена утрачены в результате обветшания рукописей, содержавших списки отцов Собора. Доводы, выдвигавшиеся против числа 318 (т.е. традиционно принимаемого числа епископов – участников Первого Вселенского Собора), не могут быть признаны достаточно убедительными.

Память Первого Вселенского Собора празднуется Церковью Христовой с древнейших времен. Господь Иисус Христос оставил Церкви великое обетование: "Создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют Ее" (Мф. 16, 18). В этом радостном обетовании находится пророческое указание, что, хотя жизнь Церкви Христовой на земле будет проходить в трудной борьбе с врагом спасения, победа на Ее стороне. Святые мученики засвидетельствовали истинность слов Спасителя, претерпев страдания за исповедание Имени Христова, и меч гонителей склонился перед победоносным знамением Креста Христова.

С IV века прекратились преследования христиан, но внутри самой Церкви возникли ереси, на борьбу с которыми Церковь созывала Вселенские Соборы. Одной из опаснейших ересей было арианство. Арий, александрийский пресвитер, был человеком безмерной гордыни и честолюбия. Он, отвергая Божественное достоинство Иисуса Христа и Его равенство с Богом Отцом, ложно учил, что Сын Божий не Единосущен Отцу, а сотворен Отцом во времени. Поместный Собор, созванный по настоянию Александрийского Патриарха Александра, осудил лжеучение Ария, но тот не покорился и, написав многим епископам письма с жалобой на определение Поместного Собора, распространил свое лжеучение по всему Востоку, ибо получил поддержку в своем заблуждении от некоторых восточных епископов. Для расследования возникшей смуты святой равноапостольный император Константин (память 21 мая) направил епископа Осию Кордубского и, получив от него Удостоверение, что ересь Ария направлена против самого основного догмата Христовой Церкви, решился созвать Вселенский Собор. По приглашению святого Константина в город Никею в 325 году собрались 318 епископов - представителей христианских Церквей из разных стран.

Среди прибывших епископов было много исповедников, пострадавших во время гонений и носивших на телах следы истязаний. Участниками Собора были также великие светильники Церкви - святитель Николай, архиепископ Мир Ликийских (память 6 декабря и 9 мая), святитель Спиридон, епископ Тримифунтский (память 12 декабря), и другие, почитаемые Церковью святые отцы.

Александрийский Патриарх Александр прибыл со своим диаконом Афанасием, впоследствии Патриархом Александрийским (память 2 мая), названным Великим, как ревностный борец за чистоту Православия. Равноапостольный император Константин присутствовал на заседаниях Собора. В своей речи, произнесенной в ответ на приветствие епископа Евсевия Кесарийского, он сказал: "Бог помог мне низвергнуть нечестивую власть гонителей, но несравненно прискорбнее для меня всякой войны, всякой кровопролитной битвы и несравненно пагубнее внутренняя междоусобная брань в Церкви Божией".

Арий, имея своими сторонниками 17 епископов, держался гордо, но его учение было опровергнуто и он отлучен Собором от Церкви, а святой диакон Александрийской Церкви Афанасий в своей речи окончательно опроверг богохульные измышления Ария. Отцы Собора отклонили символ веры, предложенный арианами. Был утвержден православный Символ веры. Равноапостольный Константин предложил Собору внести в текст Символа веры слово "Единосущный", которое он часто слышал в речах епископов. Отцы Собора единодушно приняли это предложение. В Никейском Символе святые отцы сформулировали апостольское учение о Божественном достоинстве Второго Лица Пресвятой Троицы - Господа Иисуса Христа. Ересь Ария, как заблуждение гордого разума, была обличена и отвергнута. После решения главного догматического вопроса Собор установил также двадцать канонов (правил) по вопросам церковного управления и дисциплины. Был решен вопрос о дне празднования Святой Пасхи. Постановлением Собора Святая Пасха должна праздноваться христианами не в один день с иудейской и непременно в первое воскресенье после дня весеннего равноденствия (который в 325 году приходился на 22 марта).

← Вернуться