Преосвященный Мефодий, епископ Каменский и Камышловский
Дата рождения:
10 ноября 1957 г.
Дата хиротонии:
25 января 2014 г.
Дата пострига:
6 декабря 1984 г.
День ангела:
17 июня
В 1975 г. закончил среднюю школу № 35 г. Уфы. В 1975-1982 гг. обучался в Московском физико-техническом институте на факультете молекулярной и химической физики. По окончании устроился преподавателем физики в Башкирском государственном медицинском институте в Уфе.
В мае 1984 г. уволился из БГМИ. По благословению епископа Ивановского и Кинешемского Амвросия алтарничал в Троицкой церкви с. Петровское Лежневского района Ивановской области.
6 декабря 1984 г. епископом Ивановским Амвросием пострижен в мантию с наречением имени Мефодий в честь преподобного Мефодия Пешношского. По принятии монашества продолжил свое служение на том же приходе.
11 августа 1985 г. епископом Амвросием рукоположен в сан иеродиакона, а 19 августа - в сан иеромонаха. Назначен настоятелем Никольской церкви с. Григорьево Тейковского района Ивановской области.
9 февраля 1988 г. назначен настоятелем Георгиевского храма с. Георгиевское Кинешемского района Ивановской области.
Ко дню Святой Пасхи 1992 г. возведен в сан игумена.
С 1998 г. занимался реабилитацией наркозависимой молодежи на приходе. Принимал участие во многих конференциях, посвященных проблеме помощи наркозависимым и ВИЧ-инфицированным, в том числе международных. За деятельность по реабилитации наркозависимых пациентов в 2005 г. Федеральной службой РФ по контролю за оборотом наркотиков награжден медалью «За содействие Госнаркоконтролю России».
В 1999-2004 гг. обучался на заочном секторе Московской духовной семинарии.
В Иваново-Вознесенской епархии кроме настоятельства выполнял следующие послушания:
с 10.05.2007 г. по 16.07.2012 г. - секретарь епархиальной дисциплинарной комиссии;
с 01.12.2008 г. по 10.06.2011 г. - секретарь епархиального суда;
с 12.03.2009 г. по 20.10.2010 г. - член экспертного совета при учебном комитете Иваново-Вознесенской духовной семинарии;
с 10.06.2011 г. по 16.07.2012 г. - председатель епархиального суда.
В 2008 г. епископом Иваново-Вознесенским и Кинешемским Иосифом награжден архиерейской грамотой. В 2010 г. Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Кириллом награжден Патриаршей грамотой.
В 2010-2011 гг. возглавлял группу экспертов, привлеченных к написанию в рамках работы Межсоборного присутствия документа «Об участии Русской Православной Церкви в реабилитации наркозависимых».
С сентября 2010 г. - аспирант Общецерковной аспирантуры и докторантуры (кафедра церковно-практических наук).
С 1 октября 2010 г. - внештатный сотрудник Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению, руководитель Координационного центра по противодействию наркомании.
В 2010 г. участвовал в подготовке Соглашения о взаимодействии между Русской Православной Церковью и Государственным антинаркотическим комитетом (подписано 21 декабря 2010 г.).
С 14 марта 2011 г. - председатель правления Благотворительного фонда св. прав. Иоанна Кронштадтского, учрежденного Синодальным отделом по церковной благотворительности.
С июня 2011 г. - заместитель сопредседателя совместной рабочей группы Государственного антинаркотического комитета и Русской Православной Церкви.
С ноября 2011 г. - член Коллегии при Синодальном отделе по церковной благотворительности.
С июля 2012 г. - клирик новообразованной Кинешемской епархии.
С февраля 2013 г. - член Общественного совета при ФСКН России.
В феврале 2013 г. назначен представителем Русской Православной Церкви в Межведомственной антинаркотической рабочей группе Коллегии при Полномочном представителе Президента РФ в Центральном федеральном округе.
Решением Священного Синода от 25-26 декабря 2013 г. (журнал № 134) избран епископом Каменским и Алапаевским.
5 января 2014 г. за Божественной литургией в Успенском кафедральном соборе г. Кинешмы епископом Кинешемским и Палехским Иларионом возведен в сан архимандрита.
Наречен во епископа 24 января 2014 г. в храме Всех святых, в земле Российской просиявших, Патриаршей резиденции в Даниловом монастыре в Москве. Хиротонисан 25 января за Божественной литургией в храме св. мц. Татианы при МГУ им. М.В. Ломоносова в Москве. Богослужения возглавил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.
Решением Священного Синода от 28 декабря 2018 г. (журнал № 111) правящему архиерею Каменской епархии присвоен титул «Каменский и Камышловский».
Образование:
1982 г. - Московский физико-технический институт.
2004 г. - Московская духовная семинария
Общецерковная аспирантура и докторантура.
По оценкам экспертов, в России на сегодняшний день проживает около 2.5 миллионов наркозависимых и примерно 8 – 10 миллионов наркопотребителей. Десятки тысяч наркозависимых умирает каждый год из-за передозировки, из-за криминальной ситуации, в результате заболеваний. Возраст подсадки на наркотики – очень молодой. Легко контролировать ребенка, если он начинает выпивать (это видно), но когда он начинает употреблять наркотики, это сложно заметить.
Какую помощь наркозависимым оказывает Церковь? Чем церковный опыт реабилитации отличается от нецерковного? Как организована помощь на приходах? Каким образом предприниматели могут поддержать эту инициативу, и почему это взаимодействие так важно? Рассказывает Владыка Мефодий, Епископ Каменский и Алапаевский, Руководитель координационного центра по противодействию наркомании Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению РПЦ, Председатель правления Благотворительного фонда св. прав. Иоанна Кронштадтского.
— Я думаю, что, во-первых, нам надо знакомиться между собой, а также знакомиться с этой темой. Можно приехать в наш реабилитационный центр, и увидеть, что эти люди не отбросы. Первый наш реабилитант, который у нас на приходе прошел реабилитацию, впоследствии защитил кандидатскую и докторскую диссертации, успешно преподает в престижном вузе Санкт-Петербурга. Наркомания — это беда, но не приговор. За 15 лет жизни вместе с теми, кого мы принимали в нашем центре, нас они ни разу не обокрали. Все-таки люди отзывчивы на добро и человеческое уважительное отношение. Потом многие воцерковляются, начинают бояться Бога, греха, поэтому очень важно переменить отношение к этим людям. Тогда и появится желание помогать. Люди по-разному попадают в наркотическую зависимость. Наркомания это болезнь, и по большей части человек пробует наркотики в слишком молодом возрасте, когда он еще не имеет иммунитета к злу, когда сознание еще не сформировалось, а когда он подходит к совершеннолетию, перед нами уже законченный наркоман. Наркоманы – это украденные у нас дети. Надо как-то по-другому на эту проблему начинать смотреть. Я очень надеюсь, что эти попавшие в беду люди не окажутся лишними для тех, кто занимается бизнесом.
— Расскажите, пожалуйста, о том опыте работы с наркозависимыми, который уже наработан.
— Проблема наркомании появилась в нашей стране в начале 90-ых, соответственно наркозависимые стали появляться в церковной ограде, ища помощи. Некоторые приходы и монастыри стали оказывать помощь. На основе их опыта был подготовлен и утвержден Священным Синодом концептуальный документ об участии Русской Православной Церкви в реабилитации наркозависимых, была написана методика церковной реабилитации наркозависимых. В 2010 году Церковь заключила соглашение о взаимодействии с Государственным антинаркотическим комитетом, была создана рабочая группа в рамках этого соглашения, Отделом по благотворительности был учрежден благотворительный фонд для поддержки антинаркотических церковных инициатив.
— В чем эта методика отличается от методики нецерковной?
— Реабилитация в рамках церковной помощи происходит внутри церковных общин, в методике есть сакральная составляющая, элементы православной аскетики, такие компоненты, как пост, молитва, послушания, духовное руководство наркозависимого воспитанника. Сама жизнь внутри церковной общины очень сильно отличается от реабилитации человека в пространстве светского центра, позволяет дать жизни новое прежде неведомое наполнение. Это эффективная и достойная внимания методика, которая соответствует церковной природе. К настоящему времени проведена большая работа с целью объединить все церковные центры в единую сеть помощи, создать вспомогательные структуры в рамках этой сети: кабинеты первичного приема, «Дома на полпути», мотивационные центры, амбулаторные программы и т. д. Это выведет работу Церкви в этой сфере на другой уровень.
— Каким образом организована помощь наркозависимым на приходах? Приходит наркозависимый человек — что происходит дальше?
— Как правило, мы готовим человека к выезду на конкретный приход, чтобы он представлял, что его ждет, и выполнение каких правил от него будет требоваться, а также готовим приход к приему этого человека. Наркозависимый воспитанник входит в жизнь приходской общины, находится в постоянном контакте с членами прихода, участвует в таинствах, богослужениях, послушаниях, соблюдает нормы, которые существуют у нас по отношению ко всем верующим. Как правило, во всех центрах соблюдается пост, во многих есть ограничения в отношении курения, воспрещены сленг и, конечно, сквернословие. По этой причине наши центрыназываются высокопороговыми. Мы не принимаем тех, кто не настроен на соблюдение наших правил. Жизнь внутри общины способствует перемене мировоззрения, дает навыки новой жизни, и при этом сотрудниками проводится специальная работа с человеком по проблеме его зависимости.
— Человек в это время живет при приходе?
— Он живет внутри прихода или монастыря. Как правило, это скорее приходы, чем монастыри. В монастырях особый уклад жизни, более строгий, поэтому совместить монастырскую жизнь с реабилитацией сложнее, чем приходскую жизнь.
— Эти люди занимаются каким-то трудом?
— Да, конечно. Они выполняют различные трудовые послушания, а также ведут духовную работу над собой.
— Как Вы видите взаимодействие между предпринимательством и Церковью по поддержке таких проектов?
— Для того чтобы это взаимодействие началось, надо, во-первых, изменить отношение к этим людям, потому что образ наркомана, который существует в общественном сознании, не соответствует реальности. Эти граждане, конечно, не подарок, но все же они люди, которые попали в беду, и надо помочь им вернуться. К сожалению, представители бизнеса и люди состоятельные, которые все же помогают, скорее, откупаются от проблемы, в лучшем случае выделяют средства с целью выведения этих людей из криминала, чтобы снизился уровень уличной преступности. Если мы не поймем, что эти люди нам нужны, что их нельзя просто так списывать, никаких серьезных изменений в работе с наркозависимыми не произойдет, эта работа будет бессмысленной. Наверное, сейчас это основное препятствие к взаимодействию. Мы помогаем этим людям, потому что ждем их возвращения в социум, прихода в нашу паству.
Люди, посвятившие себя бизнесу, могут подумать о рабочих местах для этих людей, либо включить их в производственную цепочку. Например, в реабилитационном центре в рамках послушания, воспитанники могут что-то делать на продажу или выполнять какой-то этап работы в рамках конвейерного производства. Можно подумать об их профессиональном воспитании, о приобретении профессии в рамках реабилитации, чтобы по выходе они могли найти достойную работу, имели средства к жизни. Востребованы вещественные пожертвования на реабилитационные центры. Например пекарня, может отдавать часть хлеба, даже какую-то некондицию, которая не идет на продажу, либо магазин пожертвовать продукты, у которых истекает срок годности, но которые еще пригодны к употреблению. Важно иметь информацию о том, где есть реабилитационные центры и чем им можно помочь.
Финансовая поддержка также востребована, потому что государство, к сожалению, церковную реабилитацию, да и не только церковную, не очень поддерживает. Финансирование церковных центров со стороны государства на данный момент составляет менее 1% от того минимума, который требуется для организации реабилитационного процесса. При увеличении финансирования мы бы могли улучшить материальный компонент реабилитации, нанять больше профессиональных сотрудников, повысить качество работы. Мы знаем, что в нашем государстве сейчас много вызовов, ситуация сложная, поэтому большой уверенности в том, что в ближайшее время начнется реальная помощь, нет. При этом еще не решен вопрос стандартизации и лицензирования реабилитационной деятельности. В любом случае, это не произойдет быстро. Сегодня наша работа осуществляется на частные пожертвования, а также за счет ресурсов самих приходов, монастырей, за счет ведения подсобного хозяйства. Поэтому мы будем рады любой помощи от предпринимателей, будь то финансовая поддержка или обучение и трудоустройство наших подопечных.
Дина Иванова
Дата рождения: 10 ноября 1957 г. Страна: Россия Биография:В 1975 г. закончил среднюю школу № 35 г. Уфы. В 1975-1982 гг. обучался в Московском физико-техническом институте на факультете молекулярной и химической физики. По окончании устроился преподавателем физики в Башкирском государственном медицинском институте в Уфе.
В мае 1984 г. уволился из БГМИ. По благословению алтарничал в Троицкой церкви с. Петровское Лежневского р-на Ивановской обл.
6 декабря 1984 г. епископом Ивановским Амвросием пострижен в мантию с наречением имени Мефодий в честь преподобного Мефодия Пешношского. По принятии монашества продолжал свое служение на том же приходе.
11 августа 1985 г. епископом Амвросием рукоположен в сан иеродиакона, а 19 августа — в сан иеромонаха и назначен настоятелем Никольской церкви с. Григорьево Тейковского р-на Ивановской обл.
9 февраля 1988 г. назначен настоятелем Георгиевского храма с. Георгиевское Кинешемского р-на Ивановской обл.
Ко дню Святой Пасхи 1992 г. возведен в сан игумена.
С 1998 г. занимался реабилитацией наркозависимой молодежи на приходе. Принимал участие во многих конференциях, посвященных проблеме помощи наркозависимым и ВИЧ-инфицированным, в том числе международных. За деятельность по реабилитации наркозависимых пациентов в 2005 г. Федеральной службой РФ по контролю за оборотом наркотиков награжден медалью «За содействие Госнаркоконтролю России».
В 1999-2004 гг. обучался на заочном секторе Московской духовной семинарии.
В Иваново-Вознесенской епархии кроме настоятельства выполнял следующие послушания:
- с 10.05.2007 г. по 16.07.2012 г. — секретарь епархиальной дисциплинарной комиссии;
- с 01.12.2008 г. по 10.06.2011 г. — секретарь епархиального суда;
- с 12.03.2009 г. по 20.10.2010 г. — член экспертного совета при учебном комитете Иваново-Вознесенской духовной семинарии;
- с 10.06.2011 г. по 16.07.2012 г. — председатель епархиального суда.
С февраля 2013 г. — член Общественного совета при ФСКН России.
В феврале 2013 г. назначен представителем Русской Православной Церкви в Межведомственной антинаркотической рабочей группе Коллегии при Полномочном представителе Президента РФ в Центральном федеральном округе.
Решением Священного Синода от 25-26 декабря 2013 г. () избран епископом Каменским и Алапаевским.
5 января 2014 г. за Божественной литургией в Успенском кафедральном соборе г. Кинешма в сан архимандрита.
Во епископа 24 января 2014 г. в храме Всех святых, в земле Российской просиявших, Патриаршей резиденции в в Москве. 25 января за Божественной литургией в храме св. мц. Татианы при МГУ им. М.В. Ломоносова в Москве. Богослужения возглавил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.
Решением Священного Синода от 16 апреля 2016 г. () утвержден в должности священноархимандрита Преображенского мужского монастыря г. Каменска-Уральского Свердловской обл.
Решением Священного Синода от 28 декабря 2018 г. () в связи с присвоен титул «Каменский и Камышловский».
Образование:1982 г. — Московский физико-технический институт.
2004 г. — Московская духовная семинария
Общецерковная аспирантура и докторантура.
Епархия: Каменская епархия (Правящий архиерей) Научные труды, публикации:Архимандрита Мефодия (Кондратьева) при наречении во епископа Каменского и Алапаевского.
Написал более 20 статей по теме реабилитации наркозависимых.
Принял участие в съемке двух фильмов о реабилитации на приходе: «Не умру, но жив буду» (2006) и «Пропадал и нашелся» (2012).
В январе 2006 г. в издательстве «Сатис» вышла книга «Не умру, но жив буду», рассказывающая об опыте прихода по работе с наркозависимыми, в декабре 2013 г. — книга «В храм пришел наркозависимый. Как помочь?».
Награды:Церковные:
- 2010 г. — Патриаршая грамота;
- 2017 г. ― прп. Серафима Саровского III ст.
Светские:
- 2005 г. — медаль «За содействие Госнаркоконтролю России».
По экспертным оценкам, в России свыше 7 миллионов наркопотребителей. В преддверии Международного дня борьбы с наркотиками руководитель Координационного центра по противодействию наркомании Синодального отдела по благотворительности епископ Каменский и Алапаевский Мефодий рассказал о социальном служении Русской Православной Церкви в сфере реабилитации наркозависимых и профилактики наркомании, сообщает Патриархия.ru .
«В России наблюдается очень опасная тенденция серьезного увеличения числа наркоманов, употребляющих соли и спайсы, мы постоянно сталкиваемся с этим в нашей работе, — отметил епископ Мефодий. — Соли и спайсы приводят к быстрым органическим изменениям сознания, после этого люди сложнее поддаются реабилитации».
Руководитель Координационного центра по противодействию наркомании отметил, что большинство церковных реабилитационных центров в России в настоящее время, наряду с другими зависимыми, работает с солевыми и спайсовыми наркоманами.
«Без психиатрической, врачебной помощи начать процесс реабилитации для таких людей почти невозможно. Поэтому церковные реабилитационные центры всегда стараются перед основным этапом реабилитации направлять таких зависимых в медицинские учреждения не менее чем на 30 дней», — добавил епископ Мефодий.
Другая опасная тенденция — снижение возраста начала наркопотребления, подчеркнул представитель Церкви. Средний возраст наркомана постоянно снижается — и это серьезный повод для беспокойства.
«Для изменения ситуации важно особое внимание обратить на развитие реабилитации и профилактику наркозависимости среди молодежи», — подчеркнул представитель Церкви.
Накануне епископ Мефодий выступил на круглом столе в МИА «Россия сегодня», посвященном борьбе с наркоманией.
«Мы начали работу в начале 90-х годов по запросу населения. Люди приходили в Церковь за помощью, просили избавить их или их близких от страшной зависимости, — рассказал на круглом столе епископ Каменский и Алапаевский Мефодий. — Появились инициативные приходы, монастыри, которые стали активно заниматься этой проблемой. В 2010 году при Синодальном отделе по благотворительности был создан Координационный центр по противодействию наркомании. С тех пор работа в этой сфере вышла на общецерковный уровень. Был принят ряд важных документов, разработана церковная методика реабилитации, которая уже прошла апробацию. Сейчас мы создаем единую церковную систему помощи наркозависимым».
На сегодняшний день в России действуют более 70 церковных реабилитационных центров для наркозависимых, 14 центров ресоциализации, 13 амбулаторных центров, 34 консультационных пункта. Сейчас ведется работа по объединению всех этих учреждений в единую структуру. Это позволит оперативно направить человека, который обратился за помощью в избавлении от зависимости, в любой подходящий церковный реабилитационный центр, независимо от региона.
Чем помощь Церкви отличается от помощи государства, и ждет ли Церковь от людей благодарности в виде «веры» за свою «социальную деятельность», — епископ Каменский Мефодий
Бог за спиной
— Владыка, вот Церковь помогает и государство помогает. Церковная социальная деятельность чем-то отличается от светской?
— Когда мы общаемся с людьми или помогаем кому-то, то понимаем, что за спиной — Бог. И если проблема неподъемная, то мы делаем столько, сколько можем, а остальное делает Бог - мы так верим. И часто Он делает гораздо больше, чем сделали мы сами. А если у нас успех - мы говорим: «Бог помог». Бывает, конечно, что не говорим, но это неправильно.
Поэтому вся церковная помощь делается ради исполнения заповедей Христа. Мы не «добрые дела» делаем, а заповедь исполняем. Христос сказал: накормите, оденьте, утешьте, посетите, — мы пытаемся.
И так получается, что заповедь всегда больше «добрых дел». Понимаете, когда мы совершаем «доброе дело», то зачастую гордимся: ах, вот какие мы благотворители, благодетели. А если исполняем заповеди и смотрим на сделанное, то практически всегда получается, что что-то не доделали. Или сделали неправильно. Но если хотели сделать правильно, а ума не хватило - Бог исправит. Так и живем: чем больше делаешь, тем больше видишь свои недостатки.
Поэтому соцработа Церкви - не факультатив по добрым делам, а то, без чего христианство в принципе не существует.
— То есть церковное социальное служение — не попытка восполнить пробелы государства?
— Что вы, нет, конечно. Наша позиция - не критиковать, а взаимодействовать. Нецерковные социальные учреждения сами разберутся в своих проблемах. Видеть свои недостатки, а не на чужие, — опять же, заповедь Христа. Иначе очень трудно сохранить внутренний мир. А так нам легко: государство - старается насколько может, люди, которые социальным служением занимаются - замечательные. Бывает, что им не хватает ресурсов, но все же не настолько, насколько не хватает нам.
Ждет ли Церковь «благодарностей?»
— Церковная помощь все-таки предполагает некую, скажем так, ответную реакцию: мы вам поможем, а вы «в нас поверите». Разве это не корысть, не манипулирование? Каковы здесь критерии подхода? Как помочь человеку, но оставить за ним свободу, не дать ему чувствовать себя обязанным?
— Манипулирование - это технология, когда манифестируется одно, а достигается другое. Например, человек делает добрые дела, но конечная его цель, получить максимальное число голосов на выборах. Это и есть манипулирование общественным мнением. Церковь говорит не про это.
— А про что?
— Про помощь. Если человек просит попить, то дай ему попить. Если ему больно, значит надо ему помочь боль преодолеть. Ему холодно, значит его надо одеть. Церковь -- про вот это.
— А разве у Церкви нет цели донести весть Христа до «всех народов»? Чтобы как можно больше людей стало христианами?
— Я не сводил бы это к социальной деятельности. Нам как будто инкриминируют, что все, что мы делаем, мы делаем с какой-то посторонней мыслью. Поймите, нет никаких посторонних мыслей. Тем кто нуждается в помощи, мы помогаем. Вот и все.
Сам Бог помогает тем нуждам людским, какие у них есть. Отец наш небесный милосерд есть, — сказано в Евангелии. Он не делит людей на «вам буду помогать», а «вам не буду». Люди сами свой выбор делают, сами решают, хотят ли они знать о Христе или нет. И если человек приходит и просит помощи, мы помогаем, а уж потом, если спросит, а почему мы так поступили, отвечаем: «так нам Бог велел подавать. Такая заповедь есть».
— А как тогда оставить свободу за человеком, как не дать ему чувствовать себя обязанным?
— Понимаете, человек либо свободен, либо - нет. Свободу у человека отнять нельзя. Свобода - это наше внутреннее состояние. Человек может оставаться свободен в самых невероятных условиях, и потерять свободу там, где на нее никто не покушается.
И когда мы помогаем, то делаем так, потому что Бог нам велел. Он велел заботиться о ближних. Ну причем здесь свобода? Человек нуждается, он голоден. Я его накормил, он что, потерял свою свободу? Нет, конечно. Если бы я ему сказал, что это стоит столько-то, а ты сейчас платить не можешь, заплатишь позже… но я же так не поступаю.
— Да, но у человека, которому помогли, в ответ может создаться ощущение, раз помогают, значит, я обязан.
— Понимаете, когда человеку помогают, он действительно «обязан». В этом есть некоторая правда. Но требовать от него никто не станет, мол, мы тебе сделали добро, давай, верни нам сторицей. Когда человеку помогают, делают для него что-то доброе, это нормально, как и нормально, если у него возникает чувство признательности и желание в ответ кому-то помочь. Это естественно, это здоровая человеческая реакция.
Например, мы должны родителям, которые нас вырастили, должны государству, которое о нас заботиться, должны всякому человеку, который нам помог, но мы должны отплатить не чем-то конкретным, например «принять нашу веру» (это ваш выбор), но хотя бы признательностью.
Церковь отвыкла
— Социально активную Католическую церковь упрекают в уходе «в социалку». Какие уроки могут быть здесь полезны для Русской Церкви?
— Боюсь, нам далеко до проблем католиков. Пока у нас «социалка» в дефиците.
Но полезного опыта у католиков много. Когда происходит катастрофа, какая-то человеческая трагедия, католики нередко первыми оказываются рядом. При этом католики ничего не навязывают. Здесь действует принцип: кто первый прибежал на помощь, тот и собрал людей вокруг себя.
К сожалению, в Русской Православной Церкви этой прыти не хватает.
Есть некоторое оправдание, что период богоборчества в России оставил такую разруху, что нам восстановить бы утраченное, не то чтобы бегать по миру помогать. Есть определенный кадровый голод. В нашей Церкви не хватает людей. Нам просто трудно бежать кому-то помогать. К сожалению, да, мы пока слабые. Отвыкли помогать. Если человек долго чем-то не занимался, навыки утрачиваются. Как у космонавта, который после невесомости заново учится ходить по земле.
Многие батюшки советского воспитания еще не могут переключить, войти в новую реальность. При этом они замечательные. Но социальное служение сегодня предполагает профессионализм, знание технологий социальной работы. А молодым, наоборот, не хватает опыта жизни в христианской среде.
Но я не думаю, что нас нужно сравнивать с католиками. У нас разная история. Тот, кто хочет учиться, может учиться у всех. Социальному служению можно учиться и у католиков, и у протестантов, у представителей других конфессий и у светских специалистов.
Например, мусульмане больше уважают старость, больше заботятся о детях, у них больше сплоченности, в том числе родовой, и разве это плохо?
Но, учась у всех, надо найти собственный адекватный ответ.
Вообще, самое важное — делать свое дело с сердечным участием. Помнить, ради Кого все. Только тогда «социальная деятельность Церкви» не заслонит живого человека.
Я здесь «ради помолиться»
— В чем здесь роль епископа? Он - начальник, аналитик, менеджер, стратег, или?
— Сам я только два года епископ. Успел понять, что, как минимум, епископ не должен мешать проявлению активности священников. Напротив, поощрять ее.
Но чтобы Церковь была «социально активна», кроме активного батюшки нужна здоровая церковная община. Именно община, а не отдельно взятый священник, в силах заниматься помощью людям. Таких общин очень мало. Под общиной я подразумеваю собрание единомышленников в приходе.
Евхаристическая община, священник и прихожане - одна семья. Это когда люди друг для друга становятся одной общей душой, действием, мыслью, одним чувством - во Христе, согласно Его заповеди. А сегодня потребление стало идеологией. Поэтому часто люди и в храм приходят пользоваться, а не служить.
Понимаете, служит же не один священник: вот он пришел, служит и зарплату получает. Но что может один батюшка без общины? Служить должны все члены общины, потому что каждый из нас — член тела Христова. Каждый призван участвовать общем делании. Ведь первые христианские общины не просто вместе молились, там каждый знал, как и чем живет другой, в чем нуждается.
Увы, таких общин, где служение понимается как заповедь, крайне мало. Чаще встречается талантливый священник, рядом с которым собирается кучка преданных чад. И эта кучка как-то выживает, трудится, а остальные - в большинстве своем равнодушные люди, который приходят «я здесь ради помолиться».
Священники, епископы - в некотором смысле — благочестивые технологи, которые обладают опытом, знаниями, пониманием ситуации, полномочиями.
Но мы - не «начальники», мы в социальном плане — исключительно помощники общинам в той помощи, которую она может оказывать другим. Мы помогаем взаимодействовать членам общины между собой, с государством, знакомим с технологиями, опытом, но все, по сути, «делает» община.
Мы живем по понятиям
— Есть ли четкое разграничение и понимание на местах, за что в соцпомощи отвечает Церковь, за что государство? Или мы работаем «на одном поле»?
— Мы работаем на одном поле. Но у государственных структур все «по правилам». А у нас — по понятиям. Хотел бы чиновник помочь, но регламент не позволяет, а средств из личного кошелька нет. В этом смысле Церковь более свободна, мобильна. Поэтому часто она может помочь там, где государство в силу всяких законоположений помочь не в силах.
Церковь здесь готова «восполнять» государство, брать на себя какие-то задачи, которые нам проще выполнить. И в этом случае государство может делегировать нам социальный заказ, поддерживая финансово. В Церкви всегда есть энтузиасты, а у них есть деньги.
Церковь просит свободы творчества
Нам необходимо очень благоразумно выстраивать отношения с государством. Потому что проблемы во взаимодействии неминуемы. Какие, например? Государство приходит туда, где Церковь более свободна. Но прежде чем дать средства, помочь, оно требует подписаться под своими стандартами. И это губит дело на корню.
Например, в борьбе с наркозависимостью есть госстандарт: с наркозависимыми имеет право работать только специалист, психолог. Священник специалистом не считается. Он вообще никем не считается. У нас главные «профессионалы» в Церкви — это священники и архиереи. Но образование, которое они получили, не имеет аккредитации у государства. И с этой точки зрения архиереи и духовенство — люди неграмотные.
Другой пример: хочет Церковь помочь одиноким старушкам. Организует богадельню, где о них заботятся. Но существуют стандарты даже по квадратным метрам на человека в приютах. А Церковь такая нищая, что мы физически не можем дать эти метры из наших ресурсов. И получается, что жизнь старушек в церковной богадельне не соответствует госстандартам, потому что нет у них теплого туалета, например. И все, по стандарту такое заведение, как бы хорошо к бабушкам там не относились, должно быть закрыто.
Поэтому хорошо было бы, чтобы государство оставило Церкви некоторую свободу творчества в помощи людям.
Если мужи государственные поймут, что Церковь не выступает против людей, что она не злобу вносит в общество, а напротив, решает то и там, где государству трудно решить, — нам всем будет легче.
«Не учите меня жить»
— Среди добровольцев немало неверующих, которые хотят помочь, но не хотят, чтобы их учили жить: я сам разберусь, во что верить.
— Ну и замечательно. Правда, хорошо бы понимать, что помощь помощи - рознь. Представьте, мы хотим сохранить жизнь нерожденному ребенку. А к нам приходит волонтер, у которого иные, чем у нас, ценности, и он считает, что главное — пожалеть женщину, ее семью и уберечь от рождения ребенка-инвалида. Его мало интересует вопрос, а как потом такой женщине жить или что будет с ее душой.
Понимаете, мы все хотим помочь, но у нас разное понимание смысла этой помощи. Поэтому с некоторой помощью Церковь не может согласиться.
И то, что кому-то кажется разговором «о Боге», на самом деле есть попытка с нашей стороны найти общее смысловое поле, общее понимание того кому, как и что делать.
Если человек хочет «поволонтерить» от лица Церкви, ему надо разобраться, какое отношение к Церкви имеет он сам. Если волонтерить для него: разгрузить машину, грядку прополоть, помочь физически — нет проблем. Но если он хочет с людьми работать от лица Церкви, это другое дело. Да, у нас есть правила, есть свой дресс-код, есть соответствующий заповедям моральный кодекс, есть вещи, которые мы просто не можем позволить себе делать и говорить, это нужно понимать.
Под чем Церковь не подписывалась
— Всех не накормишь и каждому не поможешь. Бывает ли у вас чувство бессилия? И если вы что-то не можете сделать - что вы делаете?
— Это только так кажется, что всех не накормишь…
Вообще, человек не должен на себя взваливать то, к чему его не призывали. И Господь не пришел всех накормить, честно говоря. Если бы он пришел с этой целью, наверное, мы жили бы по-другому. Это первое искушение — «Пусть камни эти хлебы будут», но Он также сказал «не хлебом единым жив человек».
Поэтому надо понимать, что «накормить всех, помочь всем в исполнении их желаний» — под этим Церковь не подписывалась, Господь не подписывался. У Него другая миссия была. И если мы в этом разберемся, нам не придет в голову создавать рай на земле, а значит, нас не накроет отчаянием.
Понимаете, если человек правильно понимает свое положение, роль, задачи, то его крайне трудно выбить из колеи, сложно им манипулировать, еще сложнее ввести в отчаяние и безнадежие.
— А как же выгорание в «помогающих профессиях»?
— Когда во всем и везде Я, Я, Я, - а мы с этого и начали, - тогда и выгорают. Когда говорят не Я, а Бог, когда человек верно соотносит собственное усилие и помощь Божию, когда соизмеряет свои силы своему делу, когда не пытается успех приписать себе, то выгорания не происходит. Потому что если он все делает правильно - он только от этого растет.
«Справок о доходах у благотворителей не спрашиваем»
— -А как вы строите отношения с благотворителями? Кто помогает? Много ли тайных благотворителей?
— Благоразумно строю отношения. Когда человек приходит к нам, мы не спрашиваем: кто ты такой? почему решил пожертвовать? Мы не спрашиваем справок о доходах ни благотворителей, настроены доверять тем, кто сам просит помощи. Если помощь нужна, то даем, если нам готовы помочь, не отказываемся.
Но действительно, есть определенная мифология о Церкви. Например, что она очень богата. Поэтому многие не доверяют, не хотят помогать через священников. Это говорит о том, что доверие к Церкви не так велико, как нам хотелось бы.
Когда человек сделал доброе дело — нам важно ответить ему благодарностью. У нас даже есть чин благодарения.
Благодарить - это тоже делание. Во всем благодарить.
И как это относится к Богу, так же это относится к людям, через которых помощь приходит в Церковь.
— Согласитесь, что быть волонтером, социально ответственным - сейчас модно. Благодаря ли СМИ, но есть ощущение, что возросло понимание того, что помогать — «правильно». Но насколько это понимание прочное, настоящее?
— Вот бывает, приедешь в какой-то город, тебя там хорошо встретят, а в другой приедешь, — там холодно, грязно и нахамили. И у тебя впечатление уже обо всем городе, что хуже его нет. Так что тут трудно сказать, и какой город лучше, и какой благотворитель лучше, и стало ли «время» лучше.
Магеллан вон, океан переплыл и от Огненной земли до Филиппинских островов во время его плавания ни разу не было ни бури, ни шторма. Поэтому он назвал океан Тихим. Но ему просто повезло, что на большом океане шторма не было.
Не могу сказать, возрастает ли милосердие в людях, или оскудевает.