Биография мустая карима на башкирском. Произведения Мустая Карима. Жизнь и творчество Мустая Карима

)

Гайнуллин М.Ф., Хусаинов Г.Б.

Писатели советской Башкирии. Биобиблиографический справочник. Уфа,

Мустай Карим

Творчество народного поэта Башкирии Мустая Карима стало духовным достоянием и национальной гордостью республики. Лучшие образцы поэзии и драматургии М. Карима вошли в золотой фонд башкирской литературы; его творчество оказывает влияние и на развитие всей многонациональной советской литературы. Хорошо сказал об этом видный русский поэт Николай Рыленков: "Мустай Карим относится к числу тех художников слова, которые определяют уровень нашего многонационального искусства, в том числе и русского, внося в общую сокровищницу духовный опыт своего народа, то лучшее, что он накопил в прошлом, чем обогатился в настоящем".

Мустай Карим (Мустафа Сафич Каримов) родился 20 октября 1919 года в деревне Кляшево Чишминского района Башкирской АССР в семье крестьянина-середняка. В многодетной семье он вырос, трудолюбивым и прилежным ребенком.

"В пашем роду первым грамотным человеком стал одип из моих старших братьев - Муртаза, который после революции окончил начальную школу, вспоминал М. Карим, - А до него никто из наших не умел даже ставить свою подпись. Вместо подписи ставили тамгу (метку), похожую не то на вилы, не то на куриную лапу. Ее можно было видеть везде: и на меже земельных наделов, и на сбруе, и па крупе лошади, даже на топорище".

Родившемуся и выросшему в годы Советской власти М. Кариму посчастливилось впервые в своем роду получить высшее образование: окончив в 1935 году семилетнюю школу в родной деревне, он два года учился на Уфимском педагогическом рабфаке, перед самой Великой Отечественной войной окончил факультет языка и литературы Башкирского государственного педагогического института.

С самого начала войны М. Карим в действующей армии. Но окончании краткосрочных военных курсов он служил начальником связи и начальником штаба артдивизиона. В августе 1942 года был тяжело ранен. По излечения работал корреспондентом фронтовых газет "За честь Родины" и "Советский воин". После десятилетнего пребывания в рядах комсомола на фронте вступил в Коммунистическую партию. Награжден орденами Отечественной войны, Красной Звезды и медалями.

После окончания войны М. Карим всецело отдается творческой и общественной деятельности: с 1951 по 1962 год работал председателем правления Союза писателей Башкирии, в 1962 году избран секретарем правления Союза писателей Российской Федерации; долгие годы был председателем Башкирского отделения комитета защиты мира. Он делегат XIX, XX, XXII, XXIII, XXIV, XXV съездов Коммунистической партии, с 1955 года - депутат Верховного Совета РСФСР. За заслуги в развитии советской литературы награжден орденом Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени и орденом "Знак Почета". В 1963 году Мустаю Кариму присвоено звание народного поэта Башкирии. М. Карим - лауреат Государственной премии СССР, республиканской премии им. Салавата Юлаева и государственной премии нм. Станиславского.

Мустай Карим начал писать в 1935-1936 годах. Его первые стихи печатались в газете "Молодой строитель". В 1938 году вышла в свет первая книга стихов "Отряд тронулся" (совместно с В. Нафиковым).

Воспитанный в рядах пионерии и комсомола начинающий поэт уже в своих юношеских стихотворениях стремился воспеть нашу жизнь, счастливое детство, задорную молодость.

Второй сборник М. Карима "Весенние голоса", вышедший накануне Великой Отечественной войны, показал более углубленное решение намеченных в первой книге мотивов. Здесь песня, славящая счастливую жизнь, обогатилась ясными и нежными, подобно весенним голосам, лирическими нотами. Стихотворение "Весенние голоса", давшее название книге, которым открывается сборник, служит как бы музыкальным ключом к ней. В книге ощутим и звонкий поэтический голос, который в дальнейшем сольет воедино "стремительный бег времени, грусть и счастье людей с пением птиц и шумом лесов"; встречаются и ослепительно яркие, как весенний рассвет, краски.

Напечатанная в 1940 году в башкирском журнале "Октябрь" поэма "Незнакомый гость" явилась заметным произведением М. Карима предвоенного периода, где он поэтически приподнято отразил героические события гражданской войны.

Поэтический талант М. Карима полнее раскрылся в годы Великой Отечественной войны. Поэт, находившийся с самого начала и до конца войны на фронте, сумел передать мысли и чувства советских воинов в ярких, глубоко лиричных картинах. Его стихотворение "Я ухожу на фронт", написанное перед отъездом на войну, прозвучало клятвой одетых в шинели советских людей.

Одну свою книгу, вышедшую в годы войны, М. Карим назвал "Мой конь". В большинстве стихотворений этой книги, написанных па фронте, отводится значительное место показу физической и духовной силы, мужества бойцов-кавалеристов. Близкое общение с бойцами разных подразделений помогло поэту глубже раскрыть характер советского человека па войне.

Несмотря на то, что большинство стихотворений М. Карима, созданных в 1942-1944 годах, было написано в фронтовых условиях под взрывы бомб, в дни тяжелых боев, его поэзия этих лет не броска, не криклива. Душа поэта переполнена чувством мести и ненависти к врагу, но в стихах нет злой ярости. Его поэзия, как и его герой, раздумчива, лирична. Он не стремится пересилить гул орудий, грохот войны. Напротив, его лирика сильна своим тихим, спокойным, некрикливым тоном. Говоря словами Ильи Эренбурга, наш век очень шумный, его не перекричать, но, постоянно находясь на передовой, поэт замечает: даже среди оглушительного грохота пение птиц, смех детей, тихий людской шепот потрясаютсолдатские сердца.

В стихах и циклах военных лет М. Карим ярко отразил также великую гуманистическую миссию Советской Армии, освободившей страдающие под фашистским игом народы ("Чужие огни", "Идет май в Европу", "Фашизм ждет расплаты").

Особое место в творчестве М. Карима военных лет занимают поэмы. Их своеобразие и значение заключается в дальнейшем углублении характерных черт поэзии М. Карима, особенно в возвышении военной героики до сказочного богатырства, в выразительном воплощении эпического образа советского солдата. Таковы его поэмы "Декабрьская песня" и "Ульмясбай".

В первой поэме воспевается духовное величие и сила ровесников поэта, воспитанных Советской страной и Коммунистической партией, а вторая - "Ульмясбай" - показывает конкретные подвиги советских людей.

Одну из своих послевоенных книг М. Карим назвал "Возвращение" (1947). Этот поэтический сборник с радостью возвещал и о возвращении поэта-победителя на родину, к любимой, к песне, по которой он истосковался, и об установлении мира на земле и возвращении счастья людскому сердцу.

Послевоенная поэзия Мустая Карима переживает качественное обновление. Оно выражается не столько в расширении тематики, сколько в стремлении поэта, прошедшего сквозь огонь войны и обогащенного жизненным опытом, философски осмыслить сущность и подлинную красоту жизни.

М. Карим считает, что писатели но имеют права ограничиваться описанием того, что видят и слышат, а должны воспеть душу народа. "Наша литература не суть звуки ракет или гул электропоездов и шум пефтяных фонтанов, а была и будет песней народной души. А солнце этой души в настоящее время приближается к зениту", - говорил он в дни XX съезда КПСС. Вот это-то солнце души и есть источник вдохновения и лучезарности поэзии М. Карима. Внутренний взор поэта и направлен на изобретательный ум и золотые руки советских людей, создающих чудеса, украшающих мир, запускающих в небо ракеты, на деятельность Коммунистической партии. Об этом красноречиво говорят его новые стихи, особенно книга стихов и поэм "Реки разговаривают".

Примечателен цикл стихов М. Карима "Европа - Азия", создающий эпические образы Родины и народа.

Тема "Европа - Азия", задуманная в широком плане, была продолжена Мустаем Каримом в новых циклах стихов: "Вьетнамские записи", "Где каштаны цветут", "Болгарская тетрадь" и "Из Кабардино-Балкарской тетради". В пих поэт сумел масштабно отразить братство народов, их борьбу за мир.

"Исторически суждено было моему народу оказаться на стыке двух континентов - Европы и Азии. Это не просто стык материков, это рубеж двух культур, двух судеб - европейской и азиатской, - писал М. Карим в предисловии к одной из своих книг. - Я мечтаю, чтобы поэзия моего народа вобрала в себя цвет, пьянящий аромат, спокойную мудрость поэзии Востока, суровую правду жизни, революционную призывноетъ, активный разум поэзии Запада".

Эти черты поэзии М. Карима органически сочетались в вышеназванных циклах, особенно в его восточных поэмах ("Улыбка", "Тайна") и в героике трагической поэмы "Черные воды".

Myстай Карим - человек многогранного таланта. Он не только признанный поэт, но и широкоизвестный драматург и прозаик. Такие его пьесы, как "Одинокая береза", "Неспетая песня", "В ночь лунного затмения", "Страна Айгуль", "Салават", "Похищение девушки", "He-бросай огня, Прометей!", в числе тех прекрасных произведений, которые определяют уровень развития современной башкирской драматургии.

Переведенные на многие языки повести "Радость нашего дома" и "Таганок" пo праву завоевали признание многонационального советского читателя. В 70-е годы писал автобиографическую повесть "Долгое-долгое детство", также пользующуюся большой любовью читателей. Вошедшие в книгу "Навстречу восходящему солнцу" и рассыпанные, подобно золотым россыпям, на страницах цент-ральпых и республиканских газет и журналов десятки литературно-критических и публицистических статей поэта могут служить образцом для критиков и журналистов.

Многие произведения М. Карима переведены па языка народов СССР И на иностранные языки. Отдельными книгами вышли его произведения на русском, украинском, аварском и других языках.

Член Союза писателей СССР с 1940 года.

НА БАШКИРСКОМ ЯЗЫКЕ

Отряд тронулся. (Совместно с В. Нафиковым). Стихи. Уфа, 1938, 76 стр.

Стихотворения. Уфа, 1945, 38 стр.

Воз "ращение. Стихи. Уфа, 1947, 72 стр.

Стихи и поены. Уфа, 1948, 212 стр.

Радость нашего дома. Повесть. Уфа, 1951, 98 стр. Второе издание. Уфа. 1953, 108 стр.

Избранные произведения. Уфа, 1951, 336 стр.

Весенняя земля. Стихи. Уфа, 1951, 48 стр.

Европа - Азия. Цикл стихов. Уфа, 1954, 56 стр.

Вьетнам рядом. Путевые заметки. Уфа, 1956, 88 стр.

Стихи и поэмы. Уфа, 1958, 250 стр.

Таганок. Повесть. Уфа, 1962, НО стр.

Пьесы. Уфа, 1963, 242 стр.

Реки разговаривают. Стихи и поэмы. Уфа, 1961, 152 стр.

Когда прилетели журавли. Стихи. 1964, 126 стр.

В ночь лунного затмения. Трагедия. Уфа, 1965, 82 стр.

В ту или эту сторону? Рассказы для детей. Уфа, 1965, 22 стр.

Избранные произведения, том 1. Стихи, поэмы, сказки. (Предисловие Н. Наджми). Уфа, 1966, 390 стр.

Избранные произведения, том 2. Пьесы и повести. Уфа, 1966, 572 стр.

Страна Айгуль. Пьесы. Уфа, 1968, 96 стр.

Произведения и 5-ти томах. Т. 1. Стихи. (Предисловие Г. Хусаинова).Уфа, 1971,288 стр.

Произведения. Т. 2. Стихи, поэмы, сказки, либретто. Уфа, 1971, 288 стр.

Произведения. Т. 3. Пьесы. Уфа, 1972, 432 стр.

Произведения. Т. 4. Пьесы, повести, рассказы. Уфа, 1972, 416 стр.

Произведения. Т. 5. Статьи, очерки. Уфа, 1973, 420 стр.

Черные воды. Поэма. Уфа, 1974, 18 стр.

Долгое-долгое детство. Повесть. Уфа, 1976, 262 стр.

НА ТАТАРСКОМ ЯЗЫКЕ

Стихотворения. Казань, 1948, 48 стр.

Радость нашего дома. Повесть. Казань, 1954, 104 стр.

В полдень. Стихи. Казань, 1958, 150 стр.

Таганок. Повесть. Казань, 1966, 82 стр.

Стих" и поэмы. Казань, 1977, 352 стр.

НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ

Цветы на камне. Стихи. Уфа, 1949, 94 стр.

Радость нашего дома. Повесть. М., 1952. Второе издание, 1953; третье издание, 1954.

Избранное. Уфа, 1955, 144 стр.

Я - россиянин. Стихи. М., 1956, 32 стр.

Лунная дорога. Стихи. М" 1958, 110 стр.

Стихи и поэмы. (М. Карим: Коротко о себе). М., 1958, 224 стр.

Реки разговаривают. Стихи и поэмы. М., 1964, 160 стр.

Избранная лирика. (Предисловие К. Кулиева). М., 1965, 32 стр.

Берега остаются. (Предисловие Р. Гамзатова). Стихп. М., 19", 192 стр.

Повести. М., 1969, 260 стр.

Избранные произведения в 2-х томах. Т 1. Стихи, поэмы. Сказки. Уфа, 1969, 336 стр.

Избранные произведения. Т. 2. Пьесы, статьи. Уфа, 1969, 496 стр. Огненные берега. (Предисловие Г. Хусаинова). Стихи и поэмы. Уфа. 1971, 160 стр.

Годам вослед. Стихи и поэмы. М., 1975, 176 стр. Жду вестей. Стихи и поэмы. М., 1976, 192 стр.

ПО ТУ СТОРОНУ ОГНЯ

Один из персонажей повести "Долгое-долгое детство", рассказывая у ночного костра о своей жизни, говорит: "Вон, по ту сторону огня моя юность стоит... Совсем будто здесь. Да только между нами... костер. Между нами прожитая жизнь".

Нечто подобное звучит и в самой интонации прозы Мустая Карима.

"Совсем будто здесь" картины детства будущего поэта, своеобразный аульский быт, еще сохраняющий все давние обычаи и традиции, но на самом-то деле все это уже - "по ту сторону" пережитого с тех пор, отделенное пляшущими языками пламени огромной войны, отороченное трауром невозвратимых потерь, густо припорошенное ранней сединой, увиденное, если вспомнить слова другого поэта, "сквозь увеличительные слезы"- слезы не только горя и боли, но и немеркнущей благодарности тем, с кем рядом рос: "Сколько из них отдавали мне свое тепло, свой свет, свою силу? От самых первых моих друзей-сверстников и до сегодняшнего дня..."

В только что процитированных словах легко узнаваем "предтеча" прозаика Карима - поэт Карим, тот, что писал:

Я путь определяю не по звездам,

А - как по звездам - по глазам людей...

Гляжу в глаза, чтобы с пути не сбиться,

Чтоб в песне не солгать, не ошибиться...

(Перевод Е. Николаевской)

Слова, сказанные в стихах Карима, о любви к "домику неприметному на тихом дальнем берегу" оказались не декларацией, а предвестием повествования о родном ауле и, как говорится во вступлении к "Долгомудолгому детству", о "судьбах людей, с которыми... вместе жил или прошел кусок пути".

Хотя в том же предисловии автор считает нужным оправдаться перед читателями за то, что в книге "многовато... говорится о смерти", в повести решительно преобладают и светлые краски, и люди, которые даже в трудное время способны "выискать в пучке лишений росточек радости, в горсти горечи - крупинку сладости".

Так, "посередине - то солнечной, то ненастной, то цветами покрытой, то метелью повитой - поляны... жизни" рассказчика стоит его Старшая Мать - повитуха и величайший нравственный авторитет аула, женщина редкостного житейского такта. Точно так же, как не пустеет ее "волшебный карман", откуда для мальчика возникают "разные вкусные вещи", не оскудевает и ее доброта, распространяющаяся далеко за пределы собственной, живущей еще по законам шариата семьи. Она всегда готова прийти на помощь соседям делом или своевременной, ненавязчивой подсказкой.

Эпической мощью и страстностью отличается Марагим, великий трудолюб: "За плетень возьмется - плетет красиво, как девушки кружева вяжут. Стог мечет - стог у него стройный, как церковный купол, вырастает. Оконные ставни, изготовленные и покрашенные им, издалека улыбаются". Перед силой же любви его и Ак-Йондоз отступают даже строжайшие аульские приличия, смолкает змеиный шип сплетни. Все против этого "беззаконного" счастья - и семейные узы обоих, и война, на которой погибают и муж Ак-Йондоз, и богатырь Марагим, но любовь эта становится легендой и одаривает даже "посторонних", ибо, как вспоминает свое собственное тогдашнее состояние рассказчик, "быть свидетелем счастья - тоже, оказывается, счастье!".

А первый урок благородства и доброты, превозмогающих жестокие веления вековых обычаев, дал мальчику "кавказского царя несчастный сын", жестянщик Исабек, придумавший себе эту головоломную родословную, чтобы скрыть свой "постыдный"- а на самом деле, самоотверженный!отказ убить своего "кровного врага", обрекший его на добровольное изгнание.

Что же касается ровесника рассказчика - Асхата, пропавшего на войне без вести, то этот, по уличному прозвищу, Рыжий Комар словно бы завещал приятелю свою неуемную фантазию и страсть к стихотворству, к острому слову, за которую уже в детстве не раз поплатился.

Если в "Долгом-долгом детстве" совершенно явственно проступает автобиографическая основа, то в более поздней повести "Деревенские адвокаты" сам рассказчик отступил на второй, если не на третий, план, можно сказать - затесался в толпу жителей аула Кулуш, редко-редко подавая отчетливо самостоятельные реплики, и даже однажды лукаво "отмежевался" от себя самого, с напускной почтительностью сообщив о том, что на похороны одного из героев приехал "довольно известный писатель Муртай Карам".

Мустай Карим прямо-таки с наслаждением отдается здесь стихии народной речи, вроде бы незатейливого повествования о том, о сем, которое, на поверку, с самой простодушной миной подступается к проблемам и заботам вовсе не пустячным, будь то "дела давно минувших дней", "аукающиеся" и поныне, или самая живейшая злободневность.

Жизнь трех ровесников, былых аульских мальчишек, Кашфуллы, Курбангали и Нурислама теснейшим образом переплетена не только с судьбами соседей-односельчан, но и со всем, что происходило в стране.

Прозвище Адвокат сначала, еще в школьные годы, получил только Курбангали, вступившийся за товарища перед учителем. В той же роли мы видим его и позже, в обстоятельствах куда более драматических - например, когда по злому навету произошел семейный разлад у Халфетдина с Сагидой.

"...Чтоб у замахнувшейся уже беды руку отрубить - такое лишь пророкам посильно",- с неиссякаюшей благодарностью вспоминает десятилетия спустя Халфетдин. Тщедушный Курбангали, над которым за малый рост добродушно подшучивают в ауле, на пророка нимало не похож, но это ничуть не мешает ему вновь и вновь бесстрашно вставать на пути "замахнувшейся уже беды".

Под стать ему в этом и старые приятели - и суровый Кашфулла, и веселый Нурислам, некогда совершенно случайно получивший кличку Враль и с тех пор постаравшийся ее "оправдать": "другим на пользу врал, в утеху лукавил".

Если в первой повести драматическое время коллективизации лишь мимоходом охарактеризовано как "крутой взвар" (куда ни глянешь тяжба, к кому ни зайдешь - спор"), то в "Деревенских адвокатах" оно увидено уже не сквозь романтическую дымку детских воспоминаний, а во всей своей суровой реальности.

Уже на "подступах" к этой теме возникает среди персонажей уполномоченный Кылысбаев, чья фамилия знаменательно происходит от слова "кылыс" - сабля и который, по образному выражению рассказчика, "любил... еду соленую да перченую, да чтоб погорячей". Такие же кылысбаевы слишком часто определяли людские судьбы и в самый разгар пресловутого раскулачивания.

На сей раз "замахнувшейся беде" упрямо и самоотверженно противостоял председатель сельсовета Кашфулла, решительно отказавшийся выполнять "разнарядку": "Негоже нам безвинного виноватить, друга во врага обращать, очаги тушить, людские гнезда разорять".

Этот несомненный "правый уклон" дорого бы обошелся "либералу" и несколько лет спустя, если бы за друга не вступились Курбангали с Нурисламом, на сей раз уже оба окрещенные за это "адвокатами недопеченными".

Когда Кашфулла чуть было не угодил под первый сабельный удар Кылысбаева, он, глядя во время собрания на растерявшихся односельчан, горестно уподобил их ржи, поваленной бурей.

Тогда "рожь" быстро распрямилась и отстояла своего вожака. Позже подобное случалось редко. И сказочно счастливый оборот, который получили разговоры "недопеченных адвокатов" со следователем Урмановым, могут показаться одной из добрых Нурисламовых побасенок, где правда наконец одерживает ту долгожданную победу над злом и напраслиной, на которую в ту пору тщетно уповали миллионы людей, чьи резоны были столь же наивны, но, в сущности, столь же неотразимы, как и у героев повести:

"Кто-то вам голову морочит, товарищ, друг кулушевского народа врагом советского народа быть не может. А по-вашему так и выходит. Один и тот же человек? Брось, агай! Никто этому не поверит... Нас, агай, сажать нельзя... Мы сядем, а работа будет стоять".

Столь же трогательно-простодушная логика возникает и в повести "Помилование", когда приговоренный к расстрелу сержант Любомир Зух втолковывает собеседнику, лейтенанту Байназарову, который назавтра должен будет отдать роковую команду: "Вчерашний суд - это ошибка... Ты сам подумай, лейтенант, я ведь еще даже ни одного фашиста не убил. А убить должен! Я нужен. Я солдат".

И хотя вина Зуха очевидна: он самовольно покинул часть накануне боя, чтобы проститься со своей внезапно обретенной любовью,- его доводы недаром надрывают сердце слушателя, да и все вокруг глухо ощущают несправедливость грядущей казни. Примечательно, что подобный сюжет, подобная фабула мучительно преследовали писателя и возникали уже в некоторых лирических отступлениях повести "Долгоедолгое детство".

Рассказав о свершившемся и о том, что позже в часть приходит запоздалая депеша, отменяющая приговор, автор с горечью замечает, что "правда и справедливость, которых Любомир ждал... проплутали где-то". И с этим упоминанием о непростых путях правды ассоциируется заключающий повесть романтический образ избранницы Любомира:

"А не знающая смерти Мария Тереза все идет, все шагает по белу свету - плачет и смеется, плачет и смеется, смеется и плачет..."

Эта патетическая приподнятость стиля заметно отличает "Помилование" от других повестей Мустая Карима, заставляя "переадресовать" его прозе улыбчивое замечание писателя о красавице, у которой "походок на пять ладов".

А. Турков

СВЕТ СОВЕСТИ

В тридцати километрах от Уфы, неподалеку от воспетой С. Т. Аксаковым речки Дёмы, на привольном склоне Девичьей Горы расположен аул Кляш. При въезде на главную улицу - общественный колодец. Деревянный сруб, вал с цепью и ручкой, маленькая крыша, на крыше металлический флажок, а на флажке вырезаны слова: "Здесь источник поэзии Мустая Карима, не испив его, не проходите мимо!"

Колодец был испокон века, но надпись на нем появилась недавно - в день шестидесятилетия замечательного писателя, 20 октября 1979 года. Кляшевские комсомольцы решили таким способом выразить уважение к знаменитому земляку, и надо сказать, что их веселый призыв никого не оставляет равнодушным. И я пил из того источника. Мустай Карим смотрел, как за мной подходили к колодцу люди, в ритуальном настроении наклонялись к воде. Его задумчивое, постоянно сосредоточенное на какой-то внутренней ноте лицо выражало растерянность и смятение. Он смущался своей славы.

Я не хотел бы переносить свое восхищение Мустаем Каримом как человеком на его произведения. Но все же не могу умолчать, что мои мысли о нем всегда просветлены радостью и, больше того, гордостью за ЧЕЛОВЕКА. Гражданской смелостью, отзывчивой натуром, эрудицией, остроумием и тактом он зачаровывает каждого, кто попадает в его общество. Не только дружба, даже знакомство, краткая встреча с ним оставляет в душе след особой человечности и необычайной простоты. А мне посчастливилось видеть, как он, поистине народный писатель, лауреат Государственной премии СССР, Герой Социалистического Труда, депутат Верховного Совета РСФСР, стеснялся своей известности.

Творчество Мустая Карима, который родился в Клише, с малых лет воспитывался в традициях того башкиро-татарского села, пил из его водных и духовных источников, будто так и просится, чтобы сравнить его с глубинной, целебной, собственно, той кляшевской криницей. Но дело в том, что слово Мустая Карима питается не только струями, пробивающимися из башкирской земли. Отличие его писательского слова от любой (даже самой глубокой) криницы еще и в том, что оно не мелеет в засуху, не мутится при ливнях и грозах и при всех изменениях климата сохраняет чистоту, вкус справедливости, живительную силу.

Вообще любое трафаретное сравнение, способное в известной мере отразить суть того или иного художественного явления, вряд ли пригодно для познания творчества этого писателя уже хотя бы потому, что его путь в литературе - это, кроме всего прочего, отрицание всяческого штампа, борьба с истертыми и банальными образами, лжеистинами, заскорузлыми и унизительными для человека обычаями. Афористичность мышления, отражающая усвоенную школу мудрости философов Востока, сочетается в произведениях Мустая Карима с лучшими традициями европейской литературы. Фундаментальные эстетические основы культур Европы и Азии скрещиваются в его творчестве. Кажется, дело здесь не только в том, что он - выразитель души и творец образа Башкирии, которая географически и исторически принадлежит одновременно двум материкам. Он - советский писатель и как один из многих ощущает счастливую возможность развития феномена многонациональной нашей литературы в направлении взаимопроникновения, синтеза ее европейских и азиатских элементов.

Мустай Карим раскрыл перед советскими читателями и зрителями "духовный опыт своего народа" (Н. Рыленков), показал моральные силы и оригинальные приметы своей нации, мужественную красоту отважных, столетиями воспитываемых на романтических, рыцарских началах башкир. Но, говоря об этом, мы должны помнить, что любовь к родному народу, знание его быта, обычаев, истории, устремлений имеют у Мустая Карима общечеловеческую масштабность. Своеобразие и широкое мироощущение, способность видеть свою землю, будто из космоса, как частицу нашей многоязычной Отчизны и планеты, умение находить свой народ - в народах, человечество - в человеке - в себе - эти черты его как художника особенно четко проявляются в его сегодня уже широко известной автобиографической повести "Долгое-долгое детство".

Н. А. Добролюбов, характеризуя "Детские годы Багрова-внука", писал, что талант автора этой книги, С. Т. Аксакова, отличается "более субъективной наблюдательностью, нежели истинным вниманием к внешнему миру". Действие упомянутого произведения, как известно, разворачивается в тех же местах, что и действие "Долгого-долгого детства", и интересно, что обе повести писались с одной и той же целью - показать становление личности, небо неомраченной дет-ской души, первые тучи на нем и первые молнии благородных тревог". Разумеется, две разные эпохи стоят за этими книгами, но расстояние между писателями определяется не только и не столько временем, сколько их мироощущением. Пытливое и ненасытное внимание к внешнему миру - вот подсказанная Добролюбовым (ведь бессмертные мыслители всегда живут с нами) драгоценная и, возможно, ведущая черта художнического дара Мустая Карима.

Как признается сам писатель, начало его литературного творчества, "более или менее серьезной работы над стихами", падает на 1936 год. Первая поэтическая книга, изданная совместно с В. На-фиковым, называлась "Отряд тронулся" (1938). Вторая - "Весенние голоса" издана в 1941 году, перед самым началом войны. В 1940 году была написана первая поэма - и, думается мне, первая большая удача во всем разножанровом творческом богатстве поэта - "Незнакомый гость". Герой поэмы Ильгизар- это герой гражданской войны, сын бедного охотника Мергена, убитого белогвардейцами, прозревающий строитель социалистического строя.

Башкирская поэзия 30-х годов так же, как и поэзия многих народов нашей страны, заряжена героикой красноармейских походов и побед, она словно бы готовилась к новому трагически-величавому этапу в жизни советского народа - к навязанной фашистами войне. "Незнакомый гость", поэма о войне, была для автора хорошей школой именно перед тем, как еудьба поставила его самого в воинские ряды, послав на защиту Отчизны.

"Я ухожу на фронт" - одно из первых стихотворений военной лирики поэта, стихотворений, быть может, в чем-то несовершенных, но поражающих откровенностью, искренностью, импровизационной непосредственностью, простотой выражения. Если проследить по датам и местам написания фронтовых стихов Мустая Карима, то во времени и пространстве перед нами явилась бы героическая дорога советского воина через дни и ночи 1941-1945 годов, от Москвы до Вены. Тоскуя по своей Башкирии, по Уральским горам, в блиндажах и окопах, вырытых на украинской земле, Мустай Карим создает образ родного края, который выковывает для победы оружие, и образ дорогой, окровавленной, опаленной войной Украины.

О Украина! Ветки наклопя,

Вся в яблонях плывет твоя долина.

Сапер отрыл траншею для меня,

Твои цветы засыпав, Украина!..

И чудится, что яблоня ко мне

Метнулась от пылающего тына,

К траншее руки протянув в огне,

Как девушка, чье имя Катерина...

Довольно слез! Меня послал Урал,

Чтобы утерла слезы Катерина.

Я под Уфою землю целовал,

Чтобы цвела, как прежде, Украина!..

(Перевод М. Максимова)

Катерина пришла сюда из одноименной поэмы Тараса Григорьевича Шевченко, и какой же воистину новый смысл открылся в ввуках трагического имени поруганной украинской девушки! Знакомство с поэзией Т. Шевченко, с украинской песней, с любовью украинца к выращиванию садов ("вся в яблонях плывет твоя долина") началось для Мустая Карима еще в детстве, когда он мальчишкой посещал соседнее с Кляшем украинское село Боголюбовку. Иначе и не объяснить невероятной точности в выборе метафор, которые рисуют Украину так, как это мог бы сделать разве лишь М. Рыльский или В. Сосюра.

Хотя военное лихолетье давно прошло, высокая радуга чувств поэта, соединившая советские земли над Агиделью и над Днестром, не угасла. Это радуга вечного братства, переброшенного от Урала до Карпат; в ней не только кровь, пролитая за освобождение Украины, но и многоцветное сияние души поэта, способного творить нетленные связи между народами.

Поэзия Мустая Карима военных лет, его патриотическая любовь свидетельствуют прежде всего о том, что арка интернациональных чувств должна иметь, по крайней мере, две опоры, в данном случае - башкирскую и украинскую; что любить другой народ можно только с такой же нежностью, как и свой. "Я под Уфою землю целовал, чтоб ты цвела, как прежде, Украина!" Только так вырастает) "ар-кодугое перевисание к народам" (П. Тычина) - из родной земли до другой, далекой, которая может стать родной и станет таковой, если ты войдешь в нее радугой доброты, жаждой познания, воинской готовностью пожертвовать собою во имя ее свободы.

К Мустаю Кариму на фронте пришло ощущение того, что он - поэт, священное ощущение моральной ответственности за честь и будущее своей Отчизны. Он имел право написать "Ответное письмо башкирскому народу", где от имени бойцов-башкир заявляет: "Мы выполним присягу, мы возвратимся домой с победой". Сегодня "письмо..." может показаться кое-кому нескромной позой начинающего поэта, но на самом деле это была его идейная позиция, выкованная в боях за Родину.

Наверное, со времен войны Мустай Карим вынашивал немало замыслов, которые могли воплотиться в слове лишь тогда, когда временная дистанция, как фильтр, очистила их от пыли и призем-ленности, установила связь между тем, что происходит на поле боя, и тем, что постоянно происходит в человеческом сердце, которое тоже является полем битвы.

Одно из самых значимых произведений о войне в советской литературе - "Черные воды" (1961); без сомнения, замысел поэмы возник еще в огненные годы, но родиться она могла лишь в мирные дни, что усилило ее драматический накал.

Не выдержал тяжких испытаний солдат Якуп. Сломался. Решил сдаться в плен фашистам, бросив раненого товарища, выбежал на шоссе и встал на колени перед немецким танком, который и раздавил его, точно червя. Ото сюжет, а в нем и смысл поэмы.

Любовь к Башкирии - одно из главных чувств Мустая Карима. Сильное, неувядающее, а все более укрепляющееся и расцветающее с годами чувство. Но оно никогда не было самодовлеющим или ослепляющим. Только острое зрение могло помочь поэту в создании образа отчего края в виде березового листка. "Береза - это Россия. Листве ее нет числа". От России идут в листик живительные соки, от нее - высота, непокоренность бурям и грозам.

"О березовом листе" - стихотворение из известного цикла "Европа Азия" (1951-1954), посвященного раскрытию сути интернационального в национальном существе человеческой души. Тематические циклы характерны для творчества Мустая Карима. Уже в годы войны он создавал их, когда "товарищ его рейдов и боев", крылатый конь Акбузат, герой башкирского народного эпоса, являлся ему в госпитальную палату и напоминал, что пора выздоравливать, жив еще враг. Акбузат, а может, Тулпар (тоже крылатый конь из башкирских сказок) - это образ, как основа национального сознания поэта: уральский огнекрылый конь несет батыраосвободителя над задымленными, пылающими европейскими нивами - и уже здесь прослеживается идея единства мира, основная идея не только цикла "Европа - Азия", по и всего поэтического творчества Мустая Карима.

Кстати, образ коня, "главного тотема башкирского народа" (А. Хакимов), выполняет различные функции, находя удивительное воплощение в поэзии Мустая Карима. Десятки разнообразных ассоциативных линий начинаются именно с него. Можно проследить спад романтических и усиление реалистических тенденций поэта, когда с крылатого скакуна лирический герой пересаживается на колхозного коня. И в то же время нигде не нарушена святость этого образа, нигде не уменьшено уважение к коню, которого так возвеличил и облагородил башкирский народ.

Переосмысливая традиционные для башкирской и шире - для тюркской поэзии образы, поэт, как правило, идет не по пути полярного противопоставления, а по пути открытия в старых, возвышенных, романтических метафорах их земного, бытового содержания. "Пусть звезды отдохнут от глаз моих",- говорит его лирический герои, встретившись с возлюбленной, и в этой строке есть все: молитва к звездам, которую бы произнес древний поэт, ироничное отношение к омертвелым святыням, отличающее современный разум.

Над поэзией каждого настоящего творца, будто над огнем костра, дышит незримое, но ощутимое тепло, присущее каждому его слову, какаято аура, которая возникает, как бы сказал психолог, из определенного биополя. Что же излучает "биополе" поэзии Мустая Ка-рима? Свет совести.

Большинство его стихов, как бы далеки они не были в тематическом отношении от проблем совести, они отражают "муку чистоты", сомнения, драмы противоречивых мыслей и чувств. Это можно ощутить, читая книгу "Четыре времени любви" (1980), где собрана его любовная лирика. Еще более сконденсированной световой полосой совести полыхает его книга "Берега остаются" (1966), в которой находим блестящие образцы философского проникновения в тайны человеческой души.

Как выгодно отличается Мустай Карим от тех проповедников, поучающих "смертных" и "грешных" правдами своей, по сути, лживой правдивости! Поэт доверительно говорит о борьбе, которую приходится вести с самим собой, но не кичится этим; он хотел бы, как море, иметь скалу, о которую можно разбить свои сомнения, а при необходимости и опереться на нее.

Нам с совестью никак не сговориться.

Настроены мы с ней на разный лад:

Когда отважен я - она боится,

Встревожена - когда чему-то рад.

(Перевод Е. Николаевской)

Финал стихотворения полон сомнений. "Как отвечать мне по счетам придется?//Испить какую чашу суждено?" Часто можно встретить в стихах поэта строки со знаками вопроса в конце. Однако, сомневаясь, казнясь, его лирический герой не обезоружен внутренне, он отнюдь не бессильный "раб чести", он - человек сильный духом, последовательный и принципиальный в решениях. Поэт не кидается, подобно мотыльку, с цветка на цветок, а спокойно, точно беркут, знает, что достойно его внимания, от чего должно отвернуться с отвращением.

И все-таки его душа бунтует, когда он видит, что еще немало зла вокруг и сам он, будучи орлиной породы, порой болел испугом или лестью. Эти поэтические исповеди чистосердечны и трогательны, они свидетельствуют о гражданском характере поэзии Мустая Ка-рима, открывают перед нами его необычайную, терпеливую, мудрую, благородную душу.

В его философской поэзии доминирует мотив самоотверженности отдать всего себя без остатка тем, кто страждет: огонь тому, кто замерз, радость тому, кто плачет. Примерам служит стихотворение "Птиц выпускаю":

Все завершил. Покончил с мелочами,

И суета осталась позади...

И вот сейчас с рассветными лучами

Птиц выпускаю из своей груди.

(Перевод Е. Николаевской)

Это прекрасное стихотворение берет свои истоки в башкирском народном обычае - улемтек (буквально - посмертный подарок). По давней традиции каждая башкирка перед смертью должна подарить что-нибудь своим родным и знакомым. В повести "Долгое-долгое детство" Старшая Мать, готовясь в последний путь, собрала всех детей, родных, знакомых и наказывала, кому что оставляет. И при этом очень тревожилась, как бы кого не забыть. Этот обычай, вероятно, имеет древние корни, когда человек беспокоился, как бы жизненные долги не помешали ему попасть в рай.

Одарить ближних - таков закон улемтека. Но как истинный творец, Мустай Карим дал новую трактовку обычаю. Открыть людям душу, выпустить птиц надежды, пожертвовать собой ради других - вот долг поэта перед своим народом! Национальная основа гражданского воспитания Мустая Карима очевидна, однако клубок его интимных чувств не распутаешь так легко.

В этой же повести Мустай Карим пишет: на войне "я дошел до одной простой истины: как в других смертях частица и моей смерти была, так и в моей жизни - крупицы жизней павших остались". Как же отблагодарить тех, кто отдал тебе частицу своей жизни? Какой улемтек им преподнести? Мустай Карим - один из тех поэтов, которые ощущают на себе благословляющие взгляды мучеников прошедших времен, один из тех, чья гражданская совесть независимо от собственной воли становится частицей совести народа, эпохи, человечества.

Он сам устанавливает этические законы и по ним судит себя, и, собственно, повороты и параграфы, тонкости и детали этих лирических "расправ", за которыми видно желание раскрыть правду, составляют суть его философской поэзии.

Тонким своеобразием отличаются стихи Мустая Карима о творчестве, они полны размышлений о рождении вдохновения, о том, что именно дает его совести безошибочную ориентацию.

Развитие философской лирики поэта связано с демократизацией вашего общества. Он стремится познать истинную цену "вещам и людям". Тщательно изучает характер своего современника, стремясь увидеть в каждой личности переплетение великих и малых проблем эпохи, ценности самой эпохи определяет духом благородной индивидуальности.

"Коммунизм - это прежде всего человек. Огни строек, стальные магистрали, великолепные дворцы, чарующие симфонии, бороздящие космос ракеты, разумные машины - все это средство. А цель- человек. Цель люди, прекрасные и всемогущие, как олимпийские боги". В этих словах поэта - его творческая и методологическая программа. А наиболее полно воплотилась она в цикле стихов "Монологи Прометея" (1980). Человек, автор, лирический герой здесь сливаются с подвижником, титаном. Ведь характер мышления Мустая Карима - эпический, и измерять деяния выдающейся личности он желает глобальными мерками. Тот, кто жертвует собой ради человеческого счастья, с горечью замечает, что "опять и опять стерегут человеческий род страдания, злоба, коварство". Устами опечаленного титана говорит лирический герой автора, и мы чувствуем встрево-женность и боль строителя новой, коммунистической цивилизации. Его беспокоят моральная неустойчивость, потребительская ничтожность и криводушие некоторых, кому уже теплом и светом открылся огонь новой эры, но он не сумел увидеть это пламя, не испытал па себе его спасительной энергии. Прометеизм Мустая Карима проникнут гражданскими страстями человека нового времени.

В одном из самых ярких произведений последних лет, в стихотворении "Легенда" (1980), поэт размышляет о смерти.

Я - не чья-нибудь смерть, а твоя,

Я такая одна.

(Перевод Е. Николаевской)

В образе красивой девушки Смерть приходит к умирающему поэту, чем вызывает недоверие: "Смерть красивой такой быть не может!.." Разумеется, здесь речь идет о неповторимости каждой человеческой жизни, каждый истинный человек, утверждает поэт, должен уважать свою судьбу, ибо ненавидеть свое бытие и свой уход - это удел недобрых людей.

Мне приходилось переводить стихи Мустая Карима на украинский язык. Перевод как творчество - это самое пристальное, вдумчивое чтение оригинала и воссоздание его средствами другого языка. Однако мне пришлось пользоваться русскими интерпретациями. Переводы на русский язык произведений Мустая Карима, по его словам, выполнены творчески. Н. Рыленков, М. Дудин, В. Тушнова, Я. Козловский, И. Снегова и особенно Е. Николаевская немало потрудились, чтобы слово башкирского певца стало достижением русской и всей многонациональной советской литературы.

Ясно, при переводе разрыхляется, а порой и разрушается почва оригинала, "чернозем" подменяется менее плодородными породами. Но даже перевод с перевода дал мне возможность ощутить, какая сплошная твердь стилистической однородности, какая мощь и упругость мыслей, какая спрессованная эмоциональная наполненность присущи поэзии Мустая Карима. В ней нет трясины и скрытых пустот, как это бывает на болотах. Никакая буря не может ее передвинуть, как это бывает с песками пустынь.

"Стихи никогда не остаются такими, какими они были, когда их написали,- или стареют от времени, или самообновляются вместе со временем". Так размышляет Мустай Карим о связи времени и художественного произведения. Безусловно, время - великий пахарь. Но оно пашет и засевает, то есть постоянно обновляет лишь те участки, те поля, которые стали плодородными, впитав в себя духовную энергию и бессмертную мысль творца. И тут хочется сказать, что поэзия Мустая Карима подобна плодородной пашне. Она - ровная и непритязательная, неподвижная и вместе с тем непрестанно меняющаяся, богатая в своей внутренней структуре. Время (то есть сознание будущих людей) будет вспахивать ее, собирать добрые урожаи.

В 1947 году Мустай Карим написал первую пьесу "Свадьба продолжается". В дальнейшем его работа драматурга хронологически и в жанровом плане развивалась так: драмы "Одинокая береза" (1950), "Неспетая песня" (1960), "Страна Айгуль" (1967), комедия "Похищение девушки" (1958), трагедии "В ночь лунного затмения" (1963), "Салават" (1971), "Не бросай огонь, Прометей!" (1975), фарс "Коня диктатору!" (1979), притча "Пеший Махмут" (1981).

Видно, мощное течение дарования Мустая Карима не может остановиться ни в драматическом, ни в комедийном, ни в трагедийном русле. Переход от одних видов сценических форм к другим, поиски новых жанровых определений для пьес, написанных в последнее время (фарс, притча), свидетельствуют, что в ядре таланта писателя бурлит "драматическая магма", и невозможно предсказать, в каких формах уляжется она, вырвавшись на поверхность.

Казалось бы, что жанр трагедии более всего отвечает философской природе его дара. Однако тот, под чьим пером, как в случае с пьесой "Коня диктатору!", трагедия превращается в фарс, тот, кто умеет так смеяться над глупостью тоталитарного величия "современных фараонов", не может испытывать никаких жанровых ограничений. Эту мысль подтверждает и пьеса "Похищение девушки", где па осмеяние выставлена гипертрофированная амбициозность сельских джигитов, их по-настоящему комедийная вера в силу древней традиции, в соответствии с которой умыкание возлюбленной - такой героизм, против которого не может устоять ни одна красавица, независимо оттого, любит или нет она разгоряченного похитителя. "Комедия ситуаций" тут становится комедией чувств. Вместо дeвушки крадут ее мать, вместо свадебного царит балаганное настроение, когда все смеются над собой, забавляясь горем неудачного жениха.

Жанровое разнообразие драматургии Мустая Карима отражает разные грани его характера и богатейшие возможности его универсального таланта. От пьесы к пьесе он вырастает как мастер сцены и - что намного важнее и заметнее - как мыслитель, поднимающий серьезные морально-общественные проблемы, концентрирующий внимание на обобщающих благородных чертах человеческого идеала.

"Мои драматургические произведения слабы в сюжетном отношении. Интрига в них недостаточно разработана. Я завидую драматургам, которые умеют так "закрутить" сюжет, что держат зрителя в постоянном напряжении". Такого мнения автор о своих пьесах. Приговор слишком суровый, просто-таки несправедливый. Но не в этом дело. Неумение драматурга "закручивать" сюжет помогает ему виртуозно выстраивать более сложный и необходимый для пьесы механизм - конфликт противоречивых мировоззрений, противоположных систем духовного бытия. Возьмем, к примеру, пьесу "Неспетая песня". С одной стороны - демагог и конъюнктурщик Дусмат Ярлыкапов, его жена Мастура, сестра Дильбар, ее муж Вазир, люди, так сказать, высокопоставленные, однако из-за фальшивого своего бытия все они безысходно печальны и жалки. С другой стороны - швея Гульбика, деревенская девушка Рахима, художник Низам. Какова самая отличительная их черта? Жизнелюбие. Звонкие и здоровые люди, они являются носителями правды, в их радости нет ни малейшей нотки наигранного оптимизма. Разумеется, Мустай Карим умеет наделить каждое действующее лицо характерным своеобразием, и это ставит героя на ту или иную сторону в конкретной ситуации.

Каждой своей пьесой Мустай Карим выходит на плоскость острых и вечных проблем, выводя не витийствующих дискутантов, а живых людей, которые своими поступками, а нередко и ценой жизни демонстрируют неодолимую силу добра, гуманизма, правды. Именно как результат поэтического мышления писателя вырисовывается в его пьесах образ героического и в высшей степени честного человека.

Одним из заметных достижений не только Мустая Карима, но и башкирской, и, думаю, всей советской драматургии является разработанная и творчески реализованная драматургом концепция "внутренне свободного" человека. "Меня давно волнуют проблемы внутренней свободы человека, потому что человек, не став изнутри свободным, вообще не может быть свободным человеком. Все социальные и политические свободы мы завоевали с оружием в руках, а внутренняя свобода завоевывается по-другому, иными средствами. И человек может стать личностью, то есть внутренне свободным, только в борьбе с самим собой, в борьбе за свои принципы". Так Мустай Карим объясняет философскую проблематику трагедий "В ночь лунного затмения" и "Салават". Можем сказать, что это ключ к пониманию таких его произведений, как "Страна Айгуль" и "Не бросай огонь, Прометей!".

Мустай Карим (Мустафа Сафич Каримов) - великий башкирский поэт, писатель, драматург, публицист, гражданин и воин, участник Великой Отечественной войны, кавалер многих боевых и трудовых орденов и медалей, выдающийся общественный деятель.
Родился 20 октября 1919 года в деревне Кляшево Чишминского района Башкирской АССР. В 1941 году окончил факультет языка и литературы Башкирского государственного педагогического института. Трудовую деятельность начал ещё в годы учёбы: в 1938-1939 годах работал в журнале «Пионер», в 1939-1941 годах был консультантом Союза писателей Башкирии.
С первых дней Великой Отечественной войны и до победного её завершения Мустай Карим был на фронте. Служил начальником связи, начальником штаба дивизиона, а после тяжёлого ранения работал корреспондентом во фронтовых газетах. Награждён орденами Отечественной войны I и II степени и Красной Звезды, а также многими медалями.
Литературную деятельность М. Карим начал в 1935 году. В 1938 году вышла в свет первая книга его стихов «Отряд тронулся », а в 1941 году - «Весенние голоса ». С тех пор им опубликовано более ста поэтических и прозаических книг, свыше десяти драматических произведений, переведённых на разные языки мира.
Лирика Мустая Карима отличается самобытностью поэтических образов, высоким накалом чувств, глубиной философского мышления. Его творчество - о добре и зле, любви и ненависти, гуманизме и войне. В книгах для детей и юношества поэт воспевает честь и жертвенность во имя торжества справедливости на Земле.
Среди самых значительных произведений Мустая Карима - повести «Радость нашего дома» (1951), «Таганок» (1962), «Долгое-долгое детство» (1978), «Помилование» (1985), «Деревенские адвокаты» (1987); пьесы «Неспетая песня» (1951), «Похищение девушки» (1958), «В ночь лунного затмения» (1963), «Страна Айгуль» (1967), «Салават» (1971), «Не бросай огонь, Прометей!» (1975), «Коня Диктатору!» (1980).
Мустай Карим - активный участник общественной и политической жизни. С 1955 года - депутат Верховного Совета РСФСР, заместитель Председателя Президиума Верховного Совета РСФСР, депутат Верховного Совета БАССР. До 1961 года возглавлял Союз писателей Башкирии, был секретарём правления Союза писателей РСФСР. Многие годы работал председателем Башкирского комитета защиты мира, был членом комитета по Ленинским и Государственным премиям при Совете Министров СССР.
В 1967 году за пьесу «В ночь лунного затмения» Мустаю Кариму присуждена премия РСФСР им. К.С. Станиславского, а за первый том «Избранных произведений» - Республиканская премия БАССР им. Салавата Юлаева. В 1972 году за книгу «Жду вестей» Мустай Карим был награждён почётным дипломом международного жюри им. Г.-Х. Андерсена. В 1984 году за трагедию «Не бросай огонь, Прометей!» и автобиографическую повесть «Долгое-долгое детство» удостоен Ленинской премии.
За последние годы Мустай Карим написал книгу воспоминаний «Мгновения жизни» и пьесу «Вечерняя трапеза». Скончался 21 сентября 2005 года в Уфе

Биография и эпизоды жизни Мустая Карима. Когда родился и умер Мустай Карим, памятные места и даты важных событий его жизни. Цитаты писателя и поэта, фото и видео .

Годы жизни Мустая Карима:

родился 20 октября 1919, умер 21 сентября 2005

Эпитафия

«Все завершил. Покончил с мелочами,
И суета осталась позади…
И вот сейчас с рассветными лучами
Птиц выпускаю из своей груди».
Из стихотворения Мустая Карима «Птиц выпускаю»

«Продолжает свой путь земной шар,
В ниву брошена новая озимь…
Как я жил! Как я жадно дышал!
Но ко всем приближается осень».
Из песни Гилемдара Рамазанова, посвященной памяти Мустая Карима

Биография

Творческая деятельность народного башкирского поэта Мустая Карима началась в 30-х гг. нашего века. За свою жизнь он создал более сотни поэтических и прозаических сборников и свыше десятка драматургических произведений. Его труды по праву признаны национальным достоянием Башкортостана и всей России. Скажем без преувеличения, что Мустай Карим сумел поднять башкирскую литературу на небывало высокий уровень и достойно представить ее на международном уровне.

Мустай Карим — урожденный Мустафа Сафич Каримов — родился в небольшой деревеньке Кляшево в Башкортостане в семье крестьянина-середняка. Семья Каримовых была многодетной, так что, как это обычно бывает, о достатке можно было только мечтать. Но Мустафе все же удалось вырваться из жизненной воронки — он стал первым членом семьи, кто получил высшее образование. Для сравнения заметим, что из Каримовых и читать-то никто не умел кроме самого Мустафы и одного из его братьев.

Едва успев закончить Башкирский педагогический институт, Мустай был призван в Красную Армию и отправился на войну. К этому времени за плечами молодого поэта уже имелся некоторый литературный опыт, а именно — изданный сборник стихотворений. Однако же, по мнению критиков, поэтический потенциал Карима раскрылся в полной мере как раз в военный период. Признаться, в боевых действиях писателю немало досталось — в одной из битв он получил серьезное ранение в грудь и около полугода не покидал госпиталь, а впоследствии был демобилизован по инвалидности.

После окончания Великой Отечественной Мустай Карим всецело посвятил себя творческой и общественной деятельности. В частности, он принимал активное участие в работе Союза писателей СССР и Башкортостана, внеся тем самым большой вклад в воспитание молодого поколения литераторов. В целом же общественная деятельность Карима была во многом направлена на взращивание идей доброты и гуманности в обществе, а также свободы и искренности в душе каждого отдельного члена нашего социума.

Смерть Мустая Карима наступила на 86-м году его жизни. Причиной смерти Карима послужил обширный инфаркт, и, вероятно, старое боевое ранение сыграло в этом не последнюю роль. Похороны Карима состоялись на Мусульманском кладбище в Уфе в присутствии друзей и близких поэта, его коллег по литературной и общественной работе. Отметим, что похороны Мустая Карима, а также торжественная церемония прощания с народным поэтом были организованы на высочайшем уровне: огромная страна замерла в минуте молчания, чтобы воздать последние почести великому человеку.

Линия жизни

20 октября 1919 г. Дата рождения Мустая Карима (настоящее имя Мустафа Сафич Каримов).
1927 г. Мустай отправляется в первый класс сельской школы Кляшево.
1935 г. Юноша поступает на педагогический рабочий факультет Уфимского института.
1937 г. Карим поступает на литературный факультет Башкирского педагогического института.
1938 г. В печать выходит первая книга стихов Мустая Каримова «Отряд тронулся».
1941 г. Карим мобилизован в Красную Армию.
1942 г. Поэт получает серьезное ранение в грудь.
1946 г. Мустая Карима демобилизуют из армии по инвалидности.
1953 г. Писателя избирают депутатом Верховного Совета БАССР.
1962 г. Карим становится секретарем Союза писателей РСФСР.
1971 г. Мустай Карим издает первое собрание сочинений на башкирском языке в пяти томах.
21 сентября 2005 г. Дата смерти Карима.
23 сентября 2005 г. Дата похорон Карима.

Памятные места

1. Деревня Кляшево, где родился Мустай Карим.
2. Башкирский педагогический университет, где учился Мустай Карим.
3. Муромское училище связи (ныне Новочеркасское высшее военное командное училище связи), куда в начале войны был отправлен на службу Мустай Карим.
4. Дворец культуры «Нефтяник», где состоялась торжественная церемония прощания с великим поэтом.
5. Мусульманское кладбище в Уфе, где похоронен Карим.
6. Памятник Кариму в Уфе, открытый в 2013 г. перед Домом профсоюзов.

Эпизоды жизни

В 2004 г. вышла одноименная экранизация автобиографической повести Мустая Карима «Долгое-долгое детство» режиссера Булата Юсупова. Фильм повествует о башкирском мальчишке по прозвищу Пупок, который, переживая сложнейшие вехи отечественной истории, проходит самобытный путь становления личности. Кстати, это не единственный фильм, снятый по мотивам произведений Карима. Более ранняя работа «В ночь лунного затмения» вышла в мир в 1987 г.

Помимо поэтического таланта Мустай Карим был также превосходным драматургом и прозаиком. В частности пьесы Карима в значительной степени определяют уровень развития современной башкирской драматургии. Что же касается прозы, то она однозначно нашла отклик в различных культурах нашей многонациональной страны.

Завет

«Те, кто любят поэзию и музыку, живут на светлой стороне».

«Я не хочу быть ни Человеком дня, ни Человеком года. Я хочу всегда быть только самим собой».

«Меня давно волнуют проблемы внутренней свободы человека, потому что человек, не став изнутри свободным, вообще не может быть свободным человеком. Все социальные и политические свободы мы завоевали с оружием в руках, а внутренняя свобода завоевывается по-другому, иными средствами».

Художественно-публицистический фильм «Мустай Карим»

Соболезнования

«Также как Башкирия невозможна без уральских хребтов или без Агидели, или без хлебных полей и нефтяных вышек, без певучего курая, так невозможна она без строк, без поступков, без мудрости Мустая Карима».
Ризван Хакимов, композитор

«…Мустай Карим относится к числу тех художников, слова которых определяют уровень нашего многонационального искусства».
Николай Рыленков, поэт

«…Поэтический мир Мустая Карима — это мир прекрасных человеческих чувств».
Назар Наджми, поэт

«…Для меня главное в Мустае Кариме — это его любовь к людям».
Расул Газматов, поэт

Башкирский поэт, писатель и драматург Мустай Карим ро­дился в Башкирии, в деревне Кляшево в 1919 г. Большое влия­ние на формирование его как человека и писателя оказала лите­ратура. С самого раннего детства будущий писатель приобщил­ся и полюбил устное народное творчество, особенно песни. Когда Мустафа еще не умел читать, старший брат Муртаза читал сти­хи, которые мальчику очень нравились. Впоследствии он узнал, что это были стихи Габдуллы Тукая. Но сам Мустафа, полюбив на всю жизнь поэзию Тукая, научившись читать, больше увлека­ется прозой, чем стихами. Его интересуют приключения, книги о гражданской войне, привлекают в первую очередь натуры сме­лые и решительные, находчивые, готовые к самопожертвованию ради достижения благородных целей.

Говоря о начальном периоде творчества М. Карима, отметим большой интерес его к русской литературе. Карим переводил на башкирский язык стихотворения Лермонтова и Маяковского, а к 100-летию со дня смерти Пушкина пишет стихотворение «На берегу моря». Классика учила башкирского поэта реализму, приемам художественного преображения жизни, отбору типич­ных и ярких событий действительности, драматической силе внутренней структуры стиха и взволнованности поэтического сердца, причастного к судьбам людей.

В 1941 г. М. Карим окончил факультет языка и литературы Башкирского пединститута (к этому же времени относятся его первые публикации). Через две недели после начала войны вы­пускников пединститута, среди которых был и М. Карим, вызва­ли на сборный пункт и наутро отправили в разные военные училища.

Весной 1942 г. после окончания Муромского училища связи лейтенант М. Каримов попал на фронт в качестве началь­ника связи артдивизиона. Словом, типичная судьба писателей «военного поколения», юных лейтенантов, для которых совпали «война, беда, мечта и юность».

Еще в конце 30-х годов в одном из стихотворений башкирский поэт как бы предугадал свою будущую судьбу. 06 этом он впо­следствии напишет в воспоминаниях: «В те предвоенные годы многие поэты обращались к романтике и героике гражданской войны, воспевали подвиги во имя народного дела, героическое самопожертвование борцов во имя идеала. И я в 1938 году напи­сал стихи о юном бойце гражданской войны, которого сразила вражеская пуля, пробив его сердце и комсомольский билет у сердца. И последними словами его были: «За жизнь. За нее умираю». Он был моим идеалом, я готов был разделить его судьбу.

Ровно через четыре года в августовский полдень пробиты бы­ли мой комсомольский и писательский билеты осколком враже­ского снаряда, осколок прошел чуть ниже сердца, и я выжил. Мой друг Фомин, шедший со мной рядом, был сражен насмерть другим осколком той же мины. Лишь много лет спустя смог написать об этом стихи, сразу больно было бередить свежую ра­ну. Я очень любил Фомина и до сих пор люблю его. В том стихо­творении есть такие строки:

И два осколка мины той

Попали в нас двоих.

Один в сержанте Фомине

Лежит в могильной глубине,

Другой достался мне

Едва подлечившись, с осколком в легких (который извлечь так и не удалось), М.Карим снова стремится на фронт. Осенью 1943 г. он принимал участие в боях за освобождение Украины. В стихотворении «Украина» близкая сердцу поэта республика символически выражена через образ шевченковской Катерины, и слова, обращенные к ней, звучат клятвой украинскому народу:

Довольно слез! Меня послал Урал,

Чтоб ты утерла слезы, Катерина,

Я под Уфою землю целовал,

Чтоб ты цвела, как прежде, Украина.

Стихотворения «Украина», «Киев», «Клятва конников», «Пол­ки проходят» и другие, написанные во время освобождения Украины, дышат любовью к братскому народу и ненавистью к фашизму. М. Карим участвовал и в освобождении Молдавии, о чем он пишет в своем репортаже «Кишинев». В составе войск Третьего Украинского фронта поэт, пройдя Румынию (очерк “Через Румынию”), вступает на болгарскую землю, затем в Венг­рию, Чехословакию, Австрию.

В огне войны рождается цикл “Чужие огни”. Написанное на Балканах стихотворение “Среди друзей”, Карим посвящает сво­им фронтовым друзьям-писателям, вместе с которыми прошел войну: русским писателям А. Недогонову и Н. Атарову, татар­скому писателю М. Максутову, казахскому поэту А. Серсенбаеву. Во время войны была написана и поэма «Ульмесбай» («Бес­смертный»). Здесь необходимо отметить сходство главного героя поэмы с Василием Теркиным, героем поэмы А. Твардовского. У них общие черты характера и взгляды на мир, хотя произведе­ния создавались независимо друг от друга.

Следующий этап в творчестве поэта - послевоенная лирика. Среди других произведений следует отметить стихотворение “Три дня подряд”, написанное в 1954 г. Это стихотворение начи­нается так:

...Тяжелый снег идет три дня,

И рана ноет у меня.

А с ней осколок заодно,

Он превратился в боль давно .

“Знаменательно вот что,- пишет башкирский критик Г. Хусаинов,-это ощущение проникает и к другим литературным ге­роям. Например, герой романа туркменского писателя Берды Кербабаева «Небит-Даг» Даут, прошедший войну и тяжело ра­неный, в пасмурные дни повторяет строки этого стихотворения Мустая Карима. В стихотворении татарского поэта Галимзяна Латыпа “В вагоне читают стихи” также входят строки из стихотворения “Три дня подряд”. Литературная деталь снова возвращается в литературу.

В результате анализа стихотворений можно сделать вывод об общности мыслей людей разных национальностей, прошедших войну, что, в свою очередь, говорит о типологическом сходстве ситуаций, изображенных в произведениях.

Важное место в творчестве поэта занимает цикл “Европа - Азия”. Это яркий образец интернационализма башкирского поэ­та, проникающего в проблемы века. “По замыслу и структуре поэтический цикл «Европа - Азия» раздвигает эстетические границы жанра и во многом близок к таким крупным и своеоб­разным по жанрам произведениям советской поэзии 50-х годов, как “За далью - даль” А. Твардовского, «Середина века» В. Луговского, «Человек» Э. Межелайтиса. “При всем разнообра­зии и размахе талантов их создателей в этих произведениях про­ступают общие черты, тенденции, которые можно объяснить об­щей закономерностью литературно-стилевых процессов,”- гово­рится об этом произведении в «Истории башкирской советской литературы».

Характеризуя своеобразие поэмы «За далью - даль» А. Твардовского, М. Карим писал: “Если для некоторых “Даль” - про­странственное понятие, покорение Сибири, то для Твардовского это в то же время расширение горизонтов человеческой мысли и чувства, устремление взгляда в будущее”. Сказанное можно вполне отнести и к его циклу “Европа - Азия”. Здесь в началь­ных стихах дана картина рождения человека, формирования его личности, знакомства с миром, расширение его понятия Родины от колыбели, в которой он родился, до образа великой России. Поэт осознает неразрывную связь своего народа с русским и другими народами страны.

В стихотворении «О березовом листке» Башкирия восприни­мается через образ березового листка. Этот образ не случаен, ведь русский народ воспринимает березу как символ русской земли. И сходство на географической карте Башкирии с березо­вым листком делает образ еще более зримым.

Стихотворение «Европа - Азия», по которому назван весь цикл, говорит об условности границ между материками. Башки­рии, находящейся на границе материков, выпала судьба соеди­нить их. Цикл «Европа - Азия» - глубоко национальное, самобыт­ное произведение, и при этом он интернационален по своему духу.

Продолжая мысли Пушкина и Гоголя о народности литерату­ры, Карим пишет: “Основой национальной поэзии должна оста­ваться жизнь народа, сам народ, с присущим только ему обра­зом мышления и чувствования... Исторически суждено было мое­му народу оказаться на стыке двух континентов - Европы и Азии. Это не просто стык материков, это рубеж двух культур, двух судеб - европейской и азиатской. Я мечтаю, чтобы поэзия моего народа вобрала в себя цвет, пьянящий аромат, спокойную мудрость поэзии Востока, суровую правду жизни, революцион­ную призывность, активный разум поэзии Запада”.

В этих искренних признаниях классика башкирской литера­туры высказана глубокая мысль о взаимодействии националь­ных литератур как важнейшего условия для полного выражения национальной самобытности.

Через некоторое время поэт создает циклы «Вьетнамские за­писи», «Где цветут каштаны», «Болгарская тетрадь», «Из Ка­бардино-Балкарской тетради», которые можно рассматривать как продолжение цикла «Европа - Азия», расширение геогра­фических широт творчества Карима и углубление интернацио­нального духа его поэзии. Опираясь на художественно-эстетиче­ские традиции изображаемого народа, Карим в этих циклах су­мел через национально-колоритные детали показать богатый духовный мир народа.

Идея дружбы народов находит свое отражение и в дружбе поэтов, которая активно воздействует на интенсивное развитие национальных литератур и проявляется в товарищеских встре­чах, взаимных посвящениях стихов и в творческом перенимании художественного опыта.

Мустай Карим связан тесной дружбой с кабардинскими поэ­тами А. Шогенцуковым и А. Кешоковым, аварским поэтом Р Гамзатовым, болгарским поэтом Младеном Исаевым, вьет­намским поэтом То Хыу и многими другими.

В 1959 г. Карим снова по приглашению друзей посетил Бол­гарию и Чехословакию, в освобождении которых он принимал участие в 1944 г. Он встретился со своими фронтовыми друзья­ми - писателями и журналистами. На этой основе рождаются циклы «Болгарская тетрадь» и «Где цветут каштаны». Карим вспоминает военные события тех лет и предстает перед нами как поэт-интернационалист, которого интересуют судьбы не только своего народа, но и всего человечества.

Заслуживают внимания поэмы “Улыбка” и “Тайна”, в кото­рых нашли свое отражение лучшие традиции восточной поэзии. Карим обращается к глубокому философскому смыслу, мудро­сти и аллегории восточной поэтики. Его особенно привлекал вы­дающийся литературный памятник - книга “Тысяча и одна ночь”, вобравшая в себя более трехсот сказок народов Востока, как это свойственно восточной поэзии, в этой книге морально-эстетические проблемы раскрываются в философско-назидательном плане.

В поэмах “Улыбка” и “Тайна” не только содержание и глав­ные образы, но и вся поэтика основаны на традициях восточной поэзии.

Одной из вершин в творчестве М. Карима можно назвать по­эму “Черные воды” - о трагической судьбе воина, потерявшего веру в себя и не нашедшего в себе силы и мужества противосто­ять врагу. Внимание читателя приковывает образ женщины, уже много лет с момента окончания войны ожидающей любимого. Нельзя не поразиться долготерпению и мужеству этой женщины, пронесшей свою любовь через годы. А ее возлюбленный оказал­ся жалким трусом, который на глазах своего фронтового товари­ща, от имени которого ведется рассказ, пал на колени перед вра­гом и был раздавлен, как червь, гусеницами танка. Писатель как бы говорит, что человек, теряющий чувство Родины, обречен на гибель. Несмотря на трагизм ситуации, поэма глубоко опти­мистична. Ее апофеоз в утверждении гармонии и мира природы, бессмертия жизни

Мустай Карим, творчески используя опыт своих предшест­венников, приходит к собственным художественным решениям и создает оригинальные художественные произведения высокого гражданского звучания.

При чтении романтической, социально-психологической дра­мы М. Карима “Страна Айгуль” видно, что он творчески освоил достижения русских драматургов. В пьесе прослеживается пре­емственность драматургии М. Карима с русской драматургией, с художественными завоеваниями А. Чехова и М. Горького.

В пьесе используется романтическая форма типизации. Необычайно велики масштабы действия пьесы - от маленькой дере­вушки до Организации Объединенных Наций, что позволяет по­казать связь героев драмы со всем человечеством, на примере жизни небольшой башкирской деревушки решать широкие обще­человеческие задачи - о свободе выбора, стоящего перед каж­дым человеком, об ответственности перед Родиной и народом за каждый совершенный поступок. Глубокий психологизм в рас­крытии образов героев, философская социальная направлен­ность драмы, активная жизненная позиция героев, умение на материале обыденной жизни поставить большие мировоззренче­ские проблемы - эти качества дают все основания поставить драму “Страна Айгуль” в число произведений, входящих в золо­той фонд многонациональной драматургии России.

Из других драматургических произведений Карима наиболее значительна трагедия “Не бросай огонь, Прометей”. Интерес пи­сателя к теме, к которой уже обращались такие выдающиеся ма­стера мировой литературы, как Эсхил, Шелли, Гете, творческий спор с ними говорит о зрелости башкирского писателя, о том, что Мустаю Кариму сейчас по плечу самые сложные темы и пробле­мы мировой культуры о плодотворности взаимовлияния и взаи­мопроникновения различных национальных культур.

Большинству читателей М. Карим известен как блестящий лирик. Нравственные искания, вечное движение жизни отраже­ны в его лирике. Время в поэзии М. Карима мчится, “словно конь горячий”, и ветер времени поэт встречает лицом:

Если будет бить в лицо мне ветер,

Твой, о время, конь мой неустанный,

Не взропщу я, что живу на свете,

Жаловаться, что умру, не стану.

С темой времени у Мустая Карима тесно связана и тема па­мяти. В поэте жива память предков (“Сэсэн”), память о родных местах, с которыми связана молодость (“Давай, дорогая, уло­жим и скарб, и одежду...”). Поэт стремится сохранить в памяти образ родного озера Акманая и Девичьей Горки и на материн­ском языке передать свой нравственный опыт следующим поко­лениям. Ибо беспамятство - это самый тяжкий грех как для от­дельного человека, так и для всего человечества:

Если Девичью Горку забуду-тогда

Пусть на плечи мои рухнут

Сразу все горы на свете,

Пусть камнями меня забросает разгневанный ветер,

Мои дети покинут меня навсегда.

О язык моей матери, веры святой,

Если в долгой разлуке к тебе

Я стремиться не буду,

Если я на тебя ежедневно молиться не буду,

Пусть утрачу дар речи и все дорогое забуду,

Пусть лишусь языка, поражен немотой

Здесь башкирский поэт во многом близок киргизскому писате­лю Чингизу Айтматову, который тему памяти и беспамятст­ва сделал ключевой в романе “И дольше века длится день...”. Поэт размышляет о смысле жизни, о преходящем и вечном, о преемственности поколений (“Птиц выпускаю...”, “Была моя жизнь непрерывной игрой...”, “Я немало тайн природы знаю...”). И в контексте философских воззрений по-иному воспринимается древняя как мир проблема взаимосвязанности человека и стихии:

...А море рыдает...

Напрасно себя ты терзаешь,

Ведь мы же такие еще молодые с тобой.

Бессмертье свое ты волненьем своим утверждаешь,

Я в песне живу, что плывет в вышине голубой.

Поэтом, по убеждению М. Карима, можно стать, лишь вы­страдав свое призвание, пройдя через горнило испытаний:

Сквозь легкость удач я джигитом летел,

В исканьях я к мужеству шел,

Но лишь от печалей, от слез и потерь

Свое слово Мустай Карим сказал и в любовной лирике. Глу­бокий психологизм в изображении этого тончайшего чувства, когда за внешним немногословием лирического героя стоит це­лая гамма его переживаний, характерен для любовной лирики поэта. Наглядный тому пример стихотворение “Все было взбудо­ражено вокруг...”:

...И я пришел к тебе, чтоб принести

Любовь мою. Сказать о ней хоть слово.

Рванулся и не мог произнести,

“Кругом ручьи”,- всего лишь я сказал,

На эту новость и ушли все силы.

Ты засмеялась, глядя мне в глаза.

Ты голову в молчанье опустила.

В последние годы Мустай Карим больше тяготеет к прозе. Одна за другой появляются его повести. Прозу М. Карима отли­чают глубокий лиризм и поэтичность. При чтении его прозаиче­ских произведений постоянно ловишь себя на мысли, что это проза поэта, хотя самому Мустаю Кариму такое определение не по душе. Видимо, пришла пора философски осмыслить прожи­тое, соотнести свой жизненный путь с жизнью страны. А для это­го больше подходит прозаический жанр.

Большое место в творчестве М. Карима занимает повесть “Долгое-долгое детство”. За это произведение он был удостоен Ленинской премии. Повесть во многом автобиографична. Пове­ствование ведется как бы в двойном ракурсе. Впечатления маль­чика осмыслены и переданы зрелым человеком, который видит свое детство с высоты прожитой жизни. При такой манере пове­ствования в произведении как бы сосуществуют радостное, удив­ленное, непосредственное восприятие окружающего мира глазами ребенка и философское осмысление происходящих событий разу­мом взрослого человека, умудренного жизненным опытом.

История любви Ак-Йондоз и Марагима - это возвышенное чувство, прекрасное и благородное само по себе, воспринимается как апофеоз всей жизни на земле еще и потому, что описывается оно с точки зрения мальчика, но мальчика не простого, а поэти­чески одаренного. Такой же своеобразный ракурс изобра­жения, чистота и целомудренность любви, преображающей глав­ных героев, нравственное взросление мальчика, ставшего не­вольным свидетелем этой любви,- вот что объединяет “Джа-милю” Ч. Айтматова с поэтической историей Ак-Йондоз и Марагима.

В преддверии 50-летия Великой Победы над фашизмом про­должается философское осмысление войны. Не отпускает воен­ная тема и башкирского писателя: недавно Мустай Карим опуб­ликовал новую повесть о войне “Помилование”. Во многом она перекликается с романами “Сотников” В. Быкова и “Живи и по­мни” В. Распутина, поднимает вопросы о степени ответственно­сти за содеянное, об адекватности наказания преступлению. Сломанные человеческие судьбы, разрушенная любовь - вот ре­зультат трагедии, которую вполне можно было предотвратить, прояви те военные чиновники, от которых зависела судьба Любо­мира Зуха, чуть больше гуманности и внимания. В повести утверждается самоценность каждой человеческой судьбы.

Последний роман Мустая Карима “Деревенские адвокаты” во многом связан с его автобиографической повестью “Долгое-долгое детство”. Но здесь рассказчик как бы отходит на второй план. В центре повествования - жизнь трех друзей-ровесников Кашфуллы, Курбангали и Нурислама, которая теснейшим обра­зом переплетена не только с судьбами соседей-односельчан, но и со всем, что происходило в стране. Писатель проводит своих героев через все сложные исторические события нашего века - коллективизацию, гражданскую и Отечественную войны, труд­ные послевоенные годы. Выдержать испытания помогает им здоровая нравственная основа, богатый нравственный опыт на­рода.

Трое друзей - это совесть аула, те праведники, на которых стоит мир и которые дают нам надежду на духовное возрожде­ние России и народов, ее составляющих.

Творчество Мустая Карима общечеловечно и, в то же вре­мя, глубоко национально. Еще в 1963 г. в одном из стихотворений он определил свое поэтическое кредо:

Когда кусок пути, что мне назначен,

Тот, что зовется жизнью, прохожу,

В глаза людей, как в звезды, я гляжу

И слышу, так держать, и не иначе!

И в ясный день, и вечером морозным,

Чернее сумрак или зной лютей,

Я путь определяю не по звездам,

А как по звездам - по глазам людей,

По радостным, печальным и серьезным...

Гляжу в глаза, чтобы с пути не сбиться,

Чтоб в песне не солгать, не ошибиться.

Своему жизненному и творческому принципу башкирский писатель остается верен и по сей день.

Мустай Карим (настоящее имя - Мустафа Сафич Каримов; 1919-2005) - башкирский советский поэт, писатель и драматург. Народный поэт Башкирской АССР (1963). Герой Социалистического Труда (1979). Лауреат Ленинской (1984) и Государственной премии СССР (1972).
Родился 20 октября 1919 года в ауле Кляш Чишминского района республики Башкортостан. Детство будущего поэта пришлось на бурное время. Первым социальным событием, очевидцем которого стал будущий писатель, явилась коллективизация. "Она ворвалась в быт аула неожиданно и стремительно, как весенний разлив... Взбудораженный люд, нередко раздираемый душевными противоречиями, не умом, а скорее сердцем понимал, что перемены в укладе деревенской общины неизбежны... Потому вера в будущее у большинства брала верх над сомнением, и аул в целом в те дни жил с учащённым пульсом, в повышенном тонусе. Даже старые женщины отрезали со своих камзолов и нагрудных украшений серебряные монеты царской чеканки и без сожаления несли в сельсовет кучи серебра "в задаток на трактор". Годы, всколыхнувшие всё и вся в селе, по-своему преломлялись и в детском сознании.
Двенадцать душ детей родилось в семье Сафы Каримова. Но что сделало именно его, Мустафу, поэтом? Рассказывают, рос ребёнком впечатлительным. Доверчив и раним был... Вбирал в себя легенды, сказки. Великое множество их знала Старшая Мать. Ездил в ночное время с ребятишками-сверстниками, впитывал истории, слышанные у костра.
Его ранние стихи о весёлом детстве печатаются в газете "Юный строитель". Трудовую деятельность Мустафа Каримов начал еще в годы учебы в Башкирском государственном педагогическом институте. В 1938-1939 годах он работал в журнале "Пионер", а в 1939-1941 годах был консультантом Союза писателей Башкирии.
Сразу после окончания института был призван в ряды Красной Армии и направлен в Муромское училище связи. В мае 1942 года в звании младшего лейтенанта был направлен в 17-ю мотострелковую бригаду начальником связи артдивизиона. 25 августа 1942 года под городом Мценском был тяжело ранен. Около полугода находился в госпиталях. С марта по май 1943 года служил сотрудником фронтовой газеты "За честь Родины" (Воронежский фронт). Оттуда отозван в резерв ГлавПУ РККА, и в августе направлен во фронтовую газету "За честь Родины" на 3-м Украинском фронте. Закончил войну в Вене. Как участник Великой Отечественной войны награжден орденами Отечественной войны I и II степени, Красной Звезды, медалями. Литературную деятельность Мустай Карим начал еще в 1935 году. В 1938 году вышел первый сборник его стихов "Отряд тронулся", а в 1941 году - "Весенние голоса". С тех пор вышло в свет более ста изданий книг писателя на башкирском, русском, татарском, а также на других языках народов СССР и зарубежных стран. Изданы собрания сочинений М. С. Каримова на башкирском языке в 5-ти (1971-1973, 1995-1999) и 4-х томах (1987-1988),а также в 3-х томах на русском языке (1983). Среди наиболее значимых его произведений - повести: "Радость нашего дома" (1951), "Таганок" (1962), "Долгое-долгое детство" (1978), "Помилование" (1985), "Деревенские адвокаты" (1987); драматические произведения: "Неспетая песня" (1951), "Похищение девушки" (1958), "В ночь лунного затмения" (1963), "Страна Айгуль" (1967), "Салават" (1971), "Не бросай огонь, Прометей!" (1975), "Коня Диктатору!" (1980), "Пеший Махмут" (1981) и другие. За последние годы М. С. Каримовым написаны книга воспоминаний "Мгновения жизни" (1991-1998) и пьеса "Вечерняя трапеза" (1994).
С 1951 по 1962 год Мустай Карим являлся председателем правления СП БАССР, с 1962 по 1984 год - секретарём правления СП РСФСР. Член СП СССР с 1940 года. Плодотворную литературную работу Мустай Карим сочетал с многосторонней общественной деятельностью: избирался делегатом съездов КПСС, с 1955-го по 1980 был депутатом Верховного Совета РСФСР 4-11 созывов, заместителем Председателя Президиума Верховного Совета РСФСР, заместителем Председателя Верховного Совета РСФСР, депутатом Верховного Совета БАССР, многие годы являлся председателем Башкирского комитета защиты мира, членом комитета по Ленинским и Государственным премиям при Совете Министров СССР, членом Президентского совета Республики Башкортостан.
Народный поэт Башкирии Мустай Карим скончался после двух инфарктов 21 сентября 2005 года находясь в республиканском кардиологическом диспансере Уфы. Похоронен на Мусульманском кладбище в Уфе.

← Вернуться