Один из вопросов, которому уделено внимание в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 09.07.2013 № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях», — квалификация служебного подлога (п. 35). Принятию данного Постановления предшествовало обсуждение его проекта на научно-практической конференции «Актуальные вопросы квалификации преступлений коррупционной направленности», состоявшейся в Верховном Суде Российской Федерации 28 марта 2013 г., а также на страницах юридической печати. Пленум Верховного Суда Российской Федерации сформулировал положения по ряду спорных вопросов установления признаков состава служебного подлога. Однако остались вопросы, на которые в Постановлении или нет ответа, или разъяснения недостаточно конкретизированы.
1. Наибольшие проблемы в теории и на практике при установлении признаков состава преступления, предусмотренного ст. 292 УК РФ, вызывает вопрос о предмете служебного подлога. Именно с него Пленум Верховного Суда Российской Федерации и начал свои разъяснения, посвященные квалификации служебного подлога.
Согласно диспозиции ст. 292 УК РФ предметом служебного подлога является официальный документ.
В теории уголовного права под документом обычно понимают носитель информации с реквизитами. Носитель информации чаще всего является бумажным. В то же время современный документооборот все больше становится электронным. Отсюда и необходимость признания документами и электронных носителей информации. К реквизитам документа принято относить источник документа, дату составления, печать (штамп) и т. п. Содержание документа составляет та информация, о которой в нем идет речь. Документ, как правило, имеет определенную форму.
В соответствии с названным Постановлением «предметом преступления, предусмотренного статьей 292 УК РФ, является официальный документ, удостоверяющий факты, влекущие юридические последствия в виде предоставления или лишения прав, возложения или освобождения от обязанностей, изменения объема прав и обязанностей. К таким документам следует относить, в частности, листки временной нетрудоспособности, медицинские книжки, экзаменационные ведомости, зачетные книжки, справки о заработной плате, протоколы комиссий по осуществлению закупок, свидетельства о регистрации автомобиля».
Пленум Верховного Суда Российской Федерации выделяет следующие признаки документа как предмета служебного подлога: 1) официальность документа; 2) удостоверяющее значение документа; 3) факты, которые он удостоверяет, влекут юридические последствия в виде предоставления или лишения прав, возложения или освобождения от обязанностей, изменения объема прав и обязанностей.
Признак официальности документа в Постановлении не определяется. В теории уголовного права он является дискуссионным. Бесспорно отнесение к официальным документов, которые исходят от государственных и муниципальных органов, государственных и муниципальных учреждений, государственных корпораций, Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск и воинских формирований Российской Федерации.
Споры возникают в отношении документов, имеющих иное происхождение, но вместе с тем попадающих в документооборот государственных и муниципальных органов, государственных и муниципальных учреждений, государственных корпораций, Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск и воинских формирований Российской Федерации.
Правильным видится подход, в соответствии с которым официальным признается документ, за которым государство в лице государственных органов или органов местного самоуправления в установленном законом или иным нормативным актом порядке признает юридическое значение.
Если такой документ попадает в документооборот государственных и муниципальных органов и учреждений, то он может быть при наличии иных признаков предметом служебного подлога. Ведь общественная опасность служебного подлога связана прежде всего с тем, что возможно использование «юридической силы» поддельного документа. Такая возможность возникает и в том случае, когда подделываются документы, исходящие от граждан, коммерческих организаций, при их попадании в официальный документооборот.
При обсуждении проекта Постановления предлагалось в определении официального документа указать, что он подпадает под действие системы регистрации, строгой отчетности и контроля за обращением . Это предложение представляется оправданным.
Второй признак официального документа, выделяемый Пленумом Верховного Суда Российской Федерации, — наличие удостоверяющей силы. Не имеют удостоверяющей силы документы информационного характера, в которых могут излагаться факты, но этим документом они не удостоверяются. Информационные документы могут иметь статус официальных, но не признаются предметом служебного подлога.
Президиум Свердловского областного суда отметил, что по смыслу ст. 292 УК РФ предметом служебного подлога являются лишь официальные документы, т. е. такие, которые удостоверяют события или факты, имеющие юридическое значение и влекущие соответствующие юридические последствия, либо предоставляют права, возлагают обязанности или освобождают от них.
Статистические карточки являются формой первичного учета выявленных преступлений и лиц, их совершивших, и служат целям контроля за своевременностью поступления первичной учетной документации, подбора отдельных сведений о преступности, результатах расследования по делу и иных справочных сведений.
Статистические карточки форм 1.1-99, 2-2000 носят информационный характер и как документы первичного учета преступлений применяются только для решения ведомственных задач. Указанные статистические карточки как не устанавливающие каких-либо юридических фактов и не влекущие правовых последствий нельзя признать официальными документами.
По изложенным мотивам выводы суда о признании этих карточек официальными документами и о наличии в действиях С. состава преступления, предусмотренного ст. 292 УК РФ, являются ошибочными .
На практике постоянно возникают споры относительно возможности признания предметом служебного подлога отчетов, которые составляются в государственных и муниципальных органах, государственных и муниципальных учреждениях и используются для оценки эффективности их работы, а также при планировании работы и распределении средств на будущее. Ключевым при отнесении этих документов к предмету служебного подлога является именно их удостоверяющая сила. Если отчет обладает таковой, то он может быть предметом служебного подлога (например, бухгалтерский отчет). Если же отчет носит исключительно информационный характер, а удостоверяющее значение имеют документы, на основании которых он составлен, то его нельзя признавать предметом служебного подлога. В то же время следует отметить, что вопрос о наличии удостоверяющей силы документа не всегда очевиден.
Наконец, третий признак — документ удостоверяет факты, которые влекут юридические последствия в виде предоставления прав или их лишения, возложения обязанностей или освобождения от них, изменения объема прав и обязанностей.
Так, Верховный Суд Российской Федерации указал, что постановления о возбуждении и прекращении уголовного дела удостоверяют такие события и факты, которые имеют юридическое значение и влекут юридические последствия, в связи с чем внесение в эти документы заведомо ложных сведений должностными лицами органов внутренних дел из иной личной заинтересованности, выразившейся в желании улучшения показателей раскрываемости преступлений, является служебным
подлогом, ответственность за совершение которого предусмотрена ст. 292 УК РФ .
В теории уголовного права вопрос об обязательности этого признака является дискуссионным. В диспозиции ст. 292 УК РФ о нем не упоминается. Тогда как в другом составе, предусмотренном в ст. 327 УК РФ, где предметом также указан официальный документ, данный признак назван. Толкование уголовного закона Пленумом исключает из числа официальных документов, которые могут признаваться предметом служебного подлога, протоколы допросов, протоколы судебного заседания и т. п. Эти документы сами по себе не предоставляют прав и не освобождают от обязанностей, однако они имеют важное юридическое значение. Их исключение из числа предметов служебного подлога вряд ли соответствует закону .
Представляется обоснованным смягчить требования, предъявляемые к предмету служебного подлога. Следует привести не жесткий императив о том, что факты, которые удостоверяются документом, вызывают последствия в виде предоставления прав или освобождения от обязанностей, а отметить возможность этих фактов влиять на наступление последствий в виде предоставления прав или освобождения от обязанностей.
2. Второй вопрос по квалификации служебного подлога, на который обращает внимание Пленум Верховного Суда Российской Федерации, — это действия, образующие объективную сторону преступления.
Согласно ст. 292 УК РФ общественно опасное деяние может быть двух видов: 1) внесение в официальный документ заведомо ложных сведений (интеллектуальный подлог); 2) внесение в документ исправлений, искажающих его действительное содержание (физический, или материальный подлог).
В Постановлении выделяется два вида служебного подлога: 1) отражение и (или) заверение заведомо не соответствующих действительности фактов в уже существующих официальных документах (подчистка, дописка и др.); 2) изготовление нового документа, содержащего заведомо ложные сведения, в том числе с использованием бланка соответствующего документа.
Анализ УК РФ и Постановления показывает, что Пленум Верховного Суда Российской Федерации дал разъяснение, отступив от буквы закона. Во-первых, признал наличие служебного подлога и в случае изготовления нового документа, содержащего заведомо ложные сведения. С этим следует согласиться, поскольку непризнание служебным подлогом изготовления поддельного документа что называется «с нуля» противоречит системному смыслу закона. Данное разъяснение хотя и выходит за рамки грамматического толкования закона, но совпадает с системным смыслом уголовно-правовой нормы. Иное толкование привело бы к абсурду.
И во-вторых, Пленум Верховного Суда Российской Федерации посчитал, что служебный подлог будет иметь место не только в случае внесения в документ заведомо ложных сведений, но и когда заверяется документ с заведомо ложными сведениями. Эту рекомендацию также следует считать обоснованной в силу того, что в результате заверения заведомо ложной информации изготавливается поддельный официальный документ. Опять же толкование, данное в Постановлении, выходит за рамки грамматического смысла закона, но совпадает с его системным смыслом.
3. Последний вопрос по квалификации служебного подлога, получивший разъяснение в Постановлении, связан с определением субъекта преступления. Пленум Верховного Суда Российской Федерации, как и в диспозиции ст. 292 УК РФ, говорит о должностных лицах, а также о государственных служащих и служащих органа местного самоуправления, не являющихся должностными лицами. При этом он отмечает не всех должностных лиц, а только тех, которые наделены полномочиями по удостоверению фактов, отражаемых в документе.Данное разъяснение нуждается в уточнении.
Отвечать за служебный подлог могут только те лица, которые в силу служебных полномочий имеют доступ к официальным документам. Должностное лицо, государственный или муниципальный служащий, не являющийся должностным лицом, не имеющие доступа в силу своих полномочий к официальному документу и
внесшие в него изменения, при наличии иных признаков состава могут отвечать по ст. 327 УК РФ. Так, если государственный служащий, не являющийся должностным лицом, проникает в помещение, где хранятся официальные документы и куда у него нет доступа, тайком вносит в официальный документ изменения, то ответственность для него должна наступить, при наличии иных признаков состава, по ст. 327 УК РФ за подделку официального документа. Это первое уточнение.
Второе уточнение состоит в том, что по ст. 292 УК РФ подлежат ответственности не только те должностные лица, в обязанность которым вменено удостоверение фактов, но и иные должностные лица, которые имеют доступ к официальным документам и при этом не наделены полномочиями по удостоверению соответствующих фактов. Например, составляют документ, но не удостоверяют отражаемые в нем факты.
Если согласно распределению полномочий на государственного или муниципального служащего возложена функция по составлению документа (внесению в него соответствующих сведений), а функция удостоверения фактов, содержащихся в документе, возложена на должностное лицо, то служебный подлог может быть совершен и указанными служащими.
Таким образом, субъектом служебного подлога могут быть должностные лица, государственные или муниципальные служащие, не являющиеся должностными лицами, которые наделены полномочиями по работе с официальными документами (заполнение, выдача официальных документов, хранение, контроль за правильностью их заполнения и т. д.).
Последнее, на что следует обратить внимание при определении круга лиц, подлежащих ответственности за служебный подлог, это вопрос о квалификации действий служащих государственных и муниципальных учреждений. По закону они не относятся к государственным и муниципальным служащим. В силу этого если они не наделены полномочиями должностного лица, то и отвечать по ст. 292 УК РФ не могут. По общему правилу не подлежат ответственности за служебный подлог инспектор отдела кадров образовательного учреждения, медицинская сестра лечебного учреждения, поскольку они не наделены полномочиями должностного лица и не являются государственными и муниципальными служащими.
4. Вопрос, который не нашел отражения в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации и даже не обсуждался при подготовке его проекта, но который важен для практики, — это оценка подделки официального документа, когда этот документ не включается в официальный документооборот, и более того, его и не предполагается вводить в официальный документооборот.
На кафедре уголовного права СПбГУ в свое время обсуждался запрос, в котором речь шла об одной из таких ситуаций.
Участковый уполномоченный в целях улучшения статистических показателей своей работы незаконно составил протокол об административном правонарушении, которого в реальности не было. Однако на основании этого протокола административное дело не возбуждалось и к административной ответственности никто не привлекался. Свою «юридическую роль» официального документа протокол не сыграл и не мог сыграть, поскольку возбуждение административного дела не планировалось. Он был нужен только в «информационных» целях.
При таких обстоятельствах изготовление поддельного документа не обладает общественной опасностью, которая связана с наличием реальной угрозы вреда порядку управления. Общественная опасность имеет место только в случае, когда предполагается использовать поддельный документ.
Можно провести аналогию с преступлением, предусмотренным в ст. 186 УК РФ. Ответственность за фальшивомонетничество наступает, если имеют место сбыт поддельных денег или их изготовление, хранение либо перевозка в целях сбыта. То есть когда либо имеет место непосредственно ввод подделок в обращение, либо предполагается это сделать.
Представляется, что, оценивая общественную опасность подделки официального документа, следует учитывать данное обстоятельство. Если изготовление поддельного официального документа не сопровождается его последующим вводом в обращение и исключается возможность его использования, то содеянное нельзя квалифицировать как преступление, предусмотренное ст. 292 УК РФ, в силу
малозначительности. Хотя деяние формально и обладает признаками служебного подлога, тем не менее преступлением его признать нельзя по причине отсутствия общественной опасности.
В связи с изложенным представляется целесообразным дополнить рекомендации Пленума Верховного Суда Российской Федерации по квалификации служебного подлога положением о критерии общественной опасности деяния, предусмотренного ст. 292 УК РФ.
Верховный Суд РФ, являясь высшим судебным органом по гражданским, уголовным, административным и иным делам, подсудным судам общей юрисдикции, осуществляет в предусмотренных федеральным законом процессуальных формах судебный надзор за их деятельностью и дает разъяснения по вопросам судебной практики. Такие разъяснения находят свое выражение в постановлениях Пленума.
Постановление Пленума Верховного Суда - один из видов судебных решений, которое является комплексным, основывается на совокупности казуальных судебных решений. В постановлениях Пленума, как правило, обобщаются толкования, высказанные в судебных решениях по конкретным делам.
Данные разъяснения представляют собой обнародованные официальные позиции высших судебных инстанций по вопросам судебной практики и направлены на единообразное и правильное применение судами... федерального законодательства.
Многие положения, которые были выработаны в казуальных решениях Верховного Суда, впоследствии находили отражение в постановлениях Пленума и наоборот. Этот процесс идет непрерывно. Например, в связи с принятием УК РФ 1996 г. на практике возникли трудности, связанные с назначением уголовного наказания. Пленум Верховного Суда РФ, обобщив и проанализировав судебную практику по конкретным делам, принял Постановление от 11 июня 1999 г. N 40 "О практике назначения судами уголовного наказания"
Задача заключается в том, чтобы не допускать принятия положений, которые бы изменяли закон или противоречили ему.
В целях единообразного применения уголовного закона постановления Пленума подлежат официальному опубликованию.
В ст. 126 Конституции РФ наряду с другими полномочиями Верховного Суда РФ закрепляется его полномочие давать разъяснения по вопросам судебной практики.
Наделение Верховного Суда правом осуществлять надзор за деятельностью нижестоящих судов служит серьезной гарантией того, что последние не будут игнорировать устоявшиеся образцы правильного толкования закона.
Постановления Пленума Верховного Суда РФ позволяют настолько конкретизировать нормы УК РФ, что их содержание становится максимально приближенным к практике.
Так, на практике и в теории возникает вопрос о том, может ли глумление над трупом, расчленение трупа рассматриваться в качестве обстоятельства, свидетельствующего о совершении убийства с особой жестокостью. На этот вопрос отвечает Пленум Верховного Суда РФ в своем Постановлении от 27 января 1999 г. N 1 "О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)", в п. 8 которого говорится, что глумление над трупом само по себе не может расцениваться в качестве обстоятельства, свидетельствующего о совершении убийства с особой жестокостью. Содеянное в таких случаях, если не имеется других данных о проявлении виновным особой жестокости перед лишением потерпевшего жизни или в процессе совершения убийства, следует квалифицировать по ст. 105 и ст. 244 УК РФ, предусматривающей ответственность за надругательство над телами умерших. Уничтожение или расчленение трупа с целью сокрытия преступления не может быть основанием для квалификации убийства как совершенного с особой жестокостью.
В постановлениях Пленума также разъясняются понятия, лишь обозначенные в законе.
В частности, ст. 228 УК РФ предусматривает ответственность за незаконные приобретение, хранение, перевозку, изготовление, переработку наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, не раскрывая этих понятий. Верховный Суд РФ в своем Постановлении от 15 июня 2006 г. N 14 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами" указал, что следует понимать под изготовлением, приобретением, хранением и т.д.
Применительно к экологическим преступлениям УК РФ не раскрывает понятия "причинение вреда здоровью", "иные тяжкие последствия", "незаконная порубка", "незаконная охота" и т.д. Это делает Пленум Верховного Суда РФ в своем Постановлении от 5 ноября 1998 г. N 14 "О практике применения судами законодательства об ответственности за экологические правонарушения". В частности, Пленум указал, что причинение вреда здоровью человека (ст. ст. 246, 247, 248, 250, 251, 252, 254 УК РФ) выражается в расстройстве здоровья, временной или постоянной утрате трудоспособности, причинении тяжкого, средней тяжести или легкого вреда одному или нескольким лицам <139>.
Нередко постановления Пленума выполняют также функцию восполнения пробелов в праве.
Как известно, пробельность современного российского законодательства влечет за собой разнобой в применении правовых норм судами. Например, закон упоминает о таком понятии, как "лицо, ранее отбывавшее лишение свободы", не раскрывая его. В связи с этим на практике у правоприменительных органов возникают трудности. Помощь в уяснении данного понятия с целью единообразного применения закона оказал Пленум Верховного Суда РФ, который в своем Постановлении от 12 ноября 2001 г. N 14 "О практике назначения судами видов исправительных учреждений" дал толкование понятия "лица, ранее отбывавшего лишение свободы". Пленум разъяснил, что ранее отбывавшим лишение свободы следует считать лицо, которое за совершенное им в прошлом преступление было осуждено к наказанию в виде лишения свободы и отбывало его в исправительной колонии, тюрьме, лечебном исправительном учреждении, лечебно-профилактическом учреждении (статья 74 УИК РФ) либо в следственном изоляторе для производства следственных действий, участия в судебном разбирательстве или в связи с оставлением для выполнения работ по хозяйственному обслуживанию (статьи 77, 77.1 и 77.2 УИК РФ), если судимость за это преступление не была снята или погашена на момент совершения нового преступления.
Полагаем, что постановления Пленума Верховного Суда РФ являются дополнительным источником уголовного права, особенность которого состоит в том, что он не может устанавливать, изменять или отменять уголовно-правовые запреты. Предназначение постановлений сводится к даче разъяснений по применению уголовного закона в точном соответствии с его буквой и духом.
Пленум Верховного Суда РФ уточнил правовую позицию по судебной практике применения норм Уголовного кодекса и Уголовно-процессуального кодекса РФ. В частности, определена новая позиция в делах об угонах транспортных средств, нарушении правил дорожного движения, кражах, грабежах и разбое, Уточнен порядок применения меры пресечения и рассмотрения судами жалоб подсудимых, потерпевших и других участников процесса. Утверждена новая позиция по административному надзору.
24 мая 2016 года состоялось заседание Пленума Верховного суда РФ, на котором судьи утвердили сразу несколько постановлений, уточняющих действующие разъяснения о практическом применении в судах норм уголовного и уголовно-процессуального законодательства. Всего таких документов было принято три:
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 мая 2016 г. № 22 "О внесении изменений в постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 декабря 2008 года № 25 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения" ;
Каждое из постановлений уточняет определенные вопросы в уголовном праве. В частности, постановлением № 23 регламентирован порядок применения меры пресечения в виде заключения под стражу по отношению к подозреваемым и обвиняемым. В настоящее время суды зачастую злоупотребляют данной мерой пресечения, и число арестов растет из года в год. Так, за 2015 год было арестовано более 140 тысяч подозреваемых и обвиняемых в совершении различных преступлениях граждан.
При этом Верховный суд много раз ориентировал суды на то, что заключение под стражу является, скорее, избирательной, чем обязательной мерой пресечения. Однако суды не только арестовывают граждан, но и практически всегда удовлетворяют ходатайства прокуратуры и правоохранительных органов о продлении срока содержания граждан под стражей. Поэтому судьи посвятили этому вопросу целый раздел документа, в котором прямо указали, что решение о заключении подозреваемого или обвиняемого гражданина под стражу должно приниматься не только на основании сведений следствия о причастности данного лица к совершенному преступлению, но и на основании оценки, данной этим сведениям непосредственно судьей. В тексте документа сказано:
Оставление без проверки и оценки обоснованности представленных следствием сведений влечет отмену судебного решения о заключении лица под стражу.
Некоторые судьи ВС РФ считают, что в настоящее время только небольшая часть из всех решений, вынесенных российскими судами о заключении граждан под стражу, соответствует всем требованиям закона. К примеру, в большинстве решений не соблюдены требования части 1 об указании в постановлении об избрании меры пресечения конкретных, фактических обстоятельств, на основании которых судья принял решение о заключении под стражу. В связи с этим в тексте постановления Пленума ВС РФ теперь прямо прописан запрет для избрания меры пресечения при отсутствии оснований, предусмотренных .
Кроме того, Верховный суд уточнил ряд положений . В соответствии с нормами , в суде могут быть обжалованы действия и решения должностных лиц, которые причиняют ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затрудняют доступ граждан к правосудию. Судьям пришлось указать, какие из решений и действий не могут быть обжалованы в порядке статьи 125 УПК РФ. В частности, не подлежат обжалованию:
- действия надзирающего прокурора,
- действия государственного обвинителя,
- действия начальника следственного изолятора.
Несогласие с действиями или решениями данных должностных лиц граждане могут выразить их вышестоящим органам. А в суде можно обжаловать непосредственно те решения и действия правоохранительных органов, которые причинили ущерб конституционным правам и свободам либо затруднили доступ граждан к правосудию. Также в этом документе ВС РФ разъяснил, как правильно квалифицировать грабежи, разбой и кражи по .
Постановлением Пленума ВС РФ № 22 были внесены изменения в . Это потребовалось в связи с внесенными в законодательство поправками, направленными на ужесточение ответственности лиц, которые управляют транспортными средствами в состоянии опьянения. Судьям пришлось уточнить понятие механического транспортного средства, которое сформулировано для применения и . Под механическими транспортными средствами судьи решили понимать:
- автомобили,
- автобусы,
- троллейбусы,
- трамваи,
- мотоциклы,
- квадроциклы,
- мопеды,
- трактора,
- самоходные дорожно-строительные и иные самоходные машины,
- иные транспортные средства, на управление которыми предоставляется специальное право.
Такая трактовка отличается от сформулированной в самих ПДД, в которых механическими ТС признаются все транспортные средства, приводимые в движение двигателем. Также Пленум ВС РФ конкретизировал квалифицирующий признак места совершения преступления, при котором действия водителя, который совершил преступление, управляя автотранспортным средством вне дороги, можно было квалифицировать по таким статьям Уголовного кодекса, как “Причинение смерти по неосторожности”и “Причинение тяжкого вреда здоровья по неосторожности”. По ним ответственность значительно мягче, чем по статье 264 УК РФ “Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств” и статье 264.1 УК РФ “Нарушение ПДД лицом, подвергнутым административному наказанию”. Теперь все нарушители ПДД будут привлекаться к уголовной ответственности только по статьям, квалифицирующим именно это преступление.
В постановлении № 21 Пленум Верховного Суда РФ утвердил позицию по вопросу административного надзора. Судьи указали, что именно считать неисполнением поднадзорным лицом своей обязанности прибыть к избранному им месту жительства или пребывания в определенный администрацией исправительного учреждения срок, в соответствии со . Нарушением такой обязанности является неприбытие лица к определенному месту пребывания и его неявка для постановки на учет в территориальном органе внутренних дел.