Довлатов Сергей Донатович (1941 - 1990)
Ленинград, 1978 год. У пивного ларька на углу Белинского и Моховой ранним июльским утром выстроилась длинная очередь. В основном это были суровые мужчины в серых пиджаках и телогрейках. Облачением выделялся лишь… Петр I, скромно стоявший в толпе страждущих. Император был одет по всей форме: зеленый камзол, треуголка с пером, высокие сапоги, перчатки с раструбами, барханные штаны с позументом. Черный ус на подозрительно румяном лице иногда нетерпеливо подрагивал. А очередь меж тем жила своей повседневной жизнью.
Я стою за лысым. Царь за мной. А ты уж будешь за царем...
Объяснялось все просто: в облике монарха в народ затесался журналист и писатель Сергей Довлатов. Шевеля пальцами ног в промокших ботфортах, он страшно жалел, что согласился сняться в любительском фильме у приятеля Николая Шлиппенбаха. Тот не скрывал, что позвал Сергея исключительно из-за его роста - метр девяносто три. Зато времени для съемок у актера-самоучки было предостаточно: с работы отовсюду повыгоняли, дома никто не ждал. Жена Лена и дочь Катя уже покинули пределы СССР.
Шлиппенбах задумал провокацию: решил столкнуть ленинградских обывателей с основателем города. И запечатлеть все это скрытой камерой. Но замысел не удался. Закаленные абсурдом советской действительности, граждане на царя-батюшку реагировали вяло.
Довлатов уже в эмиграции свой съемочный опыт превратит в рассказ. А в тот момент еще не знал, что скоро окажется за границей с единственным чемоданом в руках, на крышке которого со времен пионерского лагеря осталась полустертая хулиганская надпись – «говночист». Не знал, что станет главным редактором американской русскоязычной газеты. Что его книги не только издадут, но и переведут - даже на японский язык. А рассказы опубликуют в престижнейшем американском журнале «Ньюйоркер». С чем его, кстати, поздравит классик американской литературы Курт Воннегут, который этой чести не удостоился ни разу.
Сергей Довлатов и Курт Воннегут 1982
Фото Нины Аловерт
Однако, радости Сергею Довлатову это не принесет. «Никогда не встречал человека, который бы каждую минуту был настолько несчастен, - писал про него однокурсник и друг, писатель Самуил Лурье. - При этом неизменно остроумен и готов к веселью. Сергей играл рыжего клоуна, в душе всегда оставаясь клоуном белым». Эта же странная особенность характера распространялась и на его отношения с женщинами.
В больнице Нью-йорка
«Я просыпался с ощущением беды»
«Поэт Охапкин надумал жениться. Затем невесту выгнал. Мотивы:
- Она, понимаешь, медленно ходит, а главное - ежедневно жрет!»
Это зарисовка из довлатовской книги «Соло на ундервуде». За четверть века до ее публикации студент филфака Ленинградского университета Сережа Довлатов к семейным узам относился куда более романтично.
«Помню ожидание любви, буквально каждую секунду. Как в аэропорту, где ты поджидаешь незнакомого человека. Держишься на виду, чтобы он мог подойти и сказать: "Это я"» , - вспоминал он о том времени.
«Две удивительные дуры…»
На лестничной площадке старого таллиннского деревянного дома трое – молодая симпатичная женщина, брюнет огромного роста и …абсолютно голый пузатый старичок.
Дядя Саша, в долг до завтра не найдется выпить? – вежливо спрашивает юная дама у обнаженного мужчины в дверном проеме.
Томушка, милая, ты же знаешь, тебя всегда выручу. Но редкий случай, нет ничего. Все сам, горький пьяница, выпил. Сама видишь!
Девушкой была скромная жительница эстонской столицы Тамара Зибунова, бывшая студентка математического факультета Тартуского университета. Как-то в Ленинграде на одной из вечеринок она случайно познакомилась с Сергеем Довлатовым. Для писателя мимолетная встреча стала достаточным поводом, чтобы по приезде в Таллин завалится ночью именно к ней. Предварительно он все же, разумеется, позвонил.
Тамара, вы меня, наверное, помните. Я такой большой, черный, похож на торговца урюком…
Гость явился подшофе и потребовал продолжения банкета. Но сосед, подпольный торговец водкой, не помог.
С дочерью Катей в Пушкинском заповеднике, 77 год
Катя
2011
И тогда Довлатов, ошеломленный сценой в стиле «ню», пригласил гостеприимную хозяйку в самый модный таллиннский ресторан «Мюнди бар». Ведь у него в кармане было целое состояние – тридцать рублей!
Просился на одну ночь, но так и остался, - вспоминала Тамара. - При этом почти каждый день приходил пьяный и начинал приставать. Меня это категорически не устраивало. Но Сергей производил какое-то гипнотическое впечатление. А рассказчиком был еще более ярким, чем писателем. Через месяц нужно было принимать решение: или вызывать милицию, или заводить с ним роман.
Довлатов остался. Хотя Тамаре было прекрасно известно: в Ленинграде у писателя есть жена Елена (второй брак, после развода с Асей), подрастает дочь Катя. Однако литератор-неудачник бросил их, бежав из города, где задыхался от того, что не печатают, не замечают, не уважают его талант. Отчаянье было так велико, что Довлатов … начинает работать кочегаром в котельной. Лишь бы как-то зацепиться в Таллине. И удача, наконец, ему улыбается – ленинградского «эмигранта» берут в штат главной газеты города «Советская Эстония».
С Тамарой Зибуновой, Таллин, 74 год
Отношения с начальством складывались непросто. «Обсудим детали. Только не грубите... - Чего грубить?.. Это бесполезно... - Вы, собственно, уже нагрубили!» - так Довлатов описывает в сборнике «Компромисс» повседневный разговор со своим редактором Туронком. На дверях отдела литературы и искусства время от времени появляется табличка с таким двустишием: «Две удивительные дуры / Ведут у нас отдел культуры». Авторство мало у кого вызывало сомнения.
Но некоторые его стихи вызывали совсем уж непредсказуемую реакцию. В разделе “Для больших и маленьких” Сергей регулярно помещал рифмованный текст, из которого русские дети узнавали новое эстонское слово. Вот одно из них.
Таню я благодарю
За подарок Танин.
Ей “спасибо” говорю,
По-эстонски - «тяэнан».
Вечером в отдел к нему явилась заплаканная Таня из «Деловых ведомостей»: «Сережа, не верьте! Это он обливает меня грязью из-за того, что я его бросила!» - «Кто?!» - «Смульсон! Это ведь он вам сказал, что я его наградила триппером?!»
Тамара Зибунова пишет в мемуарах: «Работая в отделе информации партийной газеты, Сергей придумал рубрику "Гости Таллина". Сначала искал реальных гостей, а потом стал их выдумывать. Например “Альдона Ольман, гость из Риги”. Альдона - доберманша моего школьного приятеля Вити Ольмана».
Но спрос на его публикации высок, не смотря на «низкий моральный уровень» и регулярные пьянки. «Довлатов умеет талантливо писать о всякой ерунде» - снисходительно говорят в редакции. Дальше больше. Ему доверили составить письмо от имени эстонской доярки Линды Пейпс самому Брежневу!
Он получает, не напрягаясь, 250 рублей – очень приличная по тем временам зарплата. Первая в его жизни книга «Пять углов» должна скоро выйти в свет. А рядом – близкий, понимающий человек. Не всякий выдержит мастера художественного слова!
С женой Еленой
- Сережа жил по литературным законам, - вспоминала Зибунова. - Просыпаясь, разворачивал людей к себе так, чтобы они вписывались в придуманные им сюжеты на этот день. Сегодня я - тургеневская женщина или жена декабриста. А завтра – вечно сытая дочь полковника.
Рухнуло все в одночасье… При обыске у местного диссидента обнаружили рукопись Довлатова «Зона». Абсурд был в том, что произведение открыто лежало в нескольких издательствах, ожидая отзывов. Но, поскольку она проходила по делу, то попала в КГБ. Рукопись запретили. А Довлатова вынудили написать заявление по собственному желанию. Макет его долгожданной первой книги «Пять углов» был рассыпан…
8 сентября 1975 года у Тамары Зибуновой родилась дочка, которую назвали Сашей. Безработный Довлатов по этому случаю впал в запой. Как-то, вдребезги пьяный, он чуть не утонул в фонтане под окнами роддома: его спасли мать и дед Тамары, которые, к счастью, оказались рядом.
Евгений Рейн и Сергей Довлатов
- Вы с ума сошли! – говорил взволнованный врач-эстонец Тамаре. – Вас нельзя выписывать, я только что видел вашего мужа!
- Доктор, мне как раз надо, чтобы все это прекратить.
В тот же год Сергей Довлатов возвращается в Ленинград, к семье. Точку в их трехлетних отношениях поставила Тамара. Он ей будет посылать письма из Америки до конца своих дней, начиная их словами: «Милая Томочка!».
«Бледная, с монгольскими глазами»
- У Довлатова жена - это вообще что-то необыкновенное! Я таких, признаться, даже в метро не встречал!
Столь «лестную» характеристику супруге писателя Елене, согласно книге «Соло на Ундервуде», дал простодушный аспирант-философ Володя Губин.
Это была твоя жена? Я ее не узнала. Извинись перед ней. Она мне нравится. Такая неприметная...
Елена и Сергей Довлатовы
Нью-Йорк. 1985-1986
Фото из архива семьи Довлатовых
А это цитата из «Филиала». Слова принадлежат роковой красотке, с которой у автора когда-то был роман. (Красотка подозрительно напоминает Асю Пекуровскую).
«Худая, бледная, с монгольскими глазами. Взгляд холодный и твердый, как угол чемодана» - так Довлатов уже от собственного имени описывает в повести «Наши» первое знакомство с Еленой.
После бурной вечеринки Сергей, якобы, обнаружил наутро в своей квартире незнакомку, спящую на соседнем диване. В качестве пижамы гостья использовала армейскую гимнастерку хозяина с привинченным спортивным значком. Невозмутимая барышня пожаловалась, что тот был очень колюч и не давал ей спать.
«Его можно понять» - чистосердечно признался хозяин дома.
Правда, сама Елена утверждает, что Сергей… впервые заговорил с ней, случайно столкнувшись в троллейбусе. Но их общие друзья сходятся в том, что он предельно точно передает характер главной женщины всей его жизни:
«Лена была невероятно молчалива и спокойна. Это было не тягостное молчание испорченного громкоговорителя. И не грозное спокойствие противотанковой мины. Это было молчаливое спокойствие корня, равнодушно внимающего шуму древесной листвы...»
Я знаю, почему ты продолжаешь со мной жить, - безмятежно говорила она непутевому мужу. – Тебе просто лень купить раскладушку…
Только такая жена могла терпеть писателя Довлатова более двадцати лет, перенося с редким хладнокровием его пьянство, измены, периоды тотальной нищеты и рождение детей на стороне.
«Лена не интересовалась моими рассказами. Не уверен даже, что она хорошо себе представляла, где я работаю. Знала только, что пишу» - рассказывал Довлатов про начало их сложных отношений в повести «Чемодан». Хотя впоследствии именно она лично набьет на печатной машинке полное собрание его сочинений.
Елена Борисовна сначала трудилась в парикмахерской. Потом мама писателя Нора Сергеевна помогла ей освоить профессию корректора. Что ей очень пригодилось в Америке, когда Сергей начнет выпускать в Нью-Йорке собственную газету.
Нора Сергеевна Довлатова, Коля Довлатов, Елена Довлатова
Нью-Йорк, 1983
Сергей Довлатов с сыном Колей, Нью-Йорк
В 1976 году рассказы Довлатова были опубликованы на Западе в журналах «Континент» и «Время и мы». В Ленинграде он мгновенно превратился в песону нон-грата. Писатель был жестоко бит и посажен на 15 суток за то, что, якобы, сбросил офицера с лестницы. «Если бы это было правдой, тебе бы вообще дали семь лет!» - цинично пояснили ему в отделении.
На фоне всех этих событий Елена решительно заявила, что должна подумать о будущем их дочери. Ее твердое решение эмигрировать потрясло опального литератора.
«Наступил день отъезда. В аэропорту собралась толпа. Главным образом, мои друзья, любители выпить. Мы попрощались. Лена выглядела совершенно невозмутимой. Кто-то из моих родственников подарил ей черно-бурую лису. Мне долго снилась потом оскаленная лисья физиономия... Дочка была в неуклюжих скороходовских туфлях. Вид у нее был растерянный. В тот год она была совсем некрасивой» - вспоминал он. 24 августа 1978 года в аэропорту Пулково уже сам писатель сядет в самолет Ленинград – Вена, чтобы уже больше никогда не вернуться на родину…
Сергей Довлатов и Петр Вайль
…Август в Нью-Йорке 1990 года выдался очень жарким, но в пригороде было полегче. В тени маленького домика на скамейке, сколоченной собственными руками, сидел абсолютно седой усталый человек. Дачу он купил всего несколько месяцев назад, лично посадив на участке три березы и даже навесив в доме двери без посторонней помощи. Правда, ни одна из них не закрывалась… 12 лет эмиграции развеяли все иллюзии по поводу «западного рая». Здесь тоже были свои дураки-начальники, погубившие его любимое детище – популярную газету «Русский американец». К примеру, последний владелец газеты, правоверный еврей, запрещал упоминать в заметках свинину, рекомендовав заменять ее фаршированной щукой. Существовала и цензура: в «Ньюйоркере» из его рассказа стыдливо выкинули комичный эпизод, где фигурировал… резиновый пенис.
Книги издавались, но оценить их по достоинству могли только литературные критики, да жители русскоговорящего района Брайтон-Бич.
Виктор Некрасов целует Сергея Довлатова
(в редакции «Нового американца»).
«Я всю жизнь чего-то ждал: аттестата зрелости, потери девственности, женитьбы, ребенка, первой книжки, минимальных денег, а сейчас все произошло, ждать больше нечего, источников радости нет. Главная моя ошибка - в надежде, что, легализовавшись как писатель, я стану веселым и счастливым. Этого не случилось» - с горечью писал он своему другу.
Мужчина тоскливо думал, что уже скоро ему предстоит отправиться в раскаленный от солнца центр города, встречать очередных гостей из России. С началом перестройки они зачастили. «Ко мне уже едут не друзья друзей, и даже не приятели приятелей, а уже малознакомые малознакомых!» - сокрушался он. Однако, отказать был не в силах.
На крыльцо выскочил симпатичный русый мальчишка с длинной челкой, и на сердце у седовласого потеплело. Рождение Коли в 1984 году почти совпало с появлением на свет повести «Заповедник». Мужчина еще не знал, что в России это будет одно из самых популярных его произведений. В самом конце повести отчаявшемуся главному герою звонит жена из-за границы.
«Я только спросил:
- Мы еще встретимся?
- Да... Если ты нас любишь...
- Любовь - это для молодежи. Для военнослужащих и спортсменов... А тут все гораздо сложнее. Тут уже не любовь, а судьба...»
Настроение у мужчины улучшилось. Он бодро встал, потрепал мальчишку по голове и энергично отправился к машине….
Сергей Довлатов, Елена Довлатова, Василий Аксенов. Встреча В. Аксенова в аэропорту Кеннеди. Нью-Йорк. 1980.
Фото Наташи Шарымовой
Последний крупный русский писатель конца XX века Сергей Довлатов скончался в Нью-Йорке 24 августа 1990 года. Это случилось во время очередного продолжительного запоя, наступившего после встречи с гостями из Москвы. Остановилось сердце. По этому поводу его близкий друг Игорь Ефимов высказался так:
Что бы ни было написано в свидетельстве о его смерти, литературный диагноз должен быть таков: «Умер от безутешной и незаслуженной нелюбви к себе».
Михаил ПАНЮКОВ
Слева направо Иосиф Бродский, Наташа Шарымова, Сергей Довлатов и другие посетители
Юз Алешковский и Сергей Довлатов
Форест Хиллс, Нью-Йорк. 3 сентября 1980.
Фото Нины Аловерт
Иосиф Бродский и Сергей Довлатов. Бродский получил в этот день почетное звание «Гражданин Нью-Йорка».
Нью-Йорк. 3 декабря 1985. Фото Нины Аловерт
Сергей Довлатов и Иосиф Бродский. Первое выступление И. Бродского перед эмигрантской общиной в галерее RR на Мерсер-стрит, Сохо, Нью-Йорк. 1979.
Фото Нины Аловерт
Сергей Довлатов в кругу родных.
Квинс, Нью-Йорк. 1987
Из архива семьи Довлатовых
Сергей Довлатов – экскурсовод. Михайловское. 1976.
Фото П. Г. Горчакова. Из архива Наташи Шарымовой
Dovlatov və Petr Vail
Новогодний вечер
Ленинград. 1947
Из архива семьи Довлатовых
Довлатов в Нью-Йорке 1987
Иосиф Бродский и Сергей Донатович
Сергей Донатович Довлатов (по паспорту - Довлатов-Мечик). Родился 3 сентября 1941 года в Уфе - умер 24 августа 1990 года в Нью-Йорке. Советский и американский писатель и журналист.
Отец - театральный режиссёр Донат Исаакович Мечик (1909-1995), еврей.
Мать - актриса, впоследствии корректор Нора Степановна Довлатян (1908-1999), армянка.
В столицу Башкирской АССР его родители были эвакуированы с началом войны и жили три года в доме сотрудников НКВД по ул. Гоголя, 56.
С 1944 года жил в Ленинграде.
В 1959 году поступил на отделение финского языка филологического факультета Ленинградского государственного университета и учился там два с половиной года. Общался с ленинградскими поэтами Евгением Рейном, Анатолием Найманом, и писателем Сергеем Вольфом («Невидимая книга»), художником Александром Неждановым. Из университета был исключён за неуспеваемость.
Служил три года во внутренних войсках в охране исправительных колоний в Республике Коми (посёлок Чиньяворык). "Мир, в который я попал, был ужасен. В этом мире дрались заточенными рашпилями, ели собак, покрывали лица татуировкой. В этом мире убивали за пачку чая. Я дружил с человеком, засолившим когда-то в бочке жену и детей… Но жизнь продолжалась", - вспоминал Довлатов.
По воспоминаниям Бродского, Довлатов вернулся из армии «как Толстой из Крыма, со свитком рассказов и некоторой ошеломлённостью во взгляде».
Довлатов поступил на факультет журналистики ЛГУ, работал в студенческой многотиражке Ленинградского кораблестроительного института «За кадры верфям», писал рассказы.
После института работал в газете «Знамя прогресса» ЛОМО.
Был приглашён в группу «Горожане», основанную Марамзиным, Ефимовым, Вахтиным и Губиным. Работал литературным секретарём Веры Пановой.
С сентября 1972 до марта 1975 года жил в Эстонской ССР. Для получения таллинской прописки около двух месяцев работал кочегаром в котельной, одновременно являясь внештатным корреспондентом газеты «Советская Эстония». Позже был принят на работу в выпускавшуюся Эстонским морским пароходством еженедельную газету «Моряк Эстонии», занимая должность ответственного секретаря. Являлся внештатным сотрудником городской газеты «Вечерний Таллин».
Летом 1972 года принят на работу в отдел информации газеты «Советская Эстония». В своих рассказах, вошедших в книгу «Компромисс», Довлатов описывает истории из своей журналистской практики в качестве корреспондента «Советской Эстонии», а также рассказывает о работе редакции и жизни своих коллег-журналистов. Набор его первой книги «Пять углов» в издательстве «Ээсти Раамат» был уничтожен по указанию КГБ Эстонской ССР.
Работал экскурсоводом в Пушкинском заповеднике под Псковом (Михайловское).
В 1975 году вернулся в Ленинград. Работал в журнале «Костёр».
Писал прозу. Журналы отвергали его произведения. Рассказ на производственную тему «Интервью» был опубликован в 1974 году в журнале «Юность».
Довлатов публиковался в самиздате, а также в эмигрантских журналах «Континент», «Время и мы».
В 1976 году был исключён из Союза журналистов СССР.
В августе 1978 года из-за преследования властей Довлатов эмигрировал из СССР, поселился в районе Форест-Хилс в Нью-Йорке, где стал главным редактором еженедельной газеты «Новый американец». Членами его редколлегии были Борис Меттер, Александр Генис, Пётр Вайль, балетный и театральный фотограф Нина Аловерт, поэт и эссеист Григорий Рыскин и другие.
Газета быстро завоевала популярность в эмигрантской среде.
Одна за другой выходили книги его прозы.
К середине 1980 годов добился большого читательского успеха, печатался в престижных журналах «Partisan Review» и «The New Yorker».
За двенадцать лет эмиграции издал двенадцать книг в США и Европе. В СССР писателя знали по самиздату и авторской передаче на Радио «Свобода».
Сергей Довлатов умер 24 августа 1990 года в Нью-Йорке от сердечной недостаточности. Похоронен на еврейском кладбище «Маунт-Хеброн» в нью-йоркском районе Куинс.
Рост Сергея Довлатова: 190 сантиметров.
Личная жизнь Сергея Довлатова:
Дважды был официально женат.
Первая жена: Ася Пекуровская, брак длился с 1960 по 1968 год.
В 1970 году, уже после развода, у неё родилась дочь - Мария Пекуровская, ныне вице-президент рекламного отдела кинокомпании Universal Pictures. Дочка Маша впервые увидит отца лишь в 1990 году, на его похоронах.
В поклонники Аси Пекуровской записывали Василия Аксенова и Иосифа Бродского. В 1968 году она развелась с Сергеем Довлатовым после восьми лет брака, а пятью годами позже эмигрировала в Америку, забрав с собой их общую дочь.
Фактическая жена: Тамара Зибунова (на момент знакомства - студентка математического факультета Тартуского университета, они познакомились на одной из вечеринок в Ленинграде). Она в 1975 году родила ему дочь Александру.
Вторая жена: Елена Довлатова (урожд. Ритман). Воспитывал дочь Елены от предыдущего брака Екатерину (1966 г.р.). В браке 23 декабря 1981 года родился сын Николай (Николас Доули).
Елена Довлатова - вторая жена Сергея Довлатова
Довлатов страдал алкоголизмом. По мнению литературоведа А. Ю. Арьева, хорошо знавшего Довлатова в молодости, "это было более-менее массовое явление, потому что, в общем-то, пили все мы довольно много". "И хотя в богемной и просто литературной среде это было распространенное явление, но то, как пили все эти лауреаты Сталинских премий и мастера социалистического реализма - так это уму непостижимо. Мы им в подметки не годились. Просто они пили где-то за своими голубыми заборами до очумения, а нам приходилось перемещаться из магазина в магазин, доставать где-то деньги и все прочее", - писал Андрей Арьев.
Хорошо знавший Довлатова Александр Генис писал: "Сергей ненавидел свои запои и бешено боролся с ними. Он не пил годами, но водка, как тень в полдень, терпеливо ждала своего часа. Признавая её власть, Сергей писал незадолго до смерти: «Если годами не пью, то помню о Ней, проклятой, с утра до ночи»".
Экранизация произведений Сергея Довлатова:
1992 - «По прямой», реж. Сергей Члиянц - по мотивам рассказов С. Довлатова;
1992 - «Комедия строгого режима», реж. Виктор Студенников и Михаил Григорьев - экранизация фрагмента произведения «Зона»;
2015 - «Конец прекрасной эпохи», реж. Станислав Говорухин - экранизация сборника рассказов «Компромисс».
Библиография Сергея Довлатова:
1977 - Невидимая книга
1980 - Соло на ундервуде: Записные книжки
1981 - Компромисс
1982 - Зона: Записки надзирателя
1983 - Заповедник
1983 - Марш одиноких
1983 - Наши
1983 - Соло на ундервуде: Записные книжки
1985 - Демарш энтузиастов (соавторы Вагрич Бахчанян, Наум Сагаловский)
1985 - Ремесло: Повесть в двух частях
1986 - Иностранка
1986 - Чемодан
1987 - Представление
1990 - He только Бродский: Русская культура в портретах и анекдотах (соавтор Мария Волкова)
1990 - Записные книжки
1990 - Филиал
Сергей Довлатов – талантливый писатель, большинство книг которого были изданы за границей, когда он находился в эмиграции, родился вскоре после начала Великой Отечественной войны 03.09.1941 г. когда его родители, Ленинградцы, уже находились в эвакуации в далекой Уфе.
Детство
Хотя сам Довлатов почти всю жизнь называл себя русским, тем более в годы эмиграции, в жилах его пересеклись еврейская кровь, доставшаяся ему от отца и армянская – от матери. Такая вот получилась горячая смесь, которая не могла не отразиться на характере мальчика.
Хотя воспитывался он в духе глубокого уважения к родителям, но тихим и спокойным ребенка назвать было нельзя.
Родители Довлатова были типичными советскими интеллигентами. Мать, филолог по образованию, трудилась литературным корректором. Отец был театральным режиссером. В квартире всегда было много хороших книг и интересных людей.
Актерский талант Довлатов не унаследовал, к тому же он рос стеснительным ребенком. Зато читать научился рано и в книги стали для него параллельной системой образования.
В нем с юных лет сидел глубоки дух противоречия. Он сопротивлялся любому открытому давлению и не любил строгих правил. Не смея открыто противостоять родительскому авторитету дома, он проявлял эти качества в школе, за что ему часто попадало и от учителей, и от родителей.
Особой успеваемостью он не отличался, так как с первых же классов проявил явные гуманитарные наклонности. Точные науки не любил и не слишком в них усердствовал.
Юношеские годы
В школьные годы Довлатов не только много читал, но и пробовал писать сам. Родители всячески поощряли это увлечение и к окончанию школы у Сергея появилось четкое понимание того, что он хотел бы стать популярным журналистом.
Поскольку после освобождения Ленинграда семья сразу же вернулась домой и школу Сергей заканчивал в родном городе, проблем с выбором учебного заведения не было.
Но первая попытка поступить на журфак сразу же после школы провалилась. Во-первых, в аттестате стояли не слишком хорошие оценки, а конкурс был высок. А во-вторых, для этого нужны были опубликованные в печатных изданиях работы, представить которые приемной комиссии вчерашний школьник просто не мог.
Не слишком расстроившись (учеба и строгие правила порядком поднадоели ему в школе), Сергей устраивается на работу в городскую типографию.
Однако скучная работа разочаровала его еще больше, и он решает поступать еще раз. На этот раз он пошел по стопам матери и стал студентом филологического факультета Ленинградского университета с основной специальностью – финский язык.
В те времена переводчиков с финского не хватало, так как после войны активно развивались отношения с северными соседями и если бы Сергей закончил университет, у него могла бы быть хорошая и престижная работа. Но все сложилось иначе.
Журналистика
Чуть больше чем через два года из университета Довлатова отчислили. По официальной версии – за неуспеваемость по немецкому языку. По неофициальной – за откровенно выражаемое инакомыслие, которое шло в разрез с насаждаемой повсеместно коммунистической идеологией.
Мало того, что он с детства был начитан. Родители приучали его мыслить самостоятельно и уже в юные годы Довлатов видел то, чего старались не замечать остальные: разницу между тем, о чем говорили с экранов телевизоров и тем, что происходило в реальной жизни.
В первых же месяцев обучения в университете Довлатов вошел в одну из Ленинградских творческих тусовок, в которой познакомился с Иосифом Бродским, Александром Неждановым, Евгением Рейманом, Сергеем Вольфом и другими неординарными и талантливыми людьми, которые умели думать и не боялись высказывать свои «другие» мысли вслух.
Нечего и говорить, что очень скоро тусовка попала в поле зрения КГБ. Но тогда еще Довлатов об этом не знал.
Эмиграция
После службы в армии, Довлатов делает вторую попытку поступить на отделение журналистики и на этот раз успешную. Получив диплом Довлатов, успевший к этому времени жениться во второй раз, уезжает с семьей в Эстонию, где три года работает в ведущих изданиях «Советская Эстония» и «Вечерний Таллин».
Затем снова возвращается в Ленинград и пытается опубликовать написанные в Эстонии рассказы. Но их категорически отказываются принимать. Кое-что Довлатову удается издать самостоятельно, но это лишь маленькая часть от того, что хотелось донести.
Устав от неудач, разочарований и преследований сотрудников КГБ, первой выезжает в Америку жена Довлатова, Елена, забрав с собой дочь. Довлатов сопротивляется эмиграции и даже находит утешение в объятиях другой женщины, родившей ему сына. Однако со временем он уступает давлению КГБ и тоже переезжает в Америку.
Довлатов не стал там очень богатым или супер известным. Но он получил возможность открыто публиковаться и даже вести авторскую программу на радио «Свобода». Дорога обратно инакомыслящему писателю была закрыта и 24.08.1990 он умер и был похоронен в Нью-Йорке.
А в родном некогда Ленинграде до сих пор проводится литературный конкурс на котором присуждается премия Довлатова лучшему петербургскому автору.
25 лет прошло с тех пор, как не стало Сергея Довлатова. Чем не повод очередной раз вспомнить биографию этого замечательного человека?
Сергей Донатович родился 3 сентября 1941 года в Уфе, куда родителей эвакуировали во время войны, в семье театрального режиссера Доната Исааковича Мечика (1909-1995) и литературного корректора Норы Сергеевны Довлатовой (1908-1999). В 1944 году семья вернулась в Ленинград. Вскоре отец Сергея Довлатова Донат Исаакович ушёл из семьи. Общались они редко, в основном посредством записок...
В 1959 году Довлатов поступил на филологический факультет Ленинградского государственного университета имени Жданова (кафедра финского языка). Во время учёбы подружился с молодыми ленинградскими поэтами Евгением Рейном, Анатолием Найманом, Иосифом Бродским. Однако университет пришлось покинуть после двух с половиной лет обучения (отчислен со второго курса за неуспеваемость).
С 1962 по 1965 год Сергей Довлатов служил в армии, в системе охраны исправительно-трудовых лагерей на севере Коми АССР. После демобилизации поступил на факультет журналистики ЛГУ, в то же время работая журналистом в многотиражке Ленинградского кораблестроительного института "За кадры верфям". Начал писать рассказы. Входил в ленинградскую группу писателей "Горожане" вместе с В. Марамзиным, И. Ефимовым, Б. Вахтиным и др. Одно время работал личным секретарем у писательницы Веры Пановой.
С Асей Пекуровской
С Мариной Мироновой и Асей Пекуровской
В 1972-1975 гг. жил в Таллинне, работал корреспондентом газет "Советская Эстония" и "Вечерний Таллин". В 1976 г. вернулся в Ленинград, был принят в штат журнала "Костер". Писал рецензии для литературных журналов "Нева" и "Звезда". Работал экскурсоводом в Пушкинском заповеднике под Псковом (Михайловское).
Сергей Довлатов и Тамара Зибунова. Таллин, 1974 год
Писал прозу, но из многочисленных попыток напечататься в советских журналах ничего не вышло. Набор его первой книги был уничтожен по распоряжению КГБ. С конца 60-х Довлатов публикуется в самиздате, а в 1976 году некоторые его рассказы были опубликованы на Западе в журналах "Континент", "Время и мы", за что был исключен из Союза журналистов СССР.
С дочкой Катей в Пушкинском заповеднике, 1977
В 1978 году из-за преследования властей Довлатов эмигрировал в Вену, а затем переселился в Нью-Йорк. История отъезда - драматическая. Эмоции очень хорошо переданы в повести "Заповедник". Дело в том, что в 1978 году сводная сестра Сергея Ксана уехала в Нью-Йорк к своему жениху Михаилу Бланку. Тогда же в Нью-Йорк уехала и Елена с дочерью Катей. Елена Довлатова рассказывала: «Я не могла больше ждать, пока Сергей решится на отъезд. Я не сомневалась, что будет трудно, но хуже быть не могло. Я готова была на любую физическую работу, на любые бытовые сложности, только бы избавиться от ощущения безнадежности и страха перед КГБ, все ближе подбиравшегося к Сергею… Если что-нибудь решу - стену лбом прошибу, но добьюсь своего. Однако преодолеть нерешительность Сергея мне долго не удавалось. Я, конечно, понимала, как страшно писателю оказаться в атмосфере чужого языка. И я хорошо знала, что он никогда не откажется от своего призвания… Короче - мне понятны были его сомнения по поводу эмиграции, и тем не менее... Я не была уверена в том, что он последует за мной, но мне уже было все равно. Разрешение я получила очень быстро, через три недели. И здесь началось. Сначала заболела Катя, она вообще была очень болезненным ребенком. Когда она поправилась, проблемы со здоровьем обнаружились у меня. Выздоровела я - опять заболела Катя. Так продолжалось довольно долго, и тем не менее день отъезда был назначен. Я пошла попрощаться с подругой и, возвращаясь от нее, сломала руку. Вот так, в гипсе, я и поехала в эмиграцию…»
Именно Елена Довлатова принимала все важные решения в жизни Сергея. Несмотря на то, что они разошлись, Лена продолжала жить в его квартире с его матерью и дочерью Катей. И невольно именно Лена, с которой, как думал Довлатов, он разошелся навсегда, способствовала его эмиграции. Все началось с того, что Сергей поехал провожать Лену и Катю на аэродром, где долго махал им вслед своим шарфом, и из-за холодного ветра у него заболело горло. Он позвонил на самоходную баржу «Алтай», где тогда работал сторожем, попросил, чтобы за него отдежурили, и поехал домой, где занялся самолечением с помощью водки. Поэтому приехавший врач, вместо больничного констатировал у Довлатова алкогольное опьянение. В это время на барже за него отдежурили и записали на его имя рабочие часы — это был подлог, за который начальство впоследствии лишило Довлатова работы. После чего над Сергеем нависла угроза быть арестованным за тунеядство, от чего он спасался, подкупив за бутылку вермута знакомого журналиста, который сидел на первом этаже и высматривал милиционеров, пришедших за Довлатовым. Как только они приходили, журналист поднимал трубку и говорил Сергею: «Сволочи идут». По этому сигналу Довлатов закрывал дверь на щеколду и залезал с головой под одеяло — так ему долго удавалось скрываться. Однако кроме милиции Довлатовым интересовались сотрудники КГБ, которые взяли его во время одного из выходов в магазин. В ходе профилактической беседы сотрудник КГБ завел с ним разговор издалека: «Сергей Донатович, вы любите свою жену? Свою дочь? Вас ведь издают за границей? Вы не хотите уехать — мы вам поможем». Так, из-за проводов Елены в Америку Довлатов и сам в конце августа 1978 года уехал в эмиграцию вместе с Норой Сергеевной. Они летели через Варшаву, Будапешт, Вену, и оттуда - в США. В Вене располагался распределитель, где эмигранты из СССР могли изменить первоначальный маршрут и вместо того, что бы направится в Израиль, обращались с прошением на въезд в США. В ожидании такого разрешения Довлатов постоянно писал. А в Нью-Йорке Сергей, Елена, Нора Сергеевна и Катя стали опять жить вместе.
Издавал "лихую" либеральную эмигрантскую газету "Новый американец", с 1980-го по 1982-й был ее главным редактором. Одна за другой выходят книги его прозы — "Невидимая книга" (1978), "Соло на ундервуде" (1980), повести "Компромисс" (1981), "Зона" (1982), "Заповедник" (1983), "Наши" (1983) и др. К середине 80-х годов добился большого читательского успеха, печатался в престижном журнале "New-Yorker", став вторым после Владимира Набокова русским писателем, печатавшимся в этом солидном издании.
За двенадцать лет жизни в эмиграции издал в общей сложности двенадцать книг, которые выходили в США и Европе. В СССР писателя знали по самиздату и авторской передаче "Писатель у микрофона" на радио "Свобода".
Довлатов был официально женат дважды. От первого брака с Асей Пекуровской у него осталась дочь Мария (1970 г.р.). Двое детей — Екатерина (1966 г.р.) и Николай (1984 г.р.) — от второй жены Елены Довлатовой. Дочь Александра (1975 г.р.) — от гражданской жены Тамары Зибуновой.
Сергей Довлатов умер в возрасте 49 лет 24 августа 1990 года от сердечной недостаточности, в машине скорой помощи по дороге в больницу. Похоронен в Нью-Йорке на кладбище "Маунт Хеброн".
Могила Сергея Довлатова
Адрес:
130-04 Horace Harding Expressway
Flushing, NY 11367
Sergei Dovlatov
Block 9, Ref 20, Sec H, Line 14, Grave 4