"Я просто знал, что имею право танцевать и видел в этом свое предназначение. И я продолжал отстаивать себя до тех пор, пока меня не приняли как факт. " (Рудольф Нуреев)
Писать отзыв к такому огромному спектаклю не просто. Хочется остановиться на каждой детали, и в то же время сетевые посты в наше время требуют лаконичности. Боюсь, не справлюсь.
Спектакль для меня начался с препарасьона на кордоне из железных заборов, оцепивших колоннаду Большого, со строгой охраной, вежливо, но дотошно сличающей паспорта с боем добытыми билетами. Прорвавшись за массивные двери театра, я прочувствовал свой собственный небольшой "прыжок к свободе". В фойе театра я тут же окунулся в многоязычную толпу хорошо одетых людей (после спектакля одна дама обратилась к администратором с просьбой поискать золотые часы, которые, аплодируя, обронила с 4-го (!) яруса). Таким образом, ещё до начала лицедейства, я сам начал вживаться в юного Рудика-перебежчика. Судя по рецензиям и рассказам друзей, Большой театр, ставший в эти три дня неким оплотом свободы, раскрепостил и объединил самых разных людей — от администрации президента, пожаловавшей на закрытый спектакль с Игорем Цвирко, до бизнесменов и представителей творческой интеллигенции, балетоманов и людей самых разных сословий. На состав 10 декабря с Артёмом Овчаренко пришло особенно много знаменитостей творческих профессий — от Дианы Вишневой до Владимира Спивакова. На поклонах, охваченные единым порывом, зрители оглушительной стоячей овацией отдавали дань таланту авторов и исполнителей спектакля, самому неистовому Рудольфу, а многие, думаю, отчаянно терзали костяшки пальцев и от душевной горечи за Родину, любовь к которой, точнее понимание этой любви, и стало главной идеей этой постановки.
Артём Овчаренко в роли Нуреева. Сцена в Вагановском училище.
Дамир Юсупов Большой театр
Идея положить ткань спектакля на канву посмертного аукциона, как справедливо отмечают критики, не нова и четко перекликается с «Дамой с камелиями» (своего рода обозначением копирайта становится заключительная сцена в дуэте Нуреева и Фонтейн, когда Марго ложится на кушетку, воспроизводя иконографическую сцену из этого шедевра Ноймайера, растущего в свою очередь из "Маргариты и Армана" Аштона — балета, поставленного специально на Нуреева и Марго Фонтейн). В отличие от ДсК аукционом «Нуреев» не только начинается, но и проходит через него всеми сценами и им же заканчивается, когда объявляется последний лот 1272 «Дирижерская палочка Рудольфа Нуреева, которая находилась в руках артиста во время его дебюта в качестве дирижера Венского симфонического оркестра 26 июня 1991 года». Нуреев оставил гигантское для артиста балета состояние в 80 миллионов долларов, большая часть которого пошла с молотка, включая его ордена и награды. Однако аукцион в «Нурееве», хотя и пробуждает чувство горечи, всё же не пишет по себе эпилогов типа «всё ржа и тлен» или «так проходит слава земная» — столь колоссален бессмертный вклад Нуреева-профессионала, обрисованный в спектакле.
Аукцион и «письма» в разных составах озвучиваются Игорем Верником и Владимиром Кошевым . Верника я слышал только в видеофрагментах, но и по ним сразу возникло неприятие его манеры чрезмерными интонациями голоса оттягивать внимание зрителя на себя. Четкая (в отличие от Верника) и нейтральная дикция Кошевого ничем не раздражала и его постоянное голосовое вмешательство в балет не казалось чужеродным или избыточным.
Сцены в Вагановском училище решены несколько сумбурно, но в общем и целом режиссёрски и хореографически интересно. Опять же "стереоскопический эффект" (Facebook) от в точности таких же металлических заграждений, которыми оцепили в этот день Большой, — на сцене они то служат балетными станками, то ограждают других артистов Кировского театра от Нуреева, то превращаются в пограничный кордон. Зычное меццо-сопрано Светланы Шиловой с бездушным энтузиазмом вновь и вновь провозглашает «Родины себе не выбирают», рефрен начинает спотыкаться, как заезженная пластинка, цепляя зрителя за нерв, и перекликается с плакатной сценографией и костюмами в духе тех лет. С первого выхода Артём Овчаренко провозгласил инаковость своего героя, сначала принюхивающуюся и приглядывающая, но быстро переросшую в бунтарскую. Юный Нуреев выделяется и костюмом (белые репетиционные трико и майка), и техникой, и манерой держаться, даже на класс он является с опозданием. Впечатление усиливалось и за счет природной внешней схожести Артёма со своим героем.
Сцена с трансвеститами в Булонском лесу раскрепостила артистов Большого настолько, что те могли бы вызвать комплекс неполноценности и у профессиональных травести гей-клубов. Ребята с истинным актерским талантом освоили все их мины и ужимки и с таким смаком танцевали на высоченных каблуках, что я просто не узнавал знакомых танцовщиков кордебалета. Важно, что в этой сцене не прозвучало и намека на нечто, способное возбудить даже ярого гомофоба. Вообще эта сторона Нуреева, несомненно стержневая черта его личности (каковой является сексуальная ориентация для всякого человека), преподнесена в спектакле с большим тактом. Авторам удалось достаточно четко проговорить эту тему без скандалов и вызовов даже в таких краснотряпочных сценах, как мужики, переодетые в женское, или дуэт мужчин-любовников. Думаю, что цензурный компромисс, на который пришлось пойти режиссеру Серебренникову и хореографу Посохову в решении таких сцен, в итоге явился благом для спектакля, созданного для конкретного общества, существующего в конкретных политических и общественно-культурных обстоятельствах.
Артём Овчаренко в сцене прыжка к свободе.
Дамир Юсупов Большой театр
Прыжок к свободе (в оригинале «танец к свободе») можно было бы поставить и ярче, но в целом эпизод раскрыт понятно.
«Письма учеников» тронули и душевной откровенностью текстов, и блестящим танцем Дениса Савина . Не всякий раз Денис попадает в образ, но в этом спектакле я проникся глубочайшим уважением к этому думающему танцовщику.
В антракте, на перекрестье проходов партера, я присоединился к кучке друзей, расспрашивающих Лорана Илера о его впечатлении от 1 акта. Любимый ученик Нуреева, ныне худрук Стасика, выглядел неподдельно растроганным. Он объяснил, что его захватили реминисценции из его юности - даже идущие с молотка предметы интерьера уносили его мыслями в парижскую квартиру Рудольфа на улице Вольтера, в которой он провел немало вечеров в компаниях с балетной молодежью и разными знаменитостями. Лоран рассказал и о том неприятии, с которым столкнулся Нуреев, когда возглавил Парижский балет - не многие восприняли его диктат и нововведения. После спектакля Лоран покидал зал в заметном душевном смятении, на его лице блуждала рассеянная улыбка. Думаю, финал «Нуреева» глубоко его тронул.
Артём Овчаренко в роли Нуреева. Сцена в студии Ричарда Аведона.
Дамир Юсупов Большой театр
Сцена в студии Аведона была также подвергнута значительной само- и внешней цензуре. К третьему показу из спектакля вслед за портретом Николая Второго изъяли и наскандалившее фото фронтально обнаженного Нуреева с полуэрегированным членом (этот снимок появляется лишь на доли секунды и радикально кастрированный). Надо полагать, изъяли, чтобы не возбуждать городских сумасшедших, чтобы не раздражать патриаршее подворье, чтобы спектакль пожил хотя бы ещё один блок в июне… Несмотря на то, что Артём Овчаренко танцевал эту сцену в облегающих бесшовных трусах телесного цвета, зритель увидел совершенно обнаженного Рудика с портретов Аведона так, как и задумал Серебренников. Навострившие перья блюстители общественной нравственности остались с носом. Застенчевому в жизни, Артёму удалось отпустить и «раздеть» себя, как уже случалось с его пьяным Арманом в той же «Даме с камелиями». Вообще, умение этого артиста входить в образ своего героя удивляет с каждым новым спектаклем. В студии Аведона и в последующей сцене рудимании я увидел упивающегося эпатажем Нуреева, причем все переходы от зажатости к полной развязности были сыграны естественно и бесшовно как актерски, так и пластически.
Дуэт с Эриком Бруном хореографически решен с особой интимностью и даже нежностью, но в нем очень многое зависит от личных интерпретаций исполнителей. Не могу сказать, что Артем и Владислав Козлов полностью оправдали мои ожидания — многие места удались, но проскакивала и зажатость. Владислав очень неплохо справился с ролью, но ему не удалось скрыть своего юного возраста, мешающего убедительно воплотить образ старшего наставника. Чисто умозрительно могу предположить, что Денису Савину эта партия удалась лучше, и могу только помечтать о Бруне-Холлберге. Невоплощенная концовка с бурным разрывом, каковой она была изначально задумана Серебренниковым, в итоге была сведена к резкому беспричинному отталкиванию Рудольфом своего учителя и возлюбленного. Как-то смято это, не тот осадок… 25 лет отношений рождают иное. Не эротики или чувственности не хватило мне в исполнении этих артистов, мне недостало любви, а именно любовь — единственная и настоящая — связывала этих людей. Не знаю, какими красками следовало это нарисовать… Может, мне не хватило особой пластики, а может и эмоционально наполненных пауз.
Дуэт с Марго Фонтейн был исполнен с Кристиной Кретовой . Вначале Артёму недоставало уверенности в навороченных поддержках, а Кристине — аристократизма в пластике, но с середины дуэта артисты растанцевались и передо мной действительно возникли юный Руди и помолодевшая леди Фонтейн.
Кристина Кретова и Артём Овчаренко в дуэте Нуреева и Марго Фонтейн.
Дамир Юсупов Большой театр
Гран-гала с балетами Нуреева, как задумка совместить Нуреева-хореографа, Нуреева-педагога и Нуреева-нарцисса, очень интересна, но не уверен, что в этой сцене уместны грубые окрики и нецензурная брань — артисты балета прекрасно выражают всё это пантомимой. Дуэтам не хватило совместных репетиций, хотя я очень порадовался за вышедшего на сцену после сентябрьской травмы 20-летнего бразильского танцовщика Давида Мотту Соареса — в костюме нуреевского Зигфрида он приковывал внимание своим элегантным танцем и врожденными линиями.
Письма Аллы Осипенко и Натальи Макаровой глубоко растрогали. Осипенко высказала то, что для меня является смысловой квинтэссенцией спектакля. А мораль такова, что если в силу личных убеждений или непреодолимых обстоятельств тебе не удалось достичь того, что удалось другому, следует унять своих демонов зависти, маскирующихся под патриотическое негодование, и порадоваться за успехи собрата по цеху. Не могу дословно воспроизвести её письма, но на слове «кухонный» к горлу подкатил комок, а девушка пососедству захлюпала носом. В этом обращении, как и в словах Макаровой, прозвучало много пафосного, но возвышенное не отдавало фальшью. Я услышал Выстраданное. Хореографическую «озвучку» доверили Екатерине Шипулиной . Не зря Посохов называет её своей балериной, — Екатерина умеет слушать и слышать этого хореографа. Опять же к сожалению не могу сравнить с исполнением Светланы Захаровой (не видел) и лишь мысленно представляю в этой роли Ольгу Смирному, но Шипулина понравилась очень.
Артем Овчаренко в сцене Гала балетов Нуреева.
Дамир Юсупов Большой театр
Сцена с Королем-Солнце потрясла и великолепными костюмами и игрой Овчаренко. Расфуфыренный в перья, вышедший в сопровождении пышной свиты певец короля (Владимир Магомадов ) сразу же перенес меня в фильм «Фаринелли-кастрат», и ещё до того, как он пропел первые ноты, я догадался, что сейчас прозвучит контратенор. Маршевая партитура Ильи Демуцкого (схожая по форме с "Турецким маршем" Ж.-Б. Люлли, придворного композитора Людовика IV ) обрушилась на меня своим барочным великолепием с татарским налётом. И, конечно же, упивающийся всеобщим обожанием, горделивый идол, воплощенный в мимике и жестах Артёма, — блестящая работа. Этот Нуреев ослепляет и заставляет верить в заслуженность всех растиражированных восторгов в его адрес. Китчем а-ля Киркоров здесь даже не пахло, хотя чего-то такого можно было опасаться, глядя на одни лишь фотоснимки.
Контрастный переход к сцене "Остров" с Лунным Пьеро — еще одно блестящее решение режиссера. Святое неистовство поэта, упивающегося лунным напитком (по Альберу Жиро), здесь уступило место пронзительному внутреннему одиночеству героя. Думаю, Артём ещё поищет дополнительных красок, но и в его дебютном исполнении идея артикулирована очень четко. Интересно вплетены в сцену персонажи в коже, словно сошедшие с картин Тома оф Финланд.
Контртенор Владимир Магомадов в сцене с Королем-Солнце.
Михаил Логвинов Большой театр
Финальная сцена — самая блестящая и безукоризненная, как по постановке, так и по исполнению. Под звуки из «Теней» («Баядерка» — последний балет Нуреева-хореографа), знакомым зигзагом и под знакомую музыку на сцену спускаются девушки, и вот, после девятой, из тумана проявляется мужская фигура, шествующая на высоких полупальцах, и далее юноши чередуются с балеринами и, наконец, на сцене в безупречном синхроне танцуют 6 женских шеренг и 6 мужских — всего 36 теней. В таком решении читается дань вкладу Нуреева в развитие мужского танца, вставшего в современном классическом балете вровень с женским. Одновременно на измученного иммунодефицитом Нуреева надевают дирижерский смокинг и озвучивается тот самый лот, который я процитировал в начале. Артему и здесь удалось наполнить необходимыми эмоциями свой образ. Смокинг, словно на пару размеров больше, висит на нем балахоном, отчего бредущий среди теней Нуреев выглядит ссохшимся и немощным. В то же время его герой не воспринимается окончательно погасшим. Его лицо недоверчиво оживляется, когда аукционер вручает ему его палочку (снова комок в горле). Когда этот Нуреев спускается в оркестровую яму, гробовое молчание зрительного зала разрождается овацией — ему, Нурееву. И вновь всё умолкает, зритель прощается с Рудольфом, пока тот дирижирует собственной кончиной, дирижирует вечностью. Палочка в руках Артема дрожит, свет гаснет.
Вот уже второй день меня не отпускает этот Нуреев. Многожанровый спектакль вышел колоссальным не только по численности задействованных артистов (160 человек), но и по силе воздействия на зрителя. Равнодушных не было. Эпохальная работа. Огромный простор для личных интерпретаций умным артистам. Браво всем причастным!
Артём Овчаренко в образе Нуреева в последние дни. Поклоны.
Фото со страницы артиста в Фэйсбуке.
Величайший артист, один из самых ярких танцовщиков прошлого века Рудольф Нуреев появился на свет 79 лет назад - 17 марта 1938 года.
Страсть к сцене привела его в знаменитое Ленинградское хореографическое училище, преподаватели которого помогли ему развить необычайный талант, стать одним из лучших выпускников, а после прославиться на весь мир.
сайт вспомнил интересные факты из жизни танцовщика.
Жизнь в движении
Благодаря своему необычайному таланту и непреодолимому желанию брать от жизни как можно больше Нуреев объездил с концертами множество стран мира. Любопытно, что тяга к постоянному движению преследовала его с самого рождения. Великий танцовщик родился в дороге: в транссибирском экспрессе, увозившем весной 1938-го семью военнослужащего Хамета Нуреева по направлению к Владивостоку.
Отец мечтал о сыне - до этого у него уже было три дочери. Младшей из них, 10-летней Розе, пришлось принимать роды прямо в поезде, остановившемся на станции Раздольное, недалеко от Иркутска.
Сам Нуреев охотно подчеркивал этот факт своей биографии. «Как танцовщику лирического и романтического плана мне доставляет удовольствие думать, что само мое появление на свет было уже некоторым предзнаменованием. Я всегда думаю о своем рождении как о самом романтическом событии в своей жизни», - вспоминал артист.
Гнев отца
Еще до Великой Отечественной войны семья Нуреева перебралась из Раздольного в Москву. В столице их и застала новость о нападении фашистских войск на СССР. Отец скоро ушел на фронт, а матери будущего танцовщика - Фариде - пришлось вместе с четырьмя детьми уехать в маленькую башкирскую деревушку на Урале, а затем, страдая от голода и нищеты, к родственникам мужа на окраину Уфы. В этом городе Рудольф Нуреев впервые почувствовал необычайную тягу к танцам и начал заниматься в хореографических кружках.
Хамит вернулся с войны заместителем командира батальона по политической части в звании майора. Жесткий мужчина с волевым подбородком почти никогда не одаривал своих детей теплотой и добрым словом - в то время это было не принято, считалось стыдным. Отец решительно взялся искоренять странную страсть Рудольфа к музыке и танцам. Он считал, что балет - не профессия для настоящего мужчины. Хамет начал прививать сыну вкус к охоте и рыбалке, но это пошло лишь во вред - мальчик просто возненавидел такие занятия, а впоследствии с горечью вспоминал время, проведенное с отцом.
«С самого своего возвращения и до сегодняшнего дня отец остается в моей памяти как строгий, очень могучий человек с сильным подбородком и тяжелой челюстью, как незнакомец, который редко улыбался, мало говорил и который пугал меня. Даже мысленно я все еще боюсь посмотреть на него прямо», - так говорил сам Нуреев.
Нуреева не пускали на Родину в течение 26 лет. Фото: www.globallookpress.com
«Великовозрастный» ученик
Лишь в 17 лет будущая звезда мирового балета попал в руки опытных педагогов Ленинградского училища. В ту пору там практиковался набор «великовозрастных» учеников. Правда, для этого поступающий танцовщик должен был показать явный талант. За Нуреева просила и балетная элита Уфы.
Как пишет в книге «Рудольф Нуреев. Я умру полубогом» Елена Обоймина, его тогда экзаменовала одна из старейших педагогов - Вера Костровицкая. На суд комиссии Нуреев представил бравурную мужскую вариацию балета «Эсмеральда». «Молодой человек, вы можете стать блестящим танцовщиком, а можете и никем не стать. Второе - более вероятно», - так сказала Костровицкая Рудольфу перед всем классом.
Сам Нуреев понял, что означают эти слова - нужно работать с сумасшедшей самоотдачей. Для этого у танцовщика было все - жесткий характер и фанатичное желание служить танцу.
«Вопрос был в том, что сможет ли моя природная непосредственность быть использована при дальнейших занятиях или все, что я умею теперь, разрушится и умрет? Костровицкая имела в виду, что для того чтобы превратить мой выразительный дар в прочные профессиональные навыки с твердым внутренним контролем, я должен работать, работать и работать больше, чем кто-либо другой в школе», - говорил артист.
Нуреев в Ленинграде отчаянно пытался догнать сверстников. Ему не хватало техники - это выводило его из себя. Истерики были нередки, однако в дальнейшем он всегда находил в себе силы, успокаивался и возвращался в зал, где оттачивал движение до тех пор, пока не осваивал.
Нуреев обладал притягательной харизмой, благодаря которой он с легкостью заводил знакомства по всему миру. Фото: Creative commons
Без прыжка
Нуреев к 1961 году уже был солистом Ленинградского театра оперы и балета им. Кирова. Слава об артисте уже расходилась по всему СССР, в компании с другими артистами его приглашал к себе на загородную резиденцию Никита Хрущев. Однако за рубеж на гастроли Нуреева пускали с большой неохотой - слежка за своенравным Нуреевым, готовым в любую секунду наплевать на жесткие правила, велась постоянно.
Летом 1961-го танцовщик был включен в труппу знаменитого Кировского театра, которая отправилась на гастроли в Париж. После триумфа в столице Франции артисты были должны продолжить гастроли в Лондоне. Самый оглушительный успех имел 23-летний Нуреев. Он уже успел вместе с остальными пройти регистрацию в парижском аэропорту, как вдруг ему объявили о срочном вызове в Москву - якобы для выступления на правительственном концерте.
В ту секунду Нуреев понял, что КГБ собрали на него данные, из-за которых он больше никогда не сможет выехать на заграничные гастроли. Он был прав - силовики писали в докладах о частых ночных отлучках танцовщика из гостиницы, а также о тесных отношениях с артистами, среди которых были гомосексуалисты.
Прямо в аэропорту Нуреев подошел к местным полицейским и попросил у французских властей политического убежища. При себе у него было лишь 30 франков, но затем связи в Париже помогли артисту стать звездой мирового масштаба. Кстати, в дальнейшем произошло большое заблуждение о том, что якобы он прыгнул в руки французских полицейских. Но никакого «прыжка в свободу» по факту не было.
В СССР Нурееву разрешат вернуться лишь в 1987 году - на двое суток. Танцовщику, нареченному предателем Родины, советские власти дадут попрощаться с умирающей матерью.
Брун и Фонтейн
После побега из СССР артист начал зарабатывать в несколько раз больше, чем на Родине. Он проводил по 16 концертов в месяц, обеспечивая себе роскошную жизнь. Выставки, вечеринки, отдых на лучших курортах - теперь ему было доступно все это. Париж подарил Нурееву и большую любовь - его познакомили со всемирно известным датским танцовщиком Эриком Бруном. О нем Рудольф слышал еще в Ленинграде, когда заграничный артист приезжал с гастролями в Советский Союз. Датчанин обучал Нуреева безупречной технике, а сам на протяжении уже нескольких лет с успехом выступал в Лондонском королевском балете, где произошло знакомство недавнего беглеца с 42-летней мировой звездой Марго Фонтейн.
Работа с этой женщиной открыла для Нуреева дверь в роскошную жизнь, сопровождаемую небывалой славой. 23-летний танцовщик вошел в труппу Лондонского театра и добился выступления в дуэте с Фонтейн.
«Она был известна, но далеко не так знаменита, как стала при Нурееве. Считается, что это Фонтейн для него много сделала, но он сделал намного больше», - говорила о тандеме двух танцовщиков Майя Плисецкая.
Увы, но из-за прихода Нуреева в Лондонский королевский балет руководство театра решило не продлять контракт с Эриком Бруном. Датчанин бросил все и уехал в Копенгаген. Нуреев не был готов расставаться с ним, но на жертву - прервать контракт в Лондоне - не пошел.
Сжигающая болезнь
Западные таблоиды в разное время приписывали также Нурееву любовные отношения с Фредди Меркьюри, Элтоном Джоном, Миком Джаггером и Жаном Марэ. Эти слухи в дальнейшем так никто и не опроверг. Однако известно, что танцовщик несколько лет жил и с партнершей Фонтейн. Детей артист так и не завел, хотя сам он рассказывал, что дважды такая возможность была, только его женщины прервали беременность.
Судьба щедро одарила его огромным состоянием, которое к началу 1980-х оценивалось в 80 миллионов долларов. Нуреев был владельцем шикарных квартир в Париже, Нью-Йорке и Лондоне, а также двух островов. Он любил жить на полную катушку, выступая с концертами по 300 раз в год. Но в начале 1980-х танцовщик начал чувствовать резкие приступы слабости и потерял в весе. О смертельном диагнозе Нуреев узнал в 1983-м - у него нашли ВИЧ. В течение 10 лет болезнь подтачивала его, уносила все силы. В 1989-м танцовщика пригласили на сцену родного театра в Ленинград, но в Северной столице зритель увидел уже гибнущую звезду.
«Это было ужасно. Смотреть было очень трудно. Публика собралась рукоплескать и рукоплескала. Но при этом рыдала. Это был момент, когда мумия рассыпается», - вспоминал в одном из интервью народный артист СССР Никита Долгушин.
В Ленинграде публика увидела Нуреева истощенным и измученным смертельной болезнью. Фото: www.globallookpress.com
В последние годы выступать Нуреев уже не мог и начал дирижировать оркестром, но даже эта работа уносила всю энергию. 8 января 1993 года одного из самых ярких танцовщиков мира не стало.
Рудольф Нуриев Баганова Мария
Глава 6. «Прыжок свободы»
Глава 6. «Прыжок свободы»
Начало шестидесятых - это сложное и опасное время, разгар холодной войны. Революция на Кубе. Начало изменений в политике Китая, распад старинных колониальных империй, получившие независимость Того, Верхняя Вольта, Дагомея, Конго, Центральноафриканская республика, Чад и Камерун приняты в ООН. В сентябре 1960-го Никита Хрущев стучит ботинком по трибуне, обещая показать американцам «Кузькину мать». В ноябре президентом США становится Джон Кеннеди. Во Вьетнаме начинается многолетняя война, унесшая тысячи жизней. Полным ходом идет освоение космоса. СССР лидирует: запущено несколько спутников, вернулись на Землю живыми собаки Белка и Стрелка. Совершил первый полет Юрий Гагарин. Все это требует колоссальных вложений, которых не выдерживает экономика страны, и в СССР проводится десятикратная деноминация денег. Западные страны, демонстрируя силу, проводят испытания атомного оружия. СССР отвечает тем же… Налицо явное агрессивное противостояние двух систем. Ни о каком взаимопонимании не было и речи.
Пропаганда работала на полную катушку: советским людям внушалось, что все население Европы и Америки сплошь состоит из жестоких корыстолюбцев, готовых ради денег на любую подлость. На Западе же русских выставляли грубыми варварами, хладнокровными убийцами или тупыми идиотами. В те годы лишь люди искусства были способны разрушить эти уродливые стереотипы. Россию стали посещать западные кинозвезды - Жерар Филипп, Джина Лолобриджида, Элизабет Тейлор. Гастролировал в Ленинграде Королевский Английский балет. Но Нуриев тех выступлений не видел.
К 1960 году он был более чем знаменит. Сам Хрущев приглашал его и Нинель Кургапкину к себе на дачу для выступления. Восходящей звезде Кировского театра прощалось то, за что любого другого «простого человека» давно бы уже вызвали для беседы в КГБ. Нуриев открыто интересовался Западом и западным искусством, встречался с зарубежными артистами, приезжавшими на гастроли в СССР. Начал изучать английский язык.
Желая пресечь такие вольности, администрация Кировского взяла за правило отправлять Нуриева на гастроли каждый раз, как в в Ленинград приезжала западная труппа. Так, он пропустил гастроли Американского театра балета и выступления Эрика Брюна и Марии Толчиф. Эрик Брюн особенно интересовал Нуриева, и ему было до смерти обидно не увидеть столь прославленного танцовщика, поэтому он попросил кого-то из друзей заснять выступление на пленку. Потом, просматривая ее, Нуриев залюбовался танцем Брюна. Кто-то заметил, что датчанин «слишком холодный». «Да, такой холодный, что обжигает», - заметил Рудольф.
В то время уже широко муссировались слухи о его гомосексуальных наклонностях. В любовники ему приписывали то одного, то другого его знакомого. В те годы это грозило реальным тюремным сроком. Желая оградить его от беды, верная подруга Нинель Кургапкина даже нарочно пустила слух, что они с Нуриевым любовники.
В 1961 году стало известно о том, что труппа Кировского театра поедет на гастроли в Париж. Нуриев был уверен, что во Францию его не отпустят. Однако от принимающей стороны пришло письмо, в котором говорилось, что они желают видеть именно молодых танцовщиков, а не стареющих корифеев сцены вроде Дудинской и Сергеева. Пришлось включить в труппу Нуриева - несмотря на его ужасную репутацию. Дудинская и Сергеев поехали в качестве консультантов, а вот невезучую Аллу Шелест выкинули совсем. Она горько плакала, и Нуриев оказался чуть ли не единственным, кто ей искренне сочувствовал.
Не поехала в те гастроли и его верная подруга и партнерша Кургапкина. Балерину, позволившую себе появиться на публике в брюках, необходимо было проучить.
Нуриева впоследствии часто расспрашивали, планировал ли он свое бегство заранее и что именно послужило толчком к побегу. Находились люди, рассказывавшие, будто он делился с ними своими намерениями остаться за рубежом. В качестве доказательства даже использовалось то, что он учил английский язык. Но правды в этих рассказах мало.
Нуриев политикой никогда не интересовался. За все годы, проведенные им на Западе, он ни разу не позволил себе публично критиковать советскую страну и образ жизни. Рудольфа Нуриева мало интересовало то, при каком строе он живет, ему нужно было танцевать, сколько он хотел, что хотел и как хотел, а также иметь достойный уровень жизни - это соображение всегда было для него немаловажным. И практически все, с кем общался Нуриев в тот период, утверждают, что никакого заранее обдуманного намерения у него не было. Это доказывает даже то, что все свои деньги в Париже Рудольф потратил на балетные костюмы и принадлежности для них. Все решилось в течение получаса в парижском аэропорту. Просто он не умел притворяться и жить в клетке. А советские артисты, даже выехав за рубеж, оставались под неусыпным наблюдением компетентных органов. Они не имели права самостоятельно гулять по городу, а только лишь с группой. Существовал «комендантский час»: после девяти часов вечера все должны были находиться в своих номерах - сопровождающие чекисты проверяли и записывали нарушения.
Очутившись в Париже, Нуриев, с разрешения руководителя труппы Константина Сергеева познакомился с французскими балетными танцовщиками. Восхищенные его способностями, темпераментом и грацией, они пригласили Рудольфа в ресторан. Но в тот первый день, словно маленькому мальчику, ему велели вернуться в гостиницу ровно к девяти часам вечера. На второй день он снова встретился с французскими знакомыми - уже без разрешения. Ломаный английский позволял Нуриеву общаться с французами более-менее свободно. Они говорили о Нижинском, о балетах Фокина, потом отправились смотреть мюзикл «Вестсайдская история», поставленный Джеромом Роббинсом, который потом станет большим другом Нуриева.
По современным меркам, в его действиях не было никакого криминала - но не по меркам 1961 года! «Преклонение перед загнивающим Западом» - эта формулировка могла стать серьезным обвинением.
Нуриеву сделали замечание. Но артист вкусил свободы и не смог от нее отказаться. Его пригласили в театр - он пошел. В мюзик-холл - с удовольствием!
А агенты КГБ строчили доносы: молодой артист встречается с подозрительными людьми, с женщинами «сомнительного поведения» и, - какой ужас! - среди его знакомых даже есть гомосексуалисты.
Женщиной сомнительного поведения КГБ окрестило Клару Сент - дочь богатого промышленника и большую поклонницу балета. Незадолго до гастролей Кировского в Париже она пережила трагедию - ее жених погиб в автокатастрофе, и теперь Клара восстанавливала душевное равновесие, слушая музыку и любуясь танцами. Искусство Нуриева восхитило ее, она пробралась за кулисы, чтобы пообщаться с танцовщиком, и они быстро стали друзьями.
«Гомосексуалистом» был назван Раймундо де Ларрен - директор театра уже покойного маркиза де Куэваса. Средненького театра. Его постановки Рудольфу не понравились, он счел их безвкусными и компилятивными, о чем тут же со свойственной ему прямотой сообщил де Ларрену. Тот фыркнул, обиделся, но несколько дней спустя именно он дал Нуриеву работу. Нет, не из сочувствия, а исключительно из желания на нем заработать.
Среди знакомых Рудольфа был и Пьер Лакотт - талантливейший балетный танцовщик и хореограф, впоследствии прославившийся тем, что восстановил многие забытые балеты, в том числе «Сильфиду» Марии Тальони, «Дочь фараона», «Видение розы» и «Жар-птицу» Фокина.
На премьере Кировский театр давал «Спящую красавицу» - балет Петра Ильича Чайковского по сюжету одноимённой сказки Шарля Перро. Впервые он был поставлен в Мариинском театре в 1890 году Мариусом Петипа. Сам Чайковский признавался, что писал музыку для этой сказки с большим удовольствием и считал балет своей удачей.
Начинается спектакль с праздника по случаю рождения дочери короля Флорестана. На крестины принцессы съезжаются феи с подарками. Но вдруг веселье обрывается: на праздник не пригласили злую фею Карабос, и вот теперь она явилась незваная со своими ужасными дарами. Ведьма предвещает принцессе, что та умрет от укола вязальной спицей в 16 лет. Да, именно так - а не веретеном, как в сказке: процесс вязания легче изобразить в танце, нежели прядение. Гости выгоняют ведьму и успокаивают встревоженных родителей: они, добрые волшебницы, спасут Аврору.
И вот Авроре исполняется 16 лет. Во дворец съезжаются гости, среди них старая дама, дарящая Авроре букет цветов. Это замаскированная Карабос, авее букете спрятана спица - принцесса колет ею руку и засыпает. Вместе с ней засыпает и весь королевский замок, и весь окружающий парк зарастает кустами сирени. Лишь через сто лет принцессу найдёт и поцелует прекрасный принц, тогда злые чары рассеются.
Так и случается: спустя столетие возле старого заброшенного замка со своей свитой охотится принц, которого в России принято называть Дезире, а в западных странах Флорестаном. Добрая фея показывает ему призрак Авроры, и влюбленный юноша устремляется к замершему замку. Он целует принцессу, и колдовство уходит.
Завершается балет большим праздником, на котором присутствуют герои сказок Шарля Перро: принцесса Флорина и Голубая птица, Кот в сапогах и Белая кошечка, Волк и Красная шапочка.
Знатоки считают «Спящую красавицу» чуть ли не идеальным образцом классического балета, участие в котором требует от артистов виртуозного мастерства и безукоризненного владения своим телом. В 1960 году Нуриев танцевал в этом балете Голубую птицу, а год спустя, уже перед самым бегством, - принца.
Но Сергеев - муж Дудинской - уже несколько ревновал славу Мариинки и свою супругу к молодому и наглому Нуриеву. Он понимал, что восходящая звезда его затмевает. На гастролях в Париже это стало причиной конфликта: в премьерный вечер Сергеев выпустил на сцену не Нуриева, а Семенова.
Рудольф был очень обижен и разозлен. Сергеев в тот раз действительно был неправ: и Колпакова, и Семенов - оба были прекрасными танцовщиками - но не гениальными. В их безупречном академичном дуэте не было того, что заставляет публику плакать и кричать от восторга. Пресса удостоила их хвалебными, но сдержанными отзывами, а зал - вежливыми аплодисментами. А вот на четвертый день, когда на сцену все же вышел Рудольф в роли Солора, зал взорвался овациями, а газеты принялись писать о молодом даровании по фамилии Нуриев.
«Баядерка» - это русский балет, в те годы малоизвестный на Западе. Сейчас он очень популярен во многом благодаря именно Нуриеву.
В 1961 году парижанам очень понравились красивые псевдовосточные декорации и костюмы, а прыжки и пируэты Нуриева привели зал в состояние, близкое к экстазу. Старики-балетоманы вспоминали Нижинского - многие еще помнили этого великого танцовщика - и утверждали, что танец Рудольфа воскресил старые времена. Его награждали разнообразными лестными эпитетами: экзотический, сексуальный, ловкий, как пантера, Газеты писали, что его танец заставляет волноваться, словно наблюдаешь за канатоходцем, идущим по проволоке без страховки.
Агенты КГБ тоже писали о нем: поведение Нуриева Рудольфа Хаметовича становится нетерпимым, необходимо срочно вернуть его в Москву. Руководитель труппы Константин Сергеев получил распоряжение отослать Нуриева в Москву. Он был в замешательстве: при всей своей ревности к молодому танцовщику Сергеев понимал, что Нуриев стал звездой гастролей, что публика приходит в театр посмотреть именно на его выступления. Его фото появилось на первой полосе не только коммунистической газеты «Юманите», но и некоторых других изданий, его наградили престижной премией Нижинского. Сергеев не сомневался: внезапное исчезновение Нуриева станет скандалом. Поэтому он изо всех сил тянул время.
Гастроли в Париже заканчивались, и труппа должна была лететь в Лондон. Неожиданно прямо в аэропорту у Рудольфа Нуриева отобрали уже выданный ему билет и объявили, что он отправится не в Лондон, а домой, в Москву. Были названы сразу две причины: во-первых, Хрущев внезапно возжелал полюбоваться его выступлением, а во-вторых, якобы тяжело заболела его мать. И то, и другое было враньем, это понимали все. Нуриев бросился к Сергееву, но тот холодно заявил, что сделать ничего не может. Это было правдой: он действительно уже сделал все что мог.
Существует несколько версий того, что произошло следом. Самая романтическая сочинена журналистами: будто бы к Нуриеву подошли два агента КГБ в штатском, и, спасаясь от них, он продемонстрировал свой знаменитый прыжок, перескочив через ограждение, к французским полицейским и попросил политического убежища.
Вторая версия озвучена самим Нуриевым: якобы он спокойно сделал шесть шагов по направлению к полиции и произнес: «Я хочу остаться в вашей стране».
А вот свидетели этой сцены вспоминают иначе: ни о каком спокойствии и речи не было. Советские артисты были потрясены. Партнерши Нуриева плакали. Узнав, что Лондона ему не видать и его отправляют в Москву, Нуриев бился в истерике. Он рыдал и угрожал покончить с собой, умоляя Пьера Лакотта помочь ему. Но французы не торопились с помощью: принимавший советских артистов импресарио шептал Лакотту, что сделать ничего нельзя. Если он вмешается, то ни Кировский, ни Большой театры больше во Францию не приедут, а он как принимающая сторона лишится больших денег.
Портить отношения с коллегой по бизнесу Лакотт не хотел, но он вспомнил, что среди их знакомых есть человек, совершенно независимый от балетных дельцов. Он вспомнил о Кларе Сент.
Лакотт с большим трудом объяснил Нуриеву, что не сможет помочь, находясь тут, поэтому ему нужно отлучиться. До вылета самолета в Москву оставалось еще два часа, и их нужно было использовать. Ситуацию осложняло то, что в аэропорту рядом с Нуриевым находилось несколько агентов КГБ и они не собирались выпускать танцовщика из поля зрения.
Оставив Нуриева одного, Лакотт позвонил Кларе Сент и объяснил ситуацию. Та немедленно приехала в аэропорт и под видом «невесты» Нуриева попросила разрешения с ним попрощаться. «Ты хочешь остаться? - спросила она, целуя его. - Если ты хочешь, то можешь». «Да, хочу» - шепотом ответил он. «Ты решил?» - «Да». Клара кивнула и пошла искать полицейских. Нашла она их быстро, но те, конечно, на выступлениях Нуриева не были и понятия не имели о том, кто он. Но Клара сумела их убедить. «Он точно не какой-нибудь ученый?» - допытывались стражи порядка. «Нет, - отвечала им Клара. - Но он гений! Он великий танцовщик!» В конце концов они ей поверили.
Полицейские подошли и встали неподалеку от Нуриева, ждавшего самолета в сопровождении двух конвоиров. Клара снова подошла, и опять притворилась, что хочет поцеловать его. Она шепнула: «Иди. Тебе помогут». И тогда Нуриев сделал те самые шесть шагов, которые журналисты назовут «прыжком к свободе». Спокойными они не были: ведь ему пришлось отбиваться от «сопровождающих». Те попытались заломить ему руки - но французская полиция остановила гэбистов, напомнив, что они не на своей территории. Затем Нуриева отвели в кабинет, куда на встречу с ним приехал советский атташе, который долго убеждал его, а потом совершил большую ошибку, ударив танцовщика по лицу. Этот акт насилия произвел на французов сильное впечатление - и Нуриеву предоставили политическое убежище. Проблемой стало то, что в кармане у Нуриева оставалось всего тридцать шесть франков, и жить ему было негде - поэтому Кларе пришлось поручиться, что она обеспечит его на первое время жильем и деньгами. «Он найдет работу очень быстро», - заверила она чиновников. Эти свои обещания Клара выполнила полностью. Так Нуриев остался в Париже - страшно напуганный, растерянный, без багажа (чемодан улетел в Лондон), без денег и с визой беженца в паспорте. Он был уверен, что его выслеживают агенты КГБ, и первые несколько дней вообще не выходил из крошечной квартирки, которую предоставила ему Клара. Кроме чекистов за ним охотились журналисты, навязчивые и бесцеремонные - с ними ему вскоре пришлось столкнуться лицом к лицу. Докучливые папарацци приставали к нему с расспросами, причем балет волновал их меньше всего. С тех пор Нуриев возненавидел прессу и всю жизнь старался поменьше с ней общаться.
Он в одночасье стал политическим символом, героем дня, человеком-скандалом. Ко всему этому он никогда не стремился. Он хотел просто танцевать и быть свободным.
В апреле 1962 года в Ленинграде состоялся заочный суд на Рудольфом Нуриевым. Его объявили предателем Родины, но назначили самое легкое наказание по этой статье - семь лет лишения свободы в колонии строгого режима.
Бегство Нуриева доставило его коллегам массу неприятностей: Дудинская на десять лет стала невыездной, Алла Осипенко - партнерша Нуриева в парижских гастролях - на шесть лет. Во время пребывания в Лондоне ее и других артистов вообще не выпускали в город, а держали взаперти в номерах. Пока партнерша Нуриева Алла Сизова находилась на гастролях в Лондоне, КГБ допрашивал ее мать, проживавшую в одной квартире с дочерью; бедная женщина так переволновалась, что попала в больницу. А вот саму Сизову спасли ее отвратительные отношения с Нуриевым. Она искренне и эмоционально объяснила чекистам, какого мнения была о своем партнере все эти годы - иее оставили в покое.
Пушкину пришлось давать массу объяснений в КГБ. Чекистам хотелось знать, планировал ли Рудольф свое бегство заранее. Тогда у Пушкина случился сильнейший сердечный приступ, обернувшийся хронической болезнью, от которой он и умер спустя девять лет. Именно ему отдали чемодан с вещами его любимого Рудика: ткани для балетных костюмов, балетные туфли, блестки, мишура. и игрушечный паровозик - трогательная попытка восполнить отсутствие каких-либо игрушек в детстве. Спустя несколько лет судьба послала Пушкину другого талантливейшего ученика - Михаила Барышникова. Он тоже жил на квартире у своего учителя, видел все сохраненные им вещи Нуриева и даже шил себе костюмы из тех самых тканей. Спустя четыре года после смерти Пушкина Барышников уехал на гастроли в США и не вернулся в СССР.
Репрессиям подверглись и другие друзья Нуриева. Одну его близкую подругу исключили из института за «политическую близорукость», и лишь с огромным трудом ей удалось добиться восстановления. Танцовщик Никита Долгушин вообще распрощался с Кировский театром и отправился в Новосибирск, где, однако, стал ведущим исполнителем. Юрий Соловьев - прекрасный многообещающий танцовщик, славившийся своими «космическими» прыжками, живший в Париже в одном номере с Нуриевым, стал предметом особо пристального внимания КГБ. Его обвинили в «недоносительстве» и принудили стать стукачом. Для порядочного, хоть и не очень сильного характером Соловьева это было невыносимо, и годы спустя он покончил с собой.
Первая учительница Нуриева Анна Удальцова выбросила все многочисленные газетные вырезки о своем любимце. Она публично обзывала своего бывшего ученика «ублюдком». Впрочем, неизвестно, насколько это было искренне: ведь однажды эта женщина уже пострадала от советской власти и не хотела повторения.
Семья Рудольфа тоже восприняла его бегство крайне болезненно. Хамет словно постарел лет на десять, вынужденный стыдиться сына, которым только что начал гордиться. А Фариду волновал лишь один вопрос: а на что там на Западе ее любимый Рудик будет жить? Есть ли у него деньги?
Желая склонить Нуриева к возвращению, Фариде разрешили позвонить ему. Она долго упрашивала сына вернуться - и услышала в ответ:
Мама, ты забыла задать мне один вопрос.
Какой вопрос, сынок?
Ты не спросила, счастлив ли я.
Ты счастлив, Рудик?
Да. мама.
«Я здесь совершенно счастлив!» - так он всегда отвечал и на вопросы репортеров.
Из книги Воспоминания автора Шпеер АльбертГлава 14 Прыжок в новую должность Зепп Дитрих, один из самых старых приверженцев Гитлера, а в описываемое время командующий танкового корпуса СС, находившегося под сильным давлением русских в Южной Украине под Ростовым (так у автора - В.И.) вылетал 30 января на самолете из
Из книги Люфтваффе: триумф и поражение. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947 автора Кессельринг АльбрехтГлава 16. Прыжок на Сицилию 11-12.06.1943 года. Сданы итальянские острова Пантеллария и Лампедуза. – 10.07.1943 года. Высадка войск противника на Сицилию (первоначально силами группировки численностью в 160 000 солдат и 600 танков).– 12.07.1943 года. Потеря Сиракуз и Аугусты.– 22.07.1943 года.
Из книги Австралийские этюды автора Гржимек Бернгард Из книги Бакунин автора Пирумова Наталья МихайловнаГЛАВА IV ЦЕНА СВОБОДЫ В переживаемое нами время нужно быть последовательным и верным своим убеждениям вплоть до риска своей головой, потому что эта последовательность и эта верность составляют единственную охрану нашего достоинства. Очень трудно быть последовательным,
Из книги Вольта автора Околотин Владимир Из книги Я пережила Освенцим автора Живульская КристинаГлава 2 Дуновение свободы В этот памятный день Янда велит Неле, Аде и мне раздобыть кувшины. Я несусь в «Канаду» и отыскиваю их там, не понимая, зачем они понадобились.- Пойдем гулять, - усмехается Янда, - по грибы.Мы не можем сдержать крика радости. Не верим собственному
Из книги Мне 40 лет автора Арбатова Мария ИвановнаГлава 28 ОБЖИВАНИЕ СВОБОДЫ Женщина кормит младенца грудью, рядом другой ребёнок сидит на горшке, в углу третий - обкурился травкой, на диване - пьяный муж, вокруг горы грязной посуды и грязной одежды. Свободной рукой набирает телефонный номер одинокой подружки. Та лежит в
Из книги Солдат до последнего дня. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947 автора Кессельринг АльбрехтГлава 16 ПРЫЖОК НА СИЦИЛИЮ
Из книги Александр Беляев автора Бар-Селла ЗеевГлава двадцать первая ПРЫЖОК В НИЧТО Свое возвращение из Мурманска Беляев ознаменовал романом о полете в космос - «Прыжок в ничто».Космический корабль Беляев построил уже за шесть лет до того - для романа «Борьба в эфире» (рассказывает генеральный конструктор
Из книги Генерал Маргелов автора Смыслов Олег СергеевичГлава 15 Последний прыжок в бессмертие 2 августа 1980 года в Центральном доме Советской Армии, что располагался у станции метро Новослободская, прошло торжественное собрание, посвящённое пятидесятилетию Воздушно-десантных войск.«Небольшой президиум: кто-то из ЦК КПСС,
Из книги Апостол автора Поллок Джон Из книги Молодой Сталин автора Монтефиоре Саймон Джонатан СебагГлава 29 Беглец. Прыжок Камо и последнее ограбление По дороге в Томск, где-то под Вологдой, Сталин встретился с Борисом Николаевским, меньшевиком из Баку. Сосо ни о чем ему не рассказал, но позаимствовал у Николаевского любимую синюю чайную кружку – и не вернул.18 июля 1912
автора Дольфюс АрианГлава 29. Беглец. Прыжок Камо и последнее ограбление 1. Нарым: РГАСПИ 558.4.186. РГАСПИ 558.4.647. ГАРФ 102.00.1912.5–57-б. Красный архив, 1941, № 2 (105). С. 26–27. РГАСПИ 161.1.20, В. Л. Швейцер. Сталин и Свердлов в Колпашеве: Верещак. Сталин в тюрьме. Песикина Е. В Нарыме // Правда. 26 дек. 1939, в т. ч. слова Я.
Из книги Воспоминания автора Сахаров Андрей ДмитриевичГлава 3. «Большой прыжок» на Запад Я запретил себе ностальгию. Я никогда не думаю о моей родине. Как будто я родился на Западе. Рудольф Нуреев В конце концов терпение чиновников лопнуло. Рудольф Нуреев не должен был поехать в Париж. Если бы все прошло, как планировалось,
Из книги Рудольф Нуреев. Неистовый гений автора Дольфюс АрианГЛАВА 7 Обыск у Чалидзе. Суд над Красновым-Левитиным. Проблема религиозной свободы и свободы выбора страны проживания. Суд над Т. Обращение к Верховному Совету СССР о свободе эмиграции В марте 1971 года открылся XXIV съезд КПСС.Ему предшествовали в Москве демонстрации евреев,
Из книги автораГлава 3 «Большой прыжок» на Запад Я запретил себе ностальгию. Я никогда не думаю о моей родине. Как будто я родился на Западе. Рудольф Нуреев В конце концов терпение чиновников лопнуло. Рудольф Нуреев не должен был поехать в Париж. Если бы все прошло, как планировалось,
Общество редко относится к чужим особенностям спокойно. Человеку, непохожему на других, зачастую выживать нелегко. Каково же приходилось гомосексуалистам в Советском Союзе, где существовало уголовное преследование геев…
Сергей Параджанов
1924 - 1990
Знаменитый советский режиссер был бисексуален: Параджанов был дважды женат, но не отрицал связей с мужчинами. При этом своих женщин режиссер любил искренне и нежно, а вторая супруга поддерживала Параджанова в период его тюремного заключения. В 1974 году он был осужден по статье «Мужеложство» и провел в колонии 4 года. Четыре кошмарных года, в течение которых от отчаяния и ужасов тюрьмы пытался покончить с собой. Статья осужденного Параджанова не оставляла ему шансов на зоне: режиссера унижали и пытали сокамерники, начальство морило голодом и принуждало к тяжелой работе. В заключении Параджанов заболел сахарным диабетом. Все это время режиссера активно поддерживали его знаменитые коллеги и друзья: Андрей Тарковский, Лиля Брик, Юрий Никулин, Жан-Люк Годар, Федерико Феллини, Лукино Висконти, Роберто Росселлини, Микеланджело Антониони, Бернардо Бертолуччи, Роберт де Ниро, Джон Апдайк, Ирвинг Стоун.
После выхода на свободу режиссеру было запрещено жить в Москве, Киеве, Ленинграде и Ереване, поэтому Параджанов вернулся в Тбилиси, где родился и вырос.
Геннадий Бортников
1939 - 2007
Известно, что в середине 60-х во время театральных гастролей в Париже Бортников общался со знаменитым хореографом Сержем Лифарем, любовником мецената Сергея Дягилева. Коллеги актера беспокоились, что эта связь может отразиться на карьере Бортникова на родине, но тот никогда не давал поводов обсуждать свою личную жизнь - он жил тихо и скромно. Хотя в театральной среде ходили слухи, что в студенческие годы из-за любви к Бортникову покончил с собой его однокурсник.
НЕИСТОВЫЙ ПРЫЖОК К СВОБОДЕ 8 октября 1992 года. Дворец Гарнье. Окончилась премьера балета "Баядерка" в п о становке Нуриева. На сцене - министр культуры Франции Жан Лангом. Он должен вручить Нуриеву высшую награду Франции в области культуры - звания кавалера ордена Почетного легиона. Зал стоит. Нагр а ждаемый...сидит на сцене. Глаза его блуждают, щеки ввалились. У Нуриева последняя стадия СПИДа. Как пел его умерший от СПИДа любовник Фреди Меркури, "шоу маст го" - спектакль продолжае т ся. Загробный мир опускает занавес над самым неординарным на сцене и в любви танцором двадцатого века. Его называли "Чингисханом балета", "неистовым". Его девизом были слова: "Я танцую для собственного удовольствия. Если вы пытаетесь доставить удовольствие каждому, это не оригинально". Рожденный в поезде В его официальной биографии пишут, что Рудольф Нуриев родился в Иркутске. На самом деле настоящая фамилия Рудольфа не Нуриев, а Нуреев. Нуриевым он стал позднее, когда стал знаменит. А Иркутск возник из-за того, что нельзя же было в паспорте записать, что человек ворвался в эту жизнь стремительно и оригинально, под стук колес несущегося по просторам страны состава, да так и прожил свою жизнь в пути: утром в Париже, днем в Лондоне, в на следующий день в Монреале. Нуреев появился на свет стремительно, так же, как прожил всю свою жизнь. Вылетел на свет божий вполне холодным утром 17 марта 1938 на стыке степей Центральной Азии и гор Монголии - в поезде, мчавшемся на Дальний Восток. Его мать Фарида направлялась к месту службы своего мужа Хамита, политрука Советской Армии. Хамит мечтал о сыне: в семье уже было три дочки. Младшей из них, десятилетней Розе пришлось принимать роды в поезде. Детство Нуриева прошли в Уфе. С 7 лет танцевал в детском ансамбле, с одиннадцати брал уроки у Удальцовой, бывшей солистки Дягилевского балета. В 16 лет его зачислили в труппу Уфимского оперного театра, а через год послали в ленинградское хореографическое училище Вагановой. Начинать занятия балетом в 16 лет - поздно. Рудольф занимался сутками напролет. Только так и никак иначе. Только так люди врываются в историю, становясь частью ее, неистово, упорно, до изнеможения, стремительно. Проблемы с техникой его бесили. В середине репетиции мог разреветься и убежать, а часов в десять вчера возвращался в класс и в одиночестве работал. После окончания училища он был зачислен в труппу легендарного театра имени Кирова (теперь как и до революции - Мариинского театра). Его талант искупал издержки его невыносимого характера. Ему прощали все. Солистка Кировского Наталья Михайловна Дудинская пригласила его в партнеры. Ей было 49, Нуриеву - 19. Все его партнерши будут намного старше его. В возрасте двадцати лет он был солистом Кировского театра. Прыжок к свободе В июне 1961 года, находясь на гастролях в Париже вместе с труппой Кировского театра, Нуриев решил остаться на Западе. В Париже он был занят только в последнем акте одного балета. Но публика шла смотреть именно на него, каждое выступление сопровождалось овацией. У него появилось множество друзей. Обстоятельства его побега сенсационны. Нуриев был гомосексуалистом и в Париже не смог удержать в секрете от агентов КГБ контактов с "голубыми". Тогдашний председатель КГБ Шелепин докладывал в ЦК КПСС: "Из Парижа поступили данные о том, что Нуриев Рудольф Хамитович один уходит в город и возвращается в отель поздно ночью. Он установил близкие отношения с французскими артистами, среди которых - гомосексуалисты. Несмотря на проведенные с ним профилактические беседы, Нуриев не изменил своего поведения...". Из Москвы пришло указание: Нуриева наказать. В аэропорту за несколько минут до отлета труппы в Лондон, где должна была пройти вторая часть гастролей, Рудольфу вручили билет в Москву со словами: "Ты должен танцевать на правительственном приеме в Кремле". Рудольф вспоминает: "Я почувствовал, как кровь отхлынула от моего лица. Танцевать в Кремле, как же... Красивая сказочка. Я знал: навсегда лишусь заграничных поездок и звания солиста. Меня предадут забвению. Мне просто хотелось покончить с собой". 16 июня 1961 года. До отлета в Москву - два часа. Нуриев позвонил своей подруге Кларе Сенн. Через двадцать минут Клара была в аэропорту с двумя полицейскими. Заподозрив неладное, сотрудник органов хотел изолировать Нуриева. Но тот совершил то, что позднее назовут "прыжком к свободе". Приземлившись, он попал прямо в руки французских полицейских. И попросил убежища. Под стражей его отвели в специальную комнату, откуда было два выхода: к трапу советского самолета и во французскую полицию. Наедине он должен был принять решение. Когда он решил остаться, в его кармане было всего 36 франков. С политикой его решение не было связано - ни Хрущев, ни Брежнев его не интересовали. В СССР Нуриев был заочно приговорен к семи годам тюрьмы с конфискацией имущества . Она была старше его почти на двадцать лет Общественное мнение... Да плевать он хотел на него. И имел право - на нестандартность. Любить женщину старше себя - в нашем таком мужском мире не очень-то принято. Через два месяца Нуриев танцевал в труппе маркиза де Кюваса, а через полгода съездил в Нью-Йорк к хореографу Джоржу Баланчину. В феврале 1962-го Нуриева приняли в Лондонский королевский балет, где блистал более 15 лет. Нуриев работал как одержимый - 300 спектаклей за год, каждый вечер на сцене, постоянные переезды. Он выдерживал, умудряясь частенько и крепко выпивать. Популярность его была феноменальна. Сдерживать натиск его поклонников помогала конная полиция. Нуриев был партнером английской балерины Марго Фонтейн. Марго ввела его в высший свет Англии. В момент их встречи ей было 43 года, ему - 24. Их сотрудничество началось с балета "Жизель". А в 1963 году балетмейстер Аштон поставил для них балет "Маргарет и Арман". Сам Нуриев возродил постановку балета Петипа "Баядерка". Многие журналисты писали, что их связывала платоническая любовь. Согласно одному из западных изданий, Фонтейн родила дочь от Нуриева, но девочка вскоре умерла. Так ли это, неизвестно. Однако очевидцы вспоминают страстные взгляды, которые Марго посылала Рудольфу. Откровенный мужской танец И опять - неистовый - эпатаж. Нуриев работал в труппах США, Европы, Австралии, блестяще танцевал принца в "Спящей красавице" и множество других партий, брался не только за классические, но и за современные постановки, работал с прославленными хореографами Роланом Пети, Морисом Бежаром. Именно Нуриев сделал роль партнера в балете значимой. До него в советском балете партнер воспринимался как второстепенный участник, призванный поддерживать балерину. Танец Нуриева был удивительно мощным. Он первым среди советских танцоров стал выходить на сцену в одном трико. До него танцовщики носили мешковатые короткие штанишки или надевали под трико трусы. Для Нуриева тело не могло быть стыдным. Он хотел показать не просто драматургию танца, но красоту и силу человеческого тела в движении. Его называли "неистовым". В XX -м веке нечто подобное делали лишь Вацлав Нижинский и Айседора Дункан. Мужская любовь в бешеном ритме Нуриев жил в бешенном ритме. Днем спектакль в Париже, наутро - репетиция в Лондоне, через день - представление в Монреале, через пару дней - гастроли в Токио. Оттуда - в Буэнос-Айрес, затем турне по Австралии, прерванное телевизионной съемкой в Нью-Йорке. Спал по 4-5 часов где придется: в машине, в самолете. Так он жил не год или два, а десятилетия. Он постоянно был окружен роем поклонников - пожилых дам и красивых юношей. Он шокировал тем, что прилюдно целовался взасос. Видя смущение окружающих, он приходил в восторг. И говорил, что это старинный русский обычай(!!!). У Нуриева были романы с легендарным солистом группы "Qween" Фредди Меркьюри, с Элтоном Джоном; и по слухам даже с незабываемым Жаном Маре. Но самой большой его любовью был танцор Эрик Брюн, звезда танца, огромного роста датчанин, танцевавший в "Жизели". Их роман длился до 1986 года, когда Брюн умер от СПИДа. "Все другие юноши были мимолетными увлечениями, - писал знакомый Нуриева. - Случайные встречи ради призрачного мгновения, иллюзии наслаждения, лишь бы не остаться одному". У Нуриева была слабость к собирательству красивых вещей - все его шесть домов были набиты антиквариатом. Два острова в Средиземном море обошлись ему в 40 миллионов долларов. Он любил роскошь, дорогие ткани и балетные костюмы, сшитые специально для него, облаченный в шелковый халат, он идеально вписывался в свои роскошные апартаменты. Костюмы он заказывал лучшим итальянским кутюрье. Они стоили десятки тысяч долларов. Коллекционировал живопись и скульптуру - изображения обнаженных мужских тел. Его огромная парижская квартира на набережной Вольтера была завешана нагими Аполлонами и эфебами. У него были квартиры в Нью-Йорке и Париже, дома в Лондоне и Сен-Бартельми, ранчо в США, два острова в Средиземном море. Чингисхан балета Вряд ли фильмы могут дать полное представление о "Чингисхане балета". Смотреть Нуриева нужно было на сцене. И все же замечательно, что он много снимался в кино и на телевидении. В 1972 году вышел фильм-балет с его участием "Я - танцовщик", а в 1977 году Нуриев снялся в роли известного голливудского актера Валентино в фильме режиссера Рассела. Критика писала, что в фильме "Валентино" Нуриев сыграл себя. Сообщая о смерти Нуриева, многие телеканалы мира транслировали кадры из фильма, где танцовщик изображает умершего Валентино. Нуриев был еще и режиссером балета. В 60-х годах он поставил "Раймонду, "Дон Кихота" и "Спящаую красавицу", "Щелкунчика" и другие балеты. В 1964 году на сцене Венской оперы Нуриев поставил "Лебединое озеро", вместе с Марго они исполнили главные роли - им устроили безумную овацию, занавес подымался больше восьмидесяти раз. В 1982 году артист получил австрийское гражданство, а последние свои годы Нуриев прожил во Франции, являясь с 1983 по 1989 год директором балетной труппы парижской Гранд-опера. Однако большую часть времени он проводил на собственном острове в Средиземном море, где у него была роскошная вилла. Смертельный вирус В конце 1984 года Нуриев пришел на прием к молодому парижскому врачу Мишелю Канези. Оказалось, что вирус СПИДа уже развивался в организме Нуриева в течение последних 4 лет. Страшную весть Нуриев воспринял спокойно, он был чрезвычайно богат и рассчитывая вылечиться с помощью денег. С этого момента он стал выделять на свое лечение до двух миллионов долларов в год. Нуриева решили лечить новым лекарством, которое следовало ежедневно вводить внутривенно. Однако Нуриев через четыре месяца он отказался от инъекций. После этого какое-то время СПИД не давал о себе знать. Летом 1991 года болезнь начала прогрессировать. Весной 1992 года началась ее последняя стадия. Нуриеву хотелось во что бы то ни стало осуществить постановку "Ромео и Джульетты". И судьба дала ему такой шанс. На время Нуриеву стало легче, и он поставил спектакль. Прощание В 1988 году Нуриеву разрешили краткий визит в Уфу, чтобы проститься с матерью перед ее кончиной. А в 1989 году он наконец выступил на сцене родного Кировского театра. Было заметно, что он серьезно болен, но держался он молодцом. Будучи смертельно больным, Нуриев вновь приехал в Россию в 1992. Он уже не мог самостоятельно спуститься по трапу самолета. Он консультировал спектакли, на которые его возили в кресле. Но держался он до последних минут мужественно. 3 сентября Нуриев вернулся в Париж, чтобы провести там последние сто дней. Ему требовалось лечение в стационаре. "Мне конец?" - постоянно спрашивал он врача. Тот не решался говорить ему правду. 20 ноября Нуриев лег в больницу и ничего не мог есть. Питание ему вводили через вену. Он умер тихо и без страданий накануне православного Рождества, 6 января 1993 года. Нуриев похоронен на знаменитом русском кладбище Сен-Женевьев де Буа под Парижем. У его гроба читали стихи Пушкина. Танцор лежал в гробу в строгом черном костюме и в чалме. Нуриева похоронили рядом с могилой Андрея Тарковского. Священник местной православной церкви рассказывает, что родственники Нуриева устраивали панихиду и по мусульманскому и по православному обрядам, поскольку незадолго до смерти он будто бы принял православие. Спустя год я была на могиле Нуриева на русском кладбище в Париже. Сфотографировала ее. Проявила пленку и ужаснулась. На фотографии явно видно светящееся пятно, словно неугомонный дух никак не мог покинуть могилу, улететь туда, куда ему и положено - на вечный покой. А на пленке этого пятна не было. "Никакого дефекта", - сказал мне мастер. Кроме ДЕФЕКТА НАШЕГО БЕЗУМНОГО МИРА. Не принимающего неистовую неординарность. НО ЭТО УЖЕ - О ДРУГОМ.. .