Литва православная. Литва между патриотизмом и православием

Протоиерей Василий Новинский

Все мы знаем, что в 1387 г. произошло «крещение Литвы». Произошло это при Великом Литовском князе Ягайле, который, выполняя волю польского Двора, поклялся «призвать, привлечь, даже принудить к повиновению Римской Церкви всех литовцев обоего пола и звания, и состояния, к какой бы вере или секте они не принадлежали». Но это «крещение Литвы» вовсе не означает, что свет Христова учения достиг литовских земель лишь в конце XIV века. История свидетельствует, что христианство пришло в литовские земли гораздо раньше, спустя примерно столетие после крещения Руси (988 г.). И пришло, прежде всего, с Востока, из соседних славянских земель, которые к тому времени приняли православную веру.

Алтарь церкви Святого Духа в Вильне. Храм в честь Сошествия Святого Духа на апостолов.
(Фотография Валерия Зубакова)

С Запада, а точнее с северо-запада, тоже пытались донести до языческой Литвы свет христианства, но несли его крестоносцы, несли на копьях - «огнем и мечем», и потому особого успеха не имели. Православная же вера или «русская вера» (так Православие тогда, да и сегодня, нередко называли), в период с XI по XV века распространялась весьма успешно. Успешному распространению Православия в Литве способствовало, прежде всего, то, что его никто насильно, или, как говорят, административными мерами не насаждал. Живя бок о бок с белорусскими племенами дригвичей и кривичей, литовские племена с незапамятных времен имели с ними не только вооруженные стычки, но и бытовые контакты. И когда соседи приняли Православие, литовские племена при различных обстоятельствах тоже volens-nolens (волей-неволей, прим.ред.) стали знакомиться с Православной верой. А когда произошло усиление Литвы и власть Великого Литовского князя Миндовга (в литовской транскрипции "Миндаугас", в летописях - "Мендольф", прим. ред.) (1236-1263) распространилась на часть земель Белой и Черной Руси и было образовано Великое княжество Литовское, то оно уже на 2/3 состояло из православных. По свидетельству Густынской летописи, даже сам Миндовг будто бы в 1246 г. принял «веру христианскую от востока со многими своими бояры». Во всяком случае, доподлинно известно, что его сын Войшелк принял не только Православие, но и иноческий постриг – был монахом. Вообще подсчитано, что до времени «крещения Литвы» около 60 литовских князей имели православную веру.

Церковь св. Параскевы Пятницы - древнейший сохранившийся храм Вильны, основан в 1345 году женой великого князя Ольгерда витебской княгиней Марией Ярославной.

И, что тоже важно, за этот период 16 «русских» православных княгинь стали женами литовских князей. А вместе с ними княжеский двор приобрёл (как своего рода приданное) и их приближённых православных людей, в том числе и священников. Известно, что заботами русских княгинь были построены первые православные храмы Вильнюса – Пятницкая и Никольская церкви, Пречистенский собор.

Пречистенский собор - Собор Успения Богородицы в Вильне, основанный великим князем Ольгердом в 1346 году. Резиденция Киево-Литовской митрополии в 15-16 веках.

Пречистенский собор, остатки древней готической кладки.

А в целом, ко времени «крещения Литвы» в Вильнюсе имелось 14 больших и около 8 меньших (типа часовен) православных церквей.
Убедительное подтверждение раннего проникновения Православия в Литву было получено в конце прошлого века. В 1994 г. были произведены археологические раскопки в древнейшем литовском поселении (бывшей столице государства) Кярнаве. Одним из результатов этих раскопок было обнаружение древнего захоронения, относящегося, по мнению ученых, ко времени правления Великого князя Миндовга, т. е. к первой половине XIII века. Исследователи обратили внимание на то, что люди были похоронены по православному обычаю – ногами на Восток. Это было православное кладбище.

Нательный крестик христианина, найденный при раскопках.

Стало быть, похороненные здесь православные люди жили, по меньшей мере, в XII веке, а, может быть, и раньше. Эта находка лишний раз подтвердила сообщение летописей (напр. Петра Камеранского) и выводы историков (М.Кояловича,П.Кукольника, Г.Киприяновича и др.) о том, что корни Православия в Литве восходят к XI столетию.
К началу XIV столетия православные в Литве имели уже свою митрополию. О ней упоминается в «Росписи епархиям Константинопольского престола», составленной при Константинопольском императоре Адронике Палеологе Старшем (1282-1327). А в Актах патриаршего собора 1329 г. упоминается даже имя литовского митрополита – Феофил.
Учреждение и дальнейшие судьбы православной Литовской митрополии находились в тесной связи с политическими целями литовских и московских князей и византийских императоров.

Мощи виленских Святых мучеников Антония, Иоанна и Евстафия в церкови Святого Духа, Свято-Духова монастыря.

Вообще историю Православия в Литовских землях можно, по моему мнению, разделить на отдельные периоды, связанные с теми или иными событиями и явлениями, которые оказывали решающее влияние на её ход и развитие, а, стало быть, и на положение Православной Церкви в Литве.
Первый период – от начала (около XI в.) до династической унии (при кн. Ягайле) Литвы с Польшей.
Второй период – от династической до государственной (Люблинской) унии Литвы с Польшей, т.е до создания Речи Посполитой (1569г.).
Третий период – от Люблинской (государственной) до Брестской (церковной) унии.
Четвертый период – период насаждения церковной унии с Римом (до раздела Польши).

Церковь Святого Духа, в виленском Свято-Духовом монастыре.

Пятый период – в годы присоединения к Российской империи.
Шестой период – годы Первой мировой войны и межвоенные годы.
Седьмой период – годы немецкой оккупации.
Восьмой – годы советской власти (до провозглашения независимости Литвы и распада СССР).
Девятый период – в современной Литве.
Положение и состояние Православной Церкви в эти периоды было различно.
Первый и второй – были благоприятными, третий и четвёртый – трудными (гонение на православных и навязывание унии с РКЦ), четвертый – внешне благоприятным (Православие было государственным исповеданием), но слишком велика была зависимость Церкви от государства. Шестой, седьмой и восьмой – неблагоприятными. Последний (нынешний) – является благоприятным в том смысле, что РПЦ в Литовской Республике имеет равные права с другими исповеданиями и гонение на Церковь не имеет места.

Церковь Св. Николая в Вильне.

В настоящее время в Литве имеется 53 православные общины (приходы), 46 священников и 7 диаконов, 49 храмов, 1 молитвенный дом и 3 временные помещения для молитвы, мужской и женский Виленский Свято-Духов монастырь.

(Фотография фотохудожника Валерия Зубакова, члена Союза русских литераторов и художников Вильнюса «РАРОГ»: http://www.photodom.com/photographer/Kunala&page=0)
…………………………………………………………………………

Врата Виленского Свято-Духова монастыря.

Справка.

Литовская митрополия
Литовская митрополия (первоначально официально называлась Литовской, затем на протяжении XIV века эпизодически, и с 1415 года постоянно - Киевской, Литовской и всея Руси; в литературе иногда называется Западнорусской) - православная митрополия Константинопольского патриархата на территории Великого княжества Литовского и Польши. Существовала с начала XIV века до отпадения её в унию в 1596 году.

До образования Великого княжества Литовского
По замечанию современного литовского академика З.Зинкявичуса, восточнохристианская волна в Литве в XI-XIV веках «…была чрезвычайно интенсивной и оставила глубокие следы в истории всего литовского народа. (…) До Литвы она дошла намного раньше, чем западная волна христианства. (…) Восточное христианство сильно повлияло на формирование мировоззрения и культуру литовского народа задолго до официального крещения Литвы. (…) Видимо, и инициатор введения в Литве христианства западного обряда, великий князь Ягайло, до того также был крещен по восточному обряду». Католическое крещение Литвы в конце XIV века З.Зинкявичус называет «в принципе, уже повторным».

После образования ВКЛ и Литовской митрополии
Достоверно известно, что православными были второй великий князь литовский Войшелк (правил в 1264-1267) и следующий великий князь литовский (зять Войшелка) - Шварн Даниилович (1267-1270). Православными были многие родственники и приближенные великих князей литовских: например, по сообщению литовской летописи, православным был сын великого князя литовского Тройденя (1270-1282) Римунд; а по сообщению галицко-волынской летописи, все четыре брата Тройденя были православными. Православными были и сыновья великого князя литовского Витеня (1295-1316). По сведениям Литовской метрики, православной была сестра великого князя Гедимина, у нее был собственный монастырь в Вильне. Великий князь Войшелк около 1258 года основал близ Новгородка Лавришевский монастырь, в котором в конце XIII века был создан уникальный памятник белорусской средневековой книжности - иллюстрированное Лавришевское Евангелие, ныне хранящееся в Польше.
Со времени основания Литовской митрополии (начало 14 века) ей подчинялись православные приходы Литвы, которых на то время было немало и в этнически балтских землях Ковенщины и Вилькомирщины. Ученые (И.Марзалюк) обращали внимание на то, что русский письменный памятник «Имена всем градом русскым», созданный около 1375 года, перечисляет на Виленщине, Вилькомирщине и Ковенщине «грады»: Вильну, Мереч, Медники, Кернов, Мойшоголу, Вилькомир, Старые Троки, Новые Троки, Ковно, Пуню и Перелай; между тем, в науке доказано, что «грады» в списке «Имена всем градом» являлись центрами церковных приходов, которые платили дань митрополиту.

Православная церковь в Троках, выстроенная на деньги Великого литовского князя Александра (Витовта), ныне католический костёл Явления св. Девы Марии. В нём сохранились первоначальные фрески, написанные по константинопольскому канону и надписи на кириллице.

Фреска в византийском стиле Cв. Пантелеймона с надписью кириллицей над ней, в первоначально православной церкви, ныне католическом костёле Явления св. Девы Марии, построенной на средства Великого князя литовского Александра (в православном крещении Витовта) в начале 15 в. в Троках. (Подробнее о фресках из этой церкви см. здесь: http://www.photoshare.ru/office/album.php?id=103288 )

Таким образом, не позже XIV века и в балтских землях Литвы существовала развитая сеть православных приходов. В начале 14 века в великокняжеской резиденции Троках существовали церкви св. Николая Чудотворца и Вознесения. В Вильне в первой половине XIV века было немало православных церквей.

Роль православия в образовании Великого княжества Литовского
Православие в Великом княжестве Литовском играло выдающуюся роль в высших слоях общества и культурных кругах, обеспечивая просвещение, в том числе, и балтской знати из великокняжеского окружения. Еще в XVII веке историки отмечали, что в Литве католические ксендзы держатся старинного обычая носить бороды, как это делают православные священники, и носят меховые шапки русских бояр.
С начала 14 века (по данным Г.Гельцера, основавшегося на росписи епархий Константинопольского престола - с 1300 года) в Литве (Великом княжестве Литовском) существовала отдельная Литовская митрополия, подчиненная Константинопольскому патриархату. В 1352-1354, 1355, 1378-1380 гг. Литовский митрополит носил титул митрополита «Киевского и всея Руси». С 1415 года, с утверждением великим князем Витовтом независимости Литовско-Киевской митрополии, Литовские митрополиты стали носить титул митрополита «Литовского, Киевского и всея Руси», так было до 1596 года, до времени отпадения Литовско-Киевской митрополии в унию.

В XV-XVI веках, с утверждением на землях Литвы католичества, православные магнаты вели борьбу за свои права. 15 октября 1432 года они добились от короля Ягайлы выдачи привилея, который уравнивал православных вельмож в правах с католиками (таким образом, почти полностью прекращая дискриминационные положения Городельского привилея 1413 года). Привилеем 1434 года великого князя литовского Жигимонта Кейстутовича подтверждался привилей 1432 года; православная знать получала сословное равенство в правах с католиками, но, как и ранее, ограничивалось участие православных в высших институтах управления государством. Однако, историки указывали, что на практике и эти ограничения почти не соблюдались, так как их соблюдение в ВКЛ было практически невозможным; например, привилей 1563 года о полном допущении православных в высшие государственные институты ВКЛ (полностью распространявший на православных те же привилегии, которыми пользовались католики согласно Городельскому привилею) уже подписал действовавший на то время ряд православных высших должностных лиц государства. К тому же, в самом акте 1563 года указывалось, что несмотря на акт Ягайлы и Витовта 1413 года о допущении на высшие государственные должности только католиков, православные вельможи все это время несли верную службу и занимали ответственные государственные должности, как в Панах-Раде, так и «инде» (то есть в других государственных институтах); и этим объяснялась отмена ограничений Городельского привилея.
То, что на практике ограничительные положения Городельского привилея были практически невыполнимы, и великокняжеская власть не только понимала это, но и закрепляла юридически полное равенство православных и католиков, показывает первый Статут ВКЛ 1529 года, в первых же строках которого читаем:
«…з ласки нашое господарское хотячи обдаровати правы хрестиянскими, всим прелатом и княжатом и паном хоруговым, вельможным рыцером повышоным шляхте и всему поспольсту и их подданым, а тубылцом земли Великого князства Литовского, которого бы колвек стадла и стану были, вси их права и привиля костельные, так латинского закону, яко греческого».
В 1592 году была принята королевская грамота о том, чтобы светские власти не вмешивались в дела Православной церкви. Отдельными королевскими грамотами утверждали также православные братства в городах ВКЛ. Положение православных ухудшилось после заключения Брестской унии.

Мученики Антоний, Иоанн и Евстафий Виленские. (Икона)
……………………………………………………………………………………………

Литва - страна преимущественно католическая. Православие здесь по-прежнему является религией национальных меньшинств. Среди православных верующих, живущих в этом прибалтийском государстве, доминируют русские, белорусы и украинцы. Православных литовцев очень мало, но всё-таки они есть. Более того, в Вильнюсе - столице Литвы - действует единственный в стране православный приход, в котором служат на литовском языке. Общину святой Параскевы, что на улице Диджёйи - в центральной части столицы, окормляет протоиерей Виталий Моцкус, этнический литовец. Он также служит в Свято-Духовом монастыре Вильнюса и является секретарем епархиального управления.

Справка . Отец Виталий родился в 1974 году в деревне Саленинкай в центральной части Литвы, в католической семье. Православие принял в 15 лет, зимой 1990 года. Спустя два с половиной года поступил в Минскую духовную семинарию. Закончил полный курс семинарии за три года и в декабре 1995-го был рукоположен в священника. Позже прошел обучение на экстернате Санкт-Петербургской духовной академии.

С отцом Виталием мы беседовали в небольшой гостиной при храме святой Параскевы. Батюшка рассказывал о своем детстве, о своей нелегкой судьбе, о первых встречах с Православием. В литовской глубинке, где он жил, Православие было практически неизвестно. Единственная православная жительница Саленинкая, русская женщина, приехала туда только потому, что вышла замуж за литовца. Местные дети приходили к ее дому, чтобы смотреть на странный для тех краев обычай: как она «пьет чай из тарелки» (она действительно пила чай из блюдца). Будущий священник хорошо запомнил, что именно эта женщина помогала им, когда в семье возникли серьезные затруднения. Не ускользнуло от его глаз и то, что она вела достойную христианскую жизнь и свидетельствовала о Православии своими делами, которые были сильнее слов и убеждений.

Наверное, пример христианской веры и жизни этой русской женщины стал одной из причин, подтолкнувших Виталия к тому, чтобы больше узнать о Православии. Пытливый молодой человек отправился в Вильнюс, в Свято-Духов монастырь. Правда, внешний облик монастыря вызвал неподдельное удивление: вместо ожидаемой белокаменной церкви с узкими окнами и золотыми куполами взору Виталия предстали храмы, построенные в классическом стиле и внешне мало отличимые от католических. Возник закономерный вопрос: чем же тогда Православие в Литве отличается от католицизма? Внутренним убранством храма? Да, здесь общего открылось гораздо меньше, чем в архитектуре. Еще меньшая общность обнаружилась в богослужении : православные службы были более молитвенны, благолепны и длинны. Мысль о том, что Православие и католицизм идентичны или очень похожи, ушла сама собой.

Я начал ездить в монастырь на выходные: приезжал в пятницу и оставался до воскресенья, - вспоминает отец Виталий. - Меня принимали с любовью и пониманием. Хорошо, что среди духовенства был литовец, отец Павел, - я мог поговорить с ним на духовные темы, ему же я первый раз исповедовался. Русский язык я тогда знал недостаточно, в основном на бытовом уровне... Затем я решил прекратить свое обучение в училище (поступил туда после девяти классов школы) и в 16 лет прибыл в монастырь на постоянное проживание. Это произошло в марте 1991 года. Мечтал стать монахом, но сложилось иначе. Поступил в семинарию в Беларуси, познакомился там с девушкой и женился - сразу после окончания семинарии, в 1995 году.

К слову, Православие также приняли мама отца Виталия и его брат с сестрой. Но вот среди знакомых и друзей батюшки отношение к его переходу в истинную веру было неоднозначным. Так уж сложилось, что Православие у литовцев ассоциировалось с русскими, русские - со всем советским, а СССР воспринимался как государство-оккупант. Поэтому у части литовцев возникали не самые добрые мнения о тех, кто становился православным.

Пришлось всё это на себе прочувствовать, особенно в первое время после обретения страной независимости, - вспоминает отец Виталий. - Мне иногда прямо говорили, что я иду к оккупантам, к русским. Люди ведь не особо отличали русское и советское, потому что советское предлагалось на русском языке. Хотя, если быть объективным, можно вспомнить, что советскими были и литовцы, насаждавшие в Литве коммунистическую идеологию. Но я на все обвинения отвечал, что четко отделяю религию от политики, духовную жизнь от общественной. Объяснял, что иду не к советским и не к русским, а в Православную Церковь. И тот факт, что в церкви в основном говорят по-русски, не делает ее советской.

Но в любом случае в Литве тогда четко прослеживалось отношение к Православию как к «русской вере»? - спрашиваю я.

Да. И сейчас такое есть. Если ты православный, то обязательно русский. Не белорус, не украинец, не кто-то иной, а именно русский. Здесь говорят о «русской вере», «русском Рождестве» и так далее. Правда, само название - Русская Православная Церковь - этому способствует. Но мы, со своей стороны, всячески стремимся, чтобы инославные говорили не о «русском», а о православном Рождестве , ведь среди православных в Литве не только русские, но и греки, грузины, белорусы, украинцы и, конечно, сами литовцы. Согласитесь, нелогично ведь говорить «литовское Рождество», когда речь идет о Рождестве католическом. С другой стороны, в Петербургской академии мне приходилось слышать фразу «польское Рождество». Можно сказать, это была зеркальная ситуация, взгляд с другой стороны. Конечно, эти термины некорректны; они больше отражают народное, национальное понимание христианства.

«К сожалению, это понимание порой так укореняется, что его сложно изменить», - подумалось мне. Речь здесь также может идти о языке богослужений и о некоторых других моментах. Отец Виталий в этом контексте отметил, что даже к выбору храма, в котором могли бы служить на литовском, пришлось подходить с известной долей осторожности. Выбор, в итоге, пал на церковь, где до образования полнокровной общины и назначения туда священника-литовца богослужения совершались всего два раза в год - на Рождество и престольный праздник (10 ноября). Более того, с 1960 по 1990 год Церковь святой Параскевы вообще была закрыта: в ней в разное время располагались музеи, хранилища и картинные галереи.

В нашем выборе присутствовал деликатный момент этнического плана, - объясняет отец Виталий. - Всё-таки русскоязычное население Литвы чувствует себя немного оставленным, не совсем нужным - особенно люди, плохо знающие государственный язык. У них нет возможности нормально интегрироваться в современное литовское общество. Для таких людей православный храм - это своеобразная «отдушина», место, где они могут услышать богослужение на знакомом церковнославянском языке и поговорить друг с другом по-русски. Если бы мы организовали службы на литовском языке в храме, где есть постоянная община и где служат на церковнославянском, нас могли бы не понять. У людей могли бы появиться такие мысли: вот, даже здесь мы становимся ненужными, и придется переучиваться на литовский. Нам всё же хотелось избежать этих трудностей, не обидеть и не ущемить русскоязычных прихожан.

Значит, сейчас основная часть прихожан храма святой Параскевы - это литовцы? - задаю я уточняющий вопрос.

У нас в храме разные люди. Есть чисто литовские семьи, в которых не говорят по-русски. Но в основном смешанные семьи. Хотя есть еще одна интересная категория прихожан: нелитовцы (русские, белорусы и т.п.), свободно владеющие литовским. Им легче понимать службу на литовском, чем на церковнославянском. Правда, со временем, когда они хорошо узнают службу, то обычно переходят в храмы, где служат на церковнославянском. В какой-то мере наш храм становится для них первым этапом на пути воцерковления.

«Что ж, в принципе вполне понятно, когда к Православию стремятся русскоязычные. А вот что же ведет к истинной вере коренных литовцев? Какие тому есть причины?» Я не мог не задать отцу Виталию этот вопрос.

Думаю, на то есть множество причин, и каждый человек, пожалуй, акцентировал бы внимание на каком-то своем моменте, - ответил батюшка. - Если же попробовать обобщить, то можно отметить такие факторы, как красота Православия, духовность, молитва, богослужение. Мы, например, видим (с некоторым удивлением), что на литовские и даже церковнославянские службы приходит много католиков, причем они заказывают у нас панихиды и молебны. Бывает, после службы в католическом храме они идут к нам в Свято-Духов монастырь или в другие церкви и молятся на наших богослужениях. Говорят, что мы красиво молимся, что молитва у нас продолжительная, поэтому можно успеть самому хорошо помолиться. Для католиков это оказывается очень важным. Вообще сейчас многие знакомятся с православным богословием, с традициями и святыми (тем более что до XI века святые у православных и католиков общие). На литовском языке издаются книги о Православии и печатаются произведения православных авторов, причем инициаторами изданий являются нередко сами католики. Так, на литовский переведены труды Александра Меня, Сергия Булгакова, изданы «Записки Силуана Афонского». Переводы тоже часто делаются католиками, хотя к нам они обращаются с просьбой о просмотре и редактировании переведенного материала.

А как обстоят дела с переводом богослужебных текстов? Всё-таки без них не обойтись на службах на литовском языке.

Знаете, я вспоминаю, что, когда я стал православным, меня немножко задевало, если мне говорили, что я стал русским. И мне хотелось совершать службу на родном языке. Ведь мы, став православными, продолжаем любить свою страну, свою родину, как и апостолы, которые любили свои страны, в которых они родились. Я, если честно, не представлял, как может проходить процесс становления службы на литовском, но Господь совершил чудо: мне попала в руки Литургия на литовском языке. Самое интересное, что перевод был сделан во второй половине XIX века и опубликован по благословению Святейшего Синода в 1880-е годы. Правда, текст написан кириллицей - читать более чем странно. В конце текста даже приложен краткий курс фонетики литовского языка. Возможно, перевод был предназначен для священников, которые не знали литовского. С историей этого перевода мне пока разобраться не удалось, но находка подтолкнула меня к конкретным действиям. Я начал заново переводить Литургию - всё же перевод XIX века был в немалой степени русифицирован и не совсем подходил для нынешних реалий. Но я не знал, как мне использовать перевод, боялся, что часть верующих может это воспринять как проявление национализма. К счастью, правящий архиерей - в то время им был митрополит Хризостом - сам меня спросил о перспективах служения на литовском. Я ответил, что такие службы совершать можно... После этого принялся за перевод еще решительней, подключил других людей. 23 января 2005 года мы совершили первую Литургию на литовском языке. Постепенно переводим на литовский другие службы богослужебного круга.

Впрочем, отец Виталий дает понять, что пока литовский язык востребован в православном богослужении в Литве довольно слабо. Большинство прихожан - русскоязычные; они привыкли к церковнославянскому и не видят особой нужды в языковых переменах. Более того, около половины духовенства (включая нынешнего правящего архиерея архиепископа Иннокентия) не владеют в должной мере литовским. Отсюда трудности - например, невозможность для священников выступить на официальном мероприятии или препятствия для преподавания Закона Божия в школах. Конечно, более молодые священники уже неплохо знают литовский, но всё же в Литве явно не хватает православного духовенства, владеющего государственным языком.

Для нас это не единственная проблема, - замечает отец Виталий. - Довольно непросто в финансовом отношении тем священникам, которые служат в малочисленных приходах. Например, на северо-востоке Литвы есть четыре храма, расположенные сравнительно недалеко друг от друга. Священник мог бы там жить, в приходском доме. Но сами приходы настолько бедные и малочисленные, что не смогут содержать даже одного священника, без семьи. Некоторые наши батюшки вынуждены работать на светской работе, хотя такая ситуация, чтобы священник работал с понедельника по пятницу, встречается редко. Есть, например, священник - директор школы, причем его храм устроен в самой школе. Есть священник, владеющий своей клиникой. Это православная клиника, хотя она вплетена в структуру государственной медицинской системы. Наши прихожане ходят туда лечиться; среди врачей и персонала там немало наших верующих, православных... Священники в сельской местности занимаются сельским хозяйством, чтобы себя поддерживать.

Нет ли тех специфических трудностей, которые могут быть характерны для страны, где доминируют католики? - я не могу обойти вниманием непростой вопрос из сферы межконфессиональных отношений.

В принципе с Католической церковью отношения хорошие, препятствий нам никто не чинит, в том числе государство. Мы имеем возможность преподавать в школах, строить свои храмы, проповедовать. Конечно, в некоторых ситуациях требуется деликатность. Например, если мы хотим посетить дом престарелых, больницу или школу, желательно поинтересоваться заранее, есть ли там православные. Иначе могут возникнуть недоразумения: зачем мы направляемся к католикам?

«Понятно, что Римская церковь безо всякого радушия отнесется к православному слову на своей территории», - подумалось мне. С другой стороны, в Литве, невзирая на явное доминирование католиков, не так уж и мало людей, к которым в принципе можно обратить православную проповедь без оглядки на реакцию Католической церкви. Действительно, во времена СССР в Литву направлялись русскоязычные специалисты, которые, как правило, были «проверенными» коммунистами, но всё же потом, после развала СССР, отошли от господствующей идеологии. Сейчас они, а также их дети и внуки начинают приходить в Православную Церковь. По словам отца Виталия, из 140 тысяч православных жителей Литвы не более 5 тысяч регулярно посещают церковь (приходят на службу хотя бы раз в месяц, в один из 57 приходов). А это означает, что в самой Литве среди православных по крещению или происхождению есть широкая возможность для миссии. Она тем более важна, что эту миссию перехватывают различные группы неопротестантского толка, которые очень активны, порой даже навязчивы.

В нынешней ситуации будущее Православной Церкви в Литве во многом зависит от успеха миссии среди нецерковных людей. Конечно, в Церковь будут приходить и коренные литовцы, в том числе ушедшие из католицизма, но вряд ли их приток станет массовым. Службы на литовском, проповедь на литовском, преподавание Закона Божия - это, безусловно, важные миссионерские шаги, от которых не следует отказываться. Впрочем, судя по тому, что за последние десять лет массового обращения литовцев в Православие не происходило, вряд ли можно ожидать серьезных сдвигов в этническом составе прихожан Православной Церкви Литвы. Хотя для Бога, безусловно, ценен и важен каждый человек, вне зависимости от его национальности, языка и политических убеждений.

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Православие в Литве имеет древнюю историю. Сегодня православие - вторая по численности религиозная конфессия Литвы после католичества .

История

До образования Великого княжества Литовского

После образования ВКЛ и Литовской митрополии

Со времени основания Литовской митрополии (начало XIV века) ей подчинялись православные приходы Литвы , которых на то время было немало и в этнически балтских землях Ковенщины и Вилькомирщины . Ученые (И.Марзалюк) обращали внимание на то, что русский письменный памятник «Имена всем градом русскым», созданный около 1375 года , перечисляет на Виленщине , Вилькомирщине и Ковенщине «грады»: Вильну , Мереч, Медники , Кернов , Мойшоголу , Вилькомир , Старые Троки , Новые Троки , Ковно , Пуню и Перелай; между тем, в науке доказано , что «грады» в списке «Имена всем градом» являлись центрами церковных приходов, которые платили дань митрополиту. Таким образом, не позже XIV века и в балтских землях Литвы существовала развитая сеть православных приходов. В начале 14 века в великокняжеской резиденции Троках существовали церкви св. Николая Чудотворца и Вознесения . В Вильне в первой половине XIV века было немало православных церквей .

Православие в Великом княжестве Литовском играло выдающуюся роль в высших слоях общества и культурных кругах, обеспечивая просвещение, в том числе, и балтской знати из великокняжеского окружения. Еще в XVII веке историки отмечали, что в Литве католические ксендзы держатся старинного обычая носить бороды, как это делают православные священники, и носят меховые шапки русских бояр .

То, что на практике ограничительные положения Городельского привилея были практически невыполнимы, и великокняжеская власть не только понимала это, но и закрепляла юридически полное равенство православных и католиков , показывает первый 1529 года , в первых же строках которого читаем:

«…з ласки нашое господарское хотячи обдаровати правы хрестиянскими, всим прелатом и княжатом и паном хоруговым, вельможным рыцером повышоным шляхте и всему поспольсту и их подданым, а тубылцом земли Великого князства Литовского, которого бы колвек стадла и стану были, вси их права и привиля костельные, так латинского закону, яко греческого ».

Современность

В современной Литве православие в основном исповедует верующее русскоязычное население страны (8 %), в первую очередь русские , белорусы и украинцы , поэтому оно наиболее представлено в крупных городах страны: Вильнюс , Клайпеда , Висагинас . Литовцы (83 %) и поляки (7 %) в основном исповедуют католицизм . Для православных литовцев в Вильнюсе и других городах действуют православные храмы, где совершается богослужение и читаются проповеди, в том числе, и на литовском языке.

Напишите отзыв о статье "Православие в Литве"

Примечания





Зависимые территории



Непризнанные и частично признанные государства

История

Хронология

Вооружённые силы



Документы

Правители

Символы

Политика

Вооружённые силы

Экономика

География

Общество

Культура

Право

Отрывок, характеризующий Православие в Литве

Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.
На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекою Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.

Знаменитый фланговый марш состоял только в том, что русское войско, отступая все прямо назад по обратному направлению наступления, после того как наступление французов прекратилось, отклонилось от принятого сначала прямого направления и, не видя за собой преследования, естественно подалось в ту сторону, куда его влекло обилие продовольствия.
Если бы представить себе не гениальных полководцев во главе русской армии, но просто одну армию без начальников, то и эта армия не могла бы сделать ничего другого, кроме обратного движения к Москве, описывая дугу с той стороны, с которой было больше продовольствия и край был обильнее.
Передвижение это с Нижегородской на Рязанскую, Тульскую и Калужскую дороги было до такой степени естественно, что в этом самом направлении отбегали мародеры русской армии и что в этом самом направлении требовалось из Петербурга, чтобы Кутузов перевел свою армию. В Тарутине Кутузов получил почти выговор от государя за то, что он отвел армию на Рязанскую дорогу, и ему указывалось то самое положение против Калуги, в котором он уже находился в то время, как получил письмо государя.
Откатывавшийся по направлению толчка, данного ему во время всей кампании и в Бородинском сражении, шар русского войска, при уничтожении силы толчка и не получая новых толчков, принял то положение, которое было ему естественно.
Заслуга Кутузова не состояла в каком нибудь гениальном, как это называют, стратегическом маневре, а в том, что он один понимал значение совершавшегося события. Он один понимал уже тогда значение бездействия французской армии, он один продолжал утверждать, что Бородинское сражение была победа; он один – тот, который, казалось бы, по своему положению главнокомандующего, должен был быть вызываем к наступлению, – он один все силы свои употреблял на то, чтобы удержать русскую армию от бесполезных сражений.
Подбитый зверь под Бородиным лежал там где то, где его оставил отбежавший охотник; но жив ли, силен ли он был, или он только притаился, охотник не знал этого. Вдруг послышался стон этого зверя.
Стон этого раненого зверя, французской армии, обличивший ее погибель, была присылка Лористона в лагерь Кутузова с просьбой о мире.
Наполеон с своей уверенностью в том, что не то хорошо, что хорошо, а то хорошо, что ему пришло в голову, написал Кутузову слова, первые пришедшие ему в голову и не имеющие никакого смысла. Он писал:

«Monsieur le prince Koutouzov, – писал он, – j"envoie pres de vous un de mes aides de camps generaux pour vous entretenir de plusieurs objets interessants. Je desire que Votre Altesse ajoute foi a ce qu"il lui dira, surtout lorsqu"il exprimera les sentiments d"estime et de particuliere consideration que j"ai depuis longtemps pour sa personne… Cette lettre n"etant a autre fin, je prie Dieu, Monsieur le prince Koutouzov, qu"il vous ait en sa sainte et digne garde,

Литовские князья, как уже говорилось, отличались веротерпимостью и часто исповедовали двоеверие.

Любопытный казус произошел в 1324 году. За несколько месяцев до этого, чтобы заключить договор с рижским архиепископом, Великий князь Литовский Гедемин написал папе римскому, что желает вступить в лоно католической церкви. Договор был заключен. И вот в ноябре 1324 г. прибыли папские послы. И тут Гедемин разыграл из себя простачка, мол, французские монахи Бертольд и Генрих, служившие ему переводчиками, неправильно поняли князя. «Я этого не приказывал писать, – сказал Гедемин. – Если же брат Бертольд написал, то пусть ответственность падет на его голову. Если когда-либо имел я намерение креститься, то пусть меня сам дьявол крестит! Я действительно говорил, как написано в грамоте, что буду почитать папу как отца, но я сказал это потому, что папа старше меня; всех стариков, и папу, и рижского архиепископа, и других, я почитаю как отцов; сверстников своих я люблю как братьев, тех же, кто моложе меня, я готов любить как сыновей. Я говорил действительно, что дозволю христианам молиться по обычаю их веры, Русинам по их обычаю и Полякам по своему; сами же мы будем молиться Богу по нашему обычаю. Все мы ведь почитаем Бога». В подтверждение своих слов Гедемин велел казнить обоих монахов.

Литовский же народ долго был привержен своим языческим богам. Литва стала последним европейским государством, принявшим христианство. Так, жмудины (племена, жившие на территории Ковенской губернии) официально приняли христианство (католичество) в 1415 г.

Присоединение русских земель литовскими князьями имело и обратный эффект – русское проникновение в этническую Литву. Так, в Вильно с XIII века существовал так называемый «русский конец» (нынешний район улицы Аушрос Варту), возводились одна за другой русские церкви. К середине XIV века имелись богатые русские торговые ряды на Великой улице (между нынешней Субачяус и Свято-Троицким монастырем). В 1366 г. по неизвестной причине они были разграблены и сожжены, но к 1375 г. специальным разрешением Ольгерда восстановлены. Естественно, в Литву проникало и православие.

Нет данных, свидетельствующих о том, что литовские воины (то есть этнические литовцы) в захваченных русских княжествах пытались хоть кого-нибудь обратить в язычество. Литовцы спокойно смотрели на русских воинов в дружине Ольгерда и даже на православных священников, приезжавших с княжнами Рюриковнами – женами литовских князей.

Но новообращенным в православие литовцам зачатую приходилось худо. Так, в 1347 г. было казнено три дружинника Ольгерда – Антоний, Иоанн и Евстафий. Правда, с католиками обращались еще хуже. Вот, например, в 60-х гг. XIV века один из литовских бояр Гаштольдов женился в Кракове на некой Анне Бучацкой, обратился в католичество и при переезде в Вильно с супругой-полькой завез и монахов-францисканцев. Они поселились в центре города, в здании, где позже разместился дворец вильнюсских католических епископов, на нынешней Кафедральной площади. Католики явно неудачно выбрали место жительства (а может, и нарочно!) рядом с языческим капищем Пяркунаса. В 1368 г. толпа литовцев растерзала всех 14 монахов. Их трупы прибили к крестам и пустили вниз по реке на плотах со словами: «Пришли с Запада и ступайте на Запад».

Еще при Гедемине была построена первая православная церковь в Вильно. Она была деревянной. Первым же каменным православным храмом в Вильно стала Пятницкая церковь, построенная в 1345 г. А на месте казни трех православных мучеников в 1349–1353 гг. по приказу Юлиании Тверской, второй жены Ольгерда, был основан Свято-Троицкий монастырь. Монастырь этот в 1609 г. был захвачен униатами и лишь в 1839 г. волей императора Николая I возвращен православной церкви. Сами же мощи убитых Иоанна, Антония и Евстафия были позже захоронены в Свято-духовном монастыре в Вильно. Замечу, что первый католический храм в Литве – костел Святого Станислава в Вильно – был построен лишь в 1387 г. по приказу Ягайло.

В какой пропорции находились православные и католики в этнической Литве в 1400–1450 гг., сказать трудно. Но то, что православных было много, следует из самого литовского языка.

Вот что пишет профессор Дмитрий Петрович Огицкий: «Слово knyga (книга), конечно, не религиозный термин, но и оно пришло в Литву, несомненно, вместе с христианством, едва ли нужно уточнять с каким.

Вербное воскресенье у литовцев по сей день называется Verbu sekmadienis, или просто Vеrba, хотя литовское название самого дерева ничего общего с этим словом не имеет. Источник и фон заимствования очевидны.

К группе современных литовских слов, имеющих православно-русское происхождение, лингвисты относят слова: Velika (Пасха), Kalаdos (Рождество Христово; белорусск.: каляда, коляды), Krikаtas (Крещение), krikаtynos (крестины), kumas (кум). По-видимому, сюда же надо отнести rojas (рай).

Любопытно, что некоторые из таких слов сохраняют сейчас в литовском языке свое древнее русское значение, которое они со временем утратили или несколько видоизменили у себя на родине.

К таким словам прежде всего относится слово bajnyjcia (церковь). Сейчас никто из русских не назовет христианского храма «божницей». Между тем в глубокую старину так именно называли наши предки свои святыни. «Володимир поиде к божници к святому Спасу на вечернюю» (Ипатьевская летопись). «Приближися к дверем божничным» (Житие блаженного Андрея, Христа ради юродивого). «Исписаша божницю Антонову» (Новгородская Первая летопись). «А крест достоить целовати всем, кто лазить в божницю». «Принесуть в божницю (кутью)». «Лзе ли им в божнице быти?» «В божнице ставати» (Вопрошание Кириково).

То же самое касается литовских слов gavenia (пост), gaveti (поститься). Сейчас у нас словом «говение» обозначается подготовка к Причащению. В древней Руси значение этого слова было более узким и полностью совпадающим с его значением в современном литовском языке: «Пришедше в Петрово говенье» (Псковская летопись); «В лето 6910 во великое говение месяца марта» (Супрасльская летопись). Такое же первоначальное значение этого слова в русском языке подтверждается производными от него «заговляться», «разговляться», имеющими прямое отношение только к посту.

Наличие еще и сейчас в литовском языке таких слов, после свыше трехсот лет интенсивных влияний на Литву польского Запада, говорит о том, что православные влияния в языческой Литве отнюдь не были чем-то поверхностным, эпизодическим, неглубоким.

Если мы обратимся к памятникам литовского языка XVI, XVII, XVIII вв. (к сожалению, более ранних нет), то найдем там значительно больше подтверждений вышесказанному. В литовской речи сохранялись тогда еще такие слова, как Trajce (Троица), pravadai (проводы, радоница), viera (вера), zokonas (закон), griechas (грех), grieshnykas (грешник), neshcestyvas (нечестивый), kodyti (кадить), minychas (монах), prysega, prysiega (присяга), prisiegoti (присягать). Bajytis (божиться), swodba (свадьба), biesas (бес), gromata (грамота), dijakas (писец), nedila (неделя и в смысле «воскресенье», и в смысле «едмица»). Семидневная неделя пришла в быт литовцев вместе с христианством. Вплоть до XVIII века дни недели у литовцев носили такие названия: paldienikas, utarnikas, sereda, cietviergas, petnicia, subota».

Историк русской церкви В.А. Беднов писал, что «князья Гедемин и Ольгерд были женаты на русских княжнах (у первого – Ольга и Ева, у второго – Мария Витебская и Иулиания [Юлиания. – А.Ш. ] Тверская). Из семи сыновей Гедемина (1316–1341) четыре (Наримонт, Любарт, Кориат и Евнут) были крещены в православие; православными были и все двенадцать сыновей Ольгерда (1345–1377)».

Другой вопрос, что ряд литовских князей после Кревской унии с Польшей 1385 г. приняли католичество. Но тут следует сказать, что веру литовские князья меняли исключительно чтобы добиться тех или иных политических выгод. Что же касается удельных князей Гедеминовичей, сидевших по русским городам, то они практически все были православными. В XIV–XV веках в русской Литве появляются лишь отдельные католики.

Несколько иная ситуация сложилась в Червонной Руси на Волыни, захваченной поляками. В 1340 г. польский король Казимир Великий, воспользовавшись смертью правившего с 1336 г. Червонной Русью князя Болеслава Мазовецкого (родственника последнего галицкого Рюриковича Юрия II), занял своими войсками эту русскую область и приобщил ее к короне польской. Казимир пожаловал Червонной Руси полное самоуправление, удержал в ней все прежние законы и учреждения, весь выработанный здесь веками общественный строй и полную свободу исповедания по обряду восточной церкви.

В Густинской летописи под 6848 годом (1340 г.) говорится, что жители Львова сдались Казимиру Великому, «варуючи себе, абы в старожитной вере никто им николи ничого не чинил, еже Казимер обеща им… А потом сей Казимер крол, собрав сейм, на нем же рускую землю на поветы и воеводства раздели, и шляхту рускую единою волностю з полскими волностями совокупи и увтерди».

Важно отметить, что и тогда, вплоть до Сигизмунда III, инициатива гонений на православных всегда исходила из Рима и его агентов в Польше и Великом княжестве Литовском, а польские короли и великие князья литовские вынуждены были лишь подчиняться. Властители прекрасно понимали, что, разжигая меконфессиональную рознь и оскорбляя значительную часть своих подданных, они подрывают свое могущество.

Папа Бенедикт XII, узнав от самого Казимира Великого о подчинении Руси и о том, что король клятвенно обещал русскому населению во всем защищать его и хранить при его обрядах, правах и обычаях, 29 июня 1341 г. пишет краковскому епископу, чтобы тот освободил Казимира от данной им клятвы и тем самым дал ему возможность действовать свободно по отношению к православному населению Галицкой Руси.

Как видно из буллы папы Климента VI (от 14 марта 1351 г.), Казимир Великий, сообщая ему о подчинении русских областей, предлагал открыть здесь латинскую митрополию с семью епископскими кафедрами. Кафедры эти действительно основываются в Перемышле, Галиче, Холме и Владимире, но, за отсутствием в русских областях католиков, назначаемые на них епископы являлись только поминальными, епископами без паствы – и проживали в звании суффраганов при других, иногда в Германии и даже в Англии, кафедрах.

По свидетельству одного францисканца, в 1372 г. в Галицкой Руси не было ни кафедральных, ни приходских церквей, не было даже священников (католических), и среди массы неверных и схизматиков можно было найти лишь немного католиков. Но в 70-х гг. XIV века благодаря деятельности Владислава Ольгердовича, правившего Галицкой Русью с 1372 по 1379 г., католичество получает здесь прочную организацию. Деятельность его в этом отношении была настолько энергичной и полезной для католичества, что папа Григорий XI отзывался о нем с большой похвалой и в своей булле от 3 марта 1375 г. называет его «dux zelo christianae religionis inductus», то есть «прекрасным праведным католиком».

В 1370 г. Казимир Великий потребовал от константинопольского патриарха Филофея, чтобы тот дал для Галича особого митрополита на том основании, что Галич якобы «был престолом митрополии от века веков». Кандидатом в галицкие митрополиты польский король выставил какого-то южнорусского епископа Антония. В случае неисполнения патриархом его требований король грозил «крестить русских в латинскую веру». Филофей исполнил требование Казимира и, назначив Антония Галицкого митрополитом, временно подчинил его ведению и епархии Холмскую, Туровскую, Перемышльскую и Владимирскую.

Но вернемся к Литовской Руси, тут, повторяю, католиков было крайне мало.

В Городельском акте 1400 года, подтверждающем соединение польских и литовских земель, содержится дискриминация православных бояр и панов по сравнению с католиками. Однако русские историки несколько преувеличивают это. Так, православным панам не будут предоставляться гербы. Далее говорится, что в должности воевод и наместников «не будут выбираемы те, которые не исповедывают католической веры и не подчиняются святой римской церкви». Тут уже ограничение очень серьезное, если бы речь не шла только о двух городах Великого княжества Литовского – Вильно и Троки. Спору нет, города столичные и должности там престижные. Но в целом на Литовской Руси Городельский акт никак не отразился. Тем более что властями сей акт неоднократно нарушался. Причем, подчеркиваю, речь шла о Русской Литве.

А в Польше имели место отдельные эксцессы. Так, в 1412 г. король Владислав II (Ягайло) отнял в Перемышле прекрасную кафедральную церковь Святого Иоанна Крестителя, издавна принадлежавшую православным (построена еще Володарем Ростиславичем), и передал ее латинскому епископу: при этом были выброшены имевшиеся при ней гробы православных.

А вот в Великом княжестве Литовском тот же Ягайло 15 октября 1432 г. дал Гродненскому съезду литовских панов особый привилей, которым предоставлялось русским князьям, боярам и шляхте утешаться и пользоваться теми же самыми милостями, свободами, привилегиями и выгодами, которыми владеют и пользуются и литовские князья, бояре и шляхта, причем литовцы могут приобщать к полученным от поляков гербам и русских. Иначе говоря, по этому привилею православная шляхта Великого княжества Литовского получала теперь то же, что предоставлено было литовской шляхте католического исповедания предыдущими привилеями Ягайло.

А через две недели, 30 октября, тот же Ягайло распространяет права и вольности польской шляхты на духовенство, князей, панов и шляхту Луцкой земли (на Волыни) без различия вероисповедания как на католиков, так и православных.

Я боюсь наскучить читателю перечислением всевозможных привилеев, выдаваемых шляхте и духовенству польскими королями и великими князьями литовскими, но именно в борьбе за привилегии и состоял тогда конфликт между конфессиями. Князья, папы и ксендзы стремились получить как можно больше привилегий от государства, а православные князья, паны и попы старались получить не меньше, чем католики.

2 мая 1447 г., вскоре после принятия польской короны, Казимир дал (в Вильно) привилей «литовскому, русскому и жмудскому духовенству, дворянству, рыцарям, шляхте, боярам и местичам». Этот привилей замечателен тем, что им предоставлялись «прелатом, княжатом, рытерем, шляхтичам, боярам, местичом» Литовско-русского государства все те права, вольности и «твердости», какие имеют «прелати, княжата, рытери, шляхтичи, бояре, местичи коруны Полское», то есть население литовско-русских земель уравнивалось в правах и положении своем с населением коронных земель.

В начале 1499 г. киевский митрополит Иосиф предоставил Великому князю Литовскому Александру «свиток прав великого князя Ярослава Володимеровича», то есть церковный устав Ярослава Мудрого. В этом уставе говорилось о невмешательстве светских лиц и властей в суды духовные и в церковные дела и доходы, так как «вси тые дела духовные в моц митрополита Киевского» и подведомственных ему епископов.

20 марта 1499 г. великий князь особым привилеем подтвердил этот свиток. По этому привилею «мает митрополит Иосиф и по нем будущие митрополиты» и все епископы Киевской митрополии «судити и рядити, и все дела духовные справовати, хрестиянство греческого закону, подле тех прав, выпису того свитка Ярославля, на вечные часы». Все князья и паны «римского закона как духовные, так и светские», воеводы, старосты, наместники «как римского, так и греческого закона», все должностные лица городских управлений (в том числе и там, где есть или будет Магдебургское право) не должны чинить «кривды» церкви божией, митрополиту и епископам, а равно и вмешиваться «в доходы церковные и во все справы и суда их духовные», ибо заведование всеми ими, как и распоряжение людьми церковными, принадлежит митрополиту и епископам.

В городах, где введено было Магдебургское право (в Великом княжестве Литовском), православные мещане не отличались юридически от своих собратьев – католиков: жалованные грамоты короля городам на получение этого права требовали, чтобы половина радцев, избираемых мещанами, исповедовала латинство, другая – православие; один бургомистр – католик, другой – православный. Грамоты Полоцку (1510 г.), Минску, Новогрудку (1511 г.), Бресту (1511 г.) и другие подтверждают это.

Великие князья литовские и польские короли периодически раздавали новые имения православным иерархам. Так, Александр (теперь уже польский король) в 1504 г. дал епископу смоленскому Иосифу Солтану три имения в Бельзском уезде.

Как писал В.А. Беднов: «При возникавших часто недоразумениях, вследствие злоупотреблений правом патроната между епархиальными владыками и богатыми помещиками – патронами, Александр принимал сторону епископов. Так, Пинские князья Иван и Федор Ивановичи Ярославичи начали „новины вводити“ самостоятельно, без согласия и благословения своего епископа Туровско-Пинского владыки Вассиана, не только строили по городам и волостям церкви, но и назначали священников и распоряжались ими. Епископ жаловался на них князю, и последний запретил Ярославичам делать указанные своеволия, а всем обывателям Туровской епархии предписал, чтобы впредь никто не осмеливался, под опасением штрафа в три тысячи литовских коп, без воли и благословения владыки „церквей и монастырей закладати и будовати“, и вмешиваться вообще в церковные дела».

Однако тот же Беднов постоянно критикует польских королей и великих князей литовских за притеснения православной церкви. В чем же состояли эти притеснения? Ну, во-первых, в покровительстве католическому духовенству, в строительстве католических храмов, в создании монастырей и т. д. А во-вторых, в стремлении иметь в своих землях независимого от Москвы митрополита.

На самом же деле православные владыки в Литовской Руси с XIV века и до середины XVII века имели куда больше прав и привилегий, чем их коллеги в Московской Руси. А вот что касается симонии, то тут трудно сказать, кто держал пальму первенства – московские или литовские иерархи. Вот один характерный пример. В 1398 г. православный луцкий епископ Иоанн пообещал Владиславу II (Ягайло) 200 гривен и 30 коней, если король поможет ему получить галицкую митрополию.

Православные иерархи в Польше и Литве фактически стали полунезависимыми феодальными властителями (удельными князьями). Они владели десятками замков, имели свои частные армии, в том числе с артиллерией. При этом в отличие от светских магнатов они имели судебный иммунитет, то есть могли быть осуждены лишь судом православного митрополита.