Свято-троицкий кафедральный собор свято-троицкий кафедральный собор - святой преподобноисповедник гавриил святой преподобноисповедник гавриил мелекесский

Архимандрит Гавриил (в миру Иван Иванович Игошкин) родился 23 мая (по старому стилю) 1888 года в деревне Самодуровка (в настоящее время село Сосновка) Сосновоборского района Пензенской области в семье крестьян-бедняков. Родители его, Иван Павлович и Варвара Павловна, были людьми очень религиозными. На второй день по рождении принесли младенца в церковь Рождества Христова села Сыреси, что в четырех верстах от их деревни.

Святое крещение над ним совершал священник Александр Иванович и дьякон Иоанн Александрович Фортунатовы. Восприемники - крестьяне Федор Левин и Ксения Игошкина. Во святом крещении нарекли младенцу имя Иоанн, потому что в этот день, 23 мая (по ст. стилю), праздновалась память Ростовского чудотворца - блаженного Иоанна Власатого Милостивого, этого требовал тогдашний церковный обычай.

Родители воспитали сына в заветах строгого благочестия, и посеянное семя страха Божия скоро принесло свой добрый плод. Иоанн был старшим сыном в семье. Когда он подрос, его отдали учиться грамоте. Родители смотрели на обучение грамоте как на дело священное: грамота давала ключ к чтению и уразумению Божественных писаний. Приходилось ходить на учебу за 10 километров в Русский Качим, именно там находилось двухклассное духовное училище.

Здесь же будущий подвижник провел свое детство среди сельской природы. С возрастом это религиозное направление его все более и более увеличивалось: он полюбил храм Божий, в свободное от учебы время посещал его, а дома все свободное время посвящал чтению духовно-нравственных книг и молитве.

Родители отличались богобоязненностью, простотой и особенно кротостью нрава. Они трудились на земле, которая главным образом и доставляла им пропитание. В таких обстоятельствах Иоанн сроднился со всеми недостатками и нуждами, ознакомился с самыми тяжелыми трудами, помогая своему отцу в полевых и других работах.

Еще будучи отроком, Иоанн обнаружил склонность к подвижничеству, с годами его ревность к благочестию возрастала все более и более. И, закончив учебу, он решает оставить мир с его соблазнами и уходит 12 ноября (по ст. ст.) 1903 года в монастырь Жадовская пустынь () Карсунского уезда Симбирской губернии. Под покровом Жадовской Казанской Божией Матери несет послушание. В это время в монастыре состояло 13 монахов и 26 послушников, настоятелем монастыря был архимандрит Макарий, которому в то время было 73 года. Послушник Иоанн Игошкин (по сохранившимся архивным документам) характеризовался так: "На послушании положителен, хороших качеств, очень способен, судим и оштрафован не был".

Иван Игошкин. Первая мировая война. 18 августа 1914 года

В 1909 году послушника Иоанна призывают на военную службу в царскую армию служить солдатом в г. Ковно (в настоящее время г. Каунас). В Ковенской крепостной артиллерии на должности певчего при военном соборе он служит до конца марта 1913 года. Возвратившись в отчий дом, занимается вместе с родителями крестьянским трудом, но в 1914 году в связи с начавшейся Первой мировой войной снова призывается на военную службу в действующую царскую армию. Служит псаломщиком и делопроизводителем при 25-м военном госпитале. В конце 1917 года демобилизован по болезни и возвращается к родителям в Самодуровку, где помогает им вести хозяйство. В их семье к этому времени было трое взрослых сыновей: старший Иоанн, Григорий, младший брат Афанасий, 1898 года рождения и сестра Пелагея. Много труда все они вкладывали в ведение своего крестьянского хозяйства. Все делали с Божиим благословением и молитвой на устах, поэтому и получали богатые плоды. Стали жить в достатке.

Но в России разгорался красный террор. Пришедшая к власти безбожная власть держала народ в постоянном страхе, начала грабить крестьянские хозяйства, арестовывать и расстреливать невинных людей, называя их кулаками. В 1921 году трое братьев навсегда были вынуждены покинуть родные места. Братья уехали в г. Покровск (ныне г. Энгельс) Саратовской области, а после смерти родителей в 1922году сестра Пелагея уехала в г. Кузнецк Пензенской области.

В январе 1921 года Иоанна рукополагают в сан диакона и определяют к Свято-Троицкой церкви г. Покровска. В 1922 году он рукоположен в сан священника архиепископом Уральским Тихоном (Оболенским) и оставлен на службе в этом храме. В 1922 году архиепископа Тихона переводят в Москву, и он забирает с собой о. Иоанна.

В Москве о. Иоанна назначают вторым священником Покровского храма () Марфо-Мариинской обители сестер милосердия, что на Большой Ордынке, основанной в 1908 году преподобномученицей великой княгиней Елизаветой Федоровной. Именно в Покровском храме была арестована в 1918 году Елизавета Федоровна, а затем расстреляна в г. Алапаевске. Духовник обители и настоятель Покровского храма, известный в то время протоиерей Митрофан Серебрянский (впоследствии архимандрит Сергий), стал для батюшки настоящим живым образцом пастырского служения, у него он многому научился. Отца Митрофана в 1926 году арестовали и сослали в Сибирь, затем последовали годы заключения в ГУЛАГе. Шестнадцать лет он провел в тюрьмах и лагерях. Последним местом ссылки было село Владычное Тверской области, где он и умер в 1948 году. В Тверской епархии о. Митрофан причислен к местночтимым святым новомученикам и исповедникам Российским. Отец Иоанн прослужил в этом храме до 1928 года, после закрытия этого храма его переводят в храм Святителя Николая в Пыжах (), который располагался через дорогу от Марфо-Мариинской обители.

В 1929 году о. Иоанн принимает монашеский постриг в Московском Богоявленском монастыре () с именем Гавриил (что означает "крепость Божия") от архиепископа Куйбышевского и Ставропольского Петра (Руднева) (в 1930-х годах был арестован и умер на Соловках), продолжает служить в этом храме.

В 1930 году викарием Московским Филиппом (Гумилевским) возведен в сан игумена и оставлен священником Никольской церкви.

Первый раз игумена Гавриила арестовали 14 апреля 1931 года, и постановлением особого совещания при Коллегии ОГПУ от 30 апреля 1931 года он был осужден по статье 58-10 УК РСФСР (контрреволюционная пропаганда и агитация) и заключен в концлагерь сроком на три года. Срок отбывал в Вишерском лагере Свердловской области. В этом лагере пробыл до 29 июня 1932 года, по состоянию здоровья был освобожден досрочно и выслан в г. Ростов Ярославской губернии под наблюдение местного отдела СТПУ, через полтора месяца отправлен в г. Владимир для окончания срока ссылки до декабря 1933 года. По окончании срока ему был выписан паспорт, и он вернулся в г. Москву. По возвращении в Москву был назначен настоятелем храма Святителя Николая в Пыжах, где служил до следующего ареста.

В 1934 году архиепископом Московским Питиримом (Крыловым) возводится в сан архимандрита.

В стране действует "безбожная пятилетка", официально подписанная Сталиным 15 мая 1932 года. Она предполагает ликвидацию Церкви к 1 мая 1937 года. Само имя Божие должно быть забыто на территории СССР. Действует в стране "Союз воинствующих безбожников". Борьба с Церковью велась не только явными методами, но и тайными, путем разложения ее изнутри, поддержки разных обновленческих движений и расколов. Хотя и обновленцам готовилось последующее уничтожение. Не желая знать о Царствии Небесном, обновленцы вызвались строить его на земле без Бога, но заодно с безбожниками. В июле 1934 года храм, где служит архимандрит Гавриил, захватывают обновленцы, и он, истинный пастырь, остается верен православию, не принимая обновленчества, считая это новой ересью. Он вынужден перейти служить в храм Воскресения Христова () в Кадашах, что невдалеке.

Своих духовных чад и прихожан он не благословляет ходить в храмы, где служат обновленцы. Отец Гавриил готовится принять сан епископа, но 19 августа 1934 года в великий праздник Преображения Господня во время богослужения его арестовывают, и вместе с ним еще девять священников, объявив участниками активной контрреволюционной церковно-монархической группировки Семеновского кладбища, а его конкретно обвиняют в том, что он занимался тайным пострижением в монашество. Содержится в Бутырском изоляторе. Подорванное здоровье за годы заключения в концлагере дало о себе знать, врачи по состоянию здоровья переводят его на легкий труд. В ходе следствия его участие в этой группировке не подтвердилось, и 3 октября 1934 года его освобождают из-под стражи и полностью прекращают уголовное дело по его части. Вскоре церковь, в которой служил о. Гавриил, закрывается, и его переводят в храм Покрова Богородицы села Звягино Пушкинского района Московской области. Среди прихожан и духовных чад трех московских храмов о. Гавриил пользовался большим авторитетом, и многие, несмотря на расстояние, стали ездить в Звягино. Считали его мудрым старцем, большим молитвенником. Знали, хотя батюшка скрывал это, что носит на себе вериги. Ехали помолиться вместе с ним в храме, получить духовный совет и наставление. Это был пастырь, умудренный жизненным опытом, просвещенный благодатью Божией, находивший путь к каждому сердцу. Ему были чужды осуждение и равнодушное отношение к людям. После службы в храме, а то и дома проводил духовные беседы, разъясняя Святое Писание. Рассказывал о своих скорбях и бедах Церкви, как закрываются храмы, снимают их с регистрации, священников арестовывают и отправляют в ссылки. Их семьи доходят до нищеты. Но он говорил, что "всякая власть от Бога, и по нашим грехам такая безбожная власть", призывал к покаянию и большой молитве.

Отец Гавриил со своими духовными чадами тайно вел сбор пожертвований (денег и продуктов) для отправки в лагеря и высланным священникам, о чем свидетельствуют квитанции на отправку денежных переводов, найденные при обыске квартиры после его ареста.

В октябре 1936 года местные комсомольцы совершили поджог церкви, в которой служил о. Гавриил. Он очень скорбел об этом и говорил о преследовании, гонении Православной Церкви со стороны властей и о безнаказанности за поджог. После поджога церкви его переводят в храм Сошествия Святого Духа города Пушкина. 4 ноября 1936 года во время богослужения на праздник в честь иконы Казанской Божией Матери, который очень почитается на Руси, отца Гавриила арестовывают и обвиняют в контрреволюционной деятельности против советской власти. Вместе с ним арестованы восемь священников и монахов. При обыске у отца Гавриила были обнаружены квитанции на денежные переводы на 500 рублей, переписка на 10 листах, исповедь на восьми листах, тетради с рукописями и два адреса прихожан, которые являлись его духовными чадами. Вот и все его "богатство". Итак, опять его ждал Бутырский изолятор, где на многочасовых допросах спрашивали о священнике отце Вениамине Воронцове, с которым он служил пять лет в Марфо-Мариинской обители. Впоследствии о. Вениамин принял монашеский постриг с именем Елевферий и стал митрополитом Ленинградским и Ладожским. Арестованный одновременно с о. Гавриилом, он был осужден и по окончании срока служил где-то в приходе Московской епархии, умер в 1959 году. На вопросы о. Гавриил отвечал уклончиво: "Я с ним не поддерживаю связи". Задавали вопросы и о других священниках и руководителях Марфо-Мариинской обители, в частности о Елизавете Федоровне. На все вопросы он отвечал: "Ничего не знаю и общаюсь только с теми людьми, что касается службы в церкви". Он никого не предал, давал короткие ответы. На допросы приглашались прихожане и его духовные чада. На одном допросе Орлова Мария Харитоновна призналась, что она духовное чадо отца Гавриила и приезжала к нему вместе с другими чадами, назвала их фамилии и сказала, что он бывал у них дома. Ехали к нему помолиться и получить духовный совет и наставление. По ее ответам на допросе можно было догадаться, что она тайная монахиня, но из-за того, что батюшку обвиняли за тайный монашеский пстриг, она сказала, что она просто глубоко верующий человек и из-за своих религиозных убеждений оказывала помощь нуждающимся, принимая у себя дома пожить, обшивала и ухаживала за больными. Она отрицала, что о. Гавриил вел антисоветскую деятельность. Другие свидетели тоже говорили о батюшке как об уважаемом пастыре, которого считают за старца и большого молитвенника.

В день великого праздника Рождества Христова 7 января 1937 года отцу Гавриилу предъявили обвинительное заключение и 20 января этого же года Особым совещанием при Народном комиссаре внутренних дел СССР за участие в контрреволюционной группе осудили по ст. 58-10 УК РСФСР на пять лет ИТП. Отца Гавриила отправляют этапом в город Чибью в распоряжение начальника управления УХТПЕЧЛАГа НКВД.

Спустя год мученический венец принимает его младший брат Афанасий, проживавший в г. Энгельсе Саратовской области. 7 февраля 1938 года его арестовывают. Постановлением тройки НКВД АССР немцев Поволжья от 15 февраля 1938 года приговаривают к расстрелу по обвинению в участии в антисоветской группе церковников и проведению контрреволюционной агитации. Афанасий работал сторожем Вознесенской церкви этого города. Его расстреляли 17 февраля 1938 года в городе Энгельсе.

Срок заключения отец Гавриил отбыл в конце 1941 года, но в связи с войной был освобожден в июле 1942-го. После освобождения работал в этом лагере до октября 1942 года. В октябре 1942 года выехал на жительство в город Кузнецк Пензенской области к своей сестре Пелагее. Родители умерли в 1922 году. Здесь можно вспомнить Евангельские слова: "Лисицы имеют норы, и птицы небесные гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где преклонить голову" (Евангелие от Луки, гл. 9, ст. 58). Так и о. Гавриил в свои 54 года, больной и измученный в лагерях человек, не имел своего угла. Прожив у сестры около месяца, решил идти пешком в Ульяновск, посетить епископа и получить назначение на службу. Именно в Ульяновск была эвакуирована Московская Патриархия во главе с Патриархом Сергием (Старогородским).

По пути зашел к известному в то время блаженному старцу Василию Струеву (Болящему), проживавшему в селе Копышовка Тагайского района Ульяновской области (в настоящее время Майнского района), чтобы получить из его уст благословение, как и где ему жить. По пути следования он очень сильно заболел, и старец Василий благословил пожить в двух километрах от него в Базарном Урене у престарелых сестер Беляковых - Матрены и Анны. Им было в то время по 80 лет, это были очень религиозные старые девы. Не побоялись они принять в свой дом старца, "врага народа", у которого за плечами было два срока лагерей (многие этого боялись). Вот каким запомнили архимандрита Гавриила жители этой деревни: одет в длинный кафтан, на ногах резиновые галоши на шерстяной носок, завязанные веревкой, как лапти. И это в лютый январский мороз 1943 года. После долгих лет скитания по тюрьмам и лагерям здоровье батюшки было совсем плохое, и старые женщины приютили его у себя, создали покой и уют. Подлечили, как могли, и он стал чувствовать себя лучше. За ним со стороны властей был установлен строгий надзор, но, несмотря на это, к нему стало обращаться много верующих людей.

Шла война, и, как никогда, людям требовалась молитвенная помощь своим близким, воевавшим и погибшим на фронтах Великой Отечественной, да и себе.

Отец Гавриил тайно служил Божественную литургию, исповедовал, причащал святых Христовых Тайн, совершал другие требы. Частенько бывал у старца Василия в Копышовке, подолгу они вели духовные беседы, бывало, служил у него в доме литургию при большом числе верующих, причащал старца и всех желающих. На исповеди говорил так, что все плакали, а о. Гавриил обращался к иконе Спасителя и говорил: "Господи, прими эти слезы покаяния и прости их согрешения". Часто в своих проповедях рассказывал, приводя в пример апостолов Петра и Павла, как они согрешили перед Господом и как приносили покаяние. Сравнивал с бывшим апостолом Иудой Искариотом, который предал Господа. Одна верующая женщина из этих мест, в настоящее время уже преклонного возраста, которая часто общалась с о. Гавриилом, вспоминает, как батюшка сказал: "Я рад, что, живя здесь, я успел сказать 33 проповеди". Везде старался выполнять свой пастырский долг, окормляя верующих. Православный народ и в то время не мог жить без веры в Господа: рожденные дети должны были быть крещены, молодожены повенчаны, а умершие отпеты по православному чину. Церкви же в округе все закрыты. Вот и послал Господь сюда такого светильника, о. Гавриила, пасти свое стадо православное.

Несмотря на строгий надзор, о. Гавриилу грозил очередной срок. Он никому не мог отказать в помощи, и здесь уместно вспомнить Евангельские слова: "Аз есм пастырь добрый: пастырь добрый душу свою полагает за овцы". Живя в Базарном Урене, о. Гавриил в первую среду Петрова поста организовал паломничество на могилу блаженного Василия, которого местные почитали за святого, жившего в начале XIX века в селе Базарный Урень и погребенного на опушке языковского леса, что в 18 верстах от Базарного Уреня. В этот день при большом стечении верующих в очередной раз, как было и раньше, были отслужены Божественная литургия, панихида, полный парастас с чтением 17-й кафизмы Псалтыря. Было много желающих причаститься, которые готовились к этому дню постом и молитвой. Причастников было около 300 человек, и какая это была незабываемая служба! О ней помнят и сейчас пожилые люди. Отец Гавриил описал это в своем духовном труде, повести "Василий Блаженный".

Отец Гавриил, прожив в Базарном Урене до начала мая 1946 года и немного поправив свое здоровье, обращается с прошением о назначении на службу к епископу Ульяновскому и Мелекесскому Софронию (Иванцову) () и был назначен настоятелем церкви Пресвятой Богородицы Неопалимой Купины () города Ульяновска. Сразу к нему поехали верующие из Базарного Уреня и других близлежащих сел, которые ранее ходили к нему тайно. Прихожане этого храма тотчас узнали в нем истинного ревностного пастыря. Отцу Гавриилу была присуща любовь к богослужению, благоговейная строгость в исполнении церковного устава. Божественную литургию о. Гавриил совершал с особым духовным подъемом, со слезами молясь за прихожан своего храма и за весь мир. Неотъемлемой частью богослужения считал проповедь и постоянно проповедовал в храме. Говорил он проникновенно и убедительно. Поучения его были глубоки по смыслу и вместе с тем доступны пониманию всех молящихся, каждому открывалось свое, необходимое именно в эту минуту. Власти, видя, каким он стал пользоваться авторитетом и уважением, решили отказать ему в прописке "как врагу народа", и он был переведен настоятелем Никольской церкви () в г. Мелекесс (в настоящее время г. Димитровград).

По приезде в Мелекесс отец Гавриил купил небольшой домик по ул. Неверова, 4 благодаря денежной помощи брата Григория, который проживал в Москве, работая на заводе имени Сталина.

С началом службы о. Гавриила в Никольской церкви духовная жизнь прихожан оживилась. После служб в воскресные и праздничные дни стали проводиться духовные беседы, на которых толковались прочитанные во время литургии главы из Евангелия, изучались молитвы. А так как батюшка не выдерживал большого напряжения из-за слабого здоровья, то беседы проводились после вечернего богослужения. Утреннее богослужение было долгим, служились после литургии молебны, панихиды, совершались Таинства крещения и венчания. И беседы удобнее, конечно, было проводить вечером. Духовные беседы проводились с прихожанами по благословению епископа Ульяновского и Мелекесского Серафима (). В церковь стало ходить много молодежи и детей, которых батюшка называл духовными цветами общества и Церкви. Отец Гавриил, умудренный жизненным опытом, просвещенный благодатью Божией, находил путь к каждому сердцу. Ему были совершенно чужды осуждение и равнодушное отношение к людям. Отец Гавриил был скромным, кротким, смиренным человеком. Добрый и снисходительный к другим, вел аскетическую, подвижническую, монашескую жизнь, имел всецелое послушание своим архипастырям и искренне любил их. За свою службу Православной Церкви отец Гавриил был награжден набедренником в 1922 году, скуфьей в 1922 году, камилавкой в 1923 году, наперстным крестом в 1924 году. В его собственноручном послужном списке значится: "Под духовным судом и следствием не был, запрещению не подвергался, в расколе не был и в обновленчестве не состоял".

Отец Гавриил был необычайно строг к себе, а также к церковному притчу, не терпел пьянства и безнравственности. Не всем это нравилось. Некоторые - регент хора, церковный староста, председатель ревизионной комиссии - вели себя неблагочестиво. Приходили в церковь в пьяном виде, устраивали скандалы, на свои нужды расходовали деньги из церковной кассы. Замечания, сделанные батюшкой, им пришлись не по душе, и они стали писать клеветнические письма и доносы в Московскую Патриархию, правящему епископу, уполномоченному по делам религии при Ульяновском облисполкоме и в органы государственной безопасности. Хотели, чтобы архимандрит Гавриил ушел из церкви и дал им волю для безобразия и воровства. Правда, батюшка обращался к епископу Сафронию с просьбой о переводе на службу в другую церковь, но получил отказ. И вот регент Костин пишет очередной донос на батюшку, и 8 июня 1949 года отец Гавриил был арестован сотрудниками государственной безопасности во время богослужения в церкви. Прихожане все плакали, им было жалко своего пастыря, который жил только для них, отдавая всю свою душу. Когда его вывели из церкви, сотрудники ГБ остановили проезжающую автомашину с углем и с насмешкой посадили батюшку на нее, чтобы довезти его до отдела милиции. Многие прихожане бежали за машиной со слезами, чтобы получить, возможно, последнее благословение и попрощаться с ним. Когда машина подъехала к милиции, батюшку было не узнать, он был весь черный от угольной пыли. Сразу подошли верующие, и им было сказано с усмешкой: "Вот сидит ваш поп". Одна верующая, Анна, осмелилась подойти ближе к машине и с сожалением спросила: "Отец Гавриил, за что вас так?" А он отвечал: "За грехи, люди нашлись и написали клевету. Последний мой суд будет". А когда он слез с машины, народ стал подходить к нему под благословение, но милиция не допустила. Дома у батюшки был проведен обыск: описан из так называемых ценностей старый самовар, изъяты облигации внутреннего государственного займа и 500 рублей денег. Его сначала поместили в мелекесскую тюрьму, а 9 мая перевли во внутреннюю тюрьму управления Министерства государственной безопасности Ульяновской области, считая, что на свободе батюшка может уклониться от следствия и суда.

Архимандрита Гавриила обвиняли в том, что он является враждебно настроенным к политике ВКП(б) и советского правительства, среди верующих на протяжении ряда лет проводит антисоветскую пропаганду. Возглавляемую им мелекесскую церковь превратил в духовную школу, в которой в праздничные и воскресные дни после церковной службы с верующими проводились собеседования, беседы по изучению молитв, обрабатывая их в антисоветском духе, привлекая к церкви молодежь и детей школьного возраста, называя их духовными цветами жизни и Церкви. В одной из проповедей сказал: "Родители, чтобы не допустить детей к неповиновению, нужно им всегда внушать слово Божие. Утром встанет дитя - заставить его молиться, приучать к страху Божию, тогда дети будут расти послушными". Игнорировал марксистско-ленинские науки. Во время церковной службы упоминал, как считают власти, бывшего черносотенца, врага революционного движения, о. Иоанна Кронштадтского. Вспомнили и его жизнь в Базарном Урене, когда он не имел определенного занятия и проводил богослужения и антисоветскую пропаганду, что уже два раза был судим и отбыл наказание.

На основании этого архимандриту Гавриилу было предъявлено обвинение в преступлении, предусмотренном статьей 58-10 ч. 2 УК РСФСР. Во внимание не брались старость, перенесенные две сложные операции и плохое состояние здоровья - и только содержание под стражей.

Начались мучительные допросы, которые начинались в 23 часа и продолжались до двух - трех часов ночи. Следователи, а в особенности, как писал позже сам батюшка, один из них вел себя просто по-зверски, когда допрашивал, всячески ругался, унижал, возможно, даже и бил. На одном допросе батюшка сказал: "Я вас очень прошу, время уже два часа ночи, я очень плохо себя чувствую и прошу прекратить допрос". И такие допросы шли целых семь месяцев. Но батюшка на всех допросах, на суде и в жалобах в Верховный суд РСФСР не признавал себя виновным.

По поводу "антисоветской настроенности и агитации" заявлял: "Настроен я религиозно, я человек верующий, антисоветской агитацией никогда не занимался. Нигде и никто не слышал от меня враждебных слов в адрес советской власти и ея вождей. Сборищ не собирал, проповеди говорил только в церкви, призывал верующих к честному труду и исполнению своих гражданских обязанностей, заботе о семье и быть полезным членом общества и государства".

В отношении игнорирования науки говорил, что "это неправда, науку я люблю и всю жизнь учусь и другим советую учиться, ибо учение - свет, а неучение - тьма. Наука облагораживает человека и облегчает ему жизнь. Пред людьми науки я преклоняюсь и превозношу их имена, труды и открытия. О сотворении на земле жизни и человека говорил, как написано в Святом Писании, по-другому и не мог сказать". "Проповеди произносились в строго церковном духе, ни в какой мере не касался политики. А остальное, что говорят так называемые свидетели, это клевета". Но были и другие свидетели, которые показывали, что дети отца Гавриила очень любили, встречали на улице, старались получить благословение, ходили на службу в церковь, любили проповеди и его духовные беседы. В отношении протоиерея Иоанна Кронштадтского батюшка объяснил, что его память отмечена в церковном календаре Московской Патриархии.

Хотя отец Гавриил не признал себя виновным, областной суд 29 декабря 1949 года признал его виновным по ст. 58-10 ч. 2 УК РСФСР и приговорил к 10 годам лишения свободы с поражением избирательных прав сроком на 5 лет с конфискацией дома. Этапом в товарном вагоне в лютую стужу январских морозов отправили в сибирский лагерь МВД СССР города Мариинска Кемеровской области. Дорога была долгой, но старый и больной о. Гавриил и это перенес с Божией помощью.

По прибытии в лагерь о. Гавриила поселили в барак, где содержались отпетые уголовники, рецидивисты, которые, даже находясь в заключении, продолжали совершать преступления, в том числе и убийства. Когда надзиратель вел о. Гавриила первый раз в камеру, коридоры были длинные, и батюшка несколько раз попросил отдохнуть, иначе было не дойти. Одышка и сильная сердечная боль давали о себе знать. Надзиратель во время отдыха внимательно смотрел на батюшку и думал, что в первую же ночь убьют его, ведь без убийства не проходило ни одной ночи. Когда открыли дверь камеры, батюшка вошел туда и возгласил: "Мир вам!" И сразу сказал, что он священник, и попросил разрешения помолиться. Сначала сокамерники возмутились, но потом как-то притихли и стали слушать молитву, в которой отец Гавриил поминал всех страждущих и озлобленных... И вскоре все они почувствовали на себе благодать Божию, избрали его за старшего и все делали только с его благословения. С появлением отца Гавриила здесь уже не наблюдалось тяжких преступлений. Постоянно в бараках проводились повальные обыски и ночные вызовы в особый отдел. Но и в лагере он продолжал свое служение как верный пастырь Христовой Церкви: вел беседы с заключенными, исповедовал, отпевал умерших. Все это запрещалось лагерным начальством, и за нарушение полагался карцер, из которого можно было и не выйти. Поэтому богослужения совершались в строжайшей тайне. Отец Гавриил в первые два срока пребывания в лагерях претерпел много издевательств над собой: были случаи избиения чуть не до смерти, выводили на 40-градусный мороз на улицу босиком и держали по нескольку часов. Однажды решили подсыпать ему яд в пищу, но Господь открыл батюшке их умысел, он помолился, перекрестил еду и сказал: "Напрасно вы меня травите. Вы мне яду подсыпали. Я съем эту еду, как вы этого хотите, и она не причинит мне вреда". Они все переглянулись, стали смеяться и ждать, что батюшка тут же умрет. Но с Божией помощью он остался жив и невредим. Все издевательства совершались только из-за того, что он священник. В Мариинский лагерь отцу Гавриилу приходило много посылок от его духовных чад с продуктами, которыми он оделял всех живущих вместе с ним. Лагерное начальство говорило ему: "Иван Иванович (по-мирски), для вас только почта и работает". Делить продукты в камере доверяли только о. Гавриилу, как старшему. Зачастую он отдавал свой кусок хлеба самым истощенным из собратьев по несчастью, лечил обмороженных. Несмотря на преклонный возраст и болезни, лагерное начальство гоняло его на тяжелые работы. В зоне во время работ старец в рваной телогрейке выглядел усталым, изможденным, но когда к нему обращались за советом и поддержкой, люди видели его глаза и понимали, что отец Гавриил полон необыкновенного духа, веры, любви к окружающим. Да, отец Гавриил даже в тех нечеловеческих условиях нес несчастным людям помощь и свет веры Христовой. Он был необходим всем находящимся там, неся им добро, духовное и душевное утешение и показывая, что даже такая нечеловеческая лагерная жизнь не так страшна, если с тобою Бог, к которому можно прибегнуть. Один из заключенных, имя его неизвестно, посвятил отцу Гавриилу стихотворение. В нем есть такие строки:

Полилась из уст его беседа,
Как смягчающий елей.
Мы вникали благовейно
В смысл его простых речей.
Он говорил спокойно, тихо
О Боге, о Его любви.
Его слова, как огнь палящий,
Своею силою нас жгли.

После смерти Сталина, в марте 1953 года, была объявлена большая амнистия политзаключенным, но отец Гавриил продолжал отбывать свой срок в лагере. 4 сентября 1953 года он пишет очередную жалобу в Верховный суд СССР, просит отменить решение Ульяновского областного суда как незаконное и построенное на клеветнических показаниях свидетелей. Как и прежде, не видит и не признает своей вины, не понимая, за что осужден на 10 лет старый больной человек. Тогда ему исполнилось 65 лет, здоровье было очень плохое, и он просит отпустить его домой, чтоб умереть в кругу близких ему людей. Его просьбу удовлетворяют в октябре 1954 года. Надо сказать, что был отец Гавриил великолепным писателем, и осталось от него большое духовное наследство - здесь и проповеди, и многочисленные письма, есть и повести. В одной из них, "Беседа двух старцев", как мне кажется, батюшка описывает случай, который произошел с ним самим в лагере. "Однажды под давлением всего пережитого я лег на свое убогое ложе с намерением скорее заснуть. Измученный переживаниями целого дня, я действительно в ту же минуту погрузился в глубокий сон. Увидел я себя стоящим в конце площадки перед бараком. Одноэтажный длинный барак тянулся с северо-востока на юго-запад, перед ним была небольшая площадка, где в свободное время гуляли и куда на свежий воздух выходили заключенные. День был пасмурный, но дождя не было. Я стоял на конце площадки с южной стороны. Там стояли и другие, преимущественно старики, народу было немного. Окинувши взглядом площадку, я посмотрел и на барак, и дальше на запад. Взор мой прикован был чудным видением. Низко на облаках плыла величественная женщина - Монахиня, одетая во все черное и с черным апостольником на голове. Взор Ея блистал, лицо светилось, красоты было неописуемой. Величественно она плыла по воздуху и плавно опустилась на середину площадки к стоящему народу. В мыслях у меня промелькнуло, что это Матерь Божия пришла посетить нас, скорбящих, и подать утешение в печали. Скорыми шагами я направился к ней, но здесь глазам моим представилась друая жуткая картина. Недалеко от того места, где она опустилась, далее к востоку среди народа стоял огромного роста бурый медведь. Он стоял, как копна, вернее, сидел на задних лапах с вытянутыми вперед передними лапами. Я задрожал от испуга, что этот великан-зверь растерзает Монахиню. Она же шла прямо на него. И что же? Она не дошла до него. Как только увидел Ее этот страшный великан-зверь, рассыпался, как прах, исчез бесследно. Не убежал, не спрятался и не скрылся куда-либо, но рассыпался в прах и исчез, не оставив после себя никакого следа, так что никаких признаков о его существовании на площади не осталось.

Матерь Божия двигалась по тому же направлению, как и вначале, т. е. дальше на восток. Народ подходил к Ней, и Она каждого благословляла, что-то давала каждому в руку. Все с радостью спешили к Ней получить благословение и получить во утешение то, чем Она оделяла всех. Спешил и я, но вследствие того, что я стоял на самом конце площадки, скоро не мог подойти, и тем более когда весь народ тесным кольцом окружил Ее со всех сторон. Когда подошел я к первым получившим от Нее гостинцы, спросил: что Она раздает? Один благообразный старичок показал мне только что полученную от Нее круглую небольшую лепешечку размером, видом и цветом наподобие печенья; разломивши пополам, старичок половину отдал мне. С радостью я взял как дар и благословение Матери Божией, а сам употреблял все меры, чтобы самому подойти и лично получить от Нее благословение и гостинец. Но сего по моим грехам не удостоился, ибо как я получил половину лепешечки, данную мне старичком, как небесный дар, как благодать Божию, как небесный хлеб, данный людям в благословение, освещение и подкрепление духовных, телесных сил, я с благословением принял его во уста и тут же проснулся, чувствуя сладость во устах.

Проснулся я с большим сожалением, как бы потерявши сокровище и драгоценности, не удостоившись лично получить от Матери Божией то, чем она утешала многих. Я сокрушался и был в великой печали, что по своим грехам не удостоился получить благословение. Во время такого печального раздумья меня осенили отрадные мысли. В них слышался мне как бы голос, отрадный голос Самой Матери Божией, ласково и непонятно раздававшийся в ушах моих: "Не печалься, - слышалось мне, вещал сей таинственный голос, - видение сие для тебя не окончено, а только прервано, оно продлится для тебя в самой жизни. Ты идешь и стремишься получить благословение и милость. Не ослабевай, терпеливо продолжай путь, вместе с благословением получишь милость и дар". Настоящие мысли ободрили меня.

Хотя лично я не удостоился получить от Матери Божией гостинец, которым Она оделяла подходящих к ней, однако и не лишен был благодатного утешения, которое получил через старичка в виде половины сладостного печенья. И оно имело для меня пророческое значение, а именно: я пробыл в лагере на этот раз половину срока, данного мне. После которого я удостоился уже наяву получить благословение на возвращение домой, как вещал мне сей таинственный голос, и дар освобождения".

Где бы ни пребывал батюшка, там царил мир и покой. Да, в этом дальнем лагерном пункте его сразу полюбили. За всех осужденных он так и продолжал молиться. Даже надзиратели порой приходили в его барак, чтоб послушать наставления и беседы. Вспоминает Ольга, отбывавшая с батюшкой свой срок. "Когда я работала на кухне в лагере, пекла на Пасху куличи для всех заключенных, а батюшка служил Пасхальную службу и благословлял их". Отец Гавриил даже в трудные лагерные годы не нарушал постов, как бы ему это трудно ни было. Ольга любила повторять, что отец Гавриил из тюрьмы сделал тайный монастырь. Как-то подошел отец Гавриил к Ольге и предрек скорое освобождение, так как она была осуждена, будучи совершенно невиноватой, как вскрылось позже. Она заплакала: "Батюшка! Не хочу уходить от вас". Он в ответ: "Мы еще увидимся..." И действительно, после освобождения Ольга переехала в Мелекесс и купила домик на улице Неверова, на которой жил батюшка. Позже, когда был освобожден отец Гавриил, они и встретились на этой улице. Радости, конечно, не было конца.

Начальник лагеря относился к отцу Гавриилу с большим уважением. У него тяжело болела жена, обошла всех врачей и к профессорам обращалась, но помощи ни от кого не получила. И тогда он стал просить отца Гавриила, чтоб он полечил жену. "А как лечить? Идите к врачу" - "Пользы нет!" - "А я ведь молюсь и прошу у Господа, чтоб исцелил болящего" - "А я это и прошу вас". Тогда начальник пригласил отца Гавриила домой. Он жил у него две недели. И по молитвам отца Гавриила его жена получила от Господа полное исцеление. Тогда начальник стал хлопотать о его досрочном освобождении, хотя была надежда и на Москву. И вот 3 октября 1954 года состоялось заседание Кемеровского областного суда, на котором было вынесено определение о досрочном освобождении отца Гавриила по болезни, и он был освобожден из-под стражи 23 октября, отбыв ровно половину срока.

Находясь вдали от духовных чад, архимандрит Гавриил поддерживал их молитвенно, не оставлял без пастырского попечения, хотя сам находился в несравненно более тяжелом положении. Он постоянно присылал в своих письмах наставления, проповеди, духовные труды. Посылал поздравления к праздникам Святой Церкви. Свои письма он начинал, испрашивая милость, мир и благословение на всех словами: "Возлюбленные о Господе чада, боголюбивые братия и сестры!.. Возлюбленные чада, не меняйте свои сокровища духовные на страсти и пороки, делами милосердия отправляйте их в страну вечности, там они будут вашим богатством духовным. Украшайте свои души добрыми делами, чтобы быть достойными Небесного Жениха Иисуса Христа. Тогда, как отправитесь в путь и пришедше в страну вечной жизни, услышите от него радостный призыв: придите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное от создания мира". Он призывал хранить верность Богу во всех обстоятельствах.

Трижды судимый, отец Гавриил пробыл в лагерях в общей сложности семнадцать с половиной лет, но никогда не жаловался на ужасы лагерной жизни. О себе он почти ничего не говорил, хотя все знали, какая страшная судьба выпала на его долю, а он все это воспринимал как испытание его в вере и любви к Богу. Только говорил: "На все воля Господня, Слава Богу за все!" Но он непоколебимо верил в благой промысел Божий о каждом человеке, в Покров Царицы небесной над каждым из нас, безропотно и мужественно переносил страдания все долгие годы заключения. Он говорил: "Я рад, что Господь сподобил меня пострадать вместе с моим народом и потерпеть сполна все скорби, которые не единожды выпали на долю православных, что испытания посылаются человеку от Бога и необходимы для его очищения и освящения".

После освобождения из лагеря вернулся в Мелекесс. Дом его был конфискован. И он пошел в церковь, где его арестовали, надеясь на добрых людей. Многие боялись пригласить к себе "врага народа". Но вот нашлась добрая душа Евдокия Васильевна, которая не побоялась принять отца Гавриила после такого длинного срока лагерей, хотя домик ее был небольшой и в семье четыре человека. Это на улице Ленинградской, 19.

6 января 1955 года Президиум Верховного суда РСФСР рассмотрел жалобу отца Гавриила и постановил: приговор Ульяновского областного суда от 29 декабря 1949 года и определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РСФСР от 23 февраля 1950 года в отношении Игошкина И.И. отменить и делопроизводство прекратить, из-под стражи освободить, полностью реабилитировать. Признано, что отец Гавриил осужден без достаточных оснований.

Начались хлопоты по поводу конфискованного дома, который вскоре был возвращен. В знак благодарности к Евдокии Васильевне и ее семье отец Гавриил пригласил жить в свой дом ее и всю ее семью, так как их дом совсем стал ветхий, сказав: "Будете за мной ухаживать, я человек больной, долго не проживу, а дом подпишу на вас". Так он и сделал.

Вернулся после лагеря именно в Мелекесс, как он сам говорил, молиться за своих врагов, строго следуя заповедям Божиим. Многие духовные чада, узнав о возвращении батюшки, приезжали к нему со всех концов страны, даже прилетали на самолетах. Здоровье его было сильно подорвано. Он обладал необыкновенной духовной благодатью и особыми качествами, недоступными для других людей, он открывал всем приходящим к нему двери духовной жизни, каждому чем-то помогал, некоторых вразумлял - каждому находил и преподавал свое духовное "лекарство".

Многие шли к батюшке со своими бедами, радостями и болезнями, испрашивая совета, благословения, и все уходили от него с обретенным душевным покоем. Пастырь, которому было свойственно полное самоотвержение ради ближнего, безграничная любовь к несчастным, больным, душевно и телесно страждущим, не знал покоя ни днем ни ночью, трудился до полного изнеможения и еще при жизни был прославлен Богом даром прозорливости и исцеления. Перед его духовным взором открывалась душа человека. Батюшка горел Божественным огнем ревности к Господу, но этот огонь не опалял, а просвещал. В лучах исходящей от него любви согревались сотни людей. Всех приходивших к нему обязательно накормит, а приезжим найдет место для ночлега в своем тесноватом домике. Были сделаны широкие лавки и на ночь ставились, где было свободное место, а днем убирались.

Всех утешал, помогал, за всех молился. К нему шли как простые люди, так и священники. В его записной книжке около пятисот адресов его духовных чад, среди которых адреса митрополитов: Ленинградского и Ладожского Елевферия (Воронцов, +1959 г.), Крутицкого и Коломенского Николая (Ярушевича, +1961 г.), епископов: Мануила (Лемешевского, впоследствии митрополита, +1968 г.), Серафима (Шарапова, +1959 г.) и других, а также многих священников.

Еще в послевоенные 1946 - 1947 гг. отец Гавриил посетил своего любимого наставника и духовника по Марфо-Мариинской обители отца Митрофана Серебрянского (впоследствии архимандрит Сергий), который находился в ссылке в селе Владычное Калининской области (ныне Тверская). Это была их последняя встреча в этой жизни. Он умер в 1948 году.

После освобождения, пока позволяло здоровье, несколько раз бывал в первопрестольной (Москве). Навещал своих духовных чад, бывал на приемах у знаменитых московских врачей. Встречался с митрополитом Николаем (Ярушевичем), который в то время возглавлял издательский отдел Московской Патриархии, очень хотел, чтоб его духовные труды увидели свет и были настольной книгой православных христиан. Но это было по тем временам сделать трудно, как он только ни старался. Но ведь на все воля Божия. Очень скорбел о том, что храмы, в которых он служил, были закрыты и там царили мерзость и запустение.

После лагеря отец Гавриил не служил в церкви - было слабое здоровье, да и местные священники держали на него злобу, ему не разрешали входить в алтарь, хотя он и был архимандритом, выше их по чину и духу. Церковные службы старался не пропускать, когда позволяло здоровье. И какое у него было смирение! Придя в храм, стоял всегда у порога среди нищих и возносил свои молитвы к Господу от чистого сердца.

Вот и решил отец Гавриил подать прошение Патриарху Московскому и всея Руси Алексию (Симанскому) благословить его в Одесский Свято-Успенский мужской монастырь. Но получил ответ, в котором рекомендовалось обратиться непосредственно к правящему архиерею Одесской епархии, в чьем ведении находился монастырь. Правящие архиереи того времени боялись брать к себе священников, прошедших лагеря, чтобы не причинять себе проблем с властями и органами государственной безопасности. Да ведь на все воля Божия. Не местом ведь свят человек. К отцу Гавриилу еще больше стало обращаться верующих, о нем узнали во всей стране, а священники из зависти запретили ему приходить в церковь. И тогда он стал служить Божественную литургию у себя дома.

В лице отца Гавриила все приходящие к нему находили опытного наставника, любвеобильного и простого старца.

Всего себя старец Гавриил посвятил служению людям. Любовь к ближним прежде всего выражалась в его самоотверженном пастырском душепопечении. Любвеобильное сердце старца было всегда открыто для всех приходивших к нему. Живая вера в Бога, глубокое смирение, ум, просветленный светом христианских истин, духовная опытность, приобретенная подвижнической жизнью и долговременным общением с людьми всех возрастов и сословий, - все это сообщало живому слову старца силу, убедительность, проникновенность, а часто и прозрение прошедшего, настоящего и будущего из жизни собеседника. Отец Гавриил в этой жестокой жизненной битве победил зло своей духовной добротой.

Отец Гавриил не забывал своих родных и близких, проживающих в Пензенской области. В городе Кузнецке проживала родная сестра Пелагея, а брат Григорий - в Москве, но последние годы часто жил в Мелекессе.

Всех их он очень любил, посылал письма с духовными советами и поучениями и всего две-три строчки писал о себе. Многим посылал на молитвенную память фотографии. Односельчане бывали у него и в Москве, где встречал их с большой любовью и, по возможности, оказывал денежную помощь. Помогал безвозмездно сиротам, вдовицам, бедным людям, как родным, так и односельчанам, которых застигали болезни и сильные нужды. Это он делал, когда был на свободе, посылая посылки с продуктами и денежные переводы. Особенно любил детей в их невинном возрасте. Дети тянулись к нему, называя его дедушкой, и он их ласкал, обнимал и призывал благословение Божие. Многие односельчане и сейчас помнят его по рассказам своих дедов, называя его по-мирски Иван Иванычем - так они запомнили.

Отец Гавриил последний раз посетил родные пензенские места в июне 1956 года.

Гостил в Самодуровке у родственника - Петра Ивановича Игошкина - глубоко верующего человека. Молва о приезде батюшки быстро облетела близлежащие села. Родные и односельчане очень его уважали и тогда уже считали святым человеком. Всем хотелось увидеть, получить от него духовное наставление и благословение. Он всех принимал и выслушивал с великой радостью.

Обошел пешком села Сыреси, Самодуровку, Шугурово, Шкудим, Качим, где проживали его родные, в их домах служил Божественную литургию, на которой причащал святых Христовых тайн немощных и больных. Служил молебны, совершал крещения и на могилах служил панихиды, и все это делал при большом стечении верующих. С великой радостью вместе со своими односельчанами совершал молитвы, призывая на них милости Божий и благословение Господне. Совершил последнюю панихиду в своей земной жизни на могиле своих родителей, которые похоронены около церкви Рождества Христова села Сыреси. Именно в этой церкви он был крещен. Батюшка очень скорбел, что церковь стоит поруганная безбожными властями, и очень просил своих земляков приложить все усилия по ее восстановлению, чтобы в ней славили Господа нашего Иисуса Христа и возносили христиане свои молитвы.

По возвращении в Мелекесс отец Гавриил пишет в своем письме: "Все родные и односельчане принимали меня как ангела Божия, старца и служителя Христова. С отрадою и любовию вспоминаю ваше ласковое гостеприимство и нелицемерное радушие, которым вы осчастливили меня при встрече, и во все дни пребывания у вас оказали внимание и любовь как самому близкому человеку, как отцу родному. Ваше христианское гостеприимство, ваше радушие, ваша нелицемерная любовь, оказанная мне при встрече, наши беседы и совместные молитвы - вспоминая об этом с любовью, возношу свою молитву о вашем здравии, благополучии и благоденствии".

Последние годы батюшка стал заметно стареть, но, как и прежде, к нему шли люди. Много писал, желая оставить после себя духовное наследие, а брат Григорий печатал на печатной машинке.

В том году, как ему умереть, зимой в закрытом коридоре днем увидели белого голубя. Когда батюшке о нем сообщили, он велел внести к нему в комнату, в которой он находился безвыходно. Голубь прожил три месяца. Когда отец Гавриил писал, голубь сидел у него на плече. Во время обеда ставили для голубя отдельную посуду, а спал он в комнате батюшки, высоко на печке. Пришла весна. В безветренный солнечный день батюшка благословил выпустить голубя на волю. Голубь прямо полетел вверх, высоко-высоко, и вскоре исчез неизвестно куда.

Годы земной жизни старца завершились. Душа его постоянно пребывала в молитве, в ней он черпал силы. Внешне выглядел спокойным, ровным. Он благодарил Бога за все полученные от Него милости, оплакивал все свои прегрешения, готовился к переходу в Горний мир. Состояние ухудшилось. С каждым днем телесные силы слабели. До последнего были вокруг него его чада. За три дня до смерти видел необыкновенный свет и в нем Господа, разговаривал с ним. Вот каким был последний день земной жизни отца Гавриила: "Это было воскресенье 18 октября 1959 года. Утром дома служил Божественную литургию, причастился Святых Христовых тайн. Как и всегда, во время "Тебе поем" очень сильно плакал, в течение дня много писал, вечером отслужил всенощную - это была половина девятого. После вышел на улицу немного погулять, затем был ужин, но когда ему принесли пищу, он попробовал две ложки и отказался. После попросил прочитать акафист "Иисусу сладчайшему", слушал лежа и вдруг стал говорить: "Грудь давит и тяжело дышать".

Предчувствуя смерть, попросил прочитать "Канон при разлучении души от тела". Стал прощаться со всеми, велел крестить его с головы до ног, окинул взглядом все четыре стороны света и тихо заснул. Сначала думали, что спит, но пульс уже не бился - умер.

Такой мирной, блаженной и христианской кончины Господь сподобил отца Гавриила.

Быстро разнеслась весть о кончине батюшки и болью отозвалась в сердцах его почитателей. Всем хотелось побывать около честных останков блаженно почившего старца. Ко гробу стекалось множество почитателей из духовенства, среди которых был о. Иоанн Снычев (впоследствии митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский) и духовные чада.

Боголюбивая душа отца Гавриила отошла к Господу, которого он возлюбил от дней самой ранней юности, которому служил безраздельно всю свою долгую жизнь, своими дивными делами прославлял Его: молитвой врачевал неисцелимые болезни, отъемля всякую слезу от лица страждущих и изнемогающих.

Почил от дел своих праведных, умолкли уста, вещающие слова любви и утешения, закрылись очи, с лаской и прозрением проникавшие в сердца людей, но его пламенный светлый дух дерзновенно молился Богу, как и обещал старец, за всех приходивших к нему.

Еще при жизни отец Гавриил говорил своим чадам: "Когда меня не станет, ходите ко мне на могилку, как у вас время есть. Все, что у вас есть на душе, что ни случилось с вами, припав к земле, как живому, расскажите. И я вас услышу и помогу. Для вас я всегда живой".

Да, умер отец Гавриил только телом, а духом пребывает у Престола Божия за всех обращающихся к нему за помощью с верою и любовью, по-прежнему изливающейся на всякого приходящего к нему. Об этой неумирающей любви почившего старца свидетельствуют те исцеления и те незримые утешения, что совершаются на его могиле вот уже сорок первый год. Собрано более сотни таких свидетельств.

Похоронен отец Гавриил на старом городском кладбище около автовокзала. На его могиле всегда живые цветы. Народное почитание старца не прекращается. Его молитвами Господь утешает, ублажает и исцеляет всех приходящих к нему. Да, воистину это великий светильник Божий, и он светит всем. Мелекессцы давно считают его святым угодником и исповедником Христовым.

Святой преподобноисповедник Гавриил, архимандрит Мелекесский, моли Бога о нас! Аминь!

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Жадовская пустынь (Жадовский Богородице-Казанский мужской монастырь). Месторасположение монастыря было указано Самой Пресвятой Богородицей через явление Ее чудотворного образа, по преданию, в концеXVII века. В одну из летних ночей 1698 года старцу Тихону, тяжело болевшему в то время, явилась и сказала: "Встань, раб Божий Тихон, и пойди в село Жадовку на поляну, которая находится на источнике Самородки. Там ты увидишь Казанскую икону Богоматери, почерпни воды из этого источника и испей, и получишь исцеление от своего недуга". Так он и сделал. И обрел Чудотворную явленную икону, которая стала называться Жадовской Казанской Божией Матерью. В 1709 году на месте явления была построена часовня, а в 1714-м - деревянный Богородице-Казанский храм. Этот год считается годом основания монастыря Жадовская пустынь. Именно здесь пребывала главная пустынь не только новообразованной обители, но и всей Симбирской губернии. В 1764 году Жадовская пустынь упразднена, а в 1845 году стала снова возрождаться. В 1930 году закрыта безбожными властями. Чудотворная явленная икона Жадовской Казанской Божией Матери сохранена и в 1997 году возвращена. В настоящее время идет восстановление обители.

2. Храм Покрова Богородицы Марфо-Мариинской обители. Храм Покрова был построен в 1908 - 1912 годах, архитектор - А.В. Щусев, росписи М.В. Нестерова и П.Д. Корина в древнерусском стиле, и предназначался для праздничных богослужений; освящен епископом Трифоном (Туркестановым) 22 мая 1908 года. В этом храме великая княгиня Елизавета Федоровна была арестована и позже расстреляна в г. Алапаевске. В августе 1928 года храм был закрыт. Храм в настоящее время не возвращен Церкви.

3. Храм Святителя Николая (Благовещения) в Пыжах. Первое письменное упоминание относится к 1639 году. Каменный храм - замечательный памятник стиля русское узорье - был выстроен около 1670 -1672 гг. стрельцами полковника Пыжова. Трапезная и колокольня построены в 1691 -1692 гг., придел - в 1811г.

Престолы: главный - Благовещения Пресвятой Богородицы, придел -Святого Николая. Храм закрыт в 1934 году. Богослужения возобновлены в 1991 году. В 1999 году освящен придел в честь новомучеников и исповедников Российских. Святыни: частицы мощей прмч. Елизаветы и свт. Тихона, Патриарха Московского и всея Руси, частица облачения сщмч. Владимира, митрополита Киевского.

4. Богоявленский мужской монастырь.

Богоявленский мужской монастырь в Китай-городе был основан в 1296 году московским кн. Пр. Даниилом. Одним из первых игуменов монастыря был Стефан, брат прп. Сергия Радонежского. Первый деревянный монастырский собор был выстроен в конце XII - начале XIV века, каменный -в 1342 году. Ныне существующий двухэтажный каменный собор был построен в 1693 - 1696 гг.

Престолы верхнего храма: главный - Богоявления, приделы - свт. Алексия, митр. Московского, сщмч. Владимира, митр. Киевского. Нижний храм Казанской иконы Божией Матери, приделы - свт. Алексия, вмч. Георгия и свт. Феодосия Черниговского. В июле 1929 года закрыт. Колокольня монастыря с надвратным храмом Спаса Нерукотворного сломана в 1920 году. В 1991 году храм возвращен Церкви и освящен.

5. Храм Воскресения Христова в Кадашах.

Первое упоминание о храме в слободе ткачей и бондарей относится к 1498 году. Ныне существующий каменный храм построен в 1657 году, перестраивался в 1687 -1713 гг., колокольня - в 1695 году. В ХIХ веке были достроены крыльца и галереи. Является одним из красивейших храмов стиля нарышкинское барокко, важнейшим архитектурным памятником Замоскворечья. В начале ХХвека в храме служил известный московский священник о. Николай Смирнов. Престолы: верхнего храма - Воскресения Христова, главный престол нижнего храма - Успения Пресвятой Богородицы, приделы - Тихвинской иконы Божией Матери и Святителя Николая. Закрыт в 1934 году. Богослужения возобновлены.

6. Епископ Софроний (в миру Сергей Николаевич Иваицов) родился 21 июня 1880 года. В 1906 году окончил юридический факультет Московского университета со степенью кандидата прав, кроме того, в 1914 году окончил филологический факультет там же; в 1915 году окончил Психологический экспериментальный институт; в том же году мобилизован в действующую армию как прапорщик запаса, служил в царской армии в чине поручика; в 1920-м - ректор Красноармейского университета в Минске; в 1922 году пострижен в монашество с именем Софроний и рукоположен во иеромонаха; вскоре после этого уклонился в обновленческий раскол и в конце 1922 года хиротонисан в Москве обновленческими женатыми архиереями нового постановления во епископа Могилевского; с этого времени обновленческий Синод запретил ему носить монашеское имя Софроний, а приказал именоваться Сергием, то есть назвать себя мирским именем; с 1933 года - архиепископ Ирбитский, а с 1934-го - митрополит Коломенский и Звенигородский; в 1935 году был осужден по статье 58-10 УК РСФСР на три года, освобожден в 1938 году. В феврале 1946 года принят в общение с Московской Патриархией в сане иеромонаха и 7 февраля рукоположен во епископа Ульяновского. Хиротонию совершали: Святейший Патриарх Алексий, архиепископ Тульский Виталий и епископ Одесский Сергий. 4 августа 1947 года преосвященный Софроний назначен епископом Красноярским, викарием Новосибирской епархии. 24 декабря 1947 года скоропостижно скончался в Красноярске, там же и погребен.

7. Церковь в честь иконы "Неопалимой Купины" Божией Матери на Куликовке. Построена в 1912 году как полковая церковь. 19 мая этого года состоялось освящение в честь Божией Матери "Неопалимая Купина" . Для этого храма в 1911 году была написана икона "Неопалимая Купина" Божией Матери на Святой горе Афон, торжественная встреча состоялась 15 августа 1911 года при большом стечении духовенства и верующих. До окончания строительства икона пребывала в храме Всех Святых. Икона считается чудотворной - известно много случаев исцеления после молебна перед иконой. В настоящее время находится в той же церкви.

8. Никольская церковь.

Волна закрытия церквей безбожными властями не обошла и Мелекесс. Здесь все церкви были закрыты и отданы на поругание, ближайшая церковь - в 50 километрах в селе Ивановка. Русский народ, веками живший с верой Христовой, любил церковь и не мог жить без нее. И вот группа верующих в апреле 1945 года начала хлопотать об открытии церкви в г. Мелекессе, очень хотелось, чтобы вернули величественный собор Александра Невского, закрытый еще в 1931 году. Спустя месяц, 24 мая 1945 года, было принято решение о передаче здания бывшего старообрядческого молитвенного дома, расположенного по адресу: ул. Дзержинского, 10, закрытого в 1940 году. Здание было деревянное, площадью 200 квадратных метров и требовало капитального ремонта. Сразу после получения решения началось обустройство церкви под руководством протоиерея Дмитриева Михаила Ивановича. Иконы и церковная утварь были переданы из собора Александра Невского. И вот наступил долгожданный день - 14 июня 1945 года, когда было совершено первое богослужение и освящение престола в честь Святителя Николая, и церковь стала называться Никольской. Настоятелем храма был зарегистрирован протоиерей Трофимов Петр Степанович. Во время первого богослужения присутствовало 3000 человек из Мелекесса и окрестных деревень. Всех желающих церковь не смогла вместить, многие стояли на улице.

Какая радость была у верующих от открытия церкви! Со временем эта церковь стала тесна, и стали ходатайствовать о возвращении собора Александра Невского, но получили отказ, а вскоре он был полностью разрушен.

9. Епископ Серафим (в миру Алексей Сергеевич Шарапов) родился 12 февраля 1878 года в селе Крутое Елецкого уезда Орловской области в семье псаломщика. Образование получил в Ливенском духовном училище, Орловской духовной семинарии и Московской духовной академии, которую окончил в 1904 году со степенью кандидата богословия. По защите диссертации на тему "Вторая книга Ездры", "Историко-критическое введение в книгу" в 1912 году был утвержден в ученой степени магистра богословия. После окончания академии занимался преподавательской деятельностью. С 1912 по 1918 год - директор Вологодского учительского института. С 1918 по 1943 год - заведующий учебной частью Елецкого педагогического техникума. В 1943 году овдовел. С1943 по 1946 год служил в сане священника в Полтавской и Харьковской епархиях. 6 апреля 1946 года пострижен в монашество, а 7 апреля возведен в сан архимандрита.

14 апреля 1946 года хиротонисан во епископа Ростовского и Таганрогского. Хиротонию совершали: Патриарх Московский и всея Руси Алексий, епископ Измайловский и Белградский Максим и епископ Можайский Макарий. С 30 октября 1947 по ноябрь 1952 года был епископом Ульяновским и Мелекесским. В 1952 году назначен епископом Полтавским и Кременчугским. В 1947 году награжден медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 гг.". 20 февраля 1958 года ввиду болезни уволен на покой в Почаевскую лавру. Скончался 22 августа 1959 года. Погребен в г. Сергиев Посад.

По книге "КРАТКОЕ ЖИЗНЕОПИСАНИЕ СВЯТОГО ПРЕПОДОБНОИСПОВЕДНИКА ГАВРИИЛА, АРХИМАНДРИТА МЕЛЕКЕССКОГО"
Автор-составитель Людмила Куликова
Ульяновск, 2000 год

Для корректного отображения содержимого страницы необходимо включить JavaScript или воспользоваться браузером с поддержкой JavaScript.

Кондак 1

Избранный подвижниче и истинный пастырю Церкве Русския, / изрядный угодниче и твердый исповедниче Христов, / богоблаженне отче наш Гаврииле! / Почитаем тя любовию и похвальная восписуем ти: / ты бо в заточении неотступно пребыл еси верен Христу, / в скорбех, тесноте и гонениих благодаривый Бога. / Не престай молитися, поминая чад твоих, / да спасет Господь взывающих и поющих ти: //

Икос 1

Ангельскому житию поревновавый, от юности чистоту и верность Христу Богу сохранил еси, Господеви жизнию своею послужити желая, вся земная и временная оставил еси, да приобрящеши богатство неиждиваемое. Сего ради и зовем тебе сице:

Радуйся, родителей благочестивых чадо богоизбранное;

радуйся, измлада ангельскими нравы украшенный.

Радуйся, чистое житие от юности возлюбивый;

радуйся, в богомыслии отрочество твое проводивый.

Радуйся, от лет юных сердце твое к подвижничеству склонивый;

радуйся, издетска к молитве и послушанию прилежавый.

Радуйся, еще во отрочестве к иноческому житию устремивыйся;

радуйся, волею своею воли Божией покоривыйся.

Радуйся, отче наш Гаврииле, теплый молитвенниче о душах наших.

Кондак 2

Видя Церковь Русскую раздираему, яко ризу Христову, от безбожных и злых, не убоялся еси, отче Гаврииле, но желая, аще ти есть душу свою за веру положити, во всем последовати Христу, темже и дарова тя Господь пастыря верна и кротка, да упасеши овцы Его. Мы же с благодарностию взываем Богу: Аллилуиа.

Икос 2

Разумом ти Свыше данным, богомудре Гаврииле, о душах чад Христовых усердное попечение имевый, темже убо ограждая их от ереси и раскола, поученьми твоими веру истинную в сердцах их насаждал еси. Мы же, ведуще тя о спасении нас тако пекущася, с любовию вопием ти:

Радуйся, яко ярость богоборцев ни во чтоже вменил еси;

радуйся, яко Церкви Божией послужити не убоялся еси.

Радуйся, пастырю, Свыше умудренный;

радуйся, благодатию Божиею просвещенный.

Радуйся, веры истинныя ревнителю;

радуйся, христианскаго благочестия рачителю.

Радуйся, кротостию украшенный;

радуйся, смирением обогащенный;

Радуйся, отче наш Гаврииле, теплый молитвенниче о душах наших.

Кондак 3

Сила Божия подается с верою призывающим имя Его, тя же Господь сподоби в годину тяжкую чин ангельский прияти, крепостию Божиею именова, темже воздвигнув тя воистину воина верна Церкве Христовы. Ты же, прияв божественную благодать возблагодать, вопияше Богу: Аллилуиа.

Икос 3

Имеяй велию ревность в исполнении устава церковнаго, службу в храме благоговейно со слезами совершал еси, такожде и глаголы Божия неустанно проповедуяй, зело усердно пастырски подвизался еси, самоотверженно Богу и людям служа. Темже и мы, горение твое по Бозе видевше, поем ти таковая:

Радуйся, чистоты ангельския исполненный человече;

радуйся, неустанный словес Божиих проповедниче.

Радуйся, Церкве Христовы воине доблий;

радуйся, рабе благий и верный.

Радуйся, апостольских преданий хранителю;

радуйся, церковнаго устава блюстителю.

Радуйся, Православия исповедниче непреложный;

радуйся, Господа Вышняго служителю благоговейный.

Радуйся, отче наш Гаврииле, теплый молитвенниче о душах наших.

Кондак 4

Буря ярости и гонений, обрушившаяся на Церковь Русскую, поглоти в пучину лютыя скорби верныя люди Божия: мнози бо архиереи и священницы в заточении томяхуся, ты же, о тех печаляся, любвеобильный отче, со духовными чады твоими, христианския любве исполненными, втайне приношения собираяй, в темницу посылал еси. Мы же, истинное твое братолюбие ублажающе, взываем Богу: Аллилуиа.

Икос 4

Слышаще безбожницы о тебе, яко пастырь почитаемый еси, и лжесвидетельствующе, наведоша на тя чреду гонений на долгия годы. Ты же, помышляя, яко сие есть в любви и вере Божией тебе испытание, со смирением неложным приял еси крест твой, радуяся, яко Господь сподоби тя пострадати и потерпети вся скорби, выпавшия Православным. Темже, мужество твое славяще, величаем тя словесы таковыми:

Радуйся, пастырю благий и любвеобильный;

радуйся, милости и сострадания к страждущим исполненный.

Радуйся, христианскаго милосердия верный учителю;

радуйся, неисчерпаемый в любви тайноделателю.

Радуйся, верный рабе, Христу последовавый;

радуйся, крест Его на ся вземый.

Радуйся, клеветы со смирением приявый;

радуйся, поношения с кротостию терпевый.

Радуйся, отче наш Гаврииле, теплый молитвенниче о душах наших.

Кондак 5

Божественныя милости исполненный, предивный отче Гаврииле, аки верный пастырь Христовы Церкве, и в заточении твое служение не оставил еси, обаче и в тяжких испытаниих не престал еси помогати ближним твоим, просвещаяй вся светом веры Православныя. Мы же, любовию твоею согреваемии, благодарне вопием Богу: Аллилуиа.

Икос 5

Видевше в заточении пребывающии еже по Бозе житие твое, преподобне, не токмо людие верующии к тебе стекахуся, помощи молитвенныя просяще, но и разбойницы, по злым делом своим осужденнии, познаху тя отца, любовию преисполненнаго. Темже, воистину тя пастыря добра почитающе, приносим ти таковая:

Радуйся, пастырскаго долга непоколебимый исполнителю;

радуйся, мира Божия благосклонный подателю.

Радуйся, Божия благодати дивный таинниче;

радуйся, обремененных и озлобленных скорый поборниче.

Радуйся, скорбящим велие утешение подаваяй;

радуйся, незлобием твоим тяжкосердых умягчаяй.

Радуйся, и в заточении паству твою молитвою не оставивый;

радуйся, милосердный отче, о чадех твоих сердцем горевый.

Радуйся, отче наш Гаврииле, теплый молитвенниче о душах наших.

Кондак 6

Проповедь веры христианския явися само житие твое, досточудне Гаврииле, егоже не могуще терпети, богоборцы, не взирающе на седины твоя и болезни, всякая прещения тебе творяху, ты же, святый отче, вся страдания безропотно и мужественно претерпеваяй, в благий Промысл Божий непоколебимо верил еси, взывая к Тому: Аллилуиа.

Икос 6

Возсиял еси Божиею благодатию, юже стяжа, преподобне, за всецелое себе отречение ближняго твоего ради, темже и прослави тя Господь дары Духа Святаго, иже суть болезней исцеление и судеб Божиих тайновидение, имиже во славу Господа потрудился еси. Мы же, дивящеся таковому о тебе Божию произволению, прилежно вопием тебе сице:

Радуйся, светильниче веры, горяй и светяй;

радуйся, стамно Божия благодати.

Радуйся, дары Духа Святаго обогащенный;

радуйся, сострадания к ближнему источниче преистекаемый.

Радуйся, в немощи твоей тяжкия труды понесый;

радуйся, лютый мраз, биения и поругания терпевый.

Радуйся, смертное испив, по глаголу Божию, неврежден бывый;

радуйся, за враги твоя по заповеди Христовой моливыйся.

Радуйся, отче наш Гаврииле, теплый молитвенниче о душах наших.

Кондак 7

Хотя всем сердцем твоим, блаженне Гаврииле, единому Господу работати, себе ни во чтоже вменил еси, труды к трудом в дусе кротости и смирения прилагая, постом и бдением плоть свою умерщвляя, дерзновение в молитве стяжал еси, всех призывая верно славити Бога, в Троице Единаго, и воспевати Ему: Аллилуиа.

Икос 7

Новаго показа тя Господь заступника и молитвенника о нас, грешных, яко помощию безмерною и любовию неисчерпаемою многия упасл еси ко спасению. Мы же, чтуще святую память твою, со умилением взываем ти:

Радуйся, жизнию монашескою усердно подвизавыйся;

радуйся, на ниве Христовой изрядно потрудивыйся.

Радуйся, всецелое послушание архипастырем твоим имевый;

радуйся, постом и бдением плоть твою изнуривый.

Радуйся, отче чадолюбивый, о детех твоих тепле моливыйся;

радуйся, о ближних твоих прилежно пекийся.

Радуйся, винограда Христова верный делателю;

радуйся, и за ны пред Богом усердный ходатаю.

Радуйся, отче наш Гаврииле, теплый молитвенниче о душах наших.

Кондак 8

Странник быв и бездомен, из заточения в весь свою явился еси, блаженне, не имеяй где главу приклонити, во всем уподобивыйся Христу, якоже друзи и искреннии твои далече от тебе сташа и бояхуся убо к себе прияти, ложно тя врага народа именующе. Но верен Бог любящим Его, ибо не остави тя, и Тому поем: Аллилуиа.

Икос 8

Всем был еси вся, да многия ко Христу приведеши, и вся чада твоя, светом веры, надежды и любве твоея озаряемии, стекахуся к тебе, досточудне Гаврииле, со всея страны нашея. Ты же, яко чадолюбивый отец, недуги своя превозмогая, без устали днем и нощию двери твоея души страждущим отверзал еси. Мы же ти, яко благодетелю, с любовию тепле вопием таковая:

Радуйся, многи скорби, болезни и нужды Христа ради понесый;

радуйся, странничеством твоим Христу уподобивыйся.

Радуйся, неисчерпаемый кладезю веры, надежды и любве;

радуйся, яко сердце твое уподобися неопалимей купине.

Радуйся, о сирых и убогих с любовию попечение имевый;

радуйся, бедных вдовиц в нуждах их заступавый.

Радуйся, в бедах и напастех помощи скорый подателю;

радуйся, и о всех притекающих к тебе верный предстателю.

Радуйся, отче наш Гаврииле, теплый молитвенниче о душах наших.

Кондак 9

Всякия скорби, болезни и труды в жизни твоей непоколебимо претерпел еси, в сердце твоем Единаго Господа имеяй, темже мирныя, блаженныя и христианския кончины от Бога сподобивыйся, странствие земное совершил еси и в Горния обители вселился еси, вознося песнь Богу: Аллилуиа.

Икос 9

Витиям многовещанным не довлеет словес, во еже изрещи всю скорбь, еюже исполнися сердца верных, с любовию к честным останком твоим стекающихся, и со слезами ко гробу твоему припадающих, и поминающих тя словесы таковыми:

Радуйся, крине, мира Христова благоухания исполненный;

радуйся, светильниче лучезарный, божественным елеем наполненный.

Радуйся, лозо неувядаемая, мног плод принесшая;

радуйся, кадильнице златая, фимиам молитвы к Богу вознесшая.

Радуйся, адаманте, крепость в терпении нам показавый;

радуйся, каменю, образ твердости в вере нам явивый.

Радуйся, столпе непоколебимый Церкве Православныя;

радуйся, светлая заре незаходимаго Солнца правды.

Радуйся, отче наш Гаврииле, теплый молитвенниче о душах наших.

Кондак 10

Спасение души твоея от Бога улучивый, предивне Гаврииле, в радость Господа вшел еси, и ныне, венцем нетленным увенчавыйся, со Ангелы ликуеши, взирая на Всецаря Творца; Того моли, да сподобит Господь и нас купно с тобою воспевати Ему: Аллилуиа.

Икос 10

Стена быв при жизни всем приходящим к тебе, такожде и по смерти ны не оставлявши твоим заступлением; духом ныне пребываяй у Престола Вышняго, за всех с верою и любовию тебе молящихся тепле предстательствуеши и помощь неоскудную подаеши. Тебе бо, яко мощному заступнику о душах наших, благодарственно поем сицевая:

Радуйся, от лет ранних Бога всем сердцем возлюбивый;

радуйся, верен Тому до конца дний твоих пребывый.

Радуйся, жизнию твоею безраздельно Господеви послуживый;

радуйся, темже Царствие Небесное себе унаследовавый.

Радуйся, всех к тебе прибегающих скорый услышателю;

радуйся, о всех тебе с верою молящихся прилежный попечителю.

Радуйся, помощниче всем в бедах и напастех сущим;

радуйся, целителю душею и телом болезнующих.

Радуйся, отче наш Гаврииле, теплый молитвенниче о душах наших.

Кондак 11

Песнь благодарственную восписуют людие Православнии, радующеся о толиком благодеянии Божием, яко Церковь Русская ныне украсися сонмом новых мучеников и исповедников Российских, с нимиже и ты, отче Гаврииле, вкупе веселяся в чертозех райских, воспеваеши Богу: Аллилуиа.

Икос 11

Свет велий веры христианския силищася сатана затмити, седмьдесят лет мучаше и убиваше люд Православный, темже убо сотворь невиданное доселе воинство Христу Богу нашему, Имже и посрамлен бысть. Тебе же, отче Гаврииле, яко верному ратнику воинства сего, воспеваем сице:

Радуйся, прещений нечестивыя власти не убоявыйся;

радуйся, в роде сем Господа исповедати не постыдивыйся.

Радуйся, иго Христово на рамена своя вземый;

радуйся, вслед Господа тесными враты ходивый.

Радуйся, вместо сладости земныя терния избравый;

радуйся, ныне же нетленным венцем от Бога украсивыйся.

Радуйся, яко Христа ради и Евангелия себе отверглся еси;

радуйся, яко нищетою духовною богатство неиждиваемое стяжал еси.

Радуйся, отче наш Гаврииле, теплый молитвенниче о душах наших.

Кондак 12

Благодать Божия, еюже излияся море чудес от честных мощей твоих, предивне Гаврииле, днесь собра вся верныя, с благоговением и любовию чтущия святую память твою и молящия ти: не остави нас и ныне предстательством твоим, обидимыя заступи, болящия исцели, в беду впавшия свободи и всех нас сохрани молитвами твоими, да выну поем Богу: Аллилуиа.

Икос 12

Поюще песнь благодарения Всещедрому и Человеколюбцу Богу, прославльшему тя, яко вернаго исповедника Церкве Русския, ублажаем болезни и труды твоя, имиже во славу Божию поработал еси, восхваляем подвиги твоя, яже за Христа претерпети сподобился еси, почитаем пастырскую кротость и смирение твое, яко добре упасл еси чада Православная, и воспеваем тя хваленьми сицевыми:

Радуйся, служителю Христов и любимиче Божий;

радуйся, пастырю благий, смиренный и кроткий.

Радуйся, нуждным и отягощенным неложное вспоможение;

радуйся, скорбящим и обуреваемым присное утешение.

Радуйся, архимандрите, духовныя овцы добре хранивый;

радуйся, друже Божий, крест Христов доблестне носивый.

Радуйся, любимаго Господа лик пресветлый видети сподобивыйся;

радуйся, яко во светлости святых Его ныне пребываеши.

Радуйся, отче наш Гаврииле, теплый молитвенниче о душах наших.

Кондак 13

О преславный и достохвальный исповедниче Христов, преподобне и богоносне отче наш Гаврииле, пастырю кроткий и чадолюбивый! В умилении молебно тебе предстоящих не презри, но твоим предстательством заступи и помози богоугодно течение жизни нашея скончати, Христа Бога верно и небоязненно исповедующе, да ныне и присно с тобою вкупе и всеми святыми поем Ему: Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа.

Сей кондак чтется трижды, затем 1-й икос и 1-й кондак.

Молитва

О добрый пастырю и доблий воине Христов, скорый помощниче и теплый заступниче, богоблаженный угодниче Божий и Православия твердый исповедниче Гаврииле! Имеяй велие дерзновение пред Престолом Всевышняго, не остави нас молитвами твоими, с любовию и верою к тебе притекающих. Ты бо от лет ранних юности твоея огнь любве Божественныя в сердце твоем ко Господу возжегл еси, жизнь свою всецело Богу посвятивый, наипаче нищету духовную стяжавый, яко раб благий, дела богоугодная кротко и смиренно творил еси, темже и надели тя Господь дары Духа Святаго, имиже и поныне точиши чудеса многая. Молим тя, отче Гаврииле, призри на люди, зде стоящия, и благодатию, ти Свыше данною, уврачуй души наша, грехом изъязвленныя, исцели телеса наша многоболезненная, старость поддержи, вдовиц заступи, сирых и обездоленных окорми, супружество верно сохрани. Нас же вразуми, научи и воспитай чада наша в вере Православной, дабы не уклонятися нам от правыя стези, но, храняще апостольская предания, твердо Христа Бога исповедати. Ей, святче Божий! Умягчи сердца наша, житейскими попеченьми окамененная, и помози нам милосердным быти, во еже, долга христианскаго не забывающе, единому от меньших братий Господа нашего Иисуса Христа милостиво послужити. Дабы, егда явитися Господеви нашему во славе Отца Своего со Ангелы Святыми, в радости услышати глас Его: приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира. Аминь.

Пре­по­доб­но­ис­по­вед­ник Гав­ри­ил ро­дил­ся 23 мая 1888 го­да в де­ревне Са­мо­ду­ров­ка Пен­зен­ской гу­бер­нии в се­мье кре­стья­ни­на Ива­на Игош­ки­на. Во свя­том кре­ще­нии мла­ден­цу на­рек­ли имя Иоанн, по­то­му что в этот день, 23 мая, празд­но­ва­лась па­мять Ро­стов­ско­го чу­до­твор­ца – бла­жен­но­го Иоан­на Вла­са­то­го Ми­ло­сти­во­го.
Ро­ди­те­ли его, Иван Пав­ло­вич и Вар­ва­ра Пав­лов­на, от­ли­ча­лись бо­го­бо­яз­нен­но­стью и про­сто­той. С дет­ства Иоанн по­зна­ко­мил­ся с тя­же­лым кре­стьян­ским тру­дом, по­мо­гая сво­е­му от­цу в ра­бо­те.
Ро­ди­те­ли вос­пи­та­ли сы­на в за­ве­тах стро­го­го бла­го­че­стия, и по­се­ян­ное се­мя при­нес­ло доб­рый плод. Иоанн был стар­шим сы­ном в се­мье. Ко­гда он под­рос, его от­да­ли учить­ся гра­мо­те. Ро­ди­те­ли смот­ре­ли на обу­че­ние гра­мо­те как на де­ло свя­щен­ное: гра­мо­та да­ва­ла ключ к чте­нию и ура­зу­ме­нию Бо­же­ствен­ных пи­са­ний. При­хо­ди­лось хо­дить на уче­бу за де­сять ки­ло­мет­ров в Рус­ский Ка­чим, – имен­но там на­хо­ди­лось двух­класс­ное ду­хов­ное учи­ли­ще. Иоанн по­лю­бил храм Бо­жий, в сво­бод­ное от уче­бы вре­мя по­се­щал его, а до­ма все сво­бод­ное вре­мя по­свя­щал чте­нию ду­хов­ных книг и мо­лит­ве.
Еще бу­дучи от­ро­ком, Иоанн об­на­ру­жил склон­ность к по­движ­ни­че­ству, с го­да­ми его рев­ность к бла­го­че­стию воз­рас­та­ла все бо­лее и бо­лее. За­кон­чив уче­бу, он ре­шил оста­вить мир с его со­блаз­на­ми и ушел 12 но­яб­ря 1903 го­да в мо­на­стырь Жа­дов­ская пу­стынь Кор­сун­ско­го уез­да Сим­бир­ской гу­бер­нии.
В 1909 го­ду по­слуш­ни­ка Иоан­на при­зы­ва­ют на во­ен­ную служ­бу в го­род Ков­но. В Ко­вен­ской кре­пост­ной ар­тил­ле­рии на долж­но­сти пев­че­го при во­ен­ном со­бо­ре он про­слу­жил до кон­ца мар­та 1913 го­да. Воз­вра­тив­шись до­мой, Иоанн вме­сте с ро­ди­те­ля­ми за­нял­ся кре­стьян­ским тру­дом, но в 1914 го­ду, в свя­зи с на­чав­шей­ся Пер­вой ми­ро­вой вой­ной, был при­зван в дей­ству­ю­щую ар­мию, где слу­жил пса­лом­щи­ком и де­ло­про­из­во­ди­те­лем при 25-м во­ен­ном гос­пи­та­ле. В кон­це 1917 го­да Иван Игош­кин был де­мо­би­ли­зо­ван по бо­лез­ни и вер­нул­ся к ро­ди­те­лям в Са­мо­ду­ров­ку. В 1922 го­ду ро­ди­те­ли его скон­ча­лись.
В ян­ва­ре 1921 го­да Иоанн был ру­ко­по­ло­жен во диа­ко­на к Свя­то-Тро­иц­кой церк­ви го­ро­да По­кров­ска, а в 1922 го­ду – во свя­щен­ни­ка к то­му же хра­му. В 1922 го­ду ар­хи­епи­ско­па Ураль­ско­го Ти­хо­на (Обо­лен­ско­го) пе­ре­во­дят в Моск­ву, и он за­би­ра­ет с со­бой свя­щен­ни­ка Иоан­на.
С 1922 го­да отец Иоанн слу­жил вто­рым свя­щен­ни­ком По­кров­ско­го хра­ма Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли се­стер ми­ло­сер­дия, что на Боль­шой Ор­дын­ке, ос­но­ван­ной в 1908 го­ду пре­по­доб­но­му­че­ни­цей ве­ли­кой кня­ги­ней Ели­за­ве­той Фе­до­ров­ной. Ду­хов­ник оби­те­ли и на­сто­я­тель По­кров­ско­го хра­ма ар­хи­манд­рит Сер­гий (Среб­рян­ский) стал для ба­тюш­ки жи­вым об­раз­цом пас­тыр­ско­го слу­же­ния, и у него он мно­го­му на­учил­ся. От­ца Сер­гия в 1926 го­ду аре­сто­ва­ли и со­сла­ли. В по­сле­во­ен­ное вре­мя отец Иоанн, уже сам от­быв­ший мно­гие го­ды в ла­ге­рях, по­се­тил сво­е­го лю­би­мо­го на­став­ни­ка и ду­хов­ни­ка, ко­то­рый жил то­гда в ссыл­ке в се­ле Вла­дыч­ня Твер­ской об­ла­сти.
Отец Иоанн про­слу­жил в хра­ме оби­те­ли до 1928 го­да, по­сле его за­кры­тия его пе­ре­ве­ли в храм свя­ти­те­ля Ни­ко­лая в Пы­жах.
В 1929 го­ду отец Иоанн при­нял мо­на­ше­ский по­стриг в Мос­ков­ском Бо­го­яв­лен­ском мо­на­сты­ре с име­нем Гав­ри­ил. В 1930 го­ду иеро­мо­нах Гав­ри­ил был воз­ве­ден в сан игу­ме­на.
Пер­вый раз от­ца Гав­ри­и­ла аре­сто­ва­ли 14 ап­ре­ля 1931 го­да, он был осуж­ден и за­клю­чен в конц­ла­герь сро­ком на три го­да. Срок от­бы­вал в Ви­шер­ском ла­ге­ре Ека­те­рин­бург­ской об­ла­сти. Здесь он про­был до 29 июня 1932 го­да, по­сле че­го по со­сто­я­нию здо­ро­вья был осво­бож­ден до­сроч­но и вы­слан в го­род Ро­стов Яро­слав­ской об­ла­сти под на­блю­де­ние мест­но­го от­де­ла ОГПУ, через пол­то­ра ме­ся­ца от­прав­лен в го­род Вла­ди­мир от­бы­вать остав­ший­ся срок ссыл­ки – до де­каб­ря 1933 го­да. По окон­ча­нии сро­ка ему был вы­пи­сан пас­порт, и он вер­нул­ся в Моск­ву, где был на­зна­чен на­сто­я­те­лем хра­ма свя­ти­те­ля Ни­ко­лая в Пы­жах.
В 1934 го­ду игу­мен Гав­ри­ил был воз­ве­ден в сан ар­хи­манд­ри­та. В июле 1934 го­да храм, где слу­жил ар­хи­манд­рит Гав­ри­ил, за­хва­ти­ли об­нов­лен­цы, и он пе­ре­шел слу­жить в храм Вос­кре­се­ния Хри­сто­ва в Ка­да­шах.
19 ав­гу­ста 1934 го­да в празд­ник Пре­об­ра­же­ния Гос­под­ня во вре­мя бо­го­слу­же­ния его аре­сто­ва­ли, об­ви­нив в при­над­леж­но­сти к ак­тив­ной контр­ре­во­лю­ци­он­ной цер­ков­но-мо­нар­хи­че­ской груп­пи­ров­ке.
3 ок­тяб­ря 1934 го­да он был осво­бож­ден за недо­ка­зан­но­стью ви­ны. Вско­ре цер­ковь, в ко­то­рой слу­жил отец Гав­ри­ил, бы­ла за­кры­та, и его пе­ре­ве­ли в храм По­кро­ва Бо­го­ро­ди­цы се­ла Звя­ги­но Пуш­кин­ско­го рай­о­на Мос­ков­ской об­ла­сти. Сре­ди при­хо­жан мос­ков­ских хра­мов отец Гав­ри­ил поль­зо­вал­ся боль­шим ав­то­ри­те­том, и мно­гие, несмот­ря на рас­сто­я­ние, ста­ли ез­дить в Звя­ги­но. Это был пас­тырь, про­све­щен­ный бла­го­да­тью Бо­жи­ей, умуд­рен­ный жиз­нен­ным опы­том, на­хо­див­ший путь к каж­до­му серд­цу. Ему бы­ли чуж­ды осуж­де­ние и рав­но­душ­ное от­но­ше­ние к лю­дям. По­сле служ­бы в хра­ме, а ино­гда и до­ма он про­во­дил ду­хов­ные бе­се­ды, разъ­яс­няя Свя­щен­ное Пи­са­ние.
Отец Гав­ри­ил со сво­и­ми ду­хов­ны­ми ча­да­ми со­би­рал по­жерт­во­ва­ния для от­прав­ки в ла­ге­ря вы­слан­ным свя­щен­ни­кам.
В ок­тяб­ре 1936 го­да мест­ные ком­со­моль­цы со­вер­ши­ли под­жог церк­ви, в ко­то­рой слу­жил отец Гав­ри­ил. Он очень скор­бел об этом и го­во­рил о го­не­нии на Пра­во­слав­ную Цер­ковь со сто­ро­ны вла­стей, о без­на­ка­зан­но­сти за под­жог. Его пе­ре­ве­ли в храм Со­ше­ствия Свя­то­го Ду­ха го­ро­да Пуш­ки­но. 4 но­яб­ря 1936 го­да во вре­мя бо­го­слу­же­ния на празд­ник в честь ико­ны Ка­зан­ской Бо­жи­ей Ма­те­ри от­ца Гав­ри­и­ла аре­сто­ва­ли, об­ви­нив в контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти. Со­дер­жал­ся отец Гав­ри­ил в Бу­тыр­ском изо­ля­то­ре, где на мно­го­ча­со­вых до­про­сах спра­ши­ва­ли о свя­щен­ни­ке Ве­ни­а­мине Во­рон­цо­ве, с ко­то­рым он слу­жил пять лет в Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли. На во­про­сы отец Гав­ри­ил от­ве­чал уклон­чи­во: «Я с ним не под­дер­жи­ваю свя­зи». За­да­ва­ли во­про­сы и о дру­гих свя­щен­ни­ках и ру­ко­во­ди­те­лях Мар­фо-Ма­ри­ин­ской оби­те­ли, в част­но­сти о ве­ли­кой кня­гине Ели­за­ве­те Фе­до­ровне. На все во­про­сы он от­ве­чал: «Ни­че­го не знаю и об­ща­юсь толь­ко с те­ми людь­ми, что ка­са­ет­ся служ­бы в церк­ви».
В день Рож­де­ства Хри­сто­ва – 7 ян­ва­ря 1937 го­да от­цу Гав­ри­и­лу предъ­яви­ли об­ви­ни­тель­ное за­клю­че­ние, и 20 ян­ва­ря Осо­бое со­ве­ща­ние при На­род­ном ко­мис­са­ри­а­те внут­рен­них дел СССР за уча­стие в контр­ре­во­лю­ци­он­ной груп­пе при­го­во­ри­ло его к пя­ти го­дам ис­пра­ви­тель­но-тру­до­во­го ла­ге­ря. От­ца Гав­ри­и­ла от­пра­ви­ли эта­пом в го­род Чи­бью в Ко­ми об­ласть.
Отец Гав­ри­ил во вре­мя пре­бы­ва­ния в ла­ге­рях пре­тер­пел мно­го из­де­ва­тельств. Бы­ли слу­чаи из­би­е­ния чуть не до смер­ти, вы­во­ди­ли в 40‑гра­дус­ный мо­роз на ули­цу бо­си­ком, где дер­жа­ли по несколь­ку ча­сов. Од­на­жды ре­ши­ли под­сы­пать ему яд в пи­щу, но Гос­подь от­крыл ба­тюш­ке умы­сел зло­же­ла­те­лей, – он по­мо­лил­ся, пе­ре­кре­стил еду и ска­зал: «На­прас­но вы ме­ня тра­ви­те. Вы мне яду под­сы­па­ли. Я съем эту еду, как вы это­го хо­ти­те, и она не при­чи­нит мне вре­да». Зло­умыш­лен­ни­ки пе­ре­гля­ну­лись, ста­ли сме­ять­ся и ждать, что ба­тюш­ка умрет. Но с Бо­жи­ей по­мо­щью он остал­ся жив и невре­дим.
Срок за­клю­че­ния за­кон­чил­ся в кон­це 1941 го­да, но в свя­зи с вой­ной отец Гав­ри­ил был осво­бож­ден толь­ко в июле 1942-го. По­сле осво­бож­де­ния ра­бо­тал в этом ла­ге­ре до ок­тяб­ря 1942 го­да. В ок­тяб­ре 1942 го­да он уехал в го­род Куз­нецк Пен­зен­ской об­ла­сти к сво­ей сест­ре Пе­ла­гее. Про­жив у сест­ры око­ло ме­ся­ца, он ре­шил ид­ти пеш­ком в Улья­новск, чтобы по­лу­чить на­зна­че­ние на служ­бу, так как в Улья­новск бы­ла эва­ку­и­ро­ва­на Мос­ков­ская Пат­ри­ар­хия во гла­ве с мит­ро­по­ли­том Сер­ги­ем (Стра­го­род­ским).
По пу­ти за­шел к из­вест­но­му в то вре­мя бла­жен­но­му стар­цу Ва­си­лию Стру­е­ву, про­жи­вав­ше­му в се­ле Ко­пы­шов­ка Та­гай­ско­го рай­о­на Улья­нов­ской об­ла­сти, чтобы по­лу­чить от него бла­го­сло­ве­ние, как и где ему жить. В до­ро­ге он за­не­мог, и ста­рец Ва­си­лий бла­го­сло­вил по­жить ему в двух ки­ло­мет­рах от него в Ба­зар­ном Урене у пре­ста­ре­лых се­стер, ко­то­рые не по­бо­я­лись при­нять в свой дом стар­ца. Он при­шел в де­рев­ню в длин­ном каф­тане, в ре­зи­но­вых га­ло­шах на шер­стя­ной но­сок, за­вя­зан­ных ве­рев­кой, как лап­ти.
Отец Гав­ри­ил тай­но со­вер­шал в их до­ме Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию, ис­по­ве­до­вал, при­ча­щал Свя­тых Хри­сто­вых Тайн, со­вер­шал тре­бы. Ча­стень­ко бы­вал у стар­ца Ва­си­лия в Ко­пы­шов­ке, по­дол­гу они ве­ли ду­хов­ные бе­се­ды; бы­ва­ло, слу­жил у него в до­ме ли­тур­гию, при­ча­щая стар­ца и всех же­ла­ю­щих. На ис­по­ве­ди го­во­рил так, что все пла­ка­ли. Отец Гав­ри­ил об­ра­щал­ся к иконе Спа­си­те­ля и го­во­рил: «Гос­по­ди, при­ми эти сле­зы по­ка­я­ния и про­сти их со­гре­ше­ния». Ба­тюш­ка ска­зал од­на­жды: «Я рад, что, жи­вя здесь, успел ска­зать 33 про­по­ве­ди». Вез­де ста­рал­ся он вы­пол­нять свой пас­тыр­ский долг, окорм­ляя ве­ру­ю­щих.
Ар­хи­манд­рит Гав­ри­ил, про­жив в Ба­зар­ном Урене до на­ча­ла мая 1946 го­да и немно­го по­пра­вив свое здо­ро­вье, об­ра­тил­ся с про­ше­ни­ем о при­ня­тии в клир к епи­ско­пу Улья­нов­ско­му и Ме­ле­кес­ско­му Со­фро­нию (Иван­цо­ву), ко­то­рый на­зна­чил его на­сто­я­те­лем церк­ви в честь ико­ны Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы «Неопа­ли­мая Ку­пи­на» го­ро­да Улья­нов­ска.
Ба­тюш­ке бы­ла при­су­ща лю­бовь к бо­го­слу­же­нию, бла­го­го­вей­ная стро­гость в ис­пол­не­нии цер­ков­но­го уста­ва. Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию он со­вер­шал с осо­бым ду­хов­ным подъ­емом, со сле­за­ми мо­лясь за при­хо­жан. Неотъ­ем­ле­мой ча­стью бо­го­слу­же­ния счи­тал про­по­ведь. Го­во­рил он про­ник­но­вен­но и убе­ди­тель­но. По­уче­ния его бы­ли глу­бо­ки по смыс­лу и вме­сте с тем до­ступ­ны по­ни­ма­нию мо­ля­щих­ся. Вла­сти, ви­дя, ка­ким он стал поль­зо­вать­ся ав­то­ри­те­том и ува­же­ни­ем, ре­ши­ли от­ка­зать ему в про­пис­ке, и он был пе­ре­ве­ден на­сто­я­те­лем Ни­коль­ской церк­ви в го­род Ме­ле­кесс .
По при­ез­де в Ме­ле­кесс он ку­пил неболь­шой до­мик, бла­го­да­ря де­неж­ной по­мо­щи бра­та Гри­го­рия, ко­то­рый про­жи­вал в Москве и ра­бо­тал на за­во­де.
С на­ча­лом слу­же­ния от­ца Гав­ри­и­ла в Ни­коль­ской церк­ви ду­хов­ная жизнь при­хо­жан ожи­ви­лась. В вос­крес­ные и празд­нич­ные дни ста­ли про­во­дить­ся ду­хов­ные бе­се­ды, на ко­то­рых тол­ко­ва­лись про­чи­тан­ные во вре­мя ли­тур­гии гла­вы из Еван­ге­лия, изу­ча­лись мо­лит­вы. Ба­тюш­ка не вы­дер­жи­вал боль­шо­го на­пря­же­ния из-за сла­бо­го здо­ро­вья, по­это­му бе­се­ды на­чи­на­лись по­сле ве­чер­не­го бо­го­слу­же­ния. Ду­хов­ные бе­се­ды про­во­ди­лись по бла­го­сло­ве­нию епи­ско­па Улья­нов­ско­го и Ме­ле­кес­ско­го Се­ра­фи­ма (Ша­ра­по­ва). В цер­ковь ста­ло хо­дить мно­го мо­ло­де­жи и де­тей. Отец Гав­ри­ил, доб­рый и снис­хо­ди­тель­ный к дру­гим, сам вел стро­гую мо­на­ше­скую жизнь, имел все­це­лое по­слу­ша­ние сво­им ар­хи­пас­ты­рям и ис­кренне лю­бил их.
Ар­хи­манд­рит Гав­ри­ил был необы­чай­но строг к се­бе, а так­же к цер­ков­но­му при­чту, не тер­пел пьян­ства и без­нрав­ствен­но­сти. Не всем это нра­ви­лось. Неко­то­рые – ре­гент хо­ра, цер­ков­ный ста­ро­ста, пред­се­да­тель ре­ви­зи­он­ной ко­мис­сии – ве­ли се­бя небла­го­че­сти­во. При­хо­ди­ли в цер­ковь в пья­ном ви­де, устра­и­ва­ли скан­да­лы, день­ги из цер­ков­ной кас­сы рас­хо­до­ва­ли на свои нуж­ды. За­ме­ча­ния, сде­лан­ные ба­тюш­кой, им при­шлись не по ду­ше, и они ста­ли пи­сать кле­вет­ни­че­ские пись­ма и до­но­сы в Пат­ри­ар­хию, пра­вя­ще­му епи­ско­пу, упол­но­мо­чен­но­му по де­лам ре­ли­гии при Улья­нов­ском обл­ис­пол­ко­ме и в ор­га­ны го­судар­ствен­ной без­опас­но­сти. Ба­тюш­ка сам об­ра­щал­ся к ар­хи­ерею с прось­бой о пе­ре­во­де на слу­же­ние в дру­гую цер­ковь, но по­лу­чил от­каз.
Ре­гент хо­ра на­пи­сал оче­ред­ной до­нос на ба­тюш­ку, и 8 июня 1949 го­да отец Гав­ри­ил был аре­сто­ван со­труд­ни­ка­ми го­судар­ствен­ной без­опас­но­сти во вре­мя бо­го­слу­же­ния. При­хо­жане все пла­ка­ли. Ко­гда его вы­ве­ли из церк­ви, аре­сто­вы­вав­шие оста­но­ви­ли про­ез­жав­шую ав­то­ма­ши­ну с уг­лем и с на­смеш­кой по­са­ди­ли ба­тюш­ку на нее, чтобы до­вез­ти его до от­де­ла ми­ли­ции. Мно­гие при­хо­жане бе­жа­ли за ма­ши­ной со сле­за­ми, чтобы по­лу­чить бла­го­сло­ве­ние и по­про­щать­ся с ним. Ко­гда ма­ши­на подъ­е­ха­ла к ми­ли­ции, ба­тюш­ку бы­ло не узнать – он был весь чер­ный от уголь­ной пы­ли. Сра­зу по­до­шли ве­ру­ю­щие, и им бы­ло ска­за­но с усмеш­кой: «Вот си­дит ваш поп». Од­на ве­ру­ю­щая, Ан­на, осме­ли­лась по­дой­ти бли­же к ма­шине и с со­жа­ле­ни­ем спро­си­ла: «Отец Гав­ри­ил, за что вас так?» А он от­ве­чал: «За гре­хи, лю­ди на­шлись и на­пи­са­ли кле­ве­ту. По­след­ний мой суд бу­дет». А ко­гда он слез с ма­ши­ны, на­род стал под­хо­дить к нему под бла­го­сло­ве­ние, но ми­ли­ция не до­пу­сти­ла.
От­ца Гав­ри­и­ла сна­ча­ла по­ме­сти­ли в ме­ле­кес­скую тюрь­му, а 9 мая пе­ре­ве­ли во внут­рен­нюю тюрь­му управ­ле­ния Ми­ни­стер­ства го­судар­ствен­ной без­опас­но­сти по Улья­нов­ской об­ла­сти.
Ар­хи­манд­ри­та Гав­ри­и­ла об­ви­ни­ли в том, что он яв­ля­ет­ся враж­деб­но на­стро­ен­ным к по­ли­ти­ке ком­му­ни­сти­че­ской пар­тии и со­вет­ско­го пра­ви­тель­ства, сре­ди ве­ру­ю­щих на про­тя­же­нии ря­да лет про­во­дит ан­ти­со­вет­скую про­па­ган­ду. Воз­глав­ля­е­мую им ме­ле­кес­скую цер­ковь пре­вра­тил в ду­хов­ную шко­лу, в ко­то­рой в празд­нич­ные и вос­крес­ные дни по­сле цер­ков­ной служ­бы с ве­ру­ю­щи­ми про­во­дил со­бе­се­до­ва­ния, бе­се­ды по изу­че­нию мо­литв, при­вле­кал к церк­ви мо­ло­дежь и де­тей школь­но­го воз­рас­та. В од­ной из про­по­ве­дей ска­зал: «Ро­ди­те­ли, чтобы не до­пу­стить де­тей к непо­ви­но­ве­нию, нуж­но им все­гда вну­шать сло­во Бо­жие. Утром встанет ди­тя – за­ста­вить его мо­лить­ся, при­учать к стра­ху Бо­жию, то­гда де­ти бу­дут рас­ти по­слуш­ны­ми». Иг­но­ри­ро­вал марк­сист­ско-ле­нин­ские на­у­ки. Во вре­мя цер­ков­ной служ­бы упо­ми­нал вра­га ре­во­лю­ци­он­но­го дви­же­ния от­ца Иоан­на Крон­штадт­ско­го.
По по­во­ду «ан­ти­со­вет­ской на­стро­ен­но­сти и аги­та­ции» отец Гав­ри­ил от­ве­тил: «На­стро­ен я ре­ли­ги­оз­но, я че­ло­век ве­ру­ю­щий, ан­ти­со­вет­ской аги­та­ци­ей ни­ко­гда не за­ни­мал­ся. Ни­где и ни­кто не слы­шал от ме­ня враж­деб­ных слов в адрес со­вет­ской вла­сти и ее во­ждей. Сбо­рищ не со­би­рал, про­по­ве­ди го­во­рил толь­ко в церк­ви, при­зы­вал ве­ру­ю­щих к чест­но­му тру­ду и ис­пол­не­нию сво­их граж­дан­ских обя­зан­но­стей, за­бо­те о се­мье и быть по­лез­ным чле­ном об­ще­ства и го­су­дар­ства».
На об­ви­не­ние в том, что он иг­но­ри­ру­ет на­у­ку, от­ве­тил: «Это неправ­да, на­у­ку я люб­лю и всю жизнь учусь и дру­гим со­ве­тую учить­ся, ибо уче­ние – свет, а неуче­ние – тьма. На­у­ка обла­го­ра­жи­ва­ет че­ло­ве­ка и об­лег­ча­ет ему жизнь. Пред людь­ми на­у­ки я пре­кло­ня­юсь и пре­воз­но­шу их име­на, тру­ды и от­кры­тия. О со­тво­ре­нии на зем­ле жиз­ни и че­ло­ве­ка го­во­рил, как на­пи­са­но в Свя­том Пи­са­нии, по-дру­го­му и не мог ска­зать... Про­по­ве­ди про­из­но­си­лись в стро­го цер­ков­ном ду­хе, ни в ка­кой ме­ре не ка­сал­ся по­ли­ти­ки. А осталь­ное, что го­во­рят так на­зы­ва­е­мые сви­де­те­ли, это кле­ве­та».
29 де­каб­ря 1949 го­да об­ласт­ной суд при­го­во­рил его к 10 го­дам ли­ше­ния сво­бо­ды. Эта­пом в то­вар­ном ва­гоне в лю­тую ян­вар­скую сту­жу отец Гав­ри­ил был от­прав­лен в ла­герь в го­род Ма­ри­инск Ке­ме­ров­ской об­ла­сти.
По при­бы­тии в ла­герь его по­се­ли­ли в ба­ра­ке, где со­дер­жа­лись уго­лов­ни­ки-ре­ци­ди­ви­сты. Ко­гда над­зи­ра­тель пер­вый раз вел от­ца Гав­ри­и­ла в ка­ме­ру по длин­но­му ко­ри­до­ру, ба­тюш­ка несколь­ко раз, из-за одыш­ки и силь­ной сер­деч­ной бо­ли, про­сил от­дох­нуть. Над­зи­ра­тель вни­ма­тель­но смот­рел на ба­тюш­ку и ду­мал, что в первую же ночь убьют его, ведь без убий­ства не про­хо­ди­ло ни од­ной но­чи. Ко­гда от­кры­ли дверь ка­ме­ры, ба­тюш­ка во­шел ту­да и воз­гла­сил: «Мир вам!» Отец Гав­ри­ил сра­зу ска­зал, что он свя­щен­ник, и по­про­сил раз­ре­ше­ния по­мо­лить­ся. Сна­ча­ла со­ка­мер­ни­ки воз­му­ти­лись, но по­том как-то при­тих­ли и ста­ли слу­шать мо­лит­ву, в ко­то­рой отец Гав­ри­ил по­ми­нал всех страж­ду­щих и озлоб­лен­ных... В ла­ге­ре отец Гав­ри­ил про­дол­жал свое пас­тыр­ское слу­же­ние: вел бе­се­ды с за­клю­чен­ны­ми, ис­по­ве­до­вал, от­пе­вал умер­ших. Все это за­пре­ща­лось ла­гер­ным на­чаль­ством, и за на­ру­ше­ние по­ла­гал­ся кар­цер, по­это­му бо­го­слу­же­ния со­вер­ша­лись в стро­жай­шей тайне.
В Ма­ри­ин­ский ла­герь от­цу Гав­ри­и­лу при­хо­ди­ло от его ду­хов­ных чад мно­го по­сы­лок с про­дук­та­ми, ко­то­ры­ми он оде­лял всех жи­ву­щих вме­сте с ним. Де­лить про­дук­ты в ка­ме­ре до­ве­ря­ли толь­ко от­цу Гав­ри­и­лу, как стар­ше­му. За­ча­стую он от­да­вал свой ку­сок хле­ба са­мым ис­то­щен­ным из со­бра­тьев по несча­стью, ле­чил об­мо­ро­жен­ных.
4 сен­тяб­ря 1953 го­да отец Гав­ри­ил на­пи­сал оче­ред­ную жа­ло­бу в Вер­хов­ный суд СССР, в ко­то­рой про­сил от­ме­нить ре­ше­ние Улья­нов­ско­го об­ласт­но­го су­да как неза­кон­ное и по­стро­ен­ное на кле­вет­ни­че­ских по­ка­за­ни­ях сви­де­те­лей.
Отец Гав­ри­ил оста­вил боль­шое ду­хов­ное на­сле­дие – это и про­по­ве­ди, и мно­го­чис­лен­ные пись­ма, и по­ве­сти. В од­ной из них, «Бе­се­да двух стар­цев», ба­тюш­ка опи­сы­ва­ет слу­чай, ко­то­рый про­изо­шел в ла­ге­ре: «Од­на­жды под дав­ле­ни­ем все­го пе­ре­жи­то­го я лег на свое убо­гое ло­же с на­ме­ре­ни­ем ско­рее за­снуть. Из­му­чен­ный пе­ре­жи­ва­ни­я­ми це­ло­го дня, я дей­стви­тель­но в ту же ми­ну­ту по­гру­зил­ся в глу­бо­кий сон.
Уви­дел я се­бя сто­я­щим в кон­це пло­щад­ки пе­ред ба­ра­ком. Од­но­этаж­ный длин­ный ба­рак тя­нул­ся с се­ве­ро-во­сто­ка на юго-за­пад, пе­ред ним бы­ла неболь­шая пло­щад­ка, где в сво­бод­ное вре­мя гу­ля­ли за­клю­чен­ные. День был пас­мур­ный, но до­ждя не бы­ло. Я сто­ял на кон­це пло­щад­ки с юж­ной сто­ро­ны. Там сто­я­ли и дру­гие, пре­иму­ще­ствен­но ста­ри­ки, на­ро­ду бы­ло немно­го. Оки­нув­ши взгля­дом пло­щад­ку, я по­смот­рел и на ба­рак, и даль­ше на за­пад. Взор мой при­ко­ван был чуд­ным ви­де­ни­ем. Низ­ко на об­ла­ках плы­ла ве­ли­че­ствен­ная жен­щи­на – Мо­на­хи­ня, оде­тая во все чер­ное и с чер­ным апо­столь­ни­ком на го­ло­ве. Взор Ея бли­стал, ли­цо све­ти­лось, кра­со­ты бы­ло неопи­су­е­мой. Ве­ли­че­ствен­но Она плы­ла по воз­ду­ху и плав­но опу­сти­лась на се­ре­ди­ну пло­щад­ки к сто­я­ще­му на­ро­ду. В мыс­лях у ме­ня про­мельк­ну­ло, что это Ма­терь Бо­жия при­шла по­се­тить нас, скор­бя­щих, и по­дать уте­ше­ние в пе­ча­ли. Ско­ры­ми ша­га­ми я на­пра­вил­ся к Ней, но здесь гла­зам мо­им пред­ста­ви­лась дру­гая – жут­кая кар­ти­на. Неда­ле­ко от то­го ме­ста, где Она опу­сти­лась, да­лее к во­сто­ку сре­ди на­ро­да сто­ял огром­но­го ро­ста бу­рый мед­ведь. Он сто­ял, как коп­на, вер­нее, си­дел на зад­них ла­пах с вы­тя­ну­ты­ми впе­ред пе­ред­ни­ми ла­па­ми. Я за­дро­жал от ис­пу­га, что этот ве­ли­кан-зверь рас­тер­за­ет Мо­на­хи­ню. Она же шла пря­мо на него. И что же? Она не до­шла до него. Как толь­ко уви­дел Ее этот страш­ный ве­ли­кан-зверь, рас­сы­пал­ся, как прах, ис­чез бес­след­но. Не убе­жал, не спря­тал­ся и не скрыл­ся ку­да-ли­бо, но рас­сы­пал­ся в прах и ис­чез, не оста­вив по­сле се­бя ни­ка­ко­го сле­да, так что ни­ка­ких при­зна­ков его су­ще­ство­ва­ния на пло­ща­ди не оста­лось.
Ма­терь Бо­жия дви­га­лась по то­му же на­прав­ле­нию, как и вна­ча­ле, то есть даль­ше на во­сток. На­род под­хо­дил к Ней, и Она каж­до­го бла­го­слов­ля­ла, что-то да­ва­ла каж­до­му в ру­ку. Все с ра­до­стью спе­ши­ли к Ней по­лу­чить бла­го­сло­ве­ние и по­лу­чить во уте­ше­ние то, чем Она оде­ля­ла всех. Спе­шил и я, но вслед­ствие то­го, что я сто­ял на са­мом кон­це пло­щад­ки, ско­ро не мог по­дой­ти, и тем бо­лее ко­гда весь на­род тес­ным коль­цом окру­жил Ее со всех сто­рон. Ко­гда по­до­шел я к пер­вым по­лу­чив­шим от Нее го­стин­цы, спро­сил: что Она раз­да­ет? Один бла­го­об­раз­ный ста­ри­чок по­ка­зал мне толь­ко что по­лу­чен­ную от Нее круг­лую неболь­шую ле­пе­шеч­ку раз­ме­ром, ви­дом и цве­том на­по­до­бие пе­че­нья; раз­ло­мив­ши по­по­лам, ста­ри­чок по­ло­ви­ну от­дал мне. С ра­до­стью я взял как дар и бла­го­сло­ве­ние Ма­те­ри Бо­жи­ей, а сам упо­треб­лял все ме­ры, чтобы са­мо­му по­дой­ти и лич­но по­лу­чить от Нее бла­го­сло­ве­ние и го­сти­нец. Но се­го по мо­им гре­хам не удо­сто­ил­ся, ибо, толь­ко я по­лу­чил по­ло­ви­ну ле­пе­шеч­ки, вру­чен­ную мне ста­рич­ком как небес­ный дар, как бла­го­дать Бо­жию, как небес­ный хлеб, дан­ный лю­дям в бла­го­сло­ве­ние, освя­ще­ние и под­креп­ле­ние ду­хов­ных и те­лес­ных сил, я с бла­го­го­ве­ни­ем при­нял его во уста и тут же проснул­ся, чув­ствуя сла­дость во устах.
Проснул­ся я с боль­шим со­жа­ле­ни­ем, как бы по­те­ряв­ши со­кро­ви­ще и дра­го­цен­но­сти, не удо­сто­ив­шись лич­но по­лу­чить от Ма­те­ри Бо­жи­ей то, чем Она уте­ша­ла мно­гих. Я со­кру­шал­ся и был в ве­ли­кой пе­ча­ли, что по сво­им гре­хам не удо­сто­ил­ся по­лу­чить бла­го­сло­ве­ние. Во вре­мя та­ко­го пе­чаль­но­го раз­ду­мья ме­ня осе­ни­ли от­рад­ные мыс­ли. В них слы­шал­ся мне как бы го­лос, от­рад­ный го­лос Са­мой Ма­те­ри Бо­жи­ей, лас­ко­во и непо­нят­но от­ку­да раз­да­вав­ший­ся в ушах мо­их: “Не пе­чаль­ся, – ве­щал сей та­ин­ствен­ный го­лос, – ви­де­ние сие для те­бя не окон­че­но, а толь­ко пре­рва­но, оно про­длит­ся для те­бя в са­мой жиз­ни. Ты идешь и стре­мишь­ся по­лу­чить бла­го­сло­ве­ние и ми­лость. Не осла­бе­вай, тер­пе­ли­во про­дол­жай путь, вме­сте с бла­го­сло­ве­ни­ем по­лу­чишь ми­лость и дар”. На­сто­я­щие мыс­ли обод­ри­ли ме­ня.
Хо­тя лич­но я не удо­сто­ил­ся по­лу­чить от Ма­те­ри Бо­жи­ей го­сти­нец, ко­то­рым Она оде­ля­ла под­хо­дя­щих к ней, од­на­ко и не ли­шен был бла­го­дат­но­го уте­ше­ния, ко­то­рое по­лу­чил через ста­рич­ка в ви­де по­ло­ви­ны сла­дост­но­го пе­че­нья. И оно име­ло для ме­ня про­ро­че­ское зна­че­ние, а имен­но: я про­был в ла­ге­ре на этот раз по­ло­ви­ну сро­ка, дан­но­го мне, по­сле ко­то­ро­го я удо­сто­ил­ся уже на­яву по­лу­чить бла­го­сло­ве­ние на воз­вра­ще­ние до­мой, как ве­щал мне сей та­ин­ствен­ный го­лос, и дар осво­бож­де­ния».
Отец Гав­ри­ил да­же в труд­ные ла­гер­ные го­ды не на­ру­шал по­стов, как бы ему это труд­но ни бы­ло. Оль­га, от­бы­вав­шая с ба­тюш­кой свой срок и ра­бо­тав­шая на кухне в ла­ге­ре, лю­би­ла по­вто­рять, что отец Гав­ри­ил из тюрь­мы сде­лал тай­ный мо­на­стырь. Как-то по­до­шел отец Гав­ри­ил к Оль­ге и пред­рек ско­рое осво­бож­де­ние, так как она бы­ла осуж­де­на, бу­дучи со­вер­шен­но неви­но­ва­той, как вскры­лось поз­же. Она за­пла­ка­ла: «Ба­тюш­ка! Не хо­чу ухо­дить от вас». Он в от­вет: «Мы еще уви­дим­ся...» И дей­стви­тель­но, по­сле осво­бож­де­ния Оль­га пе­ре­еха­ла в Ме­ле­кесс и ку­пи­ла до­мик на ули­це Неве­ро­ва, на ко­то­рой жил ба­тюш­ка. Поз­же, ко­гда отец Гав­ри­ил был осво­бож­ден, они и встре­ти­лись на этой ули­це.
На­чаль­ник ла­ге­ря от­но­сил­ся к от­цу Гав­ри­и­лу с боль­шим ува­же­ни­ем. У него тя­же­ло бо­ле­ла же­на, обо­шла всех вра­чей и к про­фес­со­рам об­ра­ща­лась, но по­мо­щи ни от ко­го не по­лу­чи­ла. И то­гда он стал про­сить от­ца Гав­ри­и­ла, чтоб он по­ле­чил же­ну. «А как ле­чить? Иди­те к вра­чу». – «Поль­зы нет!» – «А я ведь мо­люсь и про­шу у Гос­по­да, чтоб ис­це­лил бо­ля­ще­го». – «А я это и про­шу вас». На­чаль­ник при­гла­сил от­ца Гав­ри­и­ла до­мой. Он жил у него две неде­ли. И по мо­лит­вам от­ца Гав­ри­и­ла его же­на по­лу­чи­ла от Гос­по­да пол­ное ис­це­ле­ние. Те­перь и на­чаль­ник стал хло­по­тать о его до­сроч­ном осво­бож­де­нии. И вот 3 ок­тяб­ря 1954 го­да со­сто­я­лось за­се­да­ние Ке­ме­ров­ско­го об­ласт­но­го су­да, на ко­то­ром бы­ло вы­не­се­но опре­де­ле­ние о до­сроч­ном осво­бож­де­нии от­ца Гав­ри­и­ла по бо­лез­ни, и он был осво­бож­ден из-под стра­жи 23 ок­тяб­ря, от­быв по­ло­ви­ну сро­ка.
На­хо­дясь вда­ли от ду­хов­ных чад, ар­хи­манд­рит Гав­ри­ил под­дер­жи­вал их мо­лит­вен­но, не остав­лял без пас­тыр­ско­го по­пе­че­ния, хо­тя сам на­хо­дил­ся в несрав­нен­но бо­лее тя­же­лом по­ло­же­нии. Он по­сто­ян­но при­сы­лал в сво­их пись­мах на­став­ле­ния и про­по­ве­ди. Свои пись­ма он на­чи­нал, ис­пра­ши­вая ми­лость, мир и бла­го­сло­ве­ние на всех сло­ва­ми: «Воз­люб­лен­ные о Гос­по­де ча­да, бо­го­лю­би­вые бра­тия и сест­ры!.. Воз­люб­лен­ные ча­да, не ме­няй­те свои со­кро­ви­ща ду­хов­ные на стра­сти и по­ро­ки, де­ла­ми ми­ло­сер­дия от­прав­ляй­те их в стра­ну веч­но­сти, там они бу­дут ва­шим бо­гат­ством ду­хов­ным. Укра­шай­те свои ду­ши доб­ры­ми де­ла­ми, чтобы быть до­стой­ны­ми Небес­но­го Же­ни­ха Иису­са Хри­ста. То­гда, как от­пра­ви­тесь в путь и при­шед­ше в стра­ну веч­ной жиз­ни, услы­ши­те от Него ра­дост­ный при­зыв: при­ди­те, бла­го­сло­вен­ные От­ца Мо­е­го, на­сле­дуй­те Цар­ство, уго­то­ван­ное от со­зда­ния ми­ра». Он при­зы­вал хра­нить вер­ность Бо­гу во всех об­сто­я­тель­ствах жиз­ни.
Три­жды су­ди­мый, отец Гав­ри­ил про­был в ла­ге­рях в об­щей слож­но­сти сем­на­дцать с по­ло­ви­ной лет, но ни­ко­гда не жа­ло­вал­ся на ужа­сы ла­гер­ной жиз­ни. О се­бе он по­чти ни­че­го не го­во­рил, хо­тя все зна­ли, ка­кая судь­ба вы­па­ла на его до­лю, а он все это вос­при­ни­мал как ис­пы­та­ние его в ве­ре и люб­ви к Бо­гу. Толь­ко го­во­рил: «На все во­ля Гос­под­ня. Сла­ва Бо­гу за все!» Он непо­ко­ле­би­мо ве­рил в бла­гой Про­мы­сел Бо­жий о каж­дом че­ло­ве­ке, в По­кров Ца­ри­цы Небес­ной над каж­дым из нас, без­ро­пот­но и му­же­ствен­но пе­ре­но­сил стра­да­ния все дол­гие го­ды за­клю­че­ния. Он го­во­рил: «Я рад, что Гос­подь спо­до­бил ме­ня по­стра­дать вме­сте с мо­им на­ро­дом и по­тер­петь спол­на все скор­би, ко­то­рые не еди­но­жды вы­па­ли на до­лю пра­во­слав­ных; ис­пы­та­ния по­сы­ла­ют­ся че­ло­ве­ку от Бо­га и необ­хо­ди­мы для его очи­ще­ния и освя­ще­ния».
По­сле осво­бож­де­ния из ла­ге­ря ар­хи­манд­рит Гав­ри­ил вер­нул­ся в Ме­ле­кесс. Дом его был кон­фис­ко­ван. И он по­шел в цер­ковь, на­де­ясь на доб­рых лю­дей. Мно­гие бо­я­лись при­гла­сить к се­бе ба­тюш­ку. Но вот на­шлась доб­рая ду­ша Ев­до­кия Ва­си­льев­на, ко­то­рая не по­бо­я­лась при­нять от­ца Гав­ри­и­ла, хо­тя до­мик ее был неболь­шой и в се­мье че­ты­ре че­ло­ве­ка.
6 ян­ва­ря 1955 го­да Пре­зи­ди­ум Вер­хов­но­го су­да РСФСР рас­смот­рел жа­ло­бу от­ца Гав­ри­и­ла и по­ста­но­вил: при­го­вор Улья­нов­ско­го об­ласт­но­го су­да от 29 де­каб­ря 1949 го­да и опре­де­ле­ние Су­деб­ной кол­ле­гии по уго­лов­ным де­лам Вер­хов­но­го су­да РСФСР от 23 фев­ра­ля 1950 го­да в от­но­ше­нии Игош­ки­на И.И. от­ме­нить и де­ло­про­из­вод­ство пре­кра­тить, из-под стра­жи осво­бо­дить, пол­но­стью ре­а­би­ли­ти­ро­вать.
На­ча­лись хло­по­ты по по­во­ду кон­фис­ко­ван­но­го до­ма, ко­то­рый вско­ре был воз­вра­щен. В знак бла­го­дар­но­сти к Ев­до­кии Ва­си­льевне и ее се­мье отец Гав­ри­ил при­гла­сил жить в свой дом ее и всю ее се­мью, так как их дом был вет­хим, ска­зав: «Бу­де­те за мной уха­жи­вать, я че­ло­век боль­ной, дол­го не про­жи­ву, а дом под­пи­шу на вас». Так он и сде­лал.
Ба­тюш­ка вер­нул­ся по­сле ла­ге­ря имен­но в Ме­ле­кесс, как он сам го­во­рил, мо­лить­ся за сво­их вра­гов, стро­го сле­дуя за­по­ве­дям Бо­жи­им. Пас­тырь, ко­то­ро­му бы­ло свой­ствен­но пол­ное са­мо­от­вер­же­ние ра­ди ближ­не­го, без­гра­нич­ная лю­бовь к несчаст­ным, боль­ным, ду­шев­но и те­лес­но страж­ду­щим, не знал по­коя ни днем ни но­чью и еще при жиз­ни был про­слав­лен Бо­гом да­ром про­зор­ли­во­сти и ис­це­ле­ния.
По­сле осво­бож­де­ния, по­ка поз­во­ля­ло здо­ро­вье, ар­хи­манд­рит Гав­ри­ил несколь­ко раз бы­вал в Москве. Очень скор­бел о том, что хра­мы, в ко­то­рых он слу­жил, бы­ли за­кры­ты и там ца­ри­ли мер­зость и за­пу­сте­ние.
По­сле ла­ге­ря отец Гав­ри­ил не слу­жил в церк­ви из-за сла­бо­го здо­ро­вья, слу­жил Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию у се­бя до­ма.
Отец Гав­ри­ил по­след­ний раз по­се­тил род­ные пен­зен­ские ме­ста в июне 1956 го­да. Мол­ва о при­ез­де ба­тюш­ки быст­ро об­ле­те­ла близ­ле­жа­щие се­ла. Всем хо­те­лось уви­деть его и по­лу­чить ду­хов­ное на­став­ле­ние и бла­го­сло­ве­ние. Он всех при­ни­мал и вни­ма­тель­но вы­слу­ши­вал. Обой­дя пеш­ком се­ла Сы­ре­си, Са­мо­ду­ров­ку, Шу­гу­ро­во, Шку­дим, Ка­чим, где про­жи­ва­ли его род­ные, в их до­мах слу­жил Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию, при­ча­щал Свя­тых Хри­сто­вых Тайн немощ­ных и боль­ных. Слу­жил мо­леб­ны, со­вер­шал кре­ще­ния, слу­жил па­ни­хи­ды на мо­ги­лах, и все это де­лал при боль­шом сте­че­нии ве­ру­ю­щих. С ве­ли­кой ра­до­стью вме­сте со сво­и­ми од­но­сель­ча­на­ми со­вер­шал мо­лит­вы, при­зы­вая на них ми­ло­сти Бо­жии. То­гда же со­вер­шил по­след­нюю па­ни­хи­ду на мо­ги­ле ро­ди­те­лей.
Го­ды зем­ной жиз­ни стар­ца за­вер­ша­лись. Ду­ша его по­сто­ян­но пре­бы­ва­ла в мо­лит­ве, в ней он чер­пал си­лы. Он бла­го­да­рил Бо­га за все по­лу­чен­ные от Него ми­ло­сти, опла­ки­вал все свои пре­гре­ше­ния, го­то­вил­ся к пе­ре­хо­ду в гор­ний мир. Со­сто­я­ние здо­ро­вья ухуд­ши­лось. С каж­дым днем те­лес­ные си­лы сла­бе­ли. До по­след­не­го ча­са бы­ли во­круг него его ча­да. За три дня до смер­ти он ви­дел необык­но­вен­ный свет и в нем Гос­по­да и раз­го­ва­ри­вал с Ним.
В вос­кре­се­нье 18 ок­тяб­ря 1959 го­да ба­тюш­ка от­слу­жил Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию, при­ча­стил­ся Свя­тых Хри­сто­вых Тайн. Как и все­гда, во вре­мя «Те­бе по­ем» очень силь­но пла­кал. В те­че­ние дня мно­го пи­сал, ве­че­ром от­слу­жил все­нощ­ную. По­сле нее вы­шел на ули­цу немно­го по­гу­лять, за­тем был ужин, но ко­гда ему при­нес­ли еду, он по­про­бо­вал две лож­ки и от­ка­зал­ся. По­про­сил про­чи­тать ака­фист «Иису­су Слад­чай­ше­му», слу­шал ле­жа, и вдруг стал го­во­рить: «Грудь да­вит и тя­же­ло ды­шать».
Пред­чув­ствуя смерть, по­про­сил про­чи­тать «Ка­нон при раз­лу­че­нии ду­ши от те­ла». Стал про­щать­ся со все­ми, ве­лел кре­стить его с го­ло­вы до ног, оки­нул взгля­дом все че­ты­ре сто­ро­ны све­та и по­чил, как бы ти­хо за­снув.
Отец Гав­ри­ил был по­хо­ро­нен на го­род­ском клад­би­ще. 5 (18) ок­тяб­ря 2000 го­да со­сто­я­лось об­ре­те­ние мо­щей пре­по­доб­но­ис­по­вед­ни­ка Гав­ри­и­ла, ко­то­рые ныне по­ко­ят­ся в Ни­коль­ском со­бо­ре го­ро­да Ди­мит­ров­гра­да.

(1888-1959 гᴦ.)

23 мая 1888 года в деревне Самодуровка Пензенской губернии в крестьянской семье у Ивана и Варвары Игошкиных родился мальчик. Во святом крещении младенец получил имя Иоанн, в честь блаженного Иоанна Власатого Милостивого. Благочестивые родители сына воспитали в заветах строгого благочестия. Иоанн был старшим сыном в семье, в связи с этим ему с малых лет пришлось помогать отцу в работе. Иоанну удалось окончить двухклассное духовное училище и в 1903 году поступить послушником в мужской монастырь Жадовская пустынь Симбирской епархии. В 1909 году послушника Иоанна призывают на военную службу в город Ковно. В Ковенской крепостной артиллерии на должности певчего при военном соборе он прослужил до конца марта 1913 года. Возвратившись домой, Иоанн вместе с родителями занялся крестьянским трудом, но в 1914 году, в связи с начавшейся Первой мировой войной, был призван в действующую армию, где служил псаломщиком и делопроизводителœем при военном госпитале. В конце 1917 года он был демобилизован по болезни и вернулся к родителям. Служил псаломщиком в храме во имя Рождества Христова. В январе 1921 года архиепископом Уральским и Николаевским Тихоном (Оболенским) Иоанн был рукоположен во диакона к Свято-Троицкой церкви города Покровска (ᴦ. Энгельс), а в 1922 году – во священника. В 1923 ᴦ. архиепископ Тихон, назначенный членом Временного Патриаршего Синода, переехал в Москву и забрал с собой о. Иоанна, который по приезде в Москву был назначен вторым священником Покровского храма Марфо-Мариинской обители. Духовник обители и настоятель Покровского храма архимандрит Сергий (Сребрянский) стал для о. Иоанна живым образцом пастырского служения. (Отца Сергия в 1926 году арестовали.) В 1929 ᴦ. в московском Богоявленском монастыре иерей Иоанн был пострижен в монашество с именем Гавриил, год спустя возведен в сан игумена. После закрытия Марфо-Мариинской обители он служил в храме святителя Николая в Пыжах. 14 апреля 1931 ᴦ. игумен Гавриил был арестован и 30 апреля 1931 ᴦ. приговорен к трем годам исправительно-трудового лагеря. Срок отбывал в Вишерском лагере Екатеринбургской области. Здесь он пробыл до 29 июня 1932 года, после чего по состоянию здоровья был освобожден досрочно и выслан в город Ростов Ярославской области под наблюдение местного отдела ОГПУ, через полтора месяца отправлен в город Владимир отбывать оставшийся срок ссылки – до декабря 1933 года. По окончании срока ему был выписан паспорт, и он вернулся в Москву, где был назначен настоятелœем храма святителя Николая в Пыжах. В начале 1934 ᴦ. архиепископом Дмитровским Питиримом (Крыловым) он был возведен в сан архимандрита. 19 августа 1934 года в праздник Преображения Господня во время богослужения его арестовали, обвинив в принадлежности к активной контрреволюционной церковно-монархической группировке. 3 октября 1934 года он был освобожден за не доказанностью вины. Вскоре церковь, в которой служил архимандрит Гавриил, была закрыта͵ и его перевели в храм Покрова Богородицы села Звягино Пушкинского района Московской области. (После того, как местные комсомольцы сожгли Покровскую церковь, он перешел на служение в храм во имя Сошествия Святого Духа в ᴦ. Пушкино.) Прихожане московских храмов почитали старца Гавриила, верили в силу его молитв и его заступничество пред Богом, многие стали ездить к нему в Звягино. Пастырь, просвещенный благодатью Божией, умудренный жизненным опытом, умел находить путь к каждому сердцу. После службы в храме, а иногда и дома он проводил духовные беседы, разъясняя Священное Писание. Вместе со своими духовными чадами собирал пожертвования для отправки в лагеря высланным священникам. 4 ноября 1936 ᴦ. во время праздничного богослужения он был вновь арестован и по этапу препровожден в Ухто-Печерские лагеря НКВД. Во время пребывания в лагерях он претерпел много издевательств. Его избивали, выводили на улицу и заставляли часами стоять в 40-градусный мороз босиком. Однажды даже решили подсыпать ему яд в пищу, но Господь открыл батюшке умысел зложелателœей, – он помолился, перекрестил еду и сказал: ʼʼНапрасно вы меня травите. Вы мне яду подсыпали. Я съем эту еду, как вы этого хотите, и она не причинит мне вредаʼʼ. Злоумышленники переглянулись, стали смеяться и ждать, что батюшка умрет. Но с Божией помощью он остался жив и невредим. После освобождение в 1942 году, он уехал к сестре в Пензенскую область, позже несколько лет проживал у двух глубоковерующих старушек в деревне Базарный Урень Ульяновской области. Отец Гавриил тайно совершал в их доме Божественную литургию, исповедовал, причащал Святых Христовых Тайн, совершал требы. Частенько ему приходилось бывать у старца Василия в Копышовке, служить у него в доме литургию, причащая старца и всœех желающих. Очевидцы вспоминали, что на исповеди он говорил так, что многие плакали. Отец Гавриил обращался к иконе Спасителя и говорил: ʼʼГосподи, прими эти слезы покаяния и прости их согрешенияʼʼ. Он везде старался выполнять свой пастырский долг, окормляя верующих. В 1946 ᴦ. архимандрит Гавриил получил назначение в храм во имя иконы Божией Матери ʼʼНеопалимой Купиныʼʼ в Ульяновске. По свидетельству духовных чад старца, Божественную литургию он всœегда совершал с особым духовным подъемом, со слезами молясь за прихожан... Власти, видя, каким он стал пользоваться авторитетом и уважением, решили отказать ему в прописке, и он был переведен настоятелœем Никольской церкви в город Мелœекесс (ныне ᴦ. Димитровград) Ульяновской области. По приезде в Мелœекесс он купил небольшой домик, благодаря денежной помощи брата Григория, который проживал в Москве и работал на заводе. С началом служения архимандрита Гавриила в Никольской церкви в воскресные и праздничные дни стали проводиться духовные беседы, на которых толковались прочитанные во время литургии главы из Евангелия, изучались молитвы. В церковь стало ходить много молодежи и детей. В одной из проповедей он сказал: ʼʼРодители, чтобы не допустить детей к неповиновению, нужно им всœегда внушать слово Божие. Утром встанет дитя – заставить его молиться, приучать к страху Божию, тогда дети будут расти послушнымиʼʼ. Из воспоминаний монахини Марии (Гоголевой): ʼʼ...я первый раз пошла в храм. Эта церковь, куда мы ходили, потом сгорела. Стояла она на улице Куйбышева, в ней отец Гавриил как раз и служил. Вот я вошла в храм, меня поставили на солею. Народу было много, а я молиться не умею – верчусь... Тот одернет меня, другой замечание сделает, и вот отец Гавриил вышел и говорит: ʼʼРебенка этого не трогайтеʼʼ. Мне тогда было девять лет. Батюшка вышел после службы, меня благословил, по головке погладил, дал конфет. А тогда тяжелое время было. О, я так конфеткам обрадовалась! Вскоре сосœедка мне говорит: ʼʼПойдем опятьʼʼ... Приходим, а батюшка говорит: ʼʼ...Я тебя сегодня приглашаю к себеʼʼ. Я пришла, меня там накормили, приласкали. Очень мне у отца Гавриила понравилось... Там жили две монашки. Отец Гавриил говорит: ʼʼВот моим бабушкам будешь помогатьʼʼ. И устроил меня к просфорнице. Старушка одна там пекла просфоры, и я ей стала помогать. Я день у отца Гавриила пропадаю, другой пропадаю... Мама пришла, шум подняла... Он ее позвал, говорил с ней долго... После того как мама поговорила с батюшкой, то меня уже не ругала и стала к нему отпускать. Бабушка, которая пекла просфоры, потом уехала, и некому стало их печь. Я осталась одна. А батюшка Гавриил был строг - если женщина, к примеру, с мужем живет, он не разрешал ей печь просфоры. А я что одна? Ни печку не затоплю, ни дров не могу наложить. Но он благословил сторожей, уборщицу мне помогать, и я так и пекла. Потом пойду в школу - то урок не выучу, то еще что-то, в школе-то всœе смеются, что в церковь хожу, тогда ведь как было… Я огорчалась, плакала, и батюшка начал меня ругать: ʼʼНу, какая ты Христианка, в случае если ты боишься, что над тобой смеются? Смотри - Спасителя распяли, но Он вытерпел всœе, а ты не хочешь терпеть, в случае если тебя дурой или монашкой обозвалиʼʼ. Так он меня ободрял. Это было в 1948 году... Стала слабее учиться... Батюшка тогда стал говорить: ʼʼ... ʼʼТы эту задачу решила? Сядь и реши вот такʼʼ. Он как бы со мной вместе заново в школе учился, всœе мои дела знал. На экзамен иду, он мне говорит: ʼʼТы вот данный билет повтори... Он тебе достанетсяʼʼ. И, правда, доставалось то, на что он мне указывал... Частенько ездил он в Ульяновск и всœегда меня с собой брал. И вот в один прекрасный день, когда мы ночевали в Ульяновске с его племянницей, к нам вдруг стучатся. Входят милиционеры и говорят батюшке: ʼʼВы арестованы!ʼʼ Он перекрестился и говорит: ʼʼВидно, моя горькая чаша недопита!ʼʼ Когда его забрали, и он был в тюрьме, я ездила к нему и в Ульяновск, и в Поливаново... Мне сказали, что та тюрьма, где батюшка, от Ульяновска недалеко, вот я и рискнула... К нему подошли, спрашивают: ʼʼЕсть у тебя родственники?ʼʼ Он говорит: вот такая девочка есть, моя внучка. Назвал мое имя, описал, как я выгляжу, и даже одежду, как будто он меня через стену, как через стекло, видел. И нам разрешили свидание... И когда он вышел, я так обрадовалась: вместо дедушки да батюшка. Он меня благословил, и нам три дня разрешили быть вместе. Так издевались там над ним, заставляли воду качать, делать всю тяжелую работу... Один только раз я была у него. Потом он вышел из тюрьмы, его начали здесь притеснять. Бояться его стали. В алтарь не пускали - он встанет в конце, молится... Но люди его очень любили, к нему очень много ходили, советовались, он такой добрый сердцем был. За всœех переживал, всœем помогал. Когда я приезжала в отпуск, всœегда к нему заходила побеседовать, спросить совета... Когда тяжело на душе, помолишься: ʼʼБатюшка, помоги, не могу терпеть!ʼʼ - и как-то полегчает. Пошла я однажды в лес, заплуталась, кричу: ʼʼБатюшка, я не знаю, куда мне идти, помоги мне!ʼʼ И слышу его голос, его не вижу, а только голос: ʼʼНалево, налево иди!ʼʼ Вот так он мне помогает. Когда батюшка вышел из тюрьмы, его вдруг пригласили на исповедь, и он говорит: ʼʼПойдем, Мария, кого-то исповедовать нужноʼʼ. Пришла машина, мы уселись в нее, и нас привезли к тому судье, который батюшку посадил в тюрьму. Судья заболел раком и сказал: ʼʼМне никакого батюшки не нужно, кроме отца Гавриилаʼʼ. И вот батюшка исповедовал его часа два, вышел оттуда весь мокрый и говорит: ʼʼЯ за девяносто лет не слышал такой исповеди, как от этого судьиʼʼ. И как только он вышел, данный человек скончался. Дождался, когда отец Гавриил выйдет из тюрьмы, его исповедает, причастит... Умирающий просил у него прощения за то, что такую статью ему приписали. И так плакал, так плакал. На батюшку сильно исповедь подействовала... Отец Гавриил был духовным чадом отца Алексия Мечева...ʼʼ 8 июля 1949 ᴦ. старец Гавриил был арестован по доносу церковного регента͵ его приговорили к 10 годам лагерей с конфискацией имущества. Скорбящим прихожанам он пророчески сказал, что это его последний суд. Когда надзиратель первый раз вел отца Гавриила в камеру по длинному коридору, батюшка несколько раз, из-за одышки и сильной сердечной боли, просил отдохнуть. Надзиратель внимательно смотрел на батюшку и думал, что в первую же ночь убьют его. Когда открыли дверь камеры, батюшка вошел туда и возгласил: ʼʼМир вам!ʼʼ Отец Гавриил сразу сказал, что он священник, и начал молиться, заключённые скоро притихли и стали слушать молитву, в которой отец Гавриил поминал всœех страждущих и озлобленных... Позже в лагере отец Гавриил продолжал свое пастырское служение: вел беседы с заключенными, исповедовал, отпевал умерших. Из воспоминаний старца Гавриила: ʼʼОднажды под давлением всœего пережитого я лег на свое убогое ложе с намерением скорее заснуть. Измученный переживаниями целого дня, я действительно в ту же минуту погрузился в глубокий сон. Увидел я себя стоящим в конце площадки перед бараком. Одноэтажный длинный барак тянулся с северо-востока на юго-запад, перед ним была небольшая площадка... Я стоял на конце площадки с южной стороны. Там стояли и другие, преимущественно старики, народу было немного. Окинувши взглядом площадку, я посмотрел и на барак, и дальше на запад. Взор мой прикован был чудным видением. Низко на облаках плыла величественная женщина – Монахиня, одетая во всœе черное и с черным апостольником на голове. Взор Ея блистал, лицо светилось, красоты было неописуемой. Величественно Она плыла по воздуху и плавно опустилась на середину площадки к стоящему народу. В мыслях у меня промелькнуло, что это Матерь Божия пришла посœетить нас, скорбящих, и подать утешение в печали. Скорыми шагами я направился к Ней, но здесь глазам моим представилась другая – жуткая картина. Недалеко от того места͵ где Она опустилась, далее к востоку среди народа стоял огромного роста бурый медведь. Он стоял, как копна, вернее, сидел на задних лапах с вытянутыми вперед передними лапами. Я задрожал от испуга, что данный великан-зверь растерзает Монахиню. Она же шла прямо на него... Она не дошла до него. Как только увидел Ее данный страшный великан-зверь, рассыпался, как прах, исчез бесследно... Матерь Божия двигалась по тому же направлению, как и вначале, то есть дальше на восток. Народ подходил к Ней, и Она каждого благословляла, что-то давала каждому в руку. Все с радостью спешили к Ней получить благословение и получить во утешение то, чем Она оделяла всœех. Спешил и я, но вследствие того, что я стоял на самом конце площадки, скоро не мог подойти, и тем более, когда весь народ тесным кольцом окружил Ее со всœех сторон. Когда подошел я к первым получившим от Нее гостинцы, спросил: что Она раздает? Один благообразный старичок показал мне только что полученную от Нее круглую небольшую лепешечку размером, видом и цветом наподобие печенья; разломивши пополам, старичок половину отдал мне. С радостью я взял как дар и благословение Матери Божией, а сам употреблял всœе меры, чтобы самому подойти и лично получить от Нее благословение и гостинœец. Но сего по моим грехам не удостоился, ибо, только я получил половину лепешечки, врученную мне старичком как небесный дар, как благодать Божию, как небесный хлеб, данный людям в благословение, освящение и подкрепление духовных и телœесных сил, я с благоговением принял его во уста и тут же проснулся, чувствуя сладость во устах. Проснулся я с большим сожалением, как бы потерявши сокровище и драгоценности, не удостоившись лично получить от Матери Божией то, чем Она утешала многих. Я сокрушался и был в великой печали, что по своим грехам не удостоился получить благословение. Во время такого печального раздумья меня осœенили отрадные мысли. В них слышался мне как бы голос, отрадный голос Самой Матери Божией, ласково и непонятно откуда раздававшийся в ушах моих: ʼʼНе печалься, – вещал сей таинственный голос, – видение сие для тебя не окончено, а только прервано, оно продлится для тебя в самой жизни. Ты идешь и стремишься получить благословение и милость. Не ослабевай, терпеливо продолжай путь, вместе с благословением получишь милость и дарʼʼ. Настоящие мысли ободрили меня. Хотя лично я не удостоился получить от Матери Божией гостинœец, которым Она оделяла подходящих к ней, однако и не лишен был благодатного утешения, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ получил через старичка в виде половины сладостного печенья. И оно имело для меня пророческое значение, а именно: я пробыл в лагере на данный раз половину срока, данного мне, после которого я удостоился уже наяву получить благословение на возвращение домой, как вещал мне сей таинственный голос, и дар освобожденияʼʼ. Находясь вдали от духовных чад, архимандрит Гавриил поддерживал их молитвенно, не оставлял без пастырского попечения, хотя сам находился в несравненно более тяжелом положении. Он постоянно присылал в своих письмах наставления и проповеди. Свои письма он начинал, испрашивая милость, мир и благословение на всœех словами: ʼʼВозлюбленные о Господе чада, боголюбивые братия и сестры!.. Возлюбленные чада, не меняйте свои сокровища духовные на страсти и пороки, делами милосœердия отправляйте их в страну вечности, там они будут вашим богатством духовным. Украшайте свои души добрыми делами, чтобы быть достойными Небесного Жениха Иисуса Христа. Тогда, как отправитесь в путь и пришедше в страну вечной жизни, услышите от Него радостный призыв: придите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное от создания мираʼʼ. Он призывал хранить верность Богу во всœех обстоятельствах жизни. Отец Гавриил даже в трудные лагерные годы не нарушал постов, как бы ему это трудно ни было. Ольга, отбывавшая с батюшкой свой срок и работавшая на кухне в лагере, любила повторять, что отец Гавриил из тюрьмы сделал тайный монастырь. Как-то подошел отец Гавриил к Ольге и предрек скорое освобождение, так как она была осуждена, будучи совершенно невиноватой, как вскрылось позже. Она заплакала: ʼʼБатюшка! Не хочу уходить от васʼʼ. Он в ответ: ʼʼМы еще увидимся...ʼʼ И действительно, после освобождения Ольга переехала в Мелœекесс и купила домик на улице Неверова, на которой жил батюшка. Позже, когда отец Гавриил был освобожден, они и встретились на этой улице. Начальник лагеря относился к отцу Гавриилу с большим уважением. У него тяжело болела жена, обошла всœех врачей и к профессорам обращалась, но помощи ни от кого не получила. И тогда он стал просить отца Гавриила, чтобы он вылечил жену. ʼʼА как лечить? Идите к врачуʼʼ. – ʼʼПользы нет!ʼʼ – ʼʼА я ведь молюсь и прошу у Господа, чтоб исцелил болящегоʼʼ. – ʼʼА я это и прошу васʼʼ. Начальник пригласил отца Гавриила домой. Он жил у него две недели. И по молитвам старца Гавриила женщина получила от Господа полное исцелœение. Начальник стал хлопотать о его досрочном освобождении. И вот 3 октября 1954 года состоялось заседание Кемеровского областного суда, на котором было вынесено определœение о досрочном освобождении отца Гавриила по болезни, и он был освобожден из-под стражи 23 октября, отбыв половину срока. Старец Гавриил пробыл в лагерях в общей сложности семнадцать с половиной лет, но никогда не жаловался на ужасы лагерной жизни,всœе это он воспринимал как испытание веры и любви к Богу. Только говорил: ʼʼНа всœе воля Господня. Слава Богу, за всœе!ʼʼ Он непоколебимо верил в благой Промысел Божий о каждом человеке, в Покров Царицы Небесной над каждым из нас, безропотно и мужественно переносил страдания всœе долгие годы заключения. Он говорил: ʼʼЯ рад, что Господь сподобил меня пострадать вместе с моим народом и потерпеть сполна всœе скорби, которые не единожды выпали на долю православных; испытания посылаются человеку от Бога и необходимы для его очищения и освященияʼʼ. За своё великое смирение, безграничная любовь к ближним старец и заслужил Дары Святого: дар прозорливости и исцелœения. После освобождения из лагеря архимандрит Гавриил вернулся в Мелœекесс. Дом его был конфискован. И он пошел в церковь, надеясь на добрых людей. Многие боялись пригласить к себе батюшку. Но вот нашлась добрая душа Евдокия Васильевна, которая не побоялась принять отца Гавриила, хотя домик ее был небольшой и в семье четыре человека. 6 января 1955 года Президиум Верховного суда РСФСР рассмотрел жалобу отца Гавриила и постановил: приговор Ульяновского областного суда от 29 декабря 1949 года и определœение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РСФСР от 23 февраля 1950 года в отношении Игошкина И.И. отменить и делопроизводство прекратить: полностью реабилитировать. Конфискованный дом вскоре был возвращен. В знак благодарности к Евдокии Васильевне отец Гавриил пригласил ее и всю ее семью жить в свой дом (их дом был ветхим), сказав: ʼʼБудете за мной ухаживать, я человек больной, долго не проживу, а дом подпишу на васʼʼ. Так он и сделал. Старец говорил своим духовным чадам, что вернулся после лагеря именно в Мелœекесс, чтобы молиться за своих врагов, строго следуя заповедям Божиим. После лагеря отец Гавриил не служил в церкви из-за слабого здоровья, служил Божественную литургию у себя дома. В июне 1956 года старец Гавриил последний раз посœетил родные пензенские места. Молва о приезде батюшки быстро облетела близлежащие села. Всем хотелось увидеть его и получить духовное наставление и благословение. Он всœех принимал и внимательно выслушивал. Обойдя пешком села Сыреси, Самодуровку, Шугурово, Шкудим, Качим, где проживали его родные, в их домах служил Божественную литургию, причащал Святых Христовых Тайн немощных и больных. Служил молебны, совершал крещения, служил панихиды на могилах, и всœе это делал при большом стечении верующих. С великой радостью вместе со своими односœельчанами совершал молитвы, тогда же совершил последнюю панихиду на могиле родителœей. Состояние здоровья старца ухудшилось. По свидетельству духовных чад: за три дня до смерти он видел необыкновенный свет и в нем Господа и разговаривал с Ним. В воскресенье 18 октября 1959 года батюшка отслужил Божественную литургию, причастился Святых Христовых Тайн. Как и всœегда, во время ʼʼТебе поемʼʼ очень сильно плакал. В течение дня много писал, вечером отслужил всœенощную. После нее вышел на улицу немного погулять, затем был ужин, но когда ему принœесли еду, он попробовал две ложки и отказался. Попросил прочитать акафист ʼʼИисусу Сладчайшемуʼʼ, слушал лежа, и вдруг стал говорить: ʼʼГрудь давит и тяжело дышатьʼʼ... Попросил прочитать ʼʼКанон при разлучении души от телаʼʼ. Стал прощаться со всœеми, велœел крестить его с головы до ног, окинул взглядом всœе четыре стороны света и почил, как бы тихо заснув. Старца Гавриила похоронили на городском кладбище. Ещё при жизни старец Гавриил советовал своим духовным детям: ʼʼКогда меня не станет, ходите ко мне на гробик... Как с живым со мной говорите, и я всœегда для вас жив будуʼʼ. Сюда к старцу многие годы стекались страждущие, просили молитвенного заступничества и по вере своей получали помощь. 20 августа 2000 года, по завершении Юбилейного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви, архимандрит Гавриил был причислен к лику святых для общецерковного почитания в Соборе новомучеников и исповедников Российских, (день памяти - 5 (18) октября). 18 октября 2000 ᴦ. были обретены нетленные святые мощи преподобного. Следует отметить, что в момент обретения мощей в воздухе ощущалось благоухание, позже, когда освящалась первая икона святого преподобноисповедника Гавриила, Господь сподобил многих верующих увидеть чудо: когда святая вода коснулась изображения лика преподобного, на икону снизошел Святой Дух в виде огненного столба. После чтения Святого Евангелия Архиерей и священники приложились к святым мощам, и началось помазание богомольцев освященным елœеем. В данный вечер у мощей святого Гавриила произошло несколько случаев исцелœения больных. Отныне каждый приходящий в Никольский собор ᴦ. Димитровграда (Мелœекесс) может приложиться к святым мощам и попросить молитвенной помощи преподобного Гавриила.

Святый преподобноисповедниче Гаврииле, моли Бога о нас!

Акафист святому преподобноисповеднику

Гавриилу архимандриту, Мелœекесскому

http://www.eparhia-saratov.ru/txts/eparhy/saints/saints/1005_igosh_ak.html

Библиография

Материалы из архива Людмилы Куликовой (ᴦ. Димитровград).

И. И. Осипова. ʼʼСквозь огнь мучений и воду слёз…ʼʼ М.: ʼʼСеребряные нитиʼʼ, 1998. С. 286.

ʼʼСтарец Гавриил в моей жизниʼʼ, монахиня Мария (Гоголева) - БЛАГОВЕСТ

http://www.cofe.ru/Blagovest/article.asp?heading=32&article=9849

http://www.cofe.ru/Blagovest/article.asp?heading=42&article=5889

ʼʼСвятой преподобноисповедник Гавриил Мелœекесскийʼʼ, Православие и Современность

Информационно-аналитический портал Саратовской епархии

http://www.eparhia-saratov.ru/txts/eparhy/saints/saints/1005_igosh.html

Святой преподобноисповедник Гавриил (Мелекесский) - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Святой преподобноисповедник Гавриил (Мелекесский)" 2017, 2018.

Преподобный Гавриил, в миру Иван Иванович Игошкин, родился в 1888 году в деревне Самодуровка Сердобского уезда Саратовской губ. в крестьянской семье. Закончил Духовное училище. Его жизненный путь определился уже в детстве: он не увлекался играми подобно своим сверстникам и все свое свободное время старался проводить в храме.

В 15 лет, закончив учебу, поступил послушником в мужской монастырь Жадовская пустынь Симбирской епархии. В 1909 г. призван на военную службу в г. Каунас. Вернулся со службы в 1913 г., жил со своими родителями, но в 1914 г. призван в действующую армию. В 1917 г. был демобилизован по болезни и вернулся к родителям. Служил псаломщиком в храме во имя Рождества Христова.

В 1921 г. архиепископом Уральским и Николаевским Тихоном (Оболенским, †1926) рукоположен в сан диакона к Свято-Троицкой церкви г. Покровск (ныне г. Энгельс Саратовской области), а в 1922 г. — в сан иерея к тому же храму. В 1923 г. архиепископ Тихон, назначенный членом Временного Патриаршего Синода, переехал в Москву и забрал с собой о. Иоанна, который по приезде в Москву был назначен священником Покровского храма Марфо-Мариинской обители.

В 1929 г. в московском Богоявленском монастыре иерей Иоанн Игошкин был пострижен в монашество с именем Гавриил, год спустя возведен в сан игумена. После закрытия Марфо-Мариинской обители служил в храме святителя Николая в Пыжах. 14 апреля 1931 г. игумен Гавриил был арестован и 30 апреля 1931 г. приговорен к трем годам исправительно-трудового лагеря. Срок отбывал в Вишерском ИТЛ. 29 июня 1932 г. досрочно освобожден с запретом проживания в 12 городах. Поселился в г. Ростове Ярославской обл., позже — во Владимире. В декабре 1933 г. вернулся в Москву и служил на том же приходе.

В начале 1934 г. архиепископом Дмитровским Питиримом (Крыловым, † не ранее 1937) возведен в сан архимандрита. В июле 1934 г. в связи с захватом храма Николы в Пыжах обновленцами перешел на служение в храм Воскресения Христова в Кадашах. Избран кандидатом на епископство. 19 августа 1934 г. арестован, обвинялся в тайных пострижениях в монашество, но 3 октября того же года освобожден. В связи с захватом Воскресенского храма обновленцами перешел на служение в Покровскую церковь с. Звягино Пушкинского р-на Московской обл.

Прихожане тех московских храмов, где он служил, весьма почитали св. Гавриила, веря в силу его молитв и его заступничество пред Богом. После того, как местные комсомольцы сожгли Покровскую церковь, св. Гавриил перешел на служение в храм во имя Сошествия Святого Духа в г. Пушкино. 4 ноября 1936 г. во время праздничного богослужения он был арестован и по этапу препровожден в Ухто-Печерские лагеря НКВД. Освобожден в середине 1942 г. и уехал к сестре в Пензенскую область.

Лагерный режим сильно подорвал здоровье старца, и несколько лет он проживал у двух глубоковерующих старушек в деревне Базарный Урень Ульяновской области, не совершая храмового служения. Только в 1946 г. он получил назначение в храм во имя иконы Божией Матери «Неопалимой Купины» в Ульяновске, но не получил прописки как «враг народа», поэтому был переведен в Никольскую церковь г. Мелекесса (ныне г. Димитровград) Ульяновской области.

8 июля 1949 г. по доносу церковного регента св. Гавриил был снова арестован и приговорен к 10 годам лагерей с конфискацией имущества. Скорбящим прихожанам он пророчески сказал, что это его последний суд. По прибытии в лагерь он приветствовал своих соузников словами «Мир вам!» и сразу же встал на молитву. Он продолжал совершать богослужения и в лагере, за что перенес немало издевательств над собой: его избивали, выводили на мороз босиком, пытались отравить. Но благодатью Божией святому Гавриилу удалось поистине умирить и заключенных, и надзирателей лагеря. Особенно его почитал начальник лагеря, жена которого получила исцеление по молитвам святого.

В 1954 г. он подал заявление в Верховный Суд СССР о пересмотре его дела и в 1955 г. постановлением Президиума Верховного Суда СССР он был освобожден из-под стражи и полностью реабилитирован. Ему вернули конфискованный его дом в Мелекессе, где он и жил до самой смерти, окормляя сотни своих духовных чад, благотворя неимущим, давая всем просящим духовные наставления. Господь призвал архимандрита Гавриила в Небесные обители 18 октября 1959 г. Исповедник был прославлен от Господа даром прозорливости и чудотворений, его еще при жизни почитали святым. 20 августа 2000 года, по завершении Юбилейного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви, архимандрит Гавриил (Игошкин) был причислен к лику святых для общецерковного почитания в Соборе новомучеников и исповедников Российских, а 18 октября 2000 г. были обретены его святые мощи, почивающие ныне в Никольском соборе г. Димитровграда.

А рхимандрит Гавриил (в миру Иван Иванович Игошкин) родился 23 мая 1888 года в деревне Самодуровке Городищенского уезда Пензенской губернии в семье глубоко верующих крестьян-бедняков. Ваня с детства полюбил богослужение и молитву, строго соблюдал посты. Тихий и молчаливый, кроткий и смиренный, он был всегда со всеми обходителен и ласков.Мелекесский Святой преподобноисповедник Гав

Закончив двухклассную церковно-учительскую школу, пятнадцатилетним юношей Иван поступил в Жадовскую пустынь (Симбирской губернии). В 1909 году послушника Иоанна призвали на военную службу, и он отправился в Ковно (ныне Каунас), где служил в артиллерийском полку на должности певчего при военном Петропавловском соборе.

В марте 1913 года молодой человек вернулся в родную деревню; помогал родителям вести хозяйство, стал псаломщиком храма Рождества Христова в соседнем селе Сыресеве. В Первую мировую войну был псаломщиком и делопроизводителем при военном госпитале, а в конце 1917 года демобилизовался по болезни и возвратился в Самодуровку. Как и до войны, он исполнял должность псаломщика и вместе с братьями работал в поле. Трудились они много и с молитвой, потому и получали богатые плоды, и жили в достатке.

Однако безбожная советская власть преследовала хороших хозяев как кулаков-эксплуататоров. В 1921 году трое братьев Игошкиных были вынуждены покинуть родные места и переехать в город Покровск (ныне Энгельс) Саратовской области.

Вид Жадовской пустыни Корсунского уезда Симбирской губернии. 1895 г.

В 33 года Иоанн принял решение послужить Матери-Церкви в священном сане. 3 марта 1921 года митрополит Уральский Тихон (Оболенский) рукоположил его в диакона, а через год, на Благовещение Пресвятой Богородицы, он был рукоположен во священника.

В 1922 году митрополита Тихона перевели в Москву, и он взял с собой о. Иоанна, который был его духовным чадом. В Москве о. Иоанна назначили вторым священником Покровского храма Марфо-Мариинской обители сестер милосердия. Духовник обители и настоятель Покровского храма протоиерей Митрофан Сребрянский, ныне прославленный в чине новомучеников и исповедников Российских как преподобноисповедник схиархимандрит Сергий, стал для него живым образцом пастырского служения.

Поучительные проповеди о. Иоанна проникали в сердца верующих. Он часто говорил со слезами на глазах, а за ним плакали и богомольцы. Батюшка отличался необыкновенным смирением, никогда никого не осуждал, приходящих к нему учил кроткому перенесению скорбей, в чем сам был примером. Был мягок и внимателен, находил путь к каждому сердцу; многие старались у него исповедоваться. Отец Иоанн обладал красивым голосом, хорошо играл на скрипке. Вечерами, когда выпадали свободные минуты, садился за фисгармонию и исполнял духовную музыку.

Когда в 1925 году скончался святой Патриарх Тихон и местоблюстителем Патриаршего престола стал митрополит Сергий (Страгородский), о. Иоанн не колеблясь признал его. «Наше пастырское дело служить Господу, исполняя свой долг, а не заниматься церковной политикой и осуждением архиереев»,- сказал он.

В феврале 1926 года Марфо-Мариинская обитель была закрыта. Покровская церковь еще два с половиной года просуществовала в качестве приходской, а после ее закрытия батюшка перешел в соседний храм Николы в Пыжах на Большой Ордынке.

В июне 1929 года о. Иоанн принял монашеский постриг в московском Богоявленском монастыре с именем Гавриил в честь Вестника тайн Божиих, а через год, в праздник Преображения Господня, был возведен в сан игумена.

Первая и вторая настоятельницы обители Великая княгиня Елизавета и В.С.Гордеева
и духовник обители о.Митрофан Сребрянский

«Священник, как сторож, должен оберегать и охранять достояние Господне - свою паству. Если же он проявит равнодушие, леность и небрежение, а враг, воспользовавшись его равнодушием, похитит грехом и соблазном душу, то виновником этого будет пастырь»,- всегда говорил батюшка. Служа в Никольском храме, он, как и прежде, много проповедовал, призывая к покаянию, открывающему путь ко спасению.

Первый раз игумена Гавриила арестовали в апреле 1931 года, обвинив в контрреволюционной деятельности, организации нелегальных сестричеств и братств и оказании помощи ссыльному духовенству. На допросах ему то обещали свободу, если он откажется от священнического сана, то избивали, но он оставался тверд. Постановлением особого совещания при Коллегии ОГПУ от 30 апреля 1931 года он был осужден по статье 58-10 УК РСФСР (контрреволюционная пропаганда и агитация).

Игумен Гавриил отбывал трехлетнее заключение в Красновишерском лагере Свердловской области. Осужденные жили в наспех построенных своими руками бараках. Вокруг стояли вышки с часовыми. Колючая проволока, натянутая между столбами, образовывала несколько заградительных рядов, которые ярко освещались прожекторами и охранялись сторожевыми собаками. Зимой недалеко от лагеря днем и ночью горели костры, отогревая мерзлую землю для братских могил.

Утром в зону въезжали закрытые грузовики с «воспитателями», надзирателями и другими работниками, которые обходили бараки, проверяя сохранность решеток и замков, отсутствие подкопов или других признаков побега. Затем отпирали двери, и заключенные выбегали на улицу для поверки, строились побригадно в колонны; тех, кто запаздывал хоть на минуту, жестоко избивали. Строем шли на раздачу «пайки», а потом к месту работы.

Отца Гавриила послали на лесоповал, и, работая, он непрестанно повторял Иисусову молитву. Непосильный труд и трескучий мороз с порывистым ветром постепенно убивали истощенных, плохо одетых узников. Промерзшие, они в изнеможении возвращались в барак и валились на нары. Скудный обед из полусгнивших продуктов не восстанавливал силы, да и его часто отбирали уголовники, державшие в страхе «политических».

Отец Гавриил лечил больных, нередко отдавая кусок черного хлеба из своего пайка. «Господи, Иисусе Христе! Помоги им, исцели, яви милость Твою. Дай дожить им до воли»,- молился он. Батюшка был со всеми ровен и доброжелателен; после работы, сидя на своей койке, молился, порой ночи напролет. К нему тянулись заключенные, видя его сердечность, доброту ко всем, деликатность. От общения с ним делался легче лагерный гнет, и постепенно и политические, и уголовники стали его друзьями.

У батюшки были в лагере и духовные чада. Некоторых он исповедовал и провожал в вечность. Иные не могли покаяться, не хватало веры и мужества высказать все содеянное, они только просили: «Батя, возьми мои руки, держи в своих, мне так легче» - и так умирали.

Пробыв в лагере больше года, о. Гавриил совсем ослаб. Однажды упавшее бревно придавило ему ноги, и в июне 1932 года он был досрочно освобожден по состоянию здоровья и выслан в Ростов Великий. Там ему разрешили служить, и правящий архиерей Ярославской епархии назначил его настоятелем церкви Николы на Воржицах. Однако через полтора месяца о. Гавриила отправили во Владимир. По милости Божией, и здесь местное ОГПУ снисходительно отнеслось к ссыльному священнику. В сентябре 1933 года он был беспрепятственно назначен настоятелем церкви в честь святого великомученика Никиты, где и прослужил до конца года, ежедневно отмечаясь в ОГПУ.

«Вы спрашиваете, как жить для спасения души, - говорил он в одной из проповедей.- Вопрос необходимый и весьма важный. Живите по совести, любите Господа, молитесь Ему с усердием и делайте добро. Праздники почитайте, посты соблюдайте, безропотно скорби переносите, творите милостыню, читайте Евангелие и Псалтырь. Имейте страх и не делайте грех. Нет маловажных грехов, всякий грех есть беззаконие, и малый грех прогневляет великого Бога и лишает благодати Его. Любите ближнего, каждому стремитесь делать то, что желаете себе, то есть добро, и не делайте того, что не желаете, то есть зло. В этом исполнение закона; поступая так, благоугодите Богу и спасете свою душу».

Духовные чада приглашали о. Гавриила домой для душеспасительных бесед, которые были пронизаны твердой верой в милость Божию, согревали людей, открывали им духовные очи, просвещали разум, приводили к раскаянию, душевному миру и возрождению души. Во время этих бесед затрагивались темы, на которые батюшка не мог говорить с церковного амвона, так как агенты ОГПУ приходили в храм. «Кто останется сейчас верен Святой Апостольской Церкви,- говорил о. Гавриил,- тот спасен будет. Многие сейчас из-за преследований отходят от Церкви, другие даже предают ее. Но из истории хорошо известно, что и раньше были гонения, но все они окончились торжеством Православия, так будет и с этим гонением. Оно окончится, а Православие снова восторжествует, и это помните всегда».

Батюшка был противником общей исповеди, считая, что это замена новозаветного таинства ветхозаветным обрядом. Он старался исповедовать после вечерней службы; все происходило чинно, не спеша, чтобы каждый мог открыть все свои грехи. Исповедь, особенно перед большими праздниками, затягивалась за полночь.

В 1934 году игумен Гавриил был возведен в сан архимандрита и удостоен права ношения второго креста.

В июле Никольскую церковь захватили обновленцы, и батюшка перешел в храм Воскресения Христова в Кадашах. Своих духовных чад и прихожан он не благословлял ходить в храмы, занятые обновленцами.

Отец Гавриил готовился принять сан епископа, но на Преображение 1934 года во время богослужения его арестовали вместе с другими девятью священниками, объявив их членами контрреволюционного церковно-монархического общества Семеновского кладбища. Отца Гавриила, кроме того, обвиняли в совершении тайных постригов. Вскоре уголовное дело прекратили и он был освобожден из-под стражи. За это время Воскресенскую церковь закрыли. Батюшку назначили в храм Покрова Пресвятой Богородицы села Звягина Пушкинского района Московской области.

Прихожане трех московских храмов, в которых служил о. Гавриил, несмотря на большое расстояние, стали ездить к нему, чтобы вместе помолиться, получить духовный совет или наставление. После церковной службы или у себя дома батюшка проводил духовные беседы, разъясняя Священное Писание. Рассказывал о своих скорбях и о бедах Церкви, о закрытии храмов, арестах священников, о том, как бедствуют их семьи. Со своими духовными чадами тайно собирал деньги и продукты для отправки заключенным в лагеря и ссыльным священникам.

В октябре 1936 года комсомольцы сожгли Покровскую церковь, и о. Гавриила перевели в храм Сошествия Святаго Духа на Апостолов в город Пушкин Московской области. Но долго ему не пришлось там послужить: 4 ноября, на праздник Казанской иконы Божией Матери, во время богослужения его снова арестовали. На Рождество 1937 года ему предъявили обвинение и 20 января осудили по ст. 58-10 УК РСФСР на 5 лет лагерей. Отца Гавриила отправили этапом в поселок Чибью (ныне г. Ухта), в УХТПЕЧЛАГ НКВД. Так начался его второй лагерный срок.

С работ заключенные возвращались в барак усталые и промерзшие. Кружилась голова, знобило от холода и голода, но, немного отдохнув, батюшка начинал читать по памяти вечерню, утреню, акафисты Спасителю и Божией Матери. Почти всю ночь он молился, поминал духовных чад, заключенных в своем бараке, всех усопших, чьи имена помнил, а утром вставал бодрым и полным сил.

И здесь товарищи по несчастью полюбили о. Гавриила. «Душа вы человек»,- часто говорили ему. Батюшка стремился всегда творить добро, и чувствовалось, что он мысленно как бы пребывает на служении в храме Божием. Оказывая помощь, он не размышлял, что это за человек и как он отнесется к его помощи, а видел перед собой только человеческую душу, которая в данный момент нуждается в поддержке. Верующие почитали его как священника и старца, достигшего духовного совершенства и несшего в лагере свой подвиг. Наблюдая жизнь о. Гавриила, они проникались спокойствием и примирялись со своей участью. Уголовники защищали его и относились к нему по-своему уважительно, а иной раз и прибегали к его духовной помощи.

Позже о. Гавриил вспоминал о празднике Святой Пасхи в лагере: «Ночью мною тайно отслужено Пасхальное богослужение, все присутствующие причастились Святых Христовых Таин. Праздник Светлого Христова Воскресения, Пасха - самый большой и главный для православных. Духовные чада постарались сделать передачу с продуктами, которыми и разговелись. Всем казалось, что все сделано тайно и начальство ничего не узнает. Утром вызвал меня начальник и грозно приказным тоном сказал:

Иди срочно мести лагерный двор.

Товарищ начальник, сегодня великий праздник Святой Пасхи, нарушать его не буду.

Мы строго накажем тебя.

Я нахожусь в вашей власти, делайте со мной что хотите.

Тогда начальник вызвал надзирателя, который завел меня в отдельную комнату и, обрив наголо мне голову и сбрив бороду, отпустил с насмешкой: «Вот тебе, поп, и Святая Пасха». На душе была такая скорбь! Но я сразу вспомнил слова, произнесенные распятым на Кресте Спасителем мира: «Отче! Прости им, ибо не знают, что делают» (Лк 23. 34). Поблагодарил Господа, что Он в такой день сподобил пострадать за Его святое имя, и, запев «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав», пошел в свой барак».

В июле 1942 года о. Гавриил был освобожден. Собственного угла у него не было. Месяц он прожил у родной сестры Пелагеи в Кузнецке Пензенской области, а потом пошел пешком в Ульяновск, чтобы получить назначение на службу (в Ульяновск была эвакуирована Московская Патриархия во главе с Патриархом Сергием). Но «особый отдел» о. Гавриилу служить не разрешил. Тогда батюшка отправился к блаженному старцу Василию Струеву, проживавшему в селе Копышовка Тагайского района (в настоящее время - Майнский район), и тот благословил его поселиться в двух километрах от себя, в Базарном Урене, у престарелых сестер Матрены и Анны Беляковых. Вот каким запомнили архимандрита Гавриила жители этой деревни: одет в длинный кафтан, на ногах резиновые галоши, подвязанные, как лапти, веревкой,- и это в лютый январский мороз 1943 года.

Власти установили за батюшкой строгий надзор, но, несмотря на это, к нему пошли верующие. Была война, люди как никогда нуждались в молитвах за родных и близких. Отец Гавриил тайно служил Божественную литургию, исповедовал, причащал, совершал требы. Несмотря на угрозу очередного срока, он никому не отказывал в помощи. Вспоминают, как о. Гавриил предсказал, что победу над фашистами объявят именно 9 мая 1945 года.

Батюшка часто бывал у старца Василия в Копышовке, иногда и служил у него в доме литургию при большом стечении верующих. Со старцем они подолгу вели духовные беседы.

Немного поправив здоровье, в начале 1946 года архимандрит Гавриил обратился с прошением о назначении на приход и в мае был назначен настоятелем ульяновской церкви в честь иконы Божией Матери «Неопалимая Купина». Верующие из Базарного Уреня и близлежащих сел, которые раньше ходили к батюшке тайно, стали приезжать к нему на службы; прихожане ульяновского храма сразу узнали в нем истинного пастыря. Власти, видя, каким авторитетом и уважением пользуется о. Гавриил, решили отказать ему в прописке как врагу народа, и он был переведен настоятелем Никольской церкви в город Мелекесс (ныне Димитровград) Ульяновской области. И здесь с появлением о. Гавриила оживилась приходская жизнь, в храм стало ходить много молодежи и детей, которых батюшка называл духовными цветами Церкви и общества.

Скромный, кроткий и любвеобильный пастырь был требователен к церковному причту, не терпел пьянства и безнравственности. Недовольные принялись писать доносы в Московскую Патриархию, правящему архиерею и в органы госбезопасности. В июне 1949 года во время богослужения о. Гавриила, невзирая на возраст и состояние здоровья, арестовали.

Батюшку обвинили во враждебном отношении к политике ВКП(б) и советского правительства, антисоветской пропаганде среди верующих, а также в том, что он превратил возглавляемую им церковь в духовную школу, привлекал к церкви молодежь и детей школьного возраста, учил родителей говорить детям слово Божие. Начались мучительные ночные допросы. Как вспоминал потом о. Гавриил, один из следователей ругался, унижал его, даже бил. На допросах, продолжавшихся семь месяцев, и на суде о. Гавриил не признал себя виновным. Он был осужден по статье 58-10 ч. 2 УК РСФСР и приговорен к 10 годам лагеря.

В лютую январскую стужу товарный вагон с заключенными отбыл в г. Мариинск Кемеровской области. По прибытии в лагерь о. Гавриила поместили в барак к уголовникам-рецидивистам, которые и здесь продолжали совершать преступления. Надзиратели были уверены, что в первые же сутки батюшку убьют, так как без убийства не проходило ни одной ночи.

Отец Гавриил вошел в камеру со словами: «Мир вам!» Сразу сказал, что он священник, и попросил разрешения помолиться. Сначала заключенные возмутились, но потом как-то притихли и стали слушать молитву, в которой батюшка поминал всех страждущих и озлобленных… Вскоре все они ощутили исходящую от него благодать Божию. Уголовники избрали о. Гавриила старшим и все делали только с его благословения. Надо ли говорить, что с этих пор тяжкие преступления прекратились.

Лагерное начальство посылало пожилого нездорового человека на тяжелые работы. В рваной телогрейке батюшка выглядел усталым, изможденным, но когда люди обращались к нему за советом и поддержкой, то видели его глаза и понимали, что о. Гавриил полон необыкновенной духовной силы и любви. Он молился за всех осужденных. Даже некоторые из надзирателей приходили в его барак послушать наставления и беседы.

Делить продукты в камере доверяли только о. Гавриилу как старшему. Зачастую он отдавал свой кусок хлеба самым истощенным из собратьев по несчастью, лечил обмороженных. В Мариинский лагерь батюшке от духовных чад приходило много посылок с продуктами, которыми он оделял всех соседей по бараку. Лагерное начальство говорило: «Иван Иванович, для вас только почта и работает».

Отец Гавриил и в заключении никогда не нарушал постов, как бы трудно ему это ни было. Вспоминая его жизнь в лагере, бывшая заключенная, Ольга, говорила, что он сделал из тюрьмы тайный монастырь.

Как-то начальник лагеря стал просить о. Гавриила полечить жену. «А как лечить? Идите к врачу»,- ответил он. - «Пользы нет!» - «Я ведь только молюсь и прошу у Господа, чтобы исцелил болящего». - «А я об этом и прошу вас». Начальник пригласил о. Гавриила к себе домой, батюшка прожил у него две недели, и по его молитвам женщина получила от Господа полное исцеление.

Находясь вдали от духовных чад, батюшка поддерживал их молитвенно, не оставляя без пастырского попечения, хотя сам находился в несравненно более тяжелом положении. Он постоянно посылал им наставления, проповеди, поздравления к церковным праздникам. «Возлюбленные о Господе чада, боголюбивые братия и сестры! - писал он.- Не меняйте свои сокровища духовные на страсти и пороки, делами милосердия отправляйте их в страну вечности, там они будут вашим богатством духовным. Украшайте свои души добрыми делами, чтобы быть достойными Небесного Жениха Иисуса Христа. Тогда, как отправитесь в путь и приидете в страну вечной жизни, услышите от него радостный призыв: придите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное от создания мира».

Трижды судимый о. Гавриил пробыл в лагерях в общей сложности 14 лет, но никогда не жаловался на суровые условия лагерной жизни. О себе он почти ничего не рассказывал, а все свои беды воспринимал как испытание веры и любви к Богу. Часто повторял: «На все воля Господня, слава Богу за все!» Он говорил: «Я рад, что Господь сподобил меня пострадать вместе с моим народом и претерпеть сполна все скорби, которые не единожды выпали на долю православных. Испытания посылаются человеку от Бога и необходимы для его очищения и освящения».

После смерти Сталина, в марте 1953 года, была объявлена амнистия политзаключенным, но батюшка продолжал отбывать свой срок. Он писал в Верховный суд СССР с просьбой отменить решение суда как незаконное. Начальник лагеря тоже хлопотал о досрочном освобождении, и 23 октября 1954 года о. Гавриил был освобожден по болезни, отбыв ровно половину срока.

Батюшка вернулся в Мелекесс. В последние годы он стал заметно стареть, по слабости здоровья уже не служил в церкви, но, как и прежде, к нему шли люди. Перед его духовным взором душа человека открывалась. В лучах исходящей от него божественной любви согревались сотни людей. Всех приходивших к нему батюшка обязательно кормил, а приезжим находил место для ночлега в своем тесном домике. Для этого были сделаны широкие лавки, которые днем убирали. Ни деньги, ни подарки у него долго не задерживались, обычно в тот же день он передавал полученное нуждающимся, соразмеряя, кому что нужней.

Общение с огромным количеством пасомых не вредило старцу­архимандриту, он всегда оставался невозмутимым, неприступным для суетного мирского духа. Батюшка постоянно был на людях, выслушивая их скорби, нужды, искушения, однако никогда ни словом, ни взглядом не выказал и тени гнева, раздражения или неприязни.

С духовными чадами. Москва. 1957 г.

Отец Гавриил много писал. Его духовное наследие - кладезь уроков веры и благочестия. Его труды «Толкование Апокалипсиса», «Толкование седьмой главы Пророчества Даниилова», «Предание о древе Животворящего Креста», «Искушение» и другие многократно переписывались и стали достоянием многих верующих. Когда в 1956 году в Самаре (тогда Куйбышеве) случилось знаменитое «Зоино стояние», о. Гавриил сам ездил в Куйбышев и потом описал это чудо в своей книге «О загробной жизни»:

«Неверующая девица Зоя в возрасте 18-ти лет вопреки верующей матери сделала в канун великого праздника Крещения Господня вечеринку, хотя мать всеми силами препятствовала ей. И когда мать ушла вечером в церковь, явились приглашенные ранее подруги с кавалерами. Был накрыт стол. Заиграла музыка, начались танцы.

Весело кружилась и лихо танцевала молодежь. Только сама хозяйка ввиду отсутствия ее кавалера не могла принять участия в общем веселии. Но чтобы быть оригинальной и забавной, она решилась на потеху всем на богомерзкое дело. Она охватила висевший в переднем углу образ святителя Николая и вихрем закружилась вслед за остальными. Но не успела сделать трех-четырех кругов, как Господь поразил мерзкую девушку за поругание Своего святителя. Сверкнула молния, грянул гром, все танцующие от испуга попадали, дом наполнился дымом. Когда дым немного рассеялся и в испуге лежавшие танцоры стали приходить в себя и подниматься с полу, они увидели хозяйку Зою с иконой святителя Николая окаменевшую. Она стояла, икона была у нее в руках. И так крепко она держала, что никто не мог взять ее, а сама она, окаменевшая, приросла к полу. И все усилия собравшегося народа, чтобы сдвинуть ее с места, были бесполезны.

При отсутствии внешних признаков жизни Зоя была жива: сердце ее билось. С этого времени она не могла ни пить, ни есть. Врачи делали ей уколы, но иголки ломались. Весть о чуде разнеслась по городу и за его пределы. Через некоторое время подходы к дому были перекрыты».

Зоя простояла 128 дней до самой Пасхи. В ночь на Светлое Христово Воскресение она громко взывала: «Молитесь! Страшно, земля горит! Весь мир в грехах гибнет! Молитесь!» С этого времени она стала оживать. Ее положили в постель, и через несколько дней она умерла...

Земная жизнь старца подходила к концу. Он творил непрестанную молитву, днем и ночью не давая себе телесного покоя. За праведную жизнь Господь сподобил о. Гавриила дарами прозорливости и исцеления. Батюшка постоянно благодарил Бога за дарованные милости, оплакивал свои прегрешения и готовился к переходу в иной мир. За три дня до смерти он видел необыкновенный свет и в нем Господа, разговаривал с Ним.

18 октября 1959 года архимандрит Гавриил отошел ко Господу. На отпевание 20 октября собралось множество духовенства и мирян со всех концов страны.

Церковь Святителя Николая в Димитровграде (бывшем Мелекессе),
где покоятся мощи преподобноисповедника Гавриила

Еще при жизни батюшка говорил своим чадам: «Когда меня не станет, ходите на мою могилку, все, как живому, расскажите, и я вас услышу и помогу». И действительно, множество чудес творил он и при жизни, и после смерти.

Доныне молитвами о. Гавриила Господь утешает и исцеляет всех приходящих к нему.

На Архиерейском Соборе 2000 года архимандрит Гавриил (Игошкин) был причислен к лику святых. В том же году в Никольском кафедральном соборе Димитровграда состоялось великое торжество - были открыты для всенародного поклонения мощи новопрославленного угодника Божия. Память преподобноисповеднику Гавриилу, архимандриту Мелекесскому, совершается в день его преставления - 18 октября по новому стилю.

← Вернуться