[нем. Hitler] Адольф (наст. фам. Шикльгрубер, нем. Schicklgruber; 20.04.1889, Браунау, В. Австрия - 30.04.1945, Берлин), лидер нацистской партии, канцлер Германии в 1933-1945 гг. Род. в семье австр. таможенного служащего. В 16 лет бросил учебу, жил в Вене. В 1913 г. переехал в Германию. В 1914-1918 гг. воевал на Зап. фронте. В 1919 г. стал одним из организаторов Немецкой рабочей партии, затем переименованной в Национал-социалистическую рабочую партию Германии (НСДАП). С июля 1921 г. фюрер (руководитель) НСДАП. 30 янв. 1933 г., после победы НСДАП на выборах в рейхстаг, назначен канцлером (главой правительства). В 1934 г. объединил посты канцлера и президента и стал единовластным правителем Германии. Установил в стране репрессивный диктаторский режим. В 1938 г. приступил к захвату территорий соседних гос-в, 1 сент. 1939 г. развязал вторую мировую войну. После оккупации большей части Европы 22 июня 1941 г. начал войну с СССР. Покончил с собой при приближении советских войск.
Духовно-религиозные взгляды
Г. был крещен в Римско-католической Церкви, но уже в детстве отошел от религии. Поверхностное образование не позволило ему сколько-нибудь детально обосновать свои духовно-религ. воззрения. Из кн. «Mein Kampf» (Моя борьба, 1924), ставшей программным произведением нацизма, видно, что Г. тогда не отвергал христианства, хотя его религ. идеи существенно отличались от учения Христа. Бог Г.- это не Бог ВЗ и НЗ. Г. считал, что у каждого человека есть ощущение Всемогущего, к-рого люди называют Богом и к-рый являет собой господство законов природы во Вселенной. Бог по своей воле бросает человеческие массы на землю и предоставляет каждому действовать ради собственного спасения. Провидение для Г.- синоним Бога. Им вызвано присутствие на земле самого Г., оно направляет его действия. Собственную веру в Бога Г. противопоставлял атеизму большевиков.
Г. признавал 10 заповедей, данных Богом Моисею. Они, по Г., отвечали бесспорным потребностям человеческой души. Считая обоснованными нападки большевиков на духовенство, Г. осуждал их за отрицание идеи высшей силы. Христа («Галилеянина») Г. считал арийцем, лидером движения арийской оппозиции еврейству. Ап. Павел, по мысли Г., исказил идеи Христа и создал религию, постулирующую ложные принципы сострадания, равенства людей и их подчинение Богу. Учение ап. Павла Г. сравнивал с коммунизмом.
К 1933 г. Г. пересмотрел свое отношение к христианству и стал оценивать его крайне отрицательно. Он называл вредным изобретением христианства «сумасшедшую» концепцию жизни, к-рая продолжается в загробном мире и из-за к-рой люди склонны пренебрегать земной жизнью и ее благами. Долг людей, по Г., заключается в том, чтобы достойно жить на земле, испытывать радости земной жизни, а не ждать справедливого воздаяния в жизни будущей.
Г. относился отрицательно ко всем христ. вероисповеданиям. Его целью было не дать объединиться для борьбы с нацизмом его католич. и протестант. противникам. После благополучного завершения мировой войны он намеревался со временем ликвидировать все религ. объединения. Отношение Г. к Православию, о к-ром он мало знал, было более снисходительным. Г. не противодействовал открытию на оккупированных территориях правосл. церквей.
Церковно-религиозная политика нацистов
в Германии и в захваченных странах Европы имела конечной целью создание (после победоносного окончания войны) религии, построенной на принципах нацистской идеологии. Для ее достижения принимались меры по расколу и разрушению существовавших Церквей.
После прихода к власти руководство НСДАП вынуждено было считаться с наиболее влиятельными в Германии протестант. и католич. Церквами и даже идти на нек-рые непринципиальные уступки. Попытки включить протестант. и католич. Церкви в орбиту офиц. политики унификации, согласно к-рой все сферы общественной жизни Германии подлежали подчинению новой идеологии, сопровождались публичными заявлениями о том, что новое правительство ставит своей целью создание благоприятных условий для религ. жизни.
В 1932 г. внутри лютеран. Церкви образовалось пронацистское движение «Немецкие христиане» . Его представитель Л. Мюллер в 1933 г. при поддержке нацистов был избран имперским епископом новой Лютеранской Имперской Церкви. Победив на выборах, движение провозгласило себя «Евангелической Церковью германской нации», призванной явить миру «германского Христа деиудаизированной Церкви». Псевдохрист. нордическая мифология и «арийский параграф» в расовом законодательстве «коричневого» генерального синода вызвали протесты лютеран. пасторов. Создание «Чрезвычайной пасторской лиги» положило начало евангелическому движению Сопротивления, после синода в Бармене (31 мая 1934) получившему название Исповедующая церковь (Bekennende Kirche). Движение отказалось признать власть имперского еп. Мюллера и дало понять, что христ. догматы несовместимы с мировоззрением и политикой нацизма. К Исповедующей церкви, несмотря на угрозы преследования, присоединились 7 тыс. из 17 тыс. пасторов Германии. Во 2-й пол. 30-х гг. нацисты добились раскола в Исповедующей церкви, к-рая все же просуществовала до крушения рейха.
Еще более враждебно руководители НСДАП относились к католицизму. 20 июля 1933 г. по предложению Г. был заключен конкордат с Ватиканом, гарантировавший неприкосновенность католич. веры, сохранение прав и привилегий верующих при исключении политического влияния Церкви. Однако вскоре началась ликвидация католич. общественных орг-ций, закрытие приходских школ, конфискация церковной собственности. Сознательных христиан увольняли с гос. службы, священнослужителей изгоняли или ограничивали в проповеднической деятельности, католич. пресса подвергалась цензуре. В 1935 г. на фальсифицированных процессах сотни священников и монахов обвинялись в контрабанде золота, в незаконных валютных сделках, в распутстве.
14 марта 1937 г. папа Пий XI опубликовал обращенную к нем. католикам энциклику «Mit brennender Sorge» (нем.: «С глубокой тревогой»). Это был уникальный случай употребления в папской энциклике не лат., а нем. языка. В ней говорилось о нехрист. сущности национал-социализма и несоответствии основам веры пронацистских движений нем. христиан. Документ был конспиративно доставлен в Германию, тайно отпечатан и 21 марта, в Вербное воскресенье, зачитан с кафедр католич. храмов. Для Г. опубликование энциклики стало полной неожиданностью. Гестапо конфисковало все захваченные экземпляры, однако помешать распространению не смогло и усилило репрессии. Согласно дневнику Геббельса, Г. в мае 1937 г. говорил о «большом походе» против католич. Церкви, запрещении целибата, роспуске монашеских орденов, создании препятствий для получения теологического образования, а также о том, чтобы отобрать у Церкви право воспитания детей. В 1937 г. НСДАП официально объявила о массовом выходе своих членов и сторонников из католич. Церкви.
В нацистском руководстве не было полного единства взглядов по вопросу о взаимоотношениях с христ. конфессиями. 24 янв. 1934 г. контроль за обучением и воспитанием членов НСДАП и подведомственных орг-ций был возложен на А. Розенберга, идеолога нацизма и лидера наиболее враждебных христианству членов нацистской партии. Определенные силы в НСДАП проводили эксперименты по дехристианизации крестьянства путем внедрения языческих обрядов. Руководители нацистских орг-ций на селе получали приглашения на антихрист. собрания, затем последовало принуждение к выходу из церковных общин. Свастика как языческий символ, связанный с культом солнца и огня, знак победы и удачи, противопоставлялась христ. кресту как символу унижения. Особое внимание уделялось антицерковному воспитанию молодежи в рядах гитлерюгенда.
В 1935 г. Розенберг выступил с антикатолич. письмом «О темных людях нашего времени», в 1937 г.- с антилютеран. письмом «Протестантские паломники в Рим». Позднее под его руководством был разработан «План национал-социалистической религиозной политики», рассчитанный на 25 лет. Целью борьбы нацизма с Церковью провозглашалось создание обязательной для всех граждан «государственной религии», религ. сообщества должны были следовать «немецкому моральному и расовому чувству», а традиц. христ. конфессии постепенно исчезнуть. Предпочтение отдавалось неоязыческому «германско-нордическому религиозному движению», базирующемуся на свободной от христианства религии. Через 10-15 лет движение должно было получить гос. признание. К этому времени воспитанная в нацистском духе молодежь сменит связанное с Церковью старшее поколение.
Представителями розенберговского направления были лидер гитлерюгенда Б. фон Ширах и руководитель «Германского рабочего фронта» Р. Лей. Министр внутренних дел В. Фрик включился в антицерковную кампанию под лозунгом «деконфессионализации общественной жизни». Открыто выступили против Церкви руководитель партийной канцелярии Р. Гесс и его зам. М. Борман. Антихрист. сущность имела руководимая Г. Гиммлером орг-ция СС. Эсэсовцы отмечали праздники по руническому зодиакальному кругу, главным считался день летнего солнцестояния, существовали ритуалы поклонения огню и т. п. Гиммлер, Гесс, др. руководители НСДАП и сам Г. проявляли особый интерес к оккультным проблемам.
Решив по внутри- и внешнеполитическим причинам на время нормализовать отношения с Церковью, 16 июля 1935 г. Г. подписал указ о создании Мин-ва по делам Церкви (РКМ) и назначил его главой Г. Керрла, к-рый публично отмежевался от линии Розенберга. Керрл считал желательным и возможным синтез национал-социализма с христианством. Штат мин-ва он подобрал из чиновников, занимавшихся религ. орг-циями еще в Веймарской республике и не разделявших антихрист. идей. Его программа предусматривала гос. поддержку конфессиям при условии ограничения их деятельности только религ. сферой. Политического влияния Керрла не хватало для реализации этой программы, функционеры НСДАП чинили ему препятствия.
В условиях подготовки к войне, когда Г. дистанцировался от антицерковных акций, борьба между Керрлом и радикальным крылом НСДАП усилилась. Керрл отстаивал модель лояльной централизованной гос. Церкви; Борман выступал за отделение гос-ва от Церкви, ее децентрализацию и раздробление на совершенно самостоятельные приходы, а в перспективе - за ликвидацию. В марте 1938 г. Борман при поддержке органов имперской безопасности дезавуировал деятельность Керрла по созданию лояльной Церкви, ограничив сферу его влияния «старым рейхом». После присоединения Австрии Борманом был разработан правовой статус Церкви на свободной от конкордата территории Остмарка, существенно ограничивший права религ. орг-ций. Однако, когда в мае 1939 г. Борман предпринял попытку распространить австр. правила на землю Баден, Г. поддержал Керрла. Правовой статус католич. и лютеран. Церквей на территории Германии в старых границах оставался неизменным до 1945 г. Тем не менее позиции Керрла слабели. Министр умер (по нек-рым сведениям, был тайно убит гестапо) 14 дек. 1941 г., его должность оставалась вакантной вплоть до разгрома нацистской Германии.
С 1939 г. в антицерковную борьбу активно включилось Главное управление имперской безопасности (РСХА). Вошедшее в его состав гестапо имело «церковный отдел», осуществлявший надзор за деятельностью религ. орг-ций. Службы безопасности были нацелены на разрушение церковных структур, «атомизацию» конфессий и тотальный контроль за всеми проявлениями религ. жизни. В соответствии с этим ставились практические задачи: негласное наблюдение за религ. орг-циями, изучение настроений духовенства и верующих, внедрение агентуры в церковные административно-управленческие структуры, а также в церковные и общественные фонды и комитеты.
Протестант. и католич. Церкви подвергались все большему давлению, мн. мон-ри, особенно в Австрии, были закрыты. Протесты священников против злоупотреблений властей квалифицировались как недопустимое вмешательство в сферу политики, и недовольные были репрессированы. 30 янв. 1939 г. Г. на заседании рейхстага заявил, что не может быть сострадания к преследуемым служителям Церкви, т. к. они выражают интересы врагов герм. гос-ва. Накануне второй мировой войны мн. священники привлекались к суду как гос. изменники за призывы к молитвенному покаянию за прошлые, настоящие и буд. грехи своего народа.
С началом второй мировой войны Г. из прагматических соображений посчитал необходимым ослабить давление, запретив на время военных действий любые акции против католич. и протестант. Церквей. Эта политика продолжалась до осени 1940 г., когда положение христ. конфессий вновь заметно ухудшилось. Церковные здания конфисковывались для военных нужд, праздничные церемонии ограничивались, монастырские комплексы передавались гос. орг-циям. В соответствии с изданным в янв. 1941 г. секретным приказом партийной канцелярии гаулейтеры конфисковывали монастырскую недвижимость: за полгода 120 мон-рей превратились в дома отдыха для членов НСДАП. Сопротивление изгоняемых монахов было подавлено репрессиями: 418 священнослужителей отправили в концлагеря. В мае-июне 1941 г. была запрещена почти вся церковная пресса, включая теологические журналы.
На захваченных и присоединенных к рейху землях нацисты перешли к практической отработке модели буд. антицерковной политики. Так, в образованной на северо-западе оккупированной Польши пров. Вартегау Церковь как единая централизованная иерархически соподчиненная орг-ция была упразднена. Допускалось только существование отдельных самоуправляемых религ. об-в, к-рым запрещалось вступать в к.-л. отношения с церковными структурами в Германии. Церковные фонды и мон-ри были распущены. Религ. об-ва не могли иметь собственность (здания, земельные участки, кладбища и др.) вне культовых помещений, лишались права участвовать в благотворительной деятельности. Немцы и поляки не могли состоять в одних общинах. Акции в Вартегау маскировались заявлениями о необходимости проведения отделения Церкви от гос-ва, но фактически устанавливался тотальный гос. контроль над церковной деятельностью. К концу войны более 90% священников на территории провинции были арестованы, депортированы или убиты, 97% существовавших в сент. 1939 г. храмов и все мон-ри были закрыты.
Во время войны с СССР нацистское руководство проявляло сдержанность и известную гибкость в религ. политике. Секретный приказ Г. от 31 июля 1941 г. запрещал во время войны любые мероприятия против Церкви в Германии, не допускал допросов епископов полицией без особого разрешения (такие запреты на практике часто не выполнялись). При этом продолжались преследования представителей духовенства всех конфессий. Были репрессированы руководители движения Исповедующая церковь М. Нимёллер , К. Барт . 9 апр. 1945 г. в концлагере Флоссенбург был повешен теолог Д. Бонхёффер . В окт. 1941 г. был арестован, 22 марта 1942 г. осужден и вскоре умер настоятель берлинской католич. Хедвигскирхе Б. Лихтенберг, с нояб. 1938 г. ежедневно публично молившийся «о евреях и всех несчастных узниках концлагерей». 17 апр. 1944 г. был казнен берлинский католич. свящ. И. Мецгер. За годы войны было рассмотрено ок. 9 тыс. дел по обвинениям католиков в антигос. деятельности, казнено и замучено ок. 4 тыс. чел. (не считая представителей др. христ. конфессий). Только в «специализировавшемся» на духовенстве концлагере Дахау было заключено 2720 священников, из них 22 православных. Мученическую кончину в концентрационном лагере приняли свящ. Димитрий Клепинин († 1944), иподиакон Георгий Скобцов († 1944) и мон. Мария (Скобцова ; † 1945), канонизированные К-польской Православной Церковью в 2004 г.
В отношении Русской Православной Церкви
политика нацистов прошла ряд этапов. Во 2-й пол. 30-х гг. нацисты стремились к включению всех рус. приходов на территории Германии в юрисдикцию Русской Православной Церкви за границей (РПЦЗ). После начала войны с СССР планировался раскол Русской Церкви на враждующие течения и одновременно использование в своих интересах стихийного религ. возрождения на оккупированных территориях; по окончании войны предполагалось создание для народов Вост. Европы новой псевдорелигии.
Первоначально нацистские ведомства не проявляли интереса к проблемам Русской Церкви. Существенные перемены произошли после создания Мин-ва по делам Церкви. РКМ решило предоставить Русской Церкви в Германии нек-рые публичные права при жестком политическом и идеологическом контроле. Эта кампания была рассчитана на международный пропагандистский эффект, чтобы представить нацистский режим защитником правосл. Церкви (в отличие от СССР, где религ. орг-ции преследовали).
В соответствии с политикой унификации РКМ считало недопустимым существование в Германии неск. юрисдикций рус. правосл. приходов. К 1935 г. в стране действовал 1 приход Московского Патриархата, 4 прихода РПЦЗ, 9 зарегистрированных и 4 незарегистрированные общины подчинялись митр. Евлогию (Георгиевскому) , главе Западноевропейского Экзархата русских православных приходов (в юрисдикции К-польского Патриархата). В целях объединения рус. приходов в рамках одного церковно-адм. округа с осени 1935 г. нацистские ведомства приступили к их унификации на основе Германской епархии РПЦЗ.
Главным объектом воздействия стали приходы, подчинявшиеся митр. Евлогию. Герм. ведомства не устраивала их организационная связь с парижским центром Экзархата. С окт. 1936 г. нацистские ведомства подталкивали их к переходу в юрисдикцию РПЦЗ. После оккупации Чехии викарий митр. Евлогия Пражский еп. Сергий (Королёв) и Берлинский архиеп. Серафим (Ляде) 3 нояб. 1939 г. заключили соглашение о том, что оставшиеся у евлогиан 5 общин (3 в Германии и 2 в Чехии) подчинялись еп. Сергию и в то же время входили в епархию РПЦЗ.
В 1938-1940 гг. РКМ приступило к реализации идеи распространения юрисдикции Германской епархии РПЦЗ на все контролируемые рейхом территории. В подчинение к архиеп. Серафиму постепенно перешли правосл. общины в Австрии, Чехии, Бельгии, Люксембурге и Лотарингии, а также в союзных рейху Словакии и Венгрии. Др. нацистские ведомства выступили против стратегической линии РКМ на создание в Германии одного из влиятельных центров Православия и сделали невозможным ее осуществление. В этом плане показательна неудача попытки организации в Берлине Православного Богословского ин-та.
С началом войны против СССР обозначился отказ от прежнего курса РКМ на распространение юрисдикции Германской епархии РПЦЗ на все попадавшие в сферу нацистского контроля области с перспективой создания в будущем самостоятельной Германской Православной Церкви. Как правило, продолжавшиеся до нач. 1942 г. присоединения к епархии правосл. приходов происходили по их инициативе. После нападения на СССР в директивах Г. и др. руководителей рейха говорилось о категорическом недопущении священников из др. стран на территорию СССР, содержался фактический запрет на распространение юрисдикции Германской епархии РПЦЗ на Восток.
1941 год явился переломным во взаимоотношениях нацистского руководства с РПЦЗ, к-рая стала рассматриваться как проводник чуждой нацизму рус. националистической и монархической идеологии. Политика изоляции Архиерейского Синода РПЦЗ, начавшаяся с нападения Германии на СССР, неукоснительно осуществлялась до сент. 1943 г. Послания Синода об организации церковного управления в занятых немцами областях СССР герм. ведомства оставили без ответа. Члены Синода не получили разрешений на встречи с архиереями оккупированных областей СССР и с епископами своей Церкви в др. европ. странах.
Методы и практика нацистской религ. политики, опробованные в 1933-1941 гг. в Германии и в покоренных европ. странах, после 22 июня 1941 г. были перенесены на религ. орг-ции оккупированной территории СССР. Уже через 2 месяца после начала войны с СССР в соответствии с указаниями Г. были выработаны основы религ. политики на Востоке. С одной стороны, Православие стремились использовать как духовную силу, преследовавшуюся советской властью и потенциально враждебную большевизму. С другой - нацисты добивались дробления РПЦ во избежание консолидации ее «руководящих элементов» для борьбы с рейхом. Делами РПЦ на оккупированной территории СССР ведали следующие структуры: наиболее лояльное по отношению к Церкви РКМ, Верховное командование вермахта и военная администрация в России, Мин-во по делам вост. территорий (РМО) во главе с Розенбергом, занимавшее жесткую позицию РСХА, открыто враждебная Церкви партийная канцелярия во главе с Борманом.
В начале войны отдельные нем. офицеры и представители военной администрации нередко помогали открытию храмов. Чтобы прекратить подобную практику, в кон. июля 1941 г. были опубликованы личные директивы Г. о запрете военнослужащим вермахта оказывать содействие возрождению церковной жизни. В сент. Г. сформулировал новые директивы, изданные вместе с прежними 2 окт. 1941 г. в виде приказов командующих тыловыми областями групп армий «Север», «Центр» и «Юг».
Военной администрацией управлялись почти все оккупированные рус. области, находившиеся в прифронтовой полосе. Это во мн. случаях смягчало жесткую линию партийной канцелярии в отношении РПЦ. Наиболее благоприятной по сравнению с др. регионами была ситуация на северо-западе России, где успешно действовала Псковская миссия («Православная миссия в освобожденных областях России»), организованная митр. Сергием (Воскресенским) , сохранившим каноническое общение с РПЦ. В дальнейшем при отступлении с оккупированных территорий нем. войсками практиковались депортация и убийство священнослужителей, осквернение, разграбление и разрушение храмов.
В первые месяцы войны с СССР, воспользовавшись тем, что на оккупированной территории еще не сформировалась гражданская администрация, органы полиции безопасности и СД пытались получить преобладающее влияние на религ. орг-ции. Взгляды полиции безопасности и РМО совпадали не во всем. В РСХА приступили к разработке долгосрочных послевоенных планов религ. политики на Востоке; 31 окт. 1941 г. была издана соответствующая секретная директива. Тотальный расизм приказа не оставляет сомнения в судьбе Православия в случае победы гитлеровской Германии: его стали бы уничтожать, насаждая «новую религию», лишенную основных христ. догматов.
РМО решало более конкретные задачи: «замирение» оккупированных территорий, эксплуатацию их хозяйственного потенциала в интересах рейха, обеспечение поддержки местным населением герм. администрации и т. п. В этой связи большое значение придавалось пропагандистской деятельности, в т. ч. использованию религ. чувств населения. РМО и его рейхскомиссары с кон. 1941 г. определяли практическую религ. политику герм. органов власти на Украине, в Белоруссии и в Прибалтике.
Разработка в РМО под рук. Розенберга основополагающего закона о религ. свободе на оккупированных территориях СССР и его обсуждение продолжались с окт. 1941 по нач. мая 1942 г., когда Г. категорически отверг последний (18-й) проект. В виде указов рейхскомиссаров был издан сокращенный вариант разъяснительных распоряжений к так и не принятому закону. Весной 1942 г. религ. подъем на оккупированных территориях заставил нацистов серьезно заняться церковным вопросом в России. 11 апр. 1942 г. в кругу приближенных Г. изложил свое видение религ. политики: насильственное дробление Церквей, принудительное изменение характера верований населения оккупированных районов, запрещение устройства единых Церквей для сколько-нибудь значительных рус. территорий.
После совещания в ставке Розенберг 13 мая выслал рейхскомиссарам текст буд. указов вместе с разъяснением направляющей линии герм. политики по отношению к религ. об-вам на оккупированных территориях. Основные положения разъяснения сводились к следующему: религ. группам категорически воспрещалось заниматься политикой; территориально религ. объединения не имели права выходить за границы генерального округа, охватывавшего, как правило, 2-3 области; национальный признак строго соблюдался при подборе руководства религ. групп; религ. объединения не должны были мешать деятельности оккупационных властей. Особую осторожность рекомендовалось проявлять в отношении РПЦ, воплощавшей враждебную Германии рус. национальную идею.
Выполняя указания Розенберга, глава рейхскомиссариата Украины Э. Кох 1 июня и рейхскомиссар Остланда Г. Лозе 19 июня 1942 г. издали соответствующие указы, к-рые ставили все религ. орг-ции под контроль герм. администрации. Упоминания о свободе веры или церковной деятельности отсутствовали, главное внимание уделялось порядку регистрации объединений верующих, им разрешалось заниматься выполнением лишь чисто религ. задач.
Выработанные на основе линии партийной канцелярии и указаний Г. к лету 1942 г. основные направления герм. религ. политики на Востоке в дальнейшем существенно не менялись. Чтобы не допустить возрождения сильной и единой РПЦ, РМО уже с осени 1941 г. поддерживало тех правосл. иерархов на Украине, в Белоруссии и в Прибалтике, к-рые выступили против Московского Патриархата и объявили о намерении образовать автокефальные церковные орг-ции. Рейхскомиссары не полностью разделяли эту установку мин-ва. Лозе в Прибалтике относился терпимо к хорошо организованной Русской Церкви и ее миссионерской деятельности на северо-западе России, но не разрешал церковно-адм. объединения Прибалтийского Экзархата с Белоруссией и содействовал развитию церковного сепаратизма (см.: ПЭ. Т. 7. С. 408-410).
На Украине герм. администрация поддержала церковных сепаратистов и способствовала созданию Украинской автокефальной православной Церкви в противовес возникшей на неск. месяцев раньше автономной Церкви в составе Московского Патриархата. Однако по мере развертывания партизанского движения автокефальная Церковь также стала подвергаться ограничениям. 1 окт. 1942 г. рейхскомиссар Кох издал указ о разделении как автокефальной, так и автономной Церкви на неск. независимых орг-ций, по 2 в каждом генеральном округе. Контроль становился тотальным: генеральные комиссары должны были назначать и смещать глав этих Церквей и остальных епископов, давать предварительную санкцию на все посвящения в сан, назначения или смещения священников.
Хотя Кох лишь довел до логического конца идею циркуляра Розенберга от 13 мая 1942 г., действия рейхскомиссара вызвали его конфликт с РМО. В мин-ве считали желательным создание единой Украинской Церкви как противовеса Московскому Патриархату. 22-24 дек. 1942 г. планировалось проведение в Харькове объединительного Собора всех укр. архиереев, на к-рый дали согласие военная администрация и местная полиция безопасности. Но Кох сделал невозможной его работу, запретив проезд архиереев из своего рейхскомиссариата в Харьков. Розенберг добивался даже смещения Коха, однако 19 мая 1943 г. на совещании в присутствии Бормана Г. практически во всем поддержал рейхскомиссара Украины, к-рому, впрочем, не удалось реализовать главные пункты указа от 1 окт. 1942 г.
Осенью 1943 г., желая противодействовать новому курсу религ. политики в СССР, РСХА с согласия партийной канцелярии выступило инициатором проведения серии конференций правосл. архиереев, т. о. заметно активизируя церковную жизнь. Первой в этом ряду была конференция иерархов РПЦЗ в окт. 1943 г. в Вене. Венское совещание вынесло постановление с заявлением о незаконности избрания митр. Сергия (Страгородского) Патриархом Московским и всея Руси. В марте-апр. 1944 г. в Варшаве состоялись конференции епископов автокефальной и автономной Украинских Церквей, тогда же в Минске была собрана конференция иерархов Белорусской Церкви, а в Риге - духовенства Прибалтийского Экзархата Московского Патриархата.
В 1944 г. в РМО вернулись к идее поддержки национальных Церквей и создания единой Украинской Церкви. Была развернута активная деятельность по подготовке Всеукраинского Поместного Собора и избрания Патриарха (на этот пост были подобраны 2 кандидатуры). К тому времени архиереи как автокефальной, так и автономной Украинской Церкви уже выехали с территории Украины. Наступление советских войск помешало сотрудникам РМО осуществить эти планы.
В нач. 1945 г. РМО уже практически не занималось церковными делами. Партийная канцелярия, не находя больше аргументов для контрпропаганды, делала ставку на замалчивание событий церковной жизни в СССР. 29 янв. 1945 г. Борман написал министру пропаганды Геббельсу о том, что по поводу выборов нового Московского Патриарха (Алексия I) ни в прессе, ни в радиопередачах не должна высказываться никакая т. зр. Пропагандистская война, к-рую вели нацисты в религиозно-церковной сфере, была ими окончательно проиграна.
Арх.: РГВА. Ф. 1470. Оп. 1. Д. 5, 17-19; Оп. 2. Д. 5, 10, 11; Ф. 500. Оп. 3. Д. 450, 453-456; Оп. 5. Д. 3; ГАРФ. Ф. 6991; Ф. 6343; Bundesarchiv Berlin. R 6/18, 22, 177-179, 261; R 58/60, 214-225, 243, 697-699, 1005; R 901/69291-69293, 69300-69302, 69670, 69684; Politisches Archiv des Auswärtigen Amts Bonn. Inland I-D, 4740, 4756-4759, 4779-4781, 4797-4800, 4854; Polen V, 288-289; Politik XII 5, R 105, 169; Bundesarchiv-Militärarchiv Freiburg. RH 22/7, 160, 171, 272a; RH 23/281; Institut für Zeitgeschichte München. MA 128/1, 128/3, 128/7, 143, 246, 540, 541, 546, 558, 794-797.
Лит.: Heyer F . Die Orthodoxe Kirche in der Ukraine: Von 1917 bis 1945. Köln; Braunsfeld; 1953; Dallin A . Deutsche Herrschatt in Russland 1941-1945: Eine Studie über Besatzungspolitik. Düsseldorf, 1958; Fireside H . Icon and Swastica: The Russian Orthodox Church under Nazi and Soviet Control. Camb. (Mass.), 1971; Alexeev W . I ., Stavrou Fh . G . The Great Revial: The Russian Church under German Occupation. Minneapolis, 1976; Scholder K . Die Kirchen und das Dritte Reich. Fr./M.; B., 1977-1985. Bd. 1-2; G ü nther W . Zur Geschichte der Russisch-Orthodoxen Kirche in Deutschland in den Jahren 1920 bis 1950. Sigmaringen, 1982; Seide G . Geschichte der Russischen Orthodoxen Kirche im Ausland von der Gründung bis in die Gegenwart: 1919-1980. Wiesbaden, 1983; Gaede K . Russische Orthodoxe Kirche in Deutschland in der ersten Hälfte des 20. Jh. Köln, 1985; Klee E . Die SA Jesu Christi: Die Kirchen im Banne Hitlers. Fr./M., 1989; Иоанн (Шаховской), архиеп . Избранное / Сост., вступ. ст.: Ю. В. Линник. Петрозаводск, 1992; Евлогий (Георгиевский), митр . Путь моей жизни: Восп., излож.: Т. И. Манухина. М., 1994; Одинцов М . И . Религ. организации в СССР накануне и в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. М., 1995; Якунин В . Н . За веру и отечество. Самара, 1995; Православная Церковь на Украине и в Польше в XX ст.: 1917-1950 гг. М., 1997; Никитин А . К . Нацистский режим и рус. правосл. община в Германии (1933-1945). М., 1998; Корнилов А . А . Преображение России: О правосл. возрождении на оккупированных территориях СССР (1941-1944 гг.). Новгород, 2000; Шкаровский М . В . Нацистская Германия и Православная Церковь. М., 2002.
М. В. Шкаровский, А. Н. Казакевич
Называть войну с нацизмом «отечественной» священники стали одними из первых, и эта война во многом способствовала возрождению РПЦ в СССР. Ее иерархи даже были в числе приглашенных Сталиным на Парад Победы. С другой стороны, война углубила церковный раскол, родила понятие «молебен за Гитлера» и дала повод говорить о «церковном власовстве». Так кто же прав?
До сих пор роль РПЦ в победе над нацизмом многими либо недооценивается, либо оценивается неоднозначно. Исторических работ по этой теме существует великое множество, но по большей части они остаются уделом ученых-академистов. А вопрос между тем интересный. Особенно ввиду того, что антиклерикальные информационные кампании в современной России случаются с известной периодичностью. И в рамках этих кампаний участие Русской церкви в Великой Отечественной войне трактуется весьма своеобразно. Хотя о том, что «не бывает атеистов в окопах под огнем», когда еще сказано было.
Молебен о нашествии супостатов
«Ты наш вождь, имя твое наводит трепет на врагов, да приидет третья империя твоя, и да осуществится воля твоя на земле»
Свою позицию Русская церковь заявила практически сразу, 22 июня. Вернувшись после литургии в Богоявленском соборе, патриарший местоблюститель митрополит Сергий (Старгородский) написал и напечатал «Послание к пастырям и пасомым Христовой православной церкви», в котором говорилось следующее: «Фашиствующие разбойники напали на нашу родину. Попирая всякие договоры и обещания, они внезапно обрушились на нас, и вот кровь мирных граждан уже орошает родную землю. Повторяются времена Батыя, немецких рыцарей, Карла шведского, Наполеона. Жалкие потомки врагов православного христианства хотят еще раз попытаться поставить народ наш на колени пред неправдой, голым насилием принудить его пожертвовать благом и целостью родины, кровными заветами любви к своему отечеству».
Интересно, кстати, что в этом послании ни разу не встречаются словосочетания «Советский Союз» или «советская власть», однако четко указывается, на чьей стороне РПЦ: «Нам, пастырям Церкви, в такое время, когда отечество призывает всех на подвиг, недостойно будет лишь молчаливо посматривать на то, что кругом делается, малодушного не ободрить, огорченного не утешить, колеблющемуся не напомнить о долге и о воле Божией». Есть там и такое, весьма важное в контексте примеров коллаборационизма уточнение: «А если, сверх того, молчаливость пастыря, его некасательство к переживаемому паствой объяснится еще и лукавыми соображениями насчет возможных выгод на той стороне границы, то это будет прямая измена родине и своему пастырскому долгу».
Такая, с одной стороны, ясность в позиции, а с другой - система очевидных умолчаний объясняется историческим контекстом. Дело в том, что в 1938-1941 годах церковно-государственная политика в СССР претерпела несколько реформаторских волн. Советской власти вдруг стало понятно, что репрессии против религии ведут не к атеизации общества, а к усилению подпольной религиозной жизни, которую куда труднее учитывать и контролировать. Сыграло свою роль и присоединение ряда территорий Польши к Украинской и Белорусской ССР, а позднее и прибалтийских республик к Союзу в целом. Это были регионы, по которым еще не прошелся каток советских религиозных репрессий. Там функционировало несколько тысяч храмов, десятки монастырей, работали духовные учебные заведения. Количество верующих исчислялось миллионами. Поскольку религия играла важную роль в жизни сообществ на новоприсоединенных территориях, Компартия вынуждена была перейти к более мягкой политике в отношении Русской церкви, которая могла объединить эти православные общины и епархии в некую общую структуру.
Однако уже в 1941 году все то же советское руководство решило, что Церковь действует слишком активно. Начинается новая волна репрессий, переживает один из последних пиков своей активности «Союз воинствующих безбожников». Последнее предвоенное программное выступление председателя СВБ Емельяна Ярославского состоялось 28 марта 1941 года. В своем докладе он призывал усилить атеистическую работу, «искоренять пережитки религиозного мракобесия» на новоприсоединенных территориях чуть мягче, но в советской Азии и в РСФСР - со всей категоричностью.
В самой Церкви на тот момент катастрофически не хватало священников и епископов. По сути, была разрушена вся епархиальная структура. Многие сотни храмов, юридически не снятые с регистрации, фактически не действовали - некому было служить.
И несмотря на это бедственное положение, Церковь сделала свой однозначный выбор в пользу патриотизма. Уже 26 июня в Богоявленском соборе митрополит Сергий отслужил специальный молебен «о даровании победы». Далее был составлен специальный текст «Молебна о нашествии супостатов, певаемый в Русской православной церкви в дни Отечественной войны», который совершался впоследствии во всех храмах Московской патриархии. И да: «отечественной» эту войну одной из первых назвала именно Церковь. Всего за годы ВОВ патриарший местоблюститель обращался к верующим с патриотическими посланиями 24 раза.
Молитвами и воззваниями позиция Церкви не ограничивалась. На пожертвования по инициативе Московской патриархии были созданы танковая колонна «Дмитрий Донской», переданная в феврале 1944 года советской армии, и авиационная эскадрилья «Александр Невский».
Вообще, участие РПЦ в войне было весьма многообразным. Если обратиться к книге Михаила Шкаровского «Русская православная церковь при Сталине и Хрущеве», то можно узнать, например, о том, что «сотни священнослужителей, включая тех, кому удалось вернуться на свободу в 1941 году, отбыв срок в тюрьмах, лагерях и ссылках, были призваны на военную службу». И служили они достойно. После заключения за нарушение закона об отделении церкви от государства и последующей за этим ссылки в 1941 году начал свой военный путь Сергей Извеков; впоследствии замком роты Извеков станет патриархом Московским и всея Руси Пименом. Наместник Псково-Печерской лавры в 50-60-х годах архимандрит Алипий (Воронов) воевал четыре года, был несколько раз ранен, оборонял Москву. Протоиерей Борис Васильев (до войны - дьякон Костромского кафедрального собора) в Сталинграде командовал взводом разведки.
СоСталинградской битвой, кстати, связана легенда о том, что сержант Яков Павлов (тот самый, который оборонял в течение двух месяцев знаменитый «дом Павлова») до войны был монахом. Эта версия впервые была изложена в книге Анатолия Левитина «Защита веры в СССР», изданной в 1966 году. Она, однако, не соответствует действительности: Яков Павлов не был монахом до войны, не стал им и после. Однако в Сталинградской битве принимал участие другой будущий монах, тоже Павлов, тоже сержант, но Иван. После войны он поступил в семинарию и впоследствии стал архимандритом Кириллом, духовником Троице-Сергиевой лавры.
Особую роль сыграли православные священники и в партизанском движении на оккупированных территориях. Во многом их функции сводились к укрыванию партизан, а также к роли «каналов связи» между партизанами и местным населением.
«Да приидет третья империя твоя...»
Говоря о партизанах, мы подходим к непростой истории Псковской миссии - религиозной структуры, на оккупированном северо-западе СССР. В представлении «антиклерикальной пропаганды» и особо рьяных патриотов советского типа Псковская миссия является однозначно сборищем предателей. Вроде как «ну вот тут-то православные попы показали свое истинное лицо».
Действительно, на территории Псковской миссии в ходу были и контроль новооткрытых приходов со стороны немецких войск, и «молебен за Гитлера» с текстом «...ты наш вождь, имя твое наводит трепет на врагов, да приидет третья империя твоя, и да осуществится воля твоя на земле». Однако сопротивление со стороны клира происходило и на оккупированных территориях. Особое значение в этой борьбе сыграло пасхальное послание Ленинградского митрополита Алексия от 25 апреля 1943 года, в котором он говорил, обращаясь к своей пастве на занятых фашистами землях: «Продолжайте же, братие, подвизаться за веру... Помогайте всеми мерами, и мужчины, и женщины, партизанам бороться против врагов, сами вступайте в ряды партизан». По свидетельству бойца 2-й партизанской бригады А. Г. Голицына, «агитлисток сыграл немалую роль в поддержке партизанского движения, (...) за него немецкие коменданты в своих приказах грозили смертной казнью».
Одним из самых известных священников-партизан был Федор Пузанов. В 1942 году этот «сотрудник» Псковской миссии стал снабжать партизанские отряды едой, одеждой и информацией. При этом публично, естественно, выражая всяческую лояльность оккупантам. В конце оккупационного периода отступающие немцысобрали триста сельчан для угона в Германию , однако вооруженный конвой не выдержал нервного перенапряжения и бежал, предварительно назначив Пузанова старшим по колонне. Убедившись, что конвой исчез из видимости, священник увел сельчан к партизанам, где и остался нести службу до прихода Красной армии. В 1944 году кавалер медали «Партизану Отечественной войны» II степени Федор Пузанов был обратно назначен настоятелем в Хохловы Горки.
Тогдашний наместник Псково-Печерского монастыря игумен Павел также вел «двойную игру». Он подписывал официальные приветствия фашистским властям, участвовал в подготовке антисоветских документов. Но одновременно с этим переправлял партизанам целые возы продовольствия через одну из прихожанок. Есть версия, что параллельно у игумена Петра в монастыре была рация, с помощью которой он передавал за линию фронта сведения о передвижении фашистских военных соединений, собранные у иеромонахов с приходов Псковской миссии.
Во многом именно из-за таких примеров нацисты, отступая, расстреляли многих священников Псковской миссии.
Конечно, были и те, кто чистосердечно сотрудничал с гитлеровцами и искренне приветствовал «новую германскую власть» - противницу советских безбожников, но они не составляли в клире большинства, так что говорить о каком-то «истинном лице» Псковской миссии не приходится. А вот о его роли в советском партизанском движении на оккупированных территориях - несомненно.
Более сложным вопросом представляется роль Русской освободительной армии (РОА) под командованием генерала Власова - полноценного синонима слова «предатель» в русском языке. Однако в православной среде до сих пор нет однозначной оценки ни этого военного деятеля, ни его «армии». С одной стороны, такие историки Церкви, как протоиерей Георгий Митрофанов, говорят об истинном патриотизме Власова, который начался с перехода генерала на сторону Рейха. О том, что он воевал не столько на стороне фашистов, сколько против большевиков. С новой силой этот спор разгорелся, когда в 2009 году, после воссоединения РПЦ с РПЦЗ, иерархи последней высказались в защиту генерала-предателя.
Оппоненты из той же церковной среды указывают на то, что генерал Власов присяге изменял дважды. Сперва семинарской присяге в 1917-м (ушел в советские агрономы). А потом и присяге Красной армии, вспомнив внезапно, что был семинаристом. Есть мнение, что двигали генералом не благородные порывы, а банальное желание выжить, а также ущемленная гордость. Только Гитлеру Власов остался верен до конца и осудил решение командира 1-й дивизии ВС КОНР Сергея Буняченко поддержать Пражское восстание. А верность Гитлеру, да еще в мае 1945-го - против чехов, союзников и своих же «однополчан» - сомнительный пример верности.
Кстати, чисто технически РОА подпадает под церковные клятвы и анафемы со стороны тогдашних иерархов РПЦ, которые во многих своих посланиях прямо говорили, что сотрудничающий с фашистами мирянин «да будет отлучен», а священник или епископ еще и извержен из сана.
Всего подразделения РОА участвовали в трех крупных боевых столкновениях. Все происходили в 1945 году, последнее - на стороне чешских партизан, но уже, как было сказано выше, без Власова. И если обратиться к книге доктора исторических наук Бориса Ковалева «Нацистская оккупация и коллаборационизм в России 1941-1944», видно, что Рейху РОА была нужна скорее как символ, как элемент пропагандистской войны, а не реальной. При этом Русская освободительная армия - лишь один из эпизодов в истории массовой коллаборации и бегства с фронта в первые годы ВОВ. Отчасти так происходило потому, что советская пропаганда проигрывала по всем фронтам, количество дезертиров и перебежчиков действительно измерялось десятками тысяч.
Но голос РПЦ был среди тех, кто способствовал сплочению народа именно по советскую сторону фронта. Она воевала, собирала деньги и вещи, участвовала в партизанском движении, лечила, как епископ Лука (Войно-Яснецкий) - лауреатСталинской премии за достижения в области гнойной хирургии, спасший в качестве врача сотни жизней солдат и офицеров. Тогдашние и военные, и гражданские хорошо это понимали. Когда войска Красной армии под командованием маршала Толобухина вошли в Вену, по его приказу был отлит и передан в дар местному православному храму колокол с дарственной надписью «Русской православной церкви от победоносной Красной армии». К концу войны не только Церковь была с народом, но и народ был с Церковью, как никогда ранее. И нынешние попытки покуситься на это единство перед лицом общей опасности для специалистов выглядят просто нелепо.
Хорошо бы, чтобы так же они выглядели и для всех остальных.
«Религия является злейшим врагом советского патриотизма... История не подтверждает
заслуг церкви в деле развития подлинного патриотизма».
Журнал «Безбожник» июнь 1941г.
К началу II мировой войны в 25 областях РСФСР не было ни одного действующего православного храма, а в 20 областях функционировало не более чем по 5 церквей. На Украине ни одной действующей церкви не было в Винницкой, Донецкой, Кировоградской, Николаевской, Сумской, Хмельницкой областях; по одной действовало в Луганской, Полтавской и Харьковской.26 Согласно данным НКВД, к 1941 году в стране действовало 3021 православный храм из них почти 3000 находились на отошедших к СССР в 1939-1940 годах территориях Литвы, Латвии, Эстонии, Бессарабии, Северной Буковины, Польши и Финляндии
Численность Союза воинствующих безбожников в 1932 году достигла 5 млн. человек. Планировалось к 1938 году количество его членов довести до 22 млн. человек.28 Тираж антирелигиозных изданий достиг к началу войны 140 млн. экземпляров.
С датой германского нападения на СССР связано немало мифов, получивших особенно широкое распространение в церковной среде. Согласно одному из наиболее известных, дата 22 июня была якобы выбрана Гитлером в соответствии с астрологическими прогнозами. От этой легенды отталкиваются и те, кто не прочь представить события июня 1941-го как поход «языческой Германии» на «православную Русь».. Однако германский Генштаб при выборе дня и времени удара по СССР руководствовался соображениями иного плана...
Обычно ночь с субботы на воскресенье была самой «недисциплинированной» в РККА. В воинских частях устраивались бани, за которыми следовали обильные возлияния; командный состав в воскресную ночь, как правило, отсутствовал находясь со своими семьями; для рядового же состава эта ночь всегда была самой подходящей для «самоволок». Именно этим, вполне земным расчетом (а вовсе не «шепотом звезд») и руководствовалось гитлеровское командование при выборе нескольких дат нападения на СССР. События первого дня войны блестяще показали справедливость такого расчета.
Получив известие о начале войны, блюститель патриаршего престола митр. Сергий
(Страгородский) как говорят современные церковные историки выпустил своё
«Послание пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви». Факт его появления
22.6.1941 г. до сих пор оспаривается
В послании говорилось: «Фашиствующие разбойники напали на нашу Родину... Жалкие
потомки врагов православного христианства хотят еще раз попытаться поставить народ
наш на колени перед неправдой... Но не первый раз приходится русскому народу выдерживать
такие испытания. С Божией помощью и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую
силу... Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ
нашей Родины.».37 Содержался в послании и скрытый упрек властям, утверждавших,
что войны не будет. У митр. Сергия это место выражено так: «...мы, жители России,
надеялись, что пожар войны, охвативший почти весь земной шар, до нас не дойдет...»...38
Любопытно, что задолго до соответствующего обращения Кремля митр. Сергий уже назвал
«лукавые соображения» о «возможных выгодах» по другую сторону фронта ничем иным
как прямой изменой Родине».39 Однако действенность такой риторики неумолимо превращалась
в прах по мере стремительного продвижения германских армий на восток...
В истории войн невозможно найти аналог столь изначально лояльного отношения к
агрессору, которое демонстрировало население оккупированных немцами областей СССР.
И тот факт, что так много россиян заранее было готово перейти к немцам, выглядит
для многих невероятным. Но именно так и было. Примеры изначально враждебного отношения
к изгнанию большевиков были скорее исключением, нежели общим правилом. Немецким
кинематографистам не было нужды прибегать к искусственным декорациям, для того
чтобы запечатлеть на пленку примеры встреч советским населением германских войск
хлебом-солью и забрасывания немецких танков цветами. Эти кадры являются ярчайшим
свидетельством, столь ненормального восприятия чужеземного вторжения...
Стоит ли удивляться, что с не меньшим воодушевлением восприняла нападение Германии
на СССР и русская эмиграция. Для многих русских изгнанников появилась реальная
надежда скорого «освобождения» Родины. Причем такие надежды встречались независимо
от церковной юрисдикции (а не только в РПЦЗ - как это пыталась представить советская
историография). Вторжение Германии в СССР приветствовал парижский иерарх РПЦЗ
митр. Серафим (Лукьянов), впоследствии перешедший в Московскую Патриархию. В своем
обращении по случаю германского нападения, он заявил: «Да благословит Всевышний
великого Вождя Германского народа, поднявшего меч на врагов самого Бога... Да
исчезнут с лица земли масонская звезда, серп и молот».45 С неменьшей радостью
воспринял 22 июня 1941 года и принадлежавший тогда к «евлогианской» юрисдикции
архимандрит Иоанн (Шаховской, будущий архиеп. Сан-Францисский): «Кровавая операция
свержения Третьего Интернационала поручается искусному, опытному в науке своей
германскому хирургу».46 И даже клирик Московской Патриархии о. Георгий Бенигсен
вспоминает о начале войны в Риге: «На всех лицах затаенная радость...».47
. В. Цыпин: «Во всех городах и во многих селах, оставленных советской администрацией,
объявлялись священники, либо находившиеся там на положении ссыльных, либо скрывавшиеся
в подполье, либо зарабатывавшие на жизнь каким-нибудь ремеслом или службой. Эти
священники получали у оккупационных комендантов разрешение на совершение богослужений
в закрытых,».41 Другой очевидец (псаломщик Николо-Конецкого прихода Гдовского
района Псковской области С. Д. Плескач) отмечал следующее: «Русский человек совершенно
изменился, как только появились немцы. Разрушенные храмы воздвигались, церковную
утварь делали, облачения доставляли оттуда, где сохранились, и много строили и
ремонтировали храмы. Всюду красилось... Когда все было готово, тогда приглашали
священника и освящался храм. В это время были такие радостные события, что я не
умею описать».42 Такие чувства были характерны для населения самых различных районов
оккупированной территории. Журналист В. Д. Самарин так описывает немецкую оккупацию
в Орле: «Проснулось, всплыло на поверхность души спрятанное глубоко при большевиках
религиозное чувство. Молящиеся переполнили церкви, по деревням носили чудотворные
образа. Молились так, как давно не молились.»
Адольф Гитлер и православная эмиграция
«...если правительство германского Рейха пожелает
привлечь русские православные церкви к сотрудничеству
в борьбе с коммунистическим безбожным движением...,
то правительство Рейха найдет с нашей стороны
полное согласие и поддержку».
митр. Евлогий (Георгиевский), октябрь 1937 г.
Примечательно, что первые контакты русской эмиграции с Гитлером относятся к началу
20-х годов.4 Посредником в этих контактах был Альфред Розенберг. Родившийся в
Российской империи, учившийся в Киевском университете и служивший в русской армии
во время I мировой войны, Розенберг по-русски говорил лучше, чем по-немецки. В
окружении Гитлера он сыскал славу лучшего специалиста по России и «русской душе»,
и именно ему была доверена разработка расовой теории в нацистской идеологии. Возможно,
что именно он убедил Гитлера в целесообразности дружеских отношений с Русской
Православной Церковью на территории Германии. Так, в 1938 году нацисты построили
в Берлине православный кафедральный собор Воскресения Христова на Курфюрстендамм
и финансировали из имперской казны капитальный ремонт 19 православных храмов.
Кроме того, по указу Гитлера от 25.2.1938, русские приходы подчинявшиеся митрополиту
Евлогию (Георгиевскому), были переданы под юрисдикцию Германской епархии Русской
Православной Церкви Заграницей (далее - РПЦз).5 Цитируемый здесь проф. Поспеловский
склонен несколько драматизировать это событие, выставляя его одним из краеугольных
камней церковно-эмигрантского раскола. Необходимо все же учитывать, что конфронтация
между карловацким Синодом и митр. Евлогием началась задолго до прихода Гитлера
к власти и носила все-таки церковно-административный, а не богословский и не политический
характер. Справедливым будет так же отметить, что только 6% русских эмигрантских
приходов находились под юрисдикцией митр. Евлогия, а остальные 94% подчинялись
Зарубежному Синоду.6 Даже исходя только из элементарной арифметической логики,
вряд ли будет справедливым говорить о «раскольничьих устремлениях карловчан».
Вероятно, подобной же логикой руководствовался и Гитлер, пожелавший «централизовать»
православные приходы на территории Рейха, а потому подчинивший евлогианское «меньшинство»
синодальному «большинству» (было бы странно, если бы он сделал наоборот. В истории
с евлогианскими приходами Гитлер был движим идеей централизовать, все для облегчения
контроля над религиозными организациями.7 Для достижения этой цели он создал Рейхсминистерство
религиозных культов, предоставил Германской епархии РПЦ государственный статус
«корпорации публичного права» (каковой имели только лютеране и католики) и передал
под юрисдикцию Германской епархии 13 евлогианских приходов.
Что касается строительства нацистами православного собора и капитального ремонта
19 храмов, то с этим благодеянием связано и благодарственное письмо Гитлеру за
подписью тогдашнего первоиерарха РПЦЗ митрополита Анастасия (Грибановского).
Гитлер выступил как «строитель и попечитель» храмов, и выражение благодарности
предстоятелем Церкви за такое благодеяние - явление вполне нормальное и естественное,
для предателей. Нельзя не учитывать и того факта, что в предвоенном 1938-м Гитлер
олицетворялся с человеком, честно победившим на выборах и возглавившим правительство,
признанное всеми странами мира.
Как уже отмечалось выше, Гитлер воспринимался русской эмиграцией как противовес
безбожному большевизму. Еще в 1921 году Высший монархический совет вел переговоры
с Гитлером о возможной помощи в случае его прихода к власти в подготовке духовенства
для освобожденной от большевиков России.9 В отличие от лидеров западных демократий,
Гитлер не позволял себе выражения «русский коммунизм», предпочитая этому другой
термин - «иудо-большевизм». Такая терминология русскую эмиграцию вполне устраивала
и не резала ухо. Русофобские места в «Mein Kampf» были мало кому известны, и неудивительно,
что даже самые отъявленные русофилы вроде И. А. Ильина призывали русскую эмиграцию
«не смотреть на национал-социализм еврейскими глазами».
Вполне справедливо будет предположить, что проправославные жесты Гитлера носили
дипломатическо-пропагандистский характер. Такими жестами можно было снискать себе
симпатии в странах потенциальных союзников, в странах с преимущественно православным
вероисповеданием (Румыния, Болгария, Греция). 1 сентября 1939 года германский
Вермахт взломал польскую границу. II мировая война началась...
Несмотря на то, что Гитлер выступил как откровенный агрессор, его нападение на
Польшу серьезно не отразилось на восприятии его русской эмиграцией. Это обстоятельство
позволило нацистам после оккупации Польши сделать еще один проправославный жест.
Началось повальное возвращение православным, отобранных у них приходов. Как писал
журнал «Церковная жизнь», «...православное население встречает доброжелательное
отношение со стороны немецких властей, которые по первой просьбе населения возвращают
ему отобранное поляками церковное имущество».13 Помимо этого, при поддержке германских
властей в Вроцлаве был открыт православный богословский институт.
Церковная политика нацистов в оккупированных областях СССР
«Православие – красочный этнографический ритуал»
(рейхсминистр Розенберг).
Занятые немцами районы (едва ли не половина европейской части СССР) подверглись
территориальному делению на рейхскомиссариаты, состоявшие из округов, областей,
районов, уездов и волостей. Прифронтовая территория находилась под управлением
Вермахта. Северная Буковина, Молдавия, Бессарабия и Одесская область были переданы
Румынии. Галицию присоединили к Польскому генерал-губернаторству. Остальная территория
составила рейхскомиссариат «Украина» (с центром в Ровно). Центральная часть Белоруссии
образовала генеральный комиссариат Белоруссии. Северо-запад Брестской и Гродненская
области отошли к Восточной Пруссии (здесь действовали общегерманские законы).
Большая часть Брестской, а также Пинская и Полесская области отошли к рейхскомиссариату
«Украина», а северо-запад Виленской области - к генеральному округу Литвы. Сам
же генеральный округ Белоруссии входил в состав рейхскомиссариата «Остланд».51
Национальный вопрос, по мнению нацистского идеолога Розенберга, заключался в
том, «чтобы разумно и целеустремленно поддержать стремление к свободе всех этих
народов… выделить из огромной территории Советского Союза государственные образования
(республики) и организовать их против Москвы, чтобы освободить Германский Рейх
на грядущие столетия от восточного кошмара».52
Что касается религиозной политики немцев на оккупированных землях, то она вряд
ли может быть охарактеризована однозначно. Здесь господствовало несколько взаимоисключающих
подходов, однако наиболее распространенными были два...
Позицию рейхсминистра Восточных земель Альфреда Розенберга можно сформулировать
примерно так: «Уклад жизни русского народа веками формировался под влиянием Православия.
Большевицкая клика лишила русский народ этого стержня и превратила его в ни во
что неверующее, неуправляемое стадо. Столетиями русским вдалбливали с амвонов,
что «всякая власть от Бога». Царская власть, не сумев обеспечить своим подданным
достойный уровень жизни, смогла с помощью Церкви сформировать в народе сознание,
что лишения, страдания и притеснения идут на пользу душе. Подобная проповедь обеспечивала
правителям раболепскую покорность народа. Этот момент совершенно не учли большевики,
и с нашей стороны было бы глупо повторять их ошибку. Поэтому, в наших же интересах
реанимировать эти православные постулаты в умах народа, если мы хотим держать
его в узде. Гораздо лучше, если в Восточных землях будут созданы автономные и
неподотчетные друг другу церковные структуры, дабы исключить возможность возникновения
единой мощной церковной организации».
Такова была позиция Розенберга, которая определяла отношение нацистов к РПЦ и
которой руководствовались в той или иной степени нацистские чиновники. Основные
ее положения были изложены в письме Розенберга к рейхскомиссарам Остланда и Украины
от 13.5.1942 г. Их можно сформулировать так: Религиозные группы не должны заниматься
политикой. Они должны быть разделены по признакам национальным и территориальным.
Национальный признак должен особенно строго соблюдаться при подборе возглавления
религиозных групп. Территориально же религиозные объединения не должны выходить
за границы одной епархии. Религиозные общества не должны мешать деятельности оккупационных
властей.53
Церковную политику Вермахта можно охарактеризовать как отсутствие какой-либо
политики по отношению к Церкви. Собственный кодекс поведения, верность старым
традициям способствовали распространению в среде немецких военных устойчивой антипатии
к проявлениям нацистского фанатизма и расовой шизофрении. Только этим и можно
объяснить тот факт, что фронтовые генералы и офицеры закрывали глаза на директивы
и инструкции из Берлина, если те строились на теории об «унтерменшах». Сохранилось
немало свидетельств и документов не только о радушном приеме российским населением
немецкой армии, но и о «ненацистском» отношении германских солдат к населению
занятых ими областей СССР. В частности, сохранились документы о приказах немецким
солдатам помнить, что они находятся не на оккупированных территориях, а на земле
союзника.54 Довольно часто солдаты и офицеры Вермахта демонстрировали искреннее
дружелюбие и симпатии к народу, страдавшему в течение двух десятилетий под властью
большевиков. В церковном вопросе такое отношение выливалось во всестороннюю поддержку
восстановления церковной жизни.
Военные не только охотно поддерживали инициативы местного населения по открытию
приходов, но и оказывали различную помощь в виде денежных средств и стройматериалов
для восстановления разрушенных храмов. Сохранилось немало свидетельств и того,
что немецкие военные сами проявляли инициативу по открытию церквей на подконтрольных
им территориях и даже приказывали это делать.55 Так, например, в сохранившейся
в материалах Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) докладной записке З. В.
Сыромятниковой «О пребывании на территории Харьковской области, оккупированной
немецкими войсками с 15 по 22 декабря 1941 г.» отмечалось: «Немецкое командование
особое внимание обращает на работу церквей. В ряде сел, где не разрушены церкви,
они уже работают... В селах, где они разрушены, дан приказ старостам немедленно
подобрать помещение и открыть церкви».56
Иногда инициативность немцев принимала анекдотические формы. В том же фонде хранится
и справка уполномоченного Себежской комендатуры от 8.10.1941 г.: «Дана настоящая
в том, что немецкая власть, освободившая крестьянство от большевиков, ставит вопрос
открыть богослужение в Ливской церкви, и поэтому уполномочиваю лично вас, Рыбакова
Якова Матвеевича, за неимением священника - занять место священника и исполнять
церковный обряд. Просьба: никаких отказов не может быть, в чем и выдана настоящая
справка за подписью представителя немецкой власти Энгельгард»... На что Рыбаков
отвечает: «Быть священником не могу, так как не получил на то от епископа благословения,
кроме того, по христианскому закону двоеженцы священниками быть не могут, а я
двоеженец»...57
Следует отметить, что помощь немецкой армии в восстановлении русских православных
храмов всегда строилась на принципах «христианского гуманизма» . Командующий группой
армий «Центр» фельдмаршал Федор фон Бок сам с немецкими офицерами принимал участие
в православной службе в Борисове.
Вышеприведенные характеристики и примеры довольно ярко отражают всю пестроту
церковной жизни на занятых немцами территориях СССР, ибо становится вполне очевидным,
что размах и характер «религиозного возрождения» во многом зависел от местных
особенностей оккупационной администрации (НСДАП и СС или же Вермахт). Поэтому
и положение РПЦ на занятых немцами территориях целесообразно рассматривать не
по периодам войны, а по регионам и областям.
Положение Церкви в Прибалтике
«Не таких обманывали.
С НКВД справлялись, а этих колбасников обмануть нетрудно».
Митр. Виленский и Литовский Сергий (Воскресенский).
На момент прихода в страны Балтии немецкой армии экзархом Прибалтики был митр.
Сергий (Воскресенский). Пост этот он занимал с января 1941 года. Перед бегством
большевиков из Риги митр. Сергию было приказано эвакуироваться. Вопреки приказу,
он укрылся в крипте рижского кафедрального собора.
Сергий в миру Димитрий Воскресенский, родился в Москве в 1898 г. в семье московского
священника и до революции учился в семинарии, которую не успел закончить. В начале
революции был послушником в Даниловом монастыре. Там же, принял монашество с именем
Сергий. Исследователи, беседовавшие с людьми, знавшими лично отмечают, что в 1920-е
годы это был религиозный, монах, тем не менее, любивший жизнь и светские удовольствия,
любил выпить и провести время среди молодежи, за что на него неоднократно накладывались
епитимии. С 1926 г. он стал сотрудником канцелярии Московской Патриархии. Вероятно,
в 30-е годы епископ Сергий тесно сотрудничал с митр. Сергием (Страгородским),
что и повлияло на дальнейшую карьеру молодого епископа.63
С приходом в Прибалтику немцев (Вермахт вошел в Ригу 30 июня) митр. Сергий постарался
найти общий язык с новой властью. При его дипломатичности успех ему был заранее
обеспечен. Он умел преподать себя в нужном свете. Вскоре он хорошо зарекомендовал
себя как яростный антикоммунист. С помощью роскошных банкетов и щедрых подарков
митр. Сергий обзавелся нужными знакомствами с партийными функционерами и высшими
чинами СС. Комфортабельный дом митрополита и личный автопарк производили впечатление
на немцев.
В отличие от других советских территорий, оказавшихся под немецкой оккупацией,
в Прибалтике произошло расширение территории РПЦ и укрепление власти ее экзарха,
несмотря на то, что в Эстонии и Латвии открыто проявились тенденции к автокефалии.
Сразу же после ухода Советов из Прибалтики митрополиты Латвийский и Эстонский
постарались восстановить утраченную независимость от Москвы. 20.7.1941 г. митр.
Рижский Августин (Петерсон) сделал запрос германским властям с просьбой о восстановлении
Латвийской Православной Церкви под юрисдикцией Константинополя. Аналогичную просьбу,
но уже от имени Эстонской Православной Церкви, сделал митр. Таллинский Александр
(Паулус). Казалось, что церковный раскол был неминуем. Но 12.9.1941 г. митр. Сергий
(Воскресенский) обратился к германским властям с докладной запиской, в которой
объяснял всю нежелательность для Берлина допускать, чтобы Церковь в Латвии и Эстонии
подчинялась Константинопольскому патриарху, чей западноевропейский экзарх проживал
в Лондоне и имел тесные связи с британским правительством. Владыка Сергий сумел
доказать немцам преимущества канонического подчинения Прибалтики. Иными словами,
он предложил оставить Прибалтику в подчинении РПЦ, а его, ее экзархом.
По сути, Сергий добился от Берлина разрешения. В результате раскол в Прибалтике
не состоялся, а некоторым «автокефалистам» ,не без участия Сергия,пришлось даже
иметь дело с гестапо. Немцам надоело терпеть амбициозные заявления сторонников
автокефалии, требовавших выдворения из Латвии «большевицкого ставленника», агента
ЧК экзарха митр. Сергия.64 В Латвии раскол закончился в ноябре 1941 г., когда
гестапо потребовало от митр. Августина немедленного прекращения деятельности его
Синода.65
Что же касается его отношений с Москвой, то немцы поначалу выступали за их разрыв.
Однако митр. Сергий сумел убедить Берлин, что РПЦ никогда не примирялась с советской
властью, подчинившись ей только внешне. Доказывал немцам экзарх и то, что их вмешательство
в управление Церковью (как, например, разрыв канонических связей с Москвой) может
быть использовано Советами для антигерманской пропаганды.
Все эти переговоры привели к тому, что, когда в 1942 году митр. Эстонский Александр
порвал с Сергием, в то время как другой эстонский епископ (Павел Нарвский) остался
ему верен, немцы постановили, что митрополиты Александр и Августин должны именоваться
соответственно митрополитами Ревельским и Рижским, а не Эстонским и Латвийским,
т.к. митрополитом всех трех прибалтийских государств является Сергий (Воскресенский).66
В инструкциях, разосланных фашистскими чиновникам, указывалось, что, хотя приходы
в Эстонии могут входить как в Эстонскую епархию митр. Александра, так и в русскую
епархию еп. Павла, германское командование предпочитает, чтобы как можно больше
приходов вошло в русскую епархию. Следует отметить, что большинство приходов в
Прибалтике осталось в подчинении митр. Сергию. Отчасти это объясняется тем, что
паства не хотела рвать отношений с Русской Церковью, а отчасти тем, что все видели,
на чьей стороне немцы.
Окончательно немецкая политика по отношению к РПЦ в Прибалтике была сформулирована
на совещании в Рейхсминистерстве Восточных земель 20.6.1942 г. Суть итога совещания
сводилась примерно к следующему:
1. Оккупационные власти считают для себя выгодным объединение всех православных
вокруг московского экзарха с целью выселения их после войны в Рейхскомиссариат
«Москва».
2. Для германского руководства не столь важно, кому номинально подчиняется экзарх
в Прибалтике - Москве или Константинополю, тем более, что пребывание экзарха Константинопольского
Патриарха в Лондоне действительно не может быть приятным.
3. Такая политика дает возможность оккупационным властям подчеркивать свою веротерпимость
и использовать полностью антикоммунистические выступления экзарха Сергия в пропагандных
целях.67
Можно лишь догадываться о том давлении, которое испытал на себе в Москве митр.
Сергий (Страгородский) со стороны советских властей, требующих от него осуждения
своего прибалтийского экзарха. В конце концов, большевики своего добились, и 22.9.1942
г. митр. Сергий (Страгородский) обратился с посланием, в котором говорилось:
«...Народ ради блага родины не считает своих жертв и кровь проливает и самую жизнь
отдает... А вот в Риге в начале августа объявились православные наши архиереи...
во главе с присланным из Москвы Сергием Воскресенским, которые «не пожелали страдать
с народом Божиим», а предпочли «имети временную греха сладость» (Евр. 11,25),
пожить благополучно, питаясь от крупиц с фашистского стола... Волосы встают дыбом
при чтении об истязании фашистами женщин, детей и раненых. А митрополит Сергий
Воскресенский со своими «сподвижниками»-архиереями телеграфируют Гитлеру, что
они «восхищаются ведущейся (Гитлером) героической борьбой» (с беззащитными?!)
и «молят Всевышнего, да благословит Он (фашистское) оружие скорой и полной победой...».68
Это послание и не вызвало у экзарха Прибалтики обиды, а когда архиерейский Собор
1943 года отлучил от Церкви всех клириков, проявивших себя коллаборационистами
и среди них был назван и митр. Сергий (Воскресенский), последний напечатал в прибалтийских
газетах статью под названием «Сталин не Савл, он не станет Павлом», в которой
высмеял иллюзорность надежд на мир коммунистов с Церковью,69 но с Москвой все-таки
не порвал. Примечательно, что этого разрыва требовали от него и немцы, когда митр.
Сергий (Страгородский) стал Патриархом, но владыка Сергий убедил их в нелогичности
такого требования, объяснив, что большевики смогут использовать возникший церковный
раскол в антигерманской пропаганде - играя на вмешательстве оккупационных властей
во внутрицерковные дела.
По сути, единственное, чего не удалось митр. Сергию добиться от Берлина, это
- разрешение на каноническое подчинение себе Белоруссии. У Розенберга на это счет
были свои соображения.
Но несмотря на «неудачу» митр. Сергия с Белоруссией, не будет ошибкой назвать
его самым активным иерархом Русской Церкви сотрудничавшим с нацистами на оккупированной
территории СССР. «Помимо отстройки церковной организации и отстаивания интересов
Церкви на территории своего экзархата, митр. Сергий приложил немало усилий для
духовного окормления православной паствы в захваченных гитлеровцами северо-западных
районах СССР. Чего стоит только одна Псковская Миссия (о чем будет рассказано
в соответствующей главе). Вся эта деятельность не могла вызвать одобрения у советской
власти
Люди, смеющие это делать, совершенно справедливо заносились ею в разряд врагов
народа и пособников гитлеровцев. Карающим мечом советского правосудия, по замыслу
Сталина, должны были здесь служить партизанские отряды, действующие на оккупированной
территории. Именно к ним был обращен призыв советского вождя «создавать невыносимые
условия для врага и всех его пособников, преследовать и уничтожать их на каждом
шагу...».70 Митр. Сергий (Воскресенский) был одним из этих пособников. Согласно
воспоминаниям людей, близко его знавших, он всерьез опасался за свою безопасность...
28.4.1944 года по дороге из Вильнюса в Каунас экзарх Сергий и сопровождавшие
его лица были ликвидированы неизвестными. По показаниям местных жителей, нападавшие
были одеты в немецкую военную форму. Немцы заявили, что убийство митрополита было
организовано советскими партизанами. Советская пропаганда приписала это убийство
нацистам.
Рижский священник о. Николай Трубецкой, отсидевший 10 лет за участие в Псковской
Миссии, утверждает, что встретил в лагере человека, якобы бывшего советского партизана,
который сообщил ему, что он участвовал в убийстве митрополита, совершенном по
приказу советской разведки.71
О сомнительности версии об убийстве митр. Сергия немцами говорит и тот факт,
что никто из современных церковных историков не смог связно аргументировать логику,
по которой немцам было бы выгодно избавиться от митр. Сергия.
Положение Церкви в Белоруссии
Белоруссия была регионом, одним из первых оказавшимся под оккупацией, вследствие
стремительного продвижения Вермахта на Восток, и в то же время она была для немцев
наглядным примером результатов советского правления. Как писал историк Белорусской
Церкви еп. Афанасий (Мартос), «немецкие войска застали церковно-религиозную жизнь
в Восточной Белоруссии в разрушенном состоянии. Епископов и священников не было,
церкви были закрыты, переделаны в склады, театры, а многие разрушены. Монастырей
не существовало, монахи разбрелись.»
Белоруссия вместе с Прибалтикой входила в один рейхскомиссариат (Остланд), В
силу того, что экзарх западных областей Украины и Белоруссии митр. Николай (Ярушевич)
не предал родину и предпочел остаться на советской территории, Белоруссия и Украина
оказались без правящего архиерея.
Буквально с самого начала оккупации в церковной жизни Белоруссии проявилось противостояние
между сторонниками подчинения Москве и теми, кто предпочитал автокефалию. Поощряя
белорусский национализм, фашисты стремились создать национальную автокефальную
Церковь, опираясь здесь на белорусских националистов, приехавших сюда из Чехии
и Польши.
Сущность нацистской религиозной политики в Белоруссии сводилась к семи пунктам:
1. Организовать православную Церковь самостоятельно, без всяких сношений с Москвой,
или Варшавой, или Берлином.
2. Церковь должна носить название «Белорусская автокефальная православная национальная
Церковь».
3. Церковь управляется своими св. канонами, и немецкая власть не вмешивается
в ее внутреннюю жизнь.
4. Проповедь, преподавание Закона Божия, Церковное управление должны производиться
на белорусском языке.
5. Назначение епископов должно производиться с ведома немецкой власти.
6. Должен быть представлен немецкой власти статут «Белорусской Православной автокефальной
национальной Церкви».
7. Богослужения должны совершаться на церковнославянском языке.74
в марте 1942 г. собор белорусских епископов избрал архиепископа Пантелеймона
(Рожновского), К моменту проведения собора Белорусская Церковь включала в себя
уже 6 епархий:
1. Минская - во главе с митр. Пантелеймоном (Рожновским).
2. Гродненско-Белостокская (находившаяся за пределами рейхскомиссариата «Остланд»
и поэтому получившая статус экзархата) - во главе с архиеп. Венедиктом (Бобковским),
получившим права экзарха Восточной Пруссии.
3. Могилевская - с еп. Филофеем (Нарко).
4. Витебская - с еп. Афанасием (Мартосом).
5. Смоленско-Брянская - с еп. Стефаном (Севбо).
6. Барановичско-Новгородская.75
Отказ от провозглашения автокефалии Белорусской Церкви не мог понравиться белорусским
националистам. Именно поэтому они приложили все усилия для отстранения митр. Пантелеймона
от управления Церковью - усилия, в конечном итоге увенчавшиеся успехом. По настоянию
националистов, фашисты передали управление Церковью его ближайшему помощнику,
архиеп. Филофею (Нарко). Филофей писал и в своем письме рейхскомиссару «Остланда»
Х. Лозе от 30.7.1942 г.: «Это очень важное и ответственное положение, требующее
точности и правильности церковного канона священной всеобщей Православной Церкви...»
77
В конечном итоге, 30.8.1942 г. в Минске состоялся т.н. «Всебелорусский Православный
Церковный Собор». Инициаторами его созыва выступили сторонники автокефалии Результатом
четырех дней работы собора стала выработка статута Белорусской Церкви и утверждение
мероприятий по достижению автокефалии. Гитлеру была послана телеграмма: «Первый
Всебелорусский Церковный Собор в Минске от имени православных белоруссов шлет
Вам, господин рейхсканцлер, сердечную благодарность за освобождение Белоруссии
от московско-большевицкого безбожного ига, за предоставленную возможность свободно
организовать нашу религиозную жизнь в форме Святой Белорусской Православной автокефальной
церкви и желает быстрейшей полной победы Вашему непобедимому оружию». 79 Послания
главам других Церквей были переданы нацистам лишь спустя год.
В мае 1944 г. собор белорусских епископов издал резолюцию, называющую большевизм
«сатанинским отродьем» и «сыном дьявола»81 ,
Когда белорусские архиереи (во главе с митр. Пантелеймоном) бежали в Германию,
все они примкнули к РПЦЗ, что лишний раз подтверждает их «прорусскую позицию».
Хотя Розенберг и требовал от гауляйтера Лозе, чтобы Русская Церковь соблюдая
умеренность не распространяла своего влияния на православных белоруссов, последнему
выполнить такую директиву было не так-то просто. В своих рапортах, СД была вынуждена
констатировать отсутствие священников-автокефалистов.82 Кроме того, в западных
областях Белоруссии, где были сильны позиции католичества, немцы были склонны
поддерживать православных, видя в католическом населении польскую «пятую колонну».
Одной из отличительных черт немецкой оккупации в Белоруссии была особенная распространенность
бесчеловечного обращения оккупантов с гражданским населением. Массовые облавы,
аресты, карательные рейды СС не могли вызвать у местных жителей нежных чувств
по отношению к творцам «нового порядка».
Вероятно, этим и объясняется факт сотрудничества около десятка белорусских священнослужителей
с советским подпольем и НКВД. Иногда подобным священнослужителям приходилось за
это расплачиваться не только собственной жизнью, но и жизнью своих прихожан. Так,
например, священник с. Хоростово Минской епархии о. Иоанн Лойко за активную партизанскую
работу был сожжен СС в собственном храме вместе с 300 прихожанами. Чудом избежал
подобной участи и священник Кузьма Раина, чья деятельность в качестве партизанского
осведомителя была разоблачена гестапо. Подобное поведение духовенства (как, впрочем,
поведение немцев) разительно отличало Белоруссию от других оккупированных немцами
регионов СССР.
.
В самой же Белоруссии немецкая оккупация вызвала повсеместно «религиозный подъем».
В одном лишь Минске, где к приходу немцев не было ни одной действующей церкви,
спустя всего 3-4 месяца их открылось уже 7 и было крещено 22 тыс. детей. По Минской
епархии было открыто 120 церквей. Оккупационные нацистские власти открыли пастырские
курсы, каждые несколько месяцев выпускавшие 20-30 священников, дьяконов и псаломщиков.83
Аналогичные пастырские курсы были открыты и в Витебске. В ноябре 1942 г. в витебскую
Свято-Покровскую церковь были перенесены мощи св. Евфросинии Полоцкой. В мае 1944
года мощи преподобной были перевезены в Полоцк, где действовали 4 храма и монастырь.84
В некоторых районах Белоруссии, например, в Борисовском, было восстановлено до
75% дореволюционных церквей (в самом Борисове 21 храм). Процесс «возрождения церковной
жизни» продолжался вплоть до самого отступления немцев из Белоруссии. Так, в донесении
командования группы армий «Центр» за январь-февраль 1944 г. говорилось, что в
районе расположения 4-й армии вновь открыто 4 храма, а в Бобруйске впервые за
время войны на Крещение состоялся крестный ход на р. Березину с участием 5000
человек.
Церковь на оккупированной Украине
Православная Церковь на оккупированных территориях активно сотрудничала с нацистами.
Семь миллионов погибших на занятых землях, пять миллионов угнанных на работы в Германию, из которых половина погибла или пропала без вести, — всё это с благословления множества православных иерархов. Одобренный духовенством «крестовый поход» Рейха на русской земле унёс жизни более 30 миллионов человек.
Лицемерие.
Вот слово, которым можно описать отношение Русской Православной Церкви к Дню Победы. Сейчас модно говорить, нет, даже кричать о том, как самоотверженно боролись православные красноармейцы за общую Победу, как верующие жертвовали деньги на новые самолёты и танки для РККА, как святые иконы помогали спасать города от немцев. Откровенные фальшивки и отдельные факты, даже имевшие место быть, преподносятся как тенденция. Но настоящая тенденция была прямо противоположной. Православная Церковь на оккупированных территориях активно сотрудничала с нацистами.
Семь миллионов погибших на занятых землях, пять миллионов угнанных на работы в Германию, из которых половина погибла или пропала без вести, — всё это с благословления множества православных иерархов. Одобренный духовенством «крестовый поход» Рейха на русской земле унёс жизни более 30 миллионов человек. Полторы тысячи разрушенных городов, около 70 тысяч сёл и деревень, стёртых с лица земли, миллионы разрушенных зданий, исковерканных судеб, серьёзный удар по будущему русского народа, все зависимости от исхода той войны — вот за что РПЦ несёт моральную ответственность, ибо её служители массово это оправдывали и поддерживали. Тому есть множество доказательств.
Они молились за фюрера
Разумеется, у РПЦ были давние счёты с большевистским режимом. Советская власть лишила православие статуса государственной религии, красные взрывали храмы, надругались над множеством святынь, уничтожали иконы, но, что важнее для священников, — ряса церковнослужителя стала тяжёлой ношей и испытанием, а не гарантией доступа к кормушке. К началу Второй Мировой войны во многих областях РСФСР не осталось ни одного действующего православного храма.
Даже приходов и тех насчитывалось не более 5 тысяч. В Украине и Белоруссии положение было не лучше. Около трёх тысяч храмов было разбросано по землям западных республик Союза, а также Прибалтики, Польши и Финляндии. Религия калёным железом выжигалась по всей стране, священнослужители подвергались гонениям. Поэтому было неудивительно, когда во время войны многие священиики РПЦ не только поддерживали нацистскую Германию, но и благословляли вермахт на борьбу с СССР. «Хоть с чёртом — но не с большевиками». Ради своих привилегий, ради дальнейшего закабаления и превращения свободного народа в стадо они не гнушались славить Гитлера как освободителя. Вот выдержки из церковных газет и журналов тех лет:
Ваше Высокопревосходительство! Высокочтимый Господин Рейхсканцлер!
Когда мы взираем на наш Берлинский соборный храм, ныне нами освящаемый и воздвигнутый благодаря готовности и щедрости Вашего Правительства после предоставления нашей Святой Церкви прав юридического лица, наша мысль обращается с искренней и сердечной благодарностью, прежде всего, к Вам, как к действительному его создателю.
Мы видим особое действие Божьего Промысла в том, что именно теперь, когда на нашей Родине храмы и народные святыни попираются и разрушаются, в деле Вашего строительства имеет место и создание сего храма. Наряду со многими другими предзнаменованиями этот храм укрепляет нашу надежду на то, что и для нашей многострадальной Родины еще не наступил конец истории, что Повелевающий историей пошлет и нам вождя, и этот вождь, воскресив нашу Родину, возвратит ей вновь национальное величие, подобно тому, как Он послал Вас германскому народу.
Кроме молитв, возносимых постоянно за главу государства, у нас в конце каждой Божественной Литургии произносится еще и следующая молитва: «Господи, освяти любящих благолепие дому Твоего, Ты тех воспрослави Божественною Твоею силою...». Сегодня мы особенно глубоко чувствуем, что и Вы включены в эту молитву. Моления о Вас будут возноситься не только в сем новопостроенном храме и в пределах Германии, но и во всех православных церквах. Ибо не один только германский народ поминает Вас с горячей любовью и преданностью перед Престолом Всевышнего: лучшие люди всех народов, желающие мира и справедливости, видят в Вас вождя в мировой борьбе за мир и правду.
Мы знаем из достоверных источников, что верующий русский народ, стонущий под игом рабства и ожидающий своего освободителя, постоянно возносит к Богу молитвы о том, чтобы Он сохранил Вас, руководил Вами и даровал Вам свою всесильную помощь. Ваш подвиг за германский народ и величие германской Империи сделал Вас примером, достойным подражания, и образцом того, как надо любить свой народ и свою родину, как надо стоять за свои национальные сокровища и вечные ценности. Ибо и эти последние находят в нашей Церкви свое освящение и увековечение.
Национальные ценности составляют честь и славу каждого народа и посему находят место и в Вечном Божием Царстве. Мы никогда не забываем слов Священного Писания о том, что цари земные принесут в Небесный Божий Град славу и честь свою и славу своих народов (Откр. 21,24,26). Таким образом, создание сего храма является укреплением нашей веры в Вашу историческую миссию.
Вы воздвигли дом Небесному Владыке. Да пошлет же Он Свое благословение и на дело Вашего государственного строительства, на создание Вашей народной империи. Бог да укрепит Вас и германский народ в борьбе с враждебными силами, желающими гибели и нашего народа. Да подаст Он Вам, Вашей стране, Вашему Правительству и воинству здравие, благоденствие и во всем благое поспешение на многая лета.
Архиерейский Синод Русской Православной Церкви Заграницей,
Митрополит Анастасий. «Церковная жизнь». 1938. № 5-6.
Из Воззвания к пастве Архиепископа РПЦЗ Серафима (Лядэ). Июнь 1941 г.
Во Христе возлюбленные братья и сестры! Карающий меч Божественного правосудия обрушился на советскую власть, на ее приспешников и единомышленников. Христолюбивый Вождь германского народа призвал свое победоносное войско к новой борьбе, к той борьбе, которой мы давно жаждали — к освященной борьбе против богоборцев, палачей и насильников, засевших в Московском Кремле... Воистину начался новый крестовый поход во имя спасения народов от антихристовой силы... Наконец-то наша вера оправдана!... Поэтому, как первоиерарх Православной Церкви в Германии, я обращаюсь к вам с призывом. Будьте участниками вновой борьбе, ибо эта борьба и ваша борьба; это — продолжение той борьбы, которая была начата еще в 1917 г., — но увы! — окончилась трагически, главным образом, вследствие предательства ваших лжесоюзников, которые в наши дни подняли оружие против германского народа. Каждый из вас сможет найти свое место на новом антибольшевицком фронте.
«Спасение всех», о котором Адольф Гитлер говорил в своем обращении к германскому народу, есть и ваше спасение, — исполнение ваших долголетних стремлений и надежд. Настал последний решительный бой. Да благословит Господь новый ратный подвиг всех антибольшевицких бойцов и даст им на врагов победу и одоление. Аминь!
Из Послания Митрополита Серафима (Лукьянова). 1941 г.
Да будет благословен час и день, когда началась великая славная война с III интернационалом. Да благословит Всевышний великого Вождя Германского народа, поднявшего меч на врагов самого Бога...
«Церковная жизнь». 1942. № 1.
Телеграмма Всебелорусского Церковного Собора А. Гитлеру. 1942 г.
Первый в истории Всебелорусский Православный Церковный Собор в Минске от имени православных белорусов шлет Вам, господин рейхсканцлер, сердечную благодарность за освобождение Белоруссии от московско-большевицкого безбожного ярма, за предоставленную возможность свободно организовать нашу религиозную жизнь в форме Святой Белорусской Православной Автокефальной Церкви и желает быстрейшей полной победы Вашему непобедимому оружию.
Архиепископ Филофей (Нарко)
Епископ Афанасий (Мартос)
Епископ Стефан (Севбо)
«Наука и религия». 1988. № 5.
Из Пасхального Послания Митрополита Анастасия 1942 г.
Настал день, ожидаемый им (русским народом), и он ныне подлинно как бы воскресает из мертвых там, где мужественный германский меч успел рассечь его оковы... И древний Киев, и многострадальный Смоленск, и Псков светло торжествуют свое избавление как бы из самого ада преисподнего. Освобожденная часть русского народа повсюду уже запела... «Христос Воскресе!»...
«Церковная жизнь». 1942. № 4.
Из Пасхального Послания Митрополита Анастасия 1948 г.
Наше время изобрело свои особые средства истребления людей и всего живого на земле: они обладают такою разрушительною силою, что в один миг могут обратить большие пространства в сплошную пустыню. Все готов испепелить этот адский огонь, вызванный самим человеком из бездны, и мы снова слышим жалобу пророка, обращенную к Богу: «Доколе плакати имать земля и трава вся сельная исхнет от злобы живущих на ней» (Иерем. 12, 4).
Но этот страшный опустошительный огонь имеет не только разрушительное, но и свое очистительное действие: ибо в нем сгорают и те, кто воспламеняют его, и вместе с ним все пороки, преступления и страсти, какими они оскверняют землю.
Представьте себе, чтобы современные Калигулы и Нероны, все тираны, развратники, убийцы не поражались бы смертью: жизнь на земле стала бы невыносимой, превращаясь в преддверие ада. Есть непреложный божественный закон, по которому зло само в себе несет свое возмездие. «Плодом греха, — говорит св. Григорий Богослов, — была смерть, пресекающая грех, дабы зло не было безсмертным».
Но вы скажете, что истребительный меч смерти падает не только на развращенных и злых, но и на людей добродетельных, и даже святых, и на последних даже чаще, чем на первых. Но для таких людей смерть не является бедствием, ибо открывается для них путь к безконечной блаженной истинной жизни, приобретенной для нас смертию и воскресением Христовым.
Чем алчней становится смерть, чем больше жертв старается она поглотить среди людей и добрых и злых, тем для большего числа смертных она открывает дверь к безсмертию, возводя их из тления в нетление и приобщая их к вечной, неувядаемой жизни...
Атомные бомбы и все другие разрушительные средства, изобретенные нынешней техникой, поистине, менее опасны для нашего отечества, чем нравственное разложение, какое вносят в русскую душу своим примером высшие представители гражданской и церковной власти. Разложение атома приносит с собой только физическое опустошение и разрушение, а растление ума, сердца и воли влечет за собой духовную смерть целого народа, после которой нет воскресения...
«Святая Русь». Апрель 1948 г. Штутгарт.
Как видите, многие церковнослужители вовсе и не поменяли своего мнения даже после войны и лицезрения всех ужсов нацизма. Разумеется, бесчеловечная советская власть была ужасным испытанием и для народа, и для церкви, и так или иначе от неё следовало поскорее избавиться. Но желание поменять её на не менее инородный нацистский режим, провоцируя кровавое месиво аккурат на территории России — лишь бы возродить свои привилегии и статус — является чётким показателем настоящих приоритетов РПЦ и её иерархов как внутри страны, так и за рубежом.
Псковская миссия
Пользуясь тем, что после прихода большевиков на Псковщине не осталось ни одного действующего прихода, Гитлер вместе с Альфредом Розенбергом разработал план возрождения там православной жизни. С тем, чтобы народ на оккупированных землях не роптал против захватчиков, а, напротив, восхвалял гитлеровскую власть. Главным действующим лицом стал митрополит Виленский и всея Прибалтики Сергий Воскресенский. Оставшись в Риге, он приветствовал вступление немцев в Прибалтику. Он же и стал организатором Псковской Православной миссии, которая натурально являлась защитницей оккупационной власти.
Православные священники активно агитировали народ за Гитлера. Чаще всего они обращались к памяти русских воинов, сражавшихся за родину, вспоминали образы Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова и других «святых» чем вселяли в сердца людей уверенность, что русский народ сметёт большевистских антихристов очень скоро и навсегда.
Когда в Москве произошло избрание Сергия Страгородского Патриархом Московским и всея Руси, Гитлер потребовал, чтобы все русские священники на оккупированных территориях предали его анафеме и осудили решение Святейшего Синода Русской Православной Церкви. И все церкви послушно исполнили волю Фюрера. Представители Русской Зарубежной Церкви собрались в Вене и прокляли сталинского патриарха. Псковская миссия, однако этого не сделала, ибо видела, как в сторону Северо-Западной России движутся танковые колонны Красной Армии. Нутром чуя, что навлечь на себя гнев большевиков и подписаться под своим полным уничтоженияем — это всё-таки разные вещи, митрополит Сергий и его подчинённые решили попробовать втереться в доверие и пойти на поклон Москве.
Но не вышло. Вскоре после возвращения советской власти во Псков, органы НКВД стали арестовывать всех членов Псковской Православной миссии. Приговоры им выносили суровые. От десяти лет до двадцати. Многие не вернулись потом из лагерей. Начальник миссии протопресвитер Кирилл Зайц, арестованный в Шауляе, получил двадцатку и через четыре года окончил дни свои в казахстанском лагере. Начальник канцелярии Псковской миссии протоирей Николай Жунда также получил двадцать лет и умер от туберкулёза в лагере Красноярского края. Печерский епископ Пётр Пяхкель получил десятку и тоже сгинул в лагерях. Такова же судьба многих, многих других, которые подобно им, обрели свою смерть за советской колючей проволокой.
Не только лишь все
Если у кого-то возникают контраргументы касательно сотрудничества РПЦ с Третьим Рейхом, мол с немцами сотрудничали только зарубежные православные церкви, а Псковская миссия была лишь единичным случаем, то вот вам некоторые другие факты.
Бывший епископ Ростовский-на-Дону Николай при немецкой оккупации создал Епархальное управление, которое работало с казачьими подразделениями Краснова. Коллаборационизм на Дону был повальным, казачий круг, собранный в Новочеркасске в 1941 году, всецело поддержал Гитлера, Вермахт , а вслед за кругом их поддержали все православные священники региона. С конца 1942 года Ростов-на-Дону и вместе с ним епископ Николай находились в юрисдикции Украинской Автономной Церкви Московского Патриархата, в храмах епархии возносилось имя уже известного нам митрополита Сергия. На всякий случай, видимо.
На Ростовскую область также стремился распространить своё влияние и патриарх Румынской Православной Церкви Никодим (Мунтяну), вступивший в переписку с архиепископом Николаем, который имел давние счёты с большевиками, отправившими его в ссылку в башкирию. В 1943 г. при отступлении немцев архиепископ Николай был вывезен в Одессу, затем эвакуирован в Румынию, где перешёл под юрисдикцию Румынской церкви и получил сан митрополита.
Сотрудничал с немцами и епископ Смоленский и Брянский Стефан. Он был одним из авторов воззвания к Гитлеру, в котром содержалось обещание призвать русское население на борьбу с советским режимом. После взятия Смоленска практически сразу был открыт Свято-Успенский кафедральный собор, в котором с 1933 г. размещался музей атеизма. 3 августа в соборе состоялось лютеранское богослужение для немецкой армии, которое совершил молодой пастор, прибывший вместе с оккупантами.
Командующий второй танковой группой немецких войск Хайнц Гудериан так писал о том, что было в Успенском соборе сразу после взятия Смоленска:
Город Смоленск мало пострадал в результате боевых действий. Захватив старую часть города на южном берегу Днепра, 29-я мотодивизия перешла р. Днепр и овладела промышленным районом города, расположенным на северном берегу реки. Воспользовавшись своим посещением позиций в Смоленске, я решил осмотреть кафедральный собор. Он остался невредимым. При входе посетителю бросался в глаза антирелигиозный музей, размещенный в центральной части и левой половине собора. У ворот стояла восковая фигура нищего, просящего подаяние. Во внутренней части помещения стояли восковые фигуры в натуральный человеческий рост, показывающие в утрированном виде, как буржуазия эксплуатирует и угнетает пролетариат. Красоты в этом не было никакой. Правая половина церкви была отведена для богослужений. Серебряный алтарь и подсвечники, видимо, пытались спрятать, но не успели сделать это до нашего прихода в город. Во всяком случае, все эти чрезвычайно ценные вещи лежали кучей в центре собора. Я приказал найти кого-нибудь из русских, на, кого можно было бы возложить ответственность за сохранение этих ценностей. Нашли церковного сторожа — старика с длинной белой бородой, которому я передал через переводчика, чтобы он принял под свою ответственность ценности и убрал их на место. Ценнейшие позолоченные резные рамки иконостаса были в полной сохранности. Что стало потом с собором, я не знаю
Но уже 10 августа, в день празднования дня Смоленской иконы Божией Матери Одигитрии, протоиереем Тимофеем Глебовым и протоиереем Павлом Смирягиным было совершено освящение Успенского собора и отслужена Божественная литургия. К 15 числу при соборе был организован хор из профессиональных певцов под управлением Михаила Ивановича Андреева.
Возрождение церковной жизни в Смоленской области началось ещё до назначения в Смоленске епископа и учреждения Смоленской епархии как таковой. Таким образом, церковную жизнь в области начало возрождать духовенство без архипастыря, что показывает далеко не личный характер сотрудничества РПЦ с немцами. На вопрос, откуда же в Смоленске появились священники, когда к моменту оккупации в нем действовал всего лишь один храм, ответ очень простой: духовенство прибывало сюда из Белоруссии. Там находились священники, которые многие годы скрывали свой сан от преследования. Немцы выдавали им удостоверения, уполномочивавшие их беспрепятственно совершать богослужения и исполнять пастырские обязанности для народа в условиях военной оккупации.
Отдельного абзаца заслуживает церковь собственно в Белоруссии — регионе, одним из первых оказавшимся под оккупацией. Как писал историк Белорусской Церкви епископ Афанасий (Мартос):
Немецкие войска застали церковно-религиозную жизнь в Восточной Белоруссии в разрушенном состоянии. Епископов и священников не было, церкви были закрыты, переделаны в склады, театры, а многие разрушены. Монастырей не существовало, монахи разбрелись.
Белоруссия вместе с Прибалтикой входила в один рейхскомиссариат (Остланд), где своих экзархов РПЦ внезапно не имела, однако приход немцев вызвал вполне сознательный религиозный подъём. В одном лишь Минске, где к приходу немцев не осталось ни одной действующей церкви, спустя всего 3-4 месяца их открылось уже семь, и было крещено 22 тыс. детей. По всей Минской епархии было открыто 120 церквей. Оккупационные власти открыли пастырские курсы, каждые несколько месяцев выпускавшие 20-30 священников, дьяконов и псаломщиков. Аналогичные курсы были открыты и в Витебске. В ноябре 1942 г. в витебскую Свято-Покровскую церковь были перенесены мощи св. Евфросиньи Полоцкой. В мае 1944 года мощи преподобной были перевезены в Полоцк, где действовали 4 храма и монастырь.
В некоторых районах Белоруссии, например, в Борисовском, было восстановлено до 75% дореволюционных церквей (в самом Борисове — 21 храм). Процесс возрождения церковной жизни продолжался ровно до отступления Вермахта. В донесении командования группы армий «Центр» за февраль 1944 г. (!) говорилось, что в районе расположения 4-й армии вновь открыто 4 храма, а в Бобруйске впервые за время войны на Крещение состоялся крестный ход на р. Березину с участием 5000 человек. За сотрудничество с немцами только в Белоруссии партизанами было казнено 42 священника. Очевидный интерес белорусских православных к Рейху понятен, с другой стороны вызывает недоумение, когда РПЦ говорит о повсеместной борьбе верующих всего СССР против оккупантов. Мы видим, как эта «борьба» протекала, особенно у самих церковных иерархов.
Хорошо при любой власти
Русская Православная церковь — это структура, удивительным образом способная выживать в любых, самых неблагоприятных, казалось бы, условиях. Главным инструментом такого выживания всегда являлась не твёрдость духа, а совсем наоборот — неимоверная гибкость повестки и умение подстраиваться под риторику абсолютно любого режима. Будь то киевские или владимирские князья, монгольские ханы или московские цари, императоры, генсеки или президенты — со всеми РПЦ умудрялась найти общий язык и получить в итоге выгоду. С точки зрения самосохранения — это очень неплохо, с точки зрения пользы для народа, доверяющего церковникам, — так себе навык. А уж лицемерно лить с амвона проклятия на своих бывших хозяев, а затем, буквально через пару лет, их же по новой указке превозносить — это настоящее искусство переобувания, мастер-классы по которым РПЦ может проводить на годы вперёд.
Все нынешние попытки соединить девятомай с «подвигом православных служителей» просто смешны. В подавляющем большинстве православные священники держали зуб на большевиков и советскую власть и стремились всячески свести с ней счёты, но затем, когда церковь получила кнут в виде приходящих НКВДшников и пряник в виде восстановления патриаршества, все поползновения РПЦ и её низкополонство перед нацистами закончились. Конечно, были примеры, когда рядовые православные священники участвовали в партизанском и подпольном движении; когда организовывали гуманитарную помощь военнопленным, спасали людей. И этих примеров было немало. Но вот таких примеров, как истории с сербским патриархом Гавриилом и епископом сербским Николаем, арестованных за помощь партизанам и открытую антифашисткую позицию, и отправленных в лагерь Дахау, у иерархов РПЦ и близко не было. Целью православных служителей было пересидеть, что многие успешно сделали.
И теперь их потомки и преемники, порой не меняя формулировок, низкопоклонствуют безбожной советской власти, которую не менее лицмерная путинская власть решила взять за образец государственности. Но история помнит поклоны и объятия попов вместе с офицерами СС и Вермахта, помнит молебены за победу Гитлера, помнит оправдания действий нацистов во времена ВМВ, к которым ещё и прибавились оправдания зверств большевиков. И это будет припомнено ещё не раз.
Никто не забыт. Ничто не забыто.
Ваше Высокопревосходительство! Высокочтимый Господин Рейхсканцлер!
Когда мы взираем на наш Берлинский соборный храм, ныне нами освящаемый и воздвигнутый благодаря готовности и щедрости Вашего Правительства после предоставления нашей Святой Церкви прав юридического лица, наша мысль обращается с искренней и сердечной благодарностью, прежде всего, к Вам, как к действительному его создателю.
Мы видим особое действие Божьего Промысла в том, что именно теперь, когда на нашей Родине храмы и народные святыни попираются и разрушаются, в деле Вашего строительства имеет место и создание сего храма. Наряду со многими другими предзнаменованиями этот храм укрепляет нашу надежду на то, что и для нашей многострадальной Родины еще не наступил конец истории, что Повелевающий историей пошлет и нам вождя, и этот вождь, воскресив нашу Родину, возвратит ей вновь национальное величие, подобно тому, как Он послал Вас германскому народу.
Кроме молитв, возносимых постоянно за главу государства, у нас в конце каждой Божественной Литургии произносится еще и следующая молитва: "Господи, освяти любящих благолепие дому Твоего, Ты тех воспрослави Божественною Твоею силою...". Сегодня мы особенно глубоко чувствуем, что и Вы включены в эту молитву. Моления о Вас будут возноситься не только в сем новопостроенном храме и в пределах Германии, но и во всех православных церквах. Ибо не один только германский народ поминает Вас с горячей любовью и преданностью перед Престолом Всевышнего: лучшие люди всех народов, желающие мира и справедливости, видят в Вас вождя в мировой борьбе за мир и правду.
Мы знаем из достоверных источников, что верующий русский народ, стонущий под игом рабства и ожидающий своего освободителя, постоянно возносит к Богу молитвы о том, чтобы Он сохранил Вас, руководил Вами и даровал Вам свою всесильную помощь. Ваш подвиг за германский народ и величие германской Империи сделал Вас примером, достойным подражания, и образцом того, как надо любить свой народ и свою родину, как надо стоять за свои национальные сокровища и вечные ценности. Ибо и эти последние находят в нашей Церкви свое освящение и увековечение.
Национальные ценности составляют честь и славу каждого народа и посему находят место и в Вечном Божием Царстве. Мы никогда не забываем слов Священного Писания о том, что цари земные принесут в Небесный Божий Град славу и честь свою и славу своих народов (Откр. 21,24,26). Таким образом, создание сего храма является укреплением нашей веры в Вашу историческую миссию.
Вы воздвигли дом Небесному Владыке. Да пошлет же Он Свое благословение и на дело Вашего государственного строительства, на создание Вашей народной империи. Бог да укрепит Вас и германский народ в борьбе с враждебными силами, желающими гибели и нашего народа. Да подаст Он Вам, Вашей стране, Вашему Правительству и воинству здравие, благоденствие и во всем благое поспешение на многая лета.
Архиерейский Синод Русской Православной Церкви Заграницей,
Митрополит Анастасий. “Церковная жизнь”. 1938. №5-6.
Они молились за Гитлера
Сегодня нередко слышишь, что Победой в Великой Отечественной войне мы обязаны в первую очередь Православной церкви. Не самоотверженности советских воинов и тружеников тыла, не руководству партии или искусству командиров - а церковникам, которые якобы объединили и вдохновили народ на борьбу.
Что скрывается за этой пропагандой? Скрывается правда о том, что во время войны очень многие служители культа не только поддерживали нацистскую Германию, но и благословляли вермахт на борьбу с Советским Союзом. «Хоть с чёртом - но не с большевиками». Ради своих привилегий, ради превращения свободного народа в стадо они не гнушались славить Гитлера как «освободителя». Вот выдержки из церковных газет и журналов тех лет.
Из Воззвания к пастве Архиепископа Серафима (Лядэ). Июнь 1941 г.
Во Христе возлюбленные братья и сестры!
Карающий меч Божественного правосудия обрушился на советскую власть, на ее приспешников и единомышленников. Христолюбивый Вождь германского народа призвал свое победоносное войско к освященной борьбе против богоборцев, палачей и насильников, засевших в Московском Кремле... Воистину начался новый крестовый поход во имя спасения народов от антихристовой силы... Будьте участниками в новой борьбе, ибо эта борьба и ваша борьба; это-продолжение той борьбы, которая была начата еще в 1917 г., - но, увы! - окончилась трагически. Каждый из вас сможет найти свое место на новом антибольшевистском фронте. «Спасение всех», о котором Адольф Гитлер говорил в своем обращении к германскому народу, есть и ваше спасение. Настал последний решительный бой. Да благословит Господь новый ратный подвиг всех антибольшевистских бойцов и даст им на врагов победу и одоление. Аминь!
Листовка, отпечатанная
отдельным оттиском в июне 1941 г.
Близок час
...Кровавая операция свержения Третьего интернационала поручается искусному, опытному в науке своей германскому хирургу. Лечь под этот хирургический нож тому, кто болен, не зазорно. Невозможно было долее ждать, что за эту задачу возьмутся те, так называемые «христианские» правительства, которые в недавней испанской борьбе были и материально, и идеологически не на стороне защитников христианской веры и культуры.
Новая страница русской истории открылась 22 июня, в день празднования русской церковью памяти «Всех святых, в земле русской просиявших». Не ясное ли это даже для самых слепых знамение того, что событиями руководит Высшая Воля. В этот чисто русский праздник, соединённый с днём воскресения, началось исчезновение демонских криков «Интернационала» с земли русской...
Скоро, скоро русское пламя взовьется над огромными складами безбожной литературы. Мученики веры Христовой и мученики правды человеческой выйдут из своих застенков. Откроются оскверненные храмы и осветятся молитвой. Священники, родители и педагоги будут вновь открыто учить детей истине Евангелия. Иван Великий заговорит своим голосом над Москвой и ему ответят бесчисленные русские колокола.
Это будет «Пасха среди лета», о которой 100 лет тому назад, в прозрении радостного духа пророчествовал великий святой Русской земли преподобный Серафим.
Лето пришло. Близка русская Пасха...
Архимандрит Иоанн (кн. Шаховской),
«Новое слово», N27 от 29.06.1941 г. Берлин
Помимо того, что гитлеровских палачей поддержала часть православных священников, эту же позицию заняли и другие традиционные конфессии. Например, римский папа Пий XI еще 10 февраля 1930 года в своем послании призвал верующих к «молитвенному крестовому походу» против СССР. Также Гитлера активно поддерживали некоторые представители мусульманского духовенства, в частности, верховный муфтий Хадж Амин аль-Хусейни. В исламских легионах СС, созданных под его руководством, воевало против своих собратьев 305 тыс. добровольцев, проживавших на территории СССР.
Из послания Митрополита Серафима (Лукьянова). 1941 г.
Да будет благословен час и день, когда началась великая славная война с III интернационалом. Да благословит Всевышний великого вождя Германского народа, поднявшего меч на врагов самого Бога...
«Церковная жизнь», 1942 г., N1
Фашистские каратели при поддержке местного духовенства на оккупированных советских территориях уничтожили более 7,4 миллионов мирных граждан. Более 4 млн. человек погибло от жестоких условий оккупационного режима. Свыше 5 млн. советских граждан были насильственно вывезены на принудительные работы в Германию, где в каторжных условиях погибло 2 164 313 человек. Всего на алтарь крестового похода под пение и псалмы духовенства положено более 26,5 млн. жителей нашей страны. Также за годы войны, воспетой христолюбцами, на советской территории было разрушено 1710 городов и поселков, 70 тыс. сел и деревень, 32 тыс. промышленных предприятий, свыше 6 млн. зданий.
Телеграмма Всебелорусского Церковного Собора А. Гитлеру. 1942 г.
Первый в истории Всебелорусский Православный Церковный Собор в Минске от имени православных белорусов шлет Вам, господин рейхсканцлер, сердечную благодарность за освобождение Белоруссии от московско-большевицкого безбожного ярма, за предоставленную возможность свободно организовать нашу религиозную жизнь в форме Святой Белорусской Православной Автокефальной Церкви и желает быстрейшей полной победы Вашему непобедимому оружию.
Архиепископ Филофей (Нарко)
Епископ Афанасий (Мартос)
Епископ Стефан (Себо)
«Наука и религия», 1988 г., N5
К годовщине крестового похода
Прошёл год, как поднят меч Правды на самого страшного врага всего человечества - коммунистический интернационал. И вот ныне значительная часть европейской России свободна уже от этого проклятого врага и обезврежена и очищена от этой заразы. И там, где давно уже не раздавался колокольный звон и где славить Всевышнего считалось тяжким преступлением - там теперь разносится малиновый звон колоколов; открыто и безбоязненно, с усугубленными лишь чувствами несутся к престолу Царя Вселенной молитвенные вздохи освобожденного из ада русского народа.
И нет слов, нет чувств, в которых можно было бы излить заслуженную благодарность освободителям и их Вождю Адольфу Гитлеру, восстановившему свободу вероисповеданий.
Но Правда побеждает, она и победит. И недаром Провидение избрало Вождя Великой Германии Своим орудием сокрушения этого общечеловеческого врага. Германский народ знает это, и в этом залог, что он в союзе с другими народами доведёт с Божьей помощью борьбу до конечной победы. И мы верим, что это будет так.
«Церковное обозрение». 1942 г. N4-6
Из пасхального Послания Митрополита Анастасия 1948 г.
...Наше время изобрело свои особые средства истребления людей и всего живого на земле. Все готов испепелить этот адский огонь, вызванный самим человеком из бездны, и мы снова слышим жалобу пророка, обращенную к Богу: «Доколе плакати имать земля и трава вся сельная исхнет от злобы живущих на ней» (Иерем. 12,4).
Но этот страшный опустошительный огонь имеет не только разрушительное, но и свое очистительное действие: ибо в нем сгорают и те, кто воспламеняют его.
Но вы скажете, что истребительный меч смерти падает не только на развращённых и злых, но и на людей добродетельных, и на последних даже чаще, чем на первых. Но для таких людей смерть не является бедствием, ибо открывается для них путь к блаженной истинной жизни, приобретённой для нас смертию и воскресением Христовым.
«Святая Русь», Апрель 1948 г., Штутгарт
На тему взрыва памятника Ленину в Санкт-Петербурге высказался очередной христолюбец - настоятель храма Сошествия Святаго Духа на апостолов игумен Сергий. Из его «обличительной» речи ясно видно, насколько проповеди о смирении и терпимости для простых смертных отличаются от их собственной готовности заткнуть рот любому несогласному с ними, не стесняясь даже призывов к экстремизму и вандализму.