Санкт-Петербургский государственный университет
Факультет искусств
Институт искусств
совместно с Новгородским государственным объединенным музеем-заповедником
Многовековая жизнь исторических памятников русского монументального искусства, к сожалению, неизбежно ведет к разрушению или изменению первоначальной архитектуры, к изменениям цвета и утратам фресок. Многочисленные причины - природные, климатические, антропогенные - приводят к значительным изменениям, утратам или к полному уничтожению произведений искусства. Несмотря на то, что прошло более 65 лет со дня окончания Великой Отечественной войны, многие шедевры древнерусского искусства до сих пор не восстановлены до приемлемого экспозиционного состояния. Значительный объем материалов продолжает находиться в фондах музеев в ожидании своего возвращения в интерьеры храмов.
Церковь Спаса Преображения на Нередице. 1911 год
Историческая справка
Церковь Спаса на Нередице, бесспорно, является одним из ярких памятников русской культуры и искусства. Расположенная в живописной местности на Нередицком холме вблизи Новгорода, церковь была построена в 1198 году по заказу князя Ярослава Владимировича. Храм был расписан в 1199 году, через год после освящения Спаса на Нередице.
Нередица, подобно Софийскому собору, отражающему архитектурные тенденции XII века, и Георгиевскому собору Юрьева монастыря, наиболее полно воплотившему духовный пафос начала XII века, служит в типологическом и стилистическом отношении своего рода эталоном зодчества соответствующего периода.
Храм Спаса на Нередице является объектом научных художественных исследований на протяжении многих лет, над изучением росписей храма трудились несколько поколений историков древнерусского искусства.
После архитектурной реставрации 1903-1904 годов ряд учёных, в их числе и М. И. Артамонов, обратился к изучению живописи. Впервые, в 1910 году была организована специальная экспедиция Санкт-Петербургского Университета и Русского Археологического общества.
За последующие годы было накоплено большое количество фактических материалов.
Церковь Спаса Преображения на Нередице. 1936 год
Фресковые росписи храма
До конца 30-ых годов XX столетия уникальные фресковые росписи Нередицкого храма занимали всю поверхность стен и представляли собой один из наиболее значительных живописных ансамблей России.
Роспись Нередицы поражает своей духовностью и силой воздействия даже сейчас, когда мы видим только отдельные фрагменты.
Интерьер церкви Спаса Преображения на Нередице
Частичные повреждения росписи существовали еще в довоенное время.
На отдельных архивных фотографиях начала XX века заметны следы утрат.
Фрагменты росписи церкви Спаса Преображения на Нередице
В период Второй мировой войны храм находился на линии фронта. В результате постоянных обстрелов с 1941 по 1943 год, храм был практически разрушен.
Церковь Спаса Преображения на Нередице. Послевоенные фото
Уже в марте 1944 года начинается разработка плана восстановительных работ по архитектурным памятникам Новгорода. Храм Спаса Преображения на Нередице оказался включен в первоочередной список памятников, подлежащих восстановлению.
В мае 1944 года был установлен защитный навес над руинами храма с целью сохранения уцелевших на стенах фресок.
Август-октябрь 1944 года - экспедиция М.К. Каргера. Выполнение обмеров и фиксации состояния памятников (экспедиция археологов, живописцев и искусствоведов под руководством профессора М. К. Каргера, направленная в Новгородский музей Всероссийской Академией Художеств).
Сентябрь-октябрь 1944 года- первые работы по разборке завалов Нередицкого храма: частичная расчистка апсида диаконника, выборка около 3 тысяч фрагментов росписи, которые были переданы в музей (экспедиция археологов, живописцев и искусствоведов под руководством профессора М. К. Каргера).
Церковь Спаса Преображения на Нередице. 1947 год
1945 год- возведение каркаса временного шатра над руинами церкви (из-за отсутствия материалов лишь с частичной обшивкой).
1946-48 годы - освобождение от завалов.
Церковь Спаса Преображения на Нередице. 1949 год
1946 год- проведение разборки завалов, расчистка от мусора алтарной части руин (Специальная научно-реставрационная производственная мастерская Л. М. Шуляк, созданная в Новгороде в 1944 году).
1946-1948 годы- памятник был полностью освобожден от завалов. В процессе работ было собрано 70 корзин фрагментов фресок.
Раскопки церкви Спаса Преображения на Нередице
1949-1957 годы- архитектурная реставрация, полное восстановление архитектуры храма. Сохранившиеся обмерные чертежи, позволили воссоздать Спасо - Нередицкую церковь в архитектурных формах конца XII века. В 1956-58 годах храм восстал из руин. По старым чертежам удалось восстановить верхние части стен, своды и купол, но редчайшие фресковые росписи, покрывавшие весь храм и дошедшие с незначительными потерями до ХХ века, были безвозвратно утрачены.
Интерьер церкви Спаса Преображения на Нередице. 1961 год
Фрагменты живописи, собранные с 1944 года (экспедиция под руководством М. К. Каргера), в деревянных ящиках из-под снарядов, хранились в фондах музея.
Фрагменты штукатурки (реставрационные работы под руководством Л. М. Шуляк) - 70 корзин с фрагментами, хранились в деревянном сарае около церкви, часть их до начала 60-х годов размещалась в интерьере храма. Позже, корзины были перевезены на территорию Кремля. Несколько раз бесценные материалы перемещали из одного помещения в другое- из церкви Андрея Стратилата в Федоровскую башню, затем корзины с фрагментами переместили в помещение ризницы Софийского собора. Вследствие постоянного перемещения из 70 осталось лишь 36 корзин (точное количество фрагментов неизвестно). Сохранившиеся фрагменты были поставлены на учет в музее в отделе хранения памятников архитектуры и монументальной живописи.
Сохранившиеся фрагменты росписи церкви Спаса Преображения на Нередице
Конец 1969 года- первая попытка реставрации фрагментов руинированной живописи (бригада художников-реставраторов СНРПМ под научным руководством А. П. и В. Б. Грековых).
Зима 1970- весна 1971 года- осуществлялась просушка фрагментов, подклейка по свежим сломам и упаковка в ящики. Ящики с фрагментами были проаннотированы с указанием количества фрагментов и возвращены в музей. Общее количество фрагментов- 81270 штук, приблизительная площадь 92,4 м2.
Такие факторы, как резкие колебания температурно-влажностного режима, подсос влаги, отсутствия необходимого проветривания в тех помещениях, где хранились фрагменты, активизировали разрушительные процессы. На фрагментах увеличилось количество биологических поражений и произошло образование солевых пленок.
Реставрационные мастерские Новгородского музея-заповедника
Май 1985 года - заседание комиссии Научно-методического совета по охране памятников культуры Министерства культуры СССР, проходившее в Новгороде. Комиссией было принято решение о начале комплексной реставрации стенописи церкви Спаса на Нередице, включающей консервацию, придание экспозиционного вида сохранившейся на стенах живописи, цикл реставрационных работ на фрагментах музейного фонда с изучением возможности их подборки и возвращения на стены памятника.
Общее количество найденных фрагментов составляет 325313 штук приблизительной площадью 224,3 м2, на стенах памятника сохранилось 105,17 м2. Данные материалы дают возможность ученым осуществить работы по реставрации и возвращению хотя бы отдельных композиций на стены храма. Также, на основе этих материалов возможно осуществить реставрацию и вернуть роспись в интерьер храма в допустимом объеме.
Реставрационные мастерские Новгородского музея-заповедника
Последние десятилетия специалисты музея вели сложнейшую работу по восстановлению этих фресок, по крупицам собирая драгоценные осколки штукатурки с живописью XII века.
Коллективом руководителя реставрационных работ, художником-реставратором МНРХУ Министерства культуры Т.А. Ромашкевич была разработана и реализована комбинированная методика автоматизированной локализации и сборки фрагментов живописи.
Реставрация росписи церкви Спаса Преображения на Нередице
На данный момент, основные результаты работ по реставрации и восстановлению настенной живописи храма были недоступны для широкого круга зрителей, до недавнего времени основные композиции находились в реставрационных мастерских. В 2010 году на стены храма была возвращена только одна композиция- это «Ктиторская» фреска. В мастерских Новгородского музея продолжается работа над такими композициями, как «Крещение», «Святая Великомученица Иулиания» и других композиций.
Реставрация росписи церкви Спаса Преображения на Нередице
Существующие реставрационные методики не всегда учитывают современный уровень развития технологии и материалов. Необходимость применения компьютерных технологий предопределена огромной трудоемкостью и недостаточно высокой эффективностью традиционного «ручной» метода поиска и подбора фрагментов - многие ансамбли фресковой живописи собирают вручную многие годы, и работы еще достаточно от завершения.
На примере нередицкой росписи, состоящей из 325 000 фрагментов, становится очевидным, что процесс восстановления фресок требует длительного времени. Более того, мы понимаем, что значительная часть материалов утрачена безвозвратно как в момент разрушения храма, так и вследствие дальнейшего перемещения фрагментов. То есть, мы понимаем, что полностью объем росписи не удастся восстановить никогда по объективным причинам.
Церковь Спаса Преображения на Нередице. 2011 год
Создание реконструкции утраченного ансамбля росписи
Бесспорно, огромной ценностью для нас и будущих поколений представляет даже крошечный фрагмент уникальной росписи, но для искусствоведческих и художественных исследований древнерусской живописи необходимо восстановить весь живописный ансамбль. Обращение к реконструкции продиктовано практическими нуждами науки и образования. Реконструкция в системе искусствоведческих наук становится средством изучения и обеспечения исследовательского процесса достоверными сведениями о памятниках.
Площадь фрагментов настолько мала по отношению к объему пустых стен, а разрозненность фрагментов не дает нам возможности представить даже отдельные композиции в целом. Экспозиционное состояние живописи не дает представление о ней даже подготовленному специалисту.
Интерьер церкви Спаса Преображения на Нередице. 2011 год
Виртуальная модель росписи, работы по восстановлению иконографии и реконструкции утраченных фрагментов должны появиться на основе комплексного всестороннего анализа историко-художественных особенностей памятника, его аналогов в контексте истории Древнерусского и, в целом, Византийского искусства.
Для создания реконструкции необходимо было не только собрать архивные материалы, но проанализировать их, выбрав нужные искусствоведческие описания, изобразительные материалы, архивные фотографии. По истории, иконографии, реставрации памятника написано много научных и исследовательских трудов, сохранились археологические и реставрационные отчеты. Значительный объем визуального материала также сохранился и доступен: это документальная фотофиксация памятника, живописные копии, обмерные чертежи.
Утрата самих фресок Нередицы заставляет нас значительно бережней относиться ко всем документальным свидетельствам, связанным с памятником, делает любые оставшиеся материалы значительно более ценными. Сохранившиеся фрагменты штукатурки, фотографии, копии, искусствоведческие описания - это единственное, что осталось от уникального памятника.
Основными использованными для реконструкции материалами послужили описания Н.П. Сычёва, В. К. Мясоедова, Л. А. Мацулевича, Т. С. Щербаковой-Шевяковой, В. А. Булкина, Н. В. Пивоваровой.
Изучение одного памятника может осуществляться исключительно в контексте истории древнерусского искусства в целом. Были исследованы труды И.Э. Грабаря, В. Н. Лазарева, Л. И. Лифшица, Э. С. Смирновой, Г. И. Вздорнова, Т. Ю. Царевской, В. Д. Сарабьянова.
В том числе, это и редчайшие цветные фотографии, выполненные Л.А. Мацулевичем
В Государственном Русском музее и в Новгородском государственном объединенном музее-заповеднике собраны коллекции лучших копий фресок храма Спаса на Нередице, созданных в разное время специалистами копийных мастерских древнерусской живописи. Копии, сделанные в храме до их утраты, позволяют составить представление о первоначальной системе Спасо-Нередицкой росписи.
Мировую известность Нередица приобрела благодаря Всемирной выставке в Париже в 1867, где экспонировались копии нередицкой росписи, сделанные московским художником Н. А. Мартыновым.
В последующие годы было создано несколько десятков копий фресок Нередицы, выполненных до разрушения храма. Это работы художника В. А. Прохорова, архитектора Л. М. Браиловского, историка - исследователя Н. П. Сычева, художников Н. И. Толмачевской, Л. А. Дурново и Т. С. Щербатовой. Данные материалы были тщательно исследованы, что значительно способствовало пониманию общего иконографического замысла, стилистики и колорита утраченной росписи.
За последние десятилетия по сохранению и реставрации памятника была проделана огромная работа. Бесспорно, уникальные материалы, которые остались после разрушения и считались утраченными навсегда - это фрагменты фресок храма, хранящиеся в реставрационных мастерских Новгородского музея-заповедника.
Реконструкция росписи должна появиться на основе комплексного всестороннего анализа историко-художественных особенностей Нередицы в контексте Новгородского и, в целом, Древнерусского искусства XII, начала XIII века.
Реконструкция росписи церкви Спаса Преображения на Нередице
Архивные фото. Церковь Спаса Преображения на Нередице. Композиция «Страшный суд», фрагменты
Реконструкция росписи церкви Спаса Преображения на Нередице. Композиция «Страшный суд», фрагмент
Реконструкция росписи церкви Спаса Преображения на Нередице. Композиция «Крещение»
Реконструкция росписи церкви Спаса Преображения на Нередице. Архивные фото, композиция «Крещение»
Реконструкция росписи церкви Спаса Преображения на Нередице. Композиция «Крещение», схема авторского рисунка
Фрагменты композиции «Крещение», сохранившиеся на стене. Церковь Спаса Преображения на Нередице
Фрагменты композиции «Крещение». Реставрационные мастерские НГОМЗ
Реконструкция росписи церкви Спаса Преображения на Нередице. Композиция «Крещение», расположение сохранившихся фрагментов
Копия росписи церкви Спаса Преображения на Нередице. Л.М.Брайловский
Подбор колеров. Церковь Спаса Преображения на Нередице
Копийные работы. Церковь Спаса Преображения на Нередице
Копия. Фрагмент композиции «Крещение». Церковь Спаса Преображения на Нередице
Копии фрагментов росписи. Церковь Спаса Преображения на Нередице
Карта колеров. Церковь Спаса Преображения на Нередице
Реконструкция композиции «Крещение». Фрагмент
Реконструкция росписи церкви Спаса Преображения на Нередице
Реставрация композиции «Крещение». НГОМЗ
Реконструкция росписи церкви Спаса Преображения на Нередице. Композиция «Страшный суд»
Реконструкция композиции «Крещение». Церковь Спаса Преображения на Нередице
Св. Лазарь, Иаков и Фока. Деталь росписи апсиды храма Спаса на Нередице близ Новгорода. 1199 год.
Росписи Спаса-Нередицы (1199 г.), являвшиеся крупнейшим средневековым живописным ансамблем не только в России, но и во всей Европе, были почти полностью варварски уничтожены фашистами во время их оккупации Новгорода. [ Описание сохранившихся фрагментов можно найти в статье Ю. Н. Дмитриева «Стенные росписи Новгорода, их реставрация и исследование (работы 1945—1948 годов)» в сборнике: «Практика реставра ционных работ». М., 1950, стр. 154—158. ] Для русской культуры гибель росписей Нередицы — это ничем не вознаградимая утрата, потому что в них новгородские черты выступали с такой силой, как ни в каком другом памятнике. Фрески Нередицы поражали своей изумительной сохранностью и ни с чем не сравнимой полнотой в подборе, сюжетов, которые почти исчерпывающим образом знакомили зрителя с системой средневековой росписи. Кто не имел счастья видеть фрески Нередицы, тому трудно составить достаточно полное представление о монументальной живописи средних веков.
Искусство Нередицы — суровое искусство. Здесь нет радостного и широкого приятия мира, как во владимиро-суздальских рельефах и в иконах XV века, здесь все пронизано страхом перед магическим всесилием божества и перед муками загробной жизни. Недаром огромному изображению «Страшного суда», в котором подробно переданы все виды адских мучений, было отведено главное место среди росписей Нередицы, сплошным ковром покрывавших стены церкви. Куда бы ни взглянул зритель — на своды или на конху, на купол или аркосолии — всюду он видел лики святых, как бы гипнотизировавших его своим взглядом и внушавших ему чувство индивидуальной беспомощности. Рядом с этими святыми, чьи могучие фигуры крепко вросли в землю и в чьих черных, как уголь, глазах было что-то острое и пронизывающее, человек чувствовал себя маленьким и ничтожным. Эмоциональная сила воздействия этого замечательного искусства была настолько велика, что оно захватывало даже современного, враждебного религии зрителя, позволяя ему понять, что чувствовали новгородцы XII века, когда они робко вступали в построенную их князем церковь и со страхом вглядывались в полную всевозможных ужасов сцену «Страшного суда».
Фрески Нередицы отличаются монументальностью. Фигуры даны в застылых, фронтальных позах. Если они двигаются, то у них тяжелая поступь; если они стоят, то кажутся прикованными к месту. Композиции распадаются на отдельные, замкнутые в себе звенья; обычно они строятся на основе точного соответствия частей, причем художники всячески избегают перекрещиваний и перерезываний. Композиции стелются вдоль стены, подчиняясь ее торжественному мерному ритму. Благодаря тому, что лица действующих персонажей почти всегда обращены к зрителю, все евангельские сцены развертываются в замедленном ритме, приобретая вневременный характер. Тяжелые фигуры, с большими головами и крупными конечностями, еще более усиливают монументальность этого искусства — торжественного и величавого, мужественного и волевого.
Идеалы, которые воплотили художники Нередицы, отличаются большой суровостью. Но эти идеалы претворены с предельным для того времени реализмом. Некоторые лица святых поражают своей выразительностью и правдивостью. Им присуща чисто крестьянская сила. Таковы головы пророков, евангелистов Луки и Матфея, пророка Ильи, отдельных святых жен и мучеников, особенно же головы святых в апсиде. Николай Чудотворец, Дометиан, Власий, Григорий Богослов, Фока, Лазарь — это незабываемые по силе экспрессии образы, в которых сквозь оболочку византийского канона пробивается струя такой жизненной силы, что от канона не остается и следа. Эти лица, резкие и решительные, имеют в себе нечто неповторимо новгородское. Исполненные в смелой, широкой манере, при помощи контрастов зеленых теней и белильных светов, они знаменуют одну из высших точек в развитии новгородской живописи XII века.
Св. Дометиан, Амфилохий и Власий. Деталь росписи апсиды храма Спаса на Нередице близ Новгорода. 1199 год.
В Нередице фрески шли почти от пола и покрывали все стены и своды. Они располагались друг над другом регистрами. Но компоновка фресок в пределах каждого регистра очень свободна. В них нет никакой симметрии. Медальоны произвольно вклиниваются в поле фризов, многофигурные сцены чередуются с единоличными изображениями, вертикальные членения соседних регистров часто не совпадают, прямоугольники, включающие в себя отдельные сцены и фигуры, не имеют стандартной формы, композиции смело загибаются за угол стены, переходя на прилегающие к ней плоскости. Все это уподобляет фрески гигантскому цветистому ковру, сплошь затягивающему стены и своды. Среди красок преобладают желтые, голубовато-синие, красно-коричневые, белые и зеленые тона, образующие напряженную и несколько пеструю цветовую гамму. Уже одна эта декоративная система в корне отлична от византийской, в которой господствуют принципы строгой архитектоники. В греческих церквах мозаики обычно украшают лишь верхнюю часть интерьера (своды, люнеты, паруса, тромпы, купол), стены же облицовываются мрамором. Вся декорация подчиняется ведущим архитектурным линиям. Она облегчает несомые части; несущие же части, благодаря облицовке мрамором, приобретают крепость монолита. Если стены декорируются мозаиками или фресками, последние даются в замкнутых обрамлениях, заставляющих зрителя воспринимать их как картины, хранящие живые отголоски эллинистического искусства. Совсем по-иному была построена система росписей в Нередице. Здесь живописные изображения образовывали одну сплошную непрерывную поверхность, шедшую почти от самого пола до вершины сводов и купола. При такой трактовке несущие и несомые части получают совершенно равноценное значение. Тем самым интерьер утрачивает свой расчлененный характер, стенные же плоскости, наоборот, выигрывают в единообразии, поскольку они оформляются при помощи одного и того же фактурного приема (т. е. фрески). Поэтому интерьеру присуща преувеличенная массивность. В алтарной апсиде представлена богородица Оранта, на груди которой расположен медальон с полуфигурой Христа (так называемое «Знамение»). К ней подходят с обеих сторон процессии святых мужей и жен, возглавляемые Борисом и Глебом. Все эти фигуры даны в гораздо меньшем масштабе. [ Подобные процессии святых в апсиде вовсе неизвестны на Востоке, зато мы их находим в ряде западных памятников, например, в Сан Сильвестро в Тиволи (около 1100 г.), в Санта Мариа ин Трастевере (около 1145 г.) и в Санта Франческа Романа (около 1161 г.) в Риме и др. См. R. van Marleе. The Development of the Italian Schools of Painting, I. The Hague, 1923, рис. 70, 79, 80. ] Под Орантой идут три фриза с традиционной «Евхаристией» и святителями. Внизу алтарной апсиды, в нише, над горним местом для епископа, изображен стоящий Христос в образе священника. На его голове прострижено гуменцо, обязательное для священнослужителей диаконского, иерейского и епископского сана. Это тот же иконографический тип, который мы встречаем среди мозаик Софии киевской и грузинских росписей Бертубани. Его помещение на горнем месте дает основание усматривать в нем прототип образа «великого архиерея». Но Христос Нередицы еще не облачен в святительское одеяние — саккос, омофор и митру, как на памятниках XIV века. Слева от Христа-священника расположен медальон с Предтечей, справа — медальон с Марфой. Этот совсем необычный «Деисус» был убедительно расшифрован Н. П. Сычевым, который объясняет изображения Иоанна Предтечи и Марфы тем, что основатель церкви великий князь Ярослав Владимирович носил христианское имя Иоанна, а его супруга — имя Марфы. [ N. Syčev. Sur l’histoire de l’église de Sauveur à Neredicy près Novgorod. — «Deuxième recueil, dédié à la mémoire de Théodore Uspenskij, 1-re partie. Paris, 1932, стр. 84—92. ] В левом аркосолии представлен питаемый вороном пророк Илья, в правом— епископ Петр Александрийский. Над головой Оранты помещен фланкированный ангелами «Престол уготованный», а в замке алтарного свода — крайне редкое изображение Иисуса Христа «Ветхого деньми». Христос представлен здесь в образе белого как лунь старца. Этот иконографический тип, без сомнения, сложился в Византии, где церковь всячески стремилась внедрить в умы верующих догмат нераздельности трех лиц «троицы». Поэтому ветхозаветный творец изображался в виде Иисуса Христа. По причине особой важности догматического содержания образа «Ветхого деньми» он был помещен в Нередице на своде алтарной арки, где его видели все молившиеся перед алтарем.
Апостолы и ангелы из «Страшного суда». Часть росписи западной стены храма Спаса на Нередице близ Новгорода. 1199 год.
Жертвенник украшен изображением Богоматери типа «Знамения», которой поклоняются две фигуры. Здесь представлена известная сирийская легенда о молении Алексея, «человека божия», «нерукотворному» образу Богородицы в Эдессе. Вдоль стены жертвенника расположены фигуры преподобных отцов, а на сводах— сцены из жизни Иоакима и Анны, следующие древнейшей протоевангельской версии, которая воспроизведена на памятнике сирийского происхождения — на колоннах кивория собора Марка в Венеции, исполненного в VI веке, а также в грузинских росписях Бертубани, относящихся к началу XIII столетия.
Петр Александрийский. Деталь росписи храма Спаса на Нередице близ Новгорода. 1199 год.
Конха диаконика заполнена полуфигурой Иоанна Предтечи, своды украшены сценами из его жизни, апсида — фигурами святых жен, которые размещены здесь не случайно, поскольку в диаконик, в отличие от жертвенника, допускались диакониссы. Среди изображений святых жен привлекает к себе внимание Рипсимия. Хотя она рано вошла в общие святцы восточной церкви, особым почитанием она всегда пользовалась на Кавказе. Возможно, что в Нередице находилось изображение еще одной тесно связанной с Кавказом святой — Нины, которую Ш. Я. Амиранашвили склонен отождествлять с неизвестной женой, представленной в позе Оранты. [ Ch. Amiranaschvili. — Quelques remarques sur l’origine de procédés dans les fresques de Nèredicy — «Deuxième recueil, dédié à la mémoire de Théodore Uspenskij, 1-re partie. Paris, 1932, стр. 114.]
Св. Варвара. Деталь росписи храма Спаса на Нередице близ Новгорода. 1199 год.
В куполе Нередицы, в отличие от киевских храмов, мы видим не Христа Вседержителя, а «Вознесение»: восседающий на радуге Христос окружен шестью ангелами, ниже даны фигуры апостолов; живо жестикулируя, они указывают на чудо «вознесения» и одновременно принимают на себя руководство миром (надпись «Вси языцы восплещите руками» как бы воспроизводит их слова); посреди апостолов стоит богоматерь, а по сторонам ее — два ангела; в простенках барабана изображены пророки; они представлены в спокойных позах, погруженными в раздумье. Обширная композиция купола является пережиточной формой того иконографического типа, который встречается лишь в ранних византийских памятниках и который уже в IX веке был вытеснен на константинопольской почве новым типом — полуфигурой Христа Вседержителя. Более старая редакция купольной декорации удержалась на периферии Византийской империи (в частности, в Малой Азии), а также на Кавказе и на романском Западе. Помимо Нередицы, она фигурирует в Спасо-Мирожском монастыре в Пскове и в Георгиевской церкви в Старой Ладоге. Эта редакция была занесена на Русь с Востока, где она всегда пользовалась большой популярностью.
Паруса Нередицы заполнены традиционными фигурами сидящих евангелистов, между которыми помещены изображения Иоакима и Анны и «нерукотворных» образов Христа — св. Убрус (лик Христа на ткани) и св. Чрепие (лик Христа на черепице). По подпружным аркам идут медальоны с полуфигурами севастийских мучеников. В северной, южной и западной люнетах останавливают на себе внимание колоссальные поясные фигуры архангелов Рафаила, Уриила и Селафиила. В сочетании с Михаилом и Гавриилом, написанными, по обычаю, на восточном своде, и фигурой херувима в люнете восточной стены жертвенника эти архангелы образуют сложную «ангельскую иерархию», которая здесь введена, вероятнее всего, по желанию основателя церкви великого князя Ярослава Владимировича. Выше, при разборе тематики суздальских врат (см. т. I, стр. 478— 486), было отмечено, что ангелы рассматривались на Руси как покровители доблестного воинства и, в первую очередь, князей. Вот почему им отведено столь видное место в церкви Нередицы, являвшейся великокняжеской постройкой.
Апостол Филипп. Деталь росписи храма Спаса на Нередице близ Новгорода. 1199 год.
Остальная часть церкви украшена сценами из священного писания. Новозаветные сцены сосредоточены по преимуществу в трансепте, ветхозаветные же отнесены в западный неф. Среди первых следует назвать «Рождество Христово», «Сретение», «Крещение», «Преображение» и цикл «Страстей» (с характерными подписями: «Заушають за ланиту», «Предается на распятие», «Как предасться на страсть»); среди вторых — «Жертвоприношение Авраама» и «Явление троицы Аврааму». Многофигурные композиции чередуются с многочисленными рядами святых. Ближе к алтарю расположены изображения преподобных мучеников и святых воинов, дальше от алтаря — святые жены. В западном нефе представлен отец Александра Невского Ярослав Всеволодович, подносящий модель церкви восседающему перед ним Христу. Эта фреска была, как доказал Ю. Н. Дмитриев, позднейшим дополнением и возникла около 1246 года, когда были исполнены и наружные фрески, украшавшие фасад храма (фланкированное фигурами Владимира и Ольги «Успение» и изображение Николая; «Преображение» было выполнено одновременно с росписями 1199 года). [ Ю. Дмитриев. Изображение отца Александра Невского на нередицкой фреске XIII века.—«Новгородский исторический сборник», вып. 3—4. Новгород, 1938, стр. 39—57. ]
Пророк Илья. Деталь росписи храма Спаса на Нередице близ Новгорода. 1199 год.
Наиболее интересной частью росписи Нередицы следует считать огромную монументальную композицию «Страшного суда», размещенную под хорами на западной стене и на примыкающих к ней стенах южного и северного нефов. Помимо традиционных элементов, эта сцена, названная в надписи «Страшный судищь», включает в себя ряд не совсем обычных фигур и эпизодов. Мы видим здесь «ад» в образе сатаны, восседающего на звере и держащего в руках Иуду; апокалипсическую блудницу, которая едет на чудовищном звере, грызущем человека; отдающее мертвецов «море», персонифицированное плывущей на драконе женщиной с сосудом в руках и в венце; отдающую мертвецов «землю», олицетворенную едущей на фантастическом звере женщиной; различные адские мучения, которые изображены в виде темноокрашенных квадратов с головами и надписями: «Тьма кромешнея», «Смола», «Иней», «Скрьжату зубом», «Мраз» и др. Особенно примечательна полная юмора сценка с богачом. Он сидит в огне и молит Авраама, на лоне которого расположилась душа бедняка Лазаря, облегчить его страдания. Показывая себе на язык, он взывает к нему: «Отче Авраме, помилуй мя и посли Лазоря, да умочить перст свой в воде и устудить ми язык, изъмагаю бо в пламени семь». На это стоящий перед ним сатана подносит ему сосуд с огнем и говорит: «Дроуже богатый, испей горящаго пламени».
Князь Ярослав Всеволодович, подносящий модель храма Христу. Фреска западного нефа храма Спаса на Нередице близ Новгорода. Около 1246 года.
В Нередице, как это было установлено В. К. Мясоедовым и М. И. Артамоновым, работало около десяти мастеров. [ В. Мясоедов. Фрески Снаса-Нередицы, стр. 16. М. Артамонов. Мастера Нередицы.—«Новгородский исторический сборник», вып. 5. Новгород, 1939, стр. 33—47. ]Хотя каждый из них придерживался своей манеры, тем не менее им удалось создать поразительный по единству ансамбль. Однако при внимательном изучении фресок Нередицы индивидуальные почерки главных мастеров выступают с достаточной четкостью, что позволяет распределить между ними основной состав фресок. Одному из этих художников принадлежат южная часть купольной композиции, пророки Аарон, Илья и Иона в простенках окон барабана, св. Чрепие над западной аркой, евангелист Марк, архангел Рафаил в южной люнете, вероятно, южная часть «Евхаристии» в алтаре, святители по той же стороне, питаемый вороном Илья, «Распятие» и «Снятие со креста» на северной стене. Его письмо характеризуется очень свободной и смелой манерой исполнения и широким использованием резких светов, переходящих в глубокие тени. Это письмо правильно сближалось В. К. Мясоедовым с техникой энкаустических икон IX—X веков, хранящихся в монастыре Екатерины на Синае. Другой мастер написал огромную композицию «Страшного суда», сделанную в пять приемов (в той ее части, которая расположена на западной стене), а также «Крещение», «Рождество Христово», «Введение во храм», «Сретение» и значительное количество единоличных изображений. Он пишет легко, без всякого нажима; в его лицах, с крупными изогнутыми носами и большими, несколько выпученными глазами, есть что-то стереотипное; он жидко накладывает краску и охотно пользуется сочными, глубокими тонами. Его смелое, спорое искусство, повидимому, наиболее отвечало новгородским вкусам XII века. Третий мастер (он — автор изображений Петра Александрийского, евангелиста Иоанна, апостолов Павла, Иоанна, Луки, Иакова и Симона, Христа-священника, Иоанна Предтечи из «Деисуса», первого ряда святителей на левой стороне апсиды до окна и второго ряда, кончая фигурой Иоанна Златоуста) работает в более графической, хотелось бы даже сказать — орнаментальной манере. Он накладывает света тонкими белильными мазками, образующими на скулах, щеках, на лбу узорные плетения. Его фигуры имеют стройные пропорции и небольшие головы; тщательно вырисованным рукам он уделяет всегда значительное внимание. Среди работавших в Нередице живописцев этот художник наиболее близок к мастерам, работавшим в Аркажском монастыре и в церкви Георгия в Старой Ладоге.
Голова князя Ярослава Всеволодовича. Деталь фрески западного нефа храма Спаса на Нередице близ Новгорода. Около 1246 года.
Рядом с этими тремя основными группами росписей в Нередице можно проследить и ряд других манер, но последние обнаруживаются с гораздо меньшей четкостью. М. И. Артамонов склонен объединять в две различные группы росписи верхних частей храма (Христос Еммануил, «Ветхий деньми», севастийские мученики, левая половина «Евхаристии», композиция конхи алтарной апсиды, пророки Моисей, Захария, Давид, Соломон, богоматерь и левый ангел в купольном «Вознесении» и другие) и фрески южной стены, юго-западного столба, верхних частей диаконика и средней части жертвенника, где преобладают единоличные изображения. Однако такое деление представляется во многих отношениях спорным. Более четкая стилистическая классификация росписей Нередицы наталкивается на большие трудности, так как все фрески исполнялись с учетом их расстояния от зрителя. На верхних фресках светотень резче, лики покрыты сплошь зеленым санкирем, по которому густо и широко проложены желтоватые света. На нижних фресках света положены по локальному желтому цвету; местами они перекрыты узкими белильными мазками бликов. Краски здесь менее густые. Кроме того, следует учитывать, что работавшие в Нередице художники составляли артель, возглавлявшуюся старшим мастером, который не мог допустить слишком большого расхождения стилей. В противном случае не получился бы тот целостный ансамбль, который так поражает в Нередице.
Фрески Нередицы отличаются в целом очень большой живописностью. Они исполнены в смелой, размашистой, энергичной манере письма. Мастера Нередицы в совершенстве владели фресковой техникой, которую они сумели обогатить новыми фактурными приемами и новыми цветовыми решениями. Надо видеть, как ловко они прописывают черной краской брови, ресницы и ноздри, как виртуозно наносят той же черной краской зрачок поверх голубоватой прокладки белков глаз, как легко они пишут седые волосы, сочетая белильные мазки с зеленым или голубоватым тоном, как остроумно варьируют оттенки волос при помощи желтых, красных, черных и голубоватых мазков, чтобы по достоинству оценить вклад новгородцев в средневековую монументальную живопись.
Хотя Нередица была княжеским храмом, ее росписи лишены тех черт, которые обычно так ценились в высших кругах феодального общества. В них нет ничего утонченного, изящного, хрупкого, им чужда нарочитая отвлеченность замысла, они не обнаруживают никаких точек соприкосновения с памятниками константинопольского круга. Это искусство глубоко почвенное, связанное с местными традициями. В полнокровности и реализме его образов с необычайной силой пробивается народная струя. И это тем более показательно, что мы имеем здесь дело с росписью, украшающей, как уже было отмечено, княжеский храм. Следовательно, сам княжеский двор принужден был серьезно считаться со вкусами посадских кругов, которые превратились в грозную силу.
Росписи церкви Благовещения в Аркажах, храма Георгия в Старой Ладоге и церкви Спаса на Нередице, связанные тесным стилистическим сродством, наглядно говорят о том, что в Новгороде сложилась к концу XII века своя школа фрескистов. Она претворила все заимствованное со стороны в единый стиль, который смело может быть назван новгородским. Вот почему так беспочвенны все попытки приписать эти росписи заезжим греческим мастерам. [ См. Ph. Schweinfurth. Geschichte der russischen Malerei im Mittelalter. Haag, 1930, стр. 100, 108, 109. ] Здесь работали, без сомнения, новгородские художники, имевшие за собой длительную местную традицию.
Следы деятельности новгородских мастеров были обнаружены в приходе Гарда на острове Готланде, где приходская церковь хранит скудные остатки старой живописи (фигуры двух святых по сторонам равностороннего креста), очень близкие по стилю к росписям Нередицы. [ Т. Арне. Русско-византийская живопись в гот.гандской церкви.— «Известия Комитета изучения древнерусской живописи», I. 1921, стр. 5—8. ] Фигуры расположены в арочках, связанных посредством петель с центральным медальоном, в который вписан крест. По всей вероятности, новгородские купцы в один из своих многочисленных наездов на остров привезли с собою русского мастера, которому и поручили расписать церковь.
(ИСТОРИЯ РУССКОГО ИСКУССТВА под общей редакцией АКАДЕМИКА И.Э. ГРАБАРЯ, ЧЛЕНА-КОРРЕСПОНДЕНТА АКАДЕМИИ ХУДОЖЕСТВ СССР В.С. КЕМЕНОВА И ЧЛЕНА-КОРРЕСПОНДЕНТА АН СССР В.Н.ЛАЗАРЕВА — Том II ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР МОСКВА 1954. Глава первая ИСКУССТВО НОВГОРОДА)
Церковь Спаса на Нередице
Невысокий холм среди волховских заливных лугов почти не видно из-за ветвей прибрежных деревьев. Над ними поднимается только массивная, как богатырский шлем, глава храма – всемирно известной церкви Спаса на Нередице.
Церковь была построена летом 1198 года князем Ярославом Владимировичем. Расположенная близ княжеской резиденции, церковь Спаса на Нередице стала последней каменной постройкой новгородских князей. При крайне скромных размерах она воспринимается как весьма внушительное и монументальное сооружение. Когда-то к храму примыкала лестничная башня, ведущая на хоры, но ее давно уже нет.
Церковь Спаса на Нередице
В следующем, 1199 году, церковь была расписана. Затем последовали столетия почти полной безвестности. И лишь во второй половине XIX века на Нередицу обратили внимание историки и любители старины.
Широчайшую известность храм приобрел в начале ХХ столетия, когда стало ясно, что фрески Спаса на Нередице по целостности, сохранности и художественной ценности представляют собой явление, выходящее далеко за рамки отечественного искусства и имеющее мировое значение. Фрески Нередицы – наиболее драгоценный памятник новгородской монументальной живописи XII века. Это был абсолютно законченный и неповрежденный фресковый цикл.
Изучение фресок Нередицы началось только в 1910-е годы. Тогда Н.К. Рерих, как будто предчувствуя недоброе, писал, обращаясь к художникам: «Спешите, товарищи, зарисовать, снять, описать красоту нашей старины. Незаметно близится конец ее. Запечатлейте чудесные обломки прошлого для будущих знаний жизни» . В 1903–1904 годах под руководством архитектора П.П. Покрышкина была проведена первая реставрация храма.
На изучение и зарисовку фресок Нередицы, как оказалось, судьба отпустила всего сорок лет. В 1941 году всемирно известный памятник погиб. Оказавшись на линии фронта, церковь Спаса на Нередице попала под огонь фашистской артиллерии и была обращена в руины. Рухнули верхние части стен, своды и купол. От здания храма уцелело около сорока процентов, от бесценных фресок – ничтожные фрагменты.
«Росписи Спаса-Нередицы (1199 г.), являвшиеся крупнейшим средневековым живописным ансамблем не только в России, но и во всей Европе, были почти полностью варварски уничтожены фашистами , – пишет В.Н. Лазарев. – Для русской культуры гибель росписей Нередицы – это ничем не вознаградимая утрата, потому что в них новгородские черты выступали с такой силой, как ни в каком другом памятнике. Фрески Нередицы поражали своей изумительной сохранностью и ни с чем не сравнимой полнотой в подборе сюжетов, которые почти исчерпывающим образом знакомили зрителя с системой средневековой росписи. Кто не имел счастья видеть фрески Нередицы, тому трудно составить достаточно полное представление о монументальной живописи Средних веков».
Церковь расстреливали с западного берега Волхова, из Юрьева монастыря, захваченного фашистами, и поэтому лучше всего уцелели восточные стены церкви. После войны сюда пришли реставраторы. Уже летом 1944 года начались работы по консервации остатков храма. Разбирали завалы, бережно собирали каждую крупицы, каждый осколок старой кладки. Скрепив стены скрытой арматурой, реставраторы принялись возводить своды и купол. И Нередица поднялась из небытия.
Реставрация была выполнена настолько точно, что сегодня даже многоопытный глаз специалиста не найдет ни малейших указаний на то, что перед нами, по существу, «новодел». И только войдя в храм и увидев вместо фресок мертвые стены, остро чувствуешь боль невосполнимой утраты…
Но история Нередицы не стала безвозвратно ушедшим прошлым. Ее судьба не оставляет равнодушными ни местных жителей, с особым чувством относящихся к Спасу на Нередице и выделяющих его среди других новгородских церквей, ни многочисленных ревнителей русской старины, приезжающих из разных дальних мест поклониться великому памятнику. Нет, не зарастает народная тропа, ведущая к храму!
Нередица чем-то сродни церкви Покрова на Нерли – так же, как владимирский храм, Нередица стоит за чертой города, она так же неразрывно связана с окружающим пейзажем и немыслима без него, такой же отрешенной задумчивостью веет от стен храма… Возвышаясь среди равнины над гладью речных вод, по своему внешнему облику церковь Спаса на Нередице ничем не отличается от скромных боярских, купеческих и уличанских построек Новгорода конца XII века – это небольшой кубического типа одноглавый храм, сложенный из плитняка. Этот местный строительный материал обладает одной особенностью – его невозможно обрабатывать идеально ровно, поверхность сложенной из него постройки всегда будет шероховатой, неровной, и поэтому все новгородские и псковские храмы кажутся вылепленными из глины. Нередица – не исключение.
Внутреннее пространство церкви, погруженное в полумрак, кажется стиснутым со всех сторон массивными толстыми стенами и тяжелыми столбами, несущими как бы «оплывшие» своды. Уцелевшие фрагменты фресок можно сегодня увидеть в центральной апсиде храма, а также на южной и западной стенах. Хорошо сохранилось суровое и мужественное изображение Павла Алеппского – оно сохраняет яркую цветовую насыщенность, характерную для фресок Нередицы в целом. Образность фресок Нередицы сродни образам архитектуры храма – в них та же властная мощь, то же сконцентрированное выражение духовной силы.
Нередица была расписана фресками целиком: стены, своды, столбы, арки, купол – все было покрыто сплошным ковром живописи. На стенах и столбах отдельные фигуры и композиции располагались поясами, а нижнюю часть стен покрывал орнамент «под мрамор», подражавший тем панелям из различных сортов мрамора, которыми украшались нижние части стен храмов Византии. В куполе находилась композиция «Вознесение», западную стену занимала огромная фреска «Страшный суд». Все изображения были охвачены единым ритмом движения и тесно переплетены друг с другом.
Во фресках Нередицы византийско-киевский канон наполнился новым содержанием. Исследователи уже давно подметили, что росписи Нередицы соответствовали строю чувств, мыслей и представлений средневекового новгородского общества. Росписи храма нельзя назвать утонченными – в этих образах святых с пламенными глазами, грозно-внушительных в своей неподвижности или, наоборот, в мерной, тяжелой поступи, дышит некая первозданная мощь, волевая и мужественная сила. Покрывая весь интерьер храма, живопись со всех сторон властно обступала молящихся, огромные глаза пророков требовательно вглядывались в глаза человеку: кто ты? Чего ищет душа твоя?
Среди погибшей росписи Спаса на Нередице была интересная фреска «Богач и черт». Надпись на ней передавала их диалог. Изнемогая в аду от огня, голый богач просит хоть каплей воды остудить ему язык. Но черт, премерзкого вида, отвечает ему, протягивая нечто вроде паникадила: «Друже богатый, испей горящего пламени».
Заказчик храма, князь Ярослав Владимирович, был женат, по одним данным, на осетинке, а по другим – на чешке. Как считают, в его окружении находился некий бенедиктинский монах, так как в росписи Нередицкого храма присутствуют два явно западноевропейских мотива – изображение покровителя ордена бенедиктинцев Св. Бенедикта Нурсийского и изображение Эдесской Богоматери, перетолкованное как Богоматерь «Знамение». Кстати, среди росписей Нередицкой церкви был и портрет строителя храма – князя Ярослава Владимировича, а также изображения первых русских святых – князей Бориса и Глеба.
Царь Давид. Фреска церкви Спаса на Нередице
Мастера, расписывавшие храм – их было трое или четверо, – несомненно, были новгородцами, но принадлежали они к разным художественным школам. Один писал в несколько архаичной византийской манере и, вероятно, учился у киевских мастеров. Двое других принадлежали к местной, новгородской школе и писали в ярко выраженной графической манере; один из них явно тяготел к примитивизму.
Сегодня фрески храма Спаса на Нередице можно увидеть только в альбомах – исследователи первой половины ХХ века все же в основном успели скопировать их и сохранить тем самым для потомков великое наследие древнерусских мастеров. И люди продолжают тянуться в опустевший храм, на побеленных стенах которого бесплотными тенями продолжают жить бессмертные фрески Нередицы…
Из книги 100 великих достопримечательностей Санкт-Петербурга автораХрам Спаса-на-Крови (Храм Воскресения Христова) О его уникальности и удивительной красоте можно говорить много. Здесь всё уникальное. Достаточно сказать, что Спас-на-Крови (храм Воскресения Христова) – единственный в мире православный собор, мозаичное убранство которого
Из книги 100 великих достопримечательностей Санкт-Петербурга автора Мясников старший Александр ЛеонидовичЧесменская церковь (Церковь Рождества святого Иоанна Предтечи) и Чесменский дворец Всё-таки это здорово, что в мире существуют творения, на восприятие которых не влияют ни времена года, ни погода. И каждая встреча с ними – это праздник. Такое ощущение праздника дарит вид
Из книги 100 великих достопримечательностей Москвы автора Мясников старший Александр ЛеонидовичАндроников Спаса Нерукотворного монастырь История этой древней обители поистине легендарна. Ведь в ней есть даже отблески величия огромной Византийской империи и золотых куполов её столицы – Царьграда (Константинополя).По легенде, в 1356 году в бухте Золотой Рог по
Из книги Зимний дворец. Люди и стены [История императорской резиденции, 1762–1917] автора Зимин Игорь ВикторовичСобор Спаса Нерукотворного образа Главная домовая церковь Зимнего дворца официально именовалась Собором Спаса Нерукотворного образа. Однако в повседневной жизни и в официальных документах он значился просто как Большая церковь (собор) Зимнего дворца.Расположение
Из книги Ирландия. История страны автора Невилл ПитерЦЕРКОВЬ Между католической церковью и «Куманн на нГаэдхил» сразу образовалась тесная связь. Церковь ясно заявила о своей политической позиции, осудив в 1922 году ИРА, выступившую против договора. Вплоть до 1930-х годов она враждебно относилась к де Валера и его «Фианна Файл».
Из книги История города Рима в Средние века автора Грегоровиус Фердинанд4. Новый раскол в Церкви. - synodus palmaris. - Борьба партий в Риме.- Риммах украшает церковь Св. Петра. - Он же строит круглую капеллу Св. Андрея, базилику Св. Мартина, церковь Св. Панкратия. - Папа Гормиздас, 514 г. - Папа Иоанн I. - Разрыв Теодориха с католической церковью Однако
Из книги Дворянские гнезда автора Молева Нина МихайловнаУ Спаса на Песках Ставшее обычным нынешнее название этой московской усадьбы – «Спас-хаус», резиденция посла Соединенных Штатов Америки на Старопесковской площади, в конце Старого Арбата, можно сказать и иначе – усадьба чеховской маленькой княгини из рассказа
Из книги История Дании автора Палудан ХельгеЦерковь Задачей всех лиц духовного звания было служение Богу, однако имелось одно весьма важное различие между духовенством, жившим в миру, - священниками, которые служили в светском обществе (но соблюдали безбрачие), и духовенством, которое жило в монастырях. Священники
Из книги Империя Карла Великого и Арабский халифат. Конец античного мира автора Пиренн Анри2. Церковь Вполне естественно и очевидно, что положение церкви на Западе осталось таким же, каким было и до падения Западной Римской империи. Церковь является поразительным примером преемственности римских порядков и традиций, которые называют романизмом. Вера церкви в
Из книги Санкт-Петербург. Автобиография автора Королев Кирилл МихайловичХристианство на Северо-Западе: Андрей Первозванный и монастырь на острове Валаам «Повесть временных лет», Сказание краткое о создании пречестной обители Боголепного Преображения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа на Валааме Во второй половине X столетия на Руси
Из книги Сенная площадь. Вчера, сегодня, завтра автора Юркова Зоя ВладимировнаСнос Спаса на Сенной В феврале 2011 года исполнилось пятьдесят лет со дня взрыва церкви Успения Божией Матери на Сенной площади. Спустя два с небольшим месяца после этого, 12 апреля в космос отправился первый человек, гражданин нашей страны Ю.А. Гагарин. Связаны ли эти
Из книги Верный слуга Алексея Михайловича. Две жизни Симеона Полоцкого автора Костин Борис АкимовичГЛАВА IX. ИГУМЕН МОНАСТЫРЯ ВСЕМИЛОСТИВЕЙШЕГО СПАСА Дочь боярина Ильи Даниловича Милославского Мария была сосватана государю Алексею Михайловичу по тогдашней традиции - из девиц, собранных со всех концов России. Выбор невесты и заведомо удачное сватовство устроил
Из книги Всеобщая история [Цивилизация. Современные концепции. Факты, события] автора Дмитриева Ольга ВладимировнаЦерковь в V–XI вв Одним из институтов поздней Римской империи, благополучно пережившим смутное время варварского нашествия, была христианская церковь, теоретическая доктрина которой в общих чертах сформировалась в античный период. Христианские проповедники занялись
Из книги Памятники древнего Киева автора Грицак Елена Из книги Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Второй отдел автора Костомаров Николай ИвановичVII. Церковь Политика правительства по отношению к церкви. – Влияние немцев. – Дело Феофилакта Лопатинского. – Попытки иноверцев. – Отступничество. – Раскол. – Рационально-мистические секты. – Суеверия. – Меры к образованию духовенства. – Монастыри. – Управление
Из книги Прогулки по допетровской Москве автора Беседина Мария БорисовнаНевысокий холм среди волховских заливных лугов почти не видно из-за ветвей прибрежных деревьев. Над ними поднимается массивная, как богатырский шлем, глава всемирно известной церкви Спаса на Нередице.
Церковь была построена летом 1198 года князем Ярославом Владимировичем. Расположенная близ княжеской резиденции, церковь Спаса на Нередице стала последней каменной постройкой новгородских князей. При крайне скромных размерах она воспринимается как весьма внушительное и монументальное сооружение. Когда-то к храму примыкала лестничная башня, ведущая на хоры, но ее давно уже нет.
В 1199 году церковь Спаса на Нередице была расписана. Затем последовали столетия почти полной безвестности. И лишь во второй половине XIX века на Нередицу обратили внимание историки и любители старины.
Широчайшую известность храм приобрел в начале ХХ столетия, когда стало ясно, что фрески Спаса на Нередице по целостности, сохранности и художественной ценности - явление, выходящее далеко за рамки отечественного искусства и имеющее мировое значение. Фрески Нередицы - наиболее драгоценный памятник новгородской монументальной живописи XII века. Это был абсолютно законченный и неповрежденный фресковый цикл.
Изучение фресок Нередицы началось только в 1910-е годы. Тогда Н.К. Рерих, как будто предчувствуя недоброе, писал, обращаясь к художникам: «Спешите, товарищи, зарисовать, снять, описать красоту нашей старины. Незаметно близится конец ее. Запечатлейте чудесные обломки прошлого для будущих зданий жизни». В 1903-1904 годах под руководством архитектора П.П. Покрышкина была проведена первая реставрация храма.
На изучение и зарисовку фресок Нередицы, как оказалось, судьба отпустила всего сорок лет. В 1941 году всемирно известный памятник погиб. Оказавшись на линии фронта, церковь Спаса на Нередице попала под огонь фашистской артиллерии и была обращена в руины. Рухнули верхние части стен, своды и купол. От здания храма уцелело около 40 %, от бесценных фресок - ничтожные фрагменты.
«Росписи Спаса Нередицы (1199 г.), являвшиеся крупнейшим средневековым живописным ансамблем не только в России, но и во всей Европе, были почти полностью варварски уничтожены фашистами, - пишет В.Н. Лазарев. - Для русской культуры гибель росписей Нередицы - это ничем не вознаградимая утрата, потому что в них новгородские черты выступали с такой силой, как ни в каком другом памятнике. Фрески Нередицы поражали своей изумительной сохранностью и ни с чем не сравнимой полнотой в подборе сюжетов, которые почти исчерпывающим образом знакомили зрителя с системой средневековой росписи. Кто не имел счастья видеть фрески Нередицы, тому трудно составить достаточно полное представление о монументальной живописи средних веков».
Церковь расстреливали с западного берега Волхова, из Юрьева монастыря, захваченного фашистами, и поэтому лучше всего уцелели восточные стены церкви. После войны сюда пришли реставраторы. Уже летом 1944 года начались работы по консервации остатков храма. Разбирали завалы, бережно собирали каждую крупицу, каждый осколок старой кладки. Скрепив стены скрытой арматурой, реставраторы принялись возводить своды и купол. И Нередица поднялась из небытия.
Реставрация была выполнена настолько точно, что сегодня даже многоопытный глаз специалиста не найдет ни малейших указаний на то, что перед нами «новодел». И только войдя в храм и увидев вместо фресок мертвые стены, остро чувствуешь боль невосполнимой утраты...
Но история Нередицы не стала безвозвратно ушедшим прошлым. Ее судьба, сопричастная трагической судьбе Новгорода и всей России, не оставляет равнодушными ни местных жителей, с особым чувством относящихся к Спасу на Нередице и выделяющих его среди других новгородских церквей, ни многочисленных ревнителей русской старины, приезжающих из дальних мест поклониться великому памятнику. Нет, не зарастает народная тропа, ведущая к храму!
Нередица чем-то сродни церкви Покрова на Нерли - так же, как владимирский храм, Нередица стоит за чертой города, она неразрывно связана с окружающим пейзажем и немыслима без него, такой же отрешенной задумчивостью веет от стен храма... Возвышаясь над гладью речных вод, по своему внешнему облику церковь Спаса не Нередице ничем не отличается от скромных боярских, купеческих и уличанских построек Новгорода конца XII века - это небольшой кубического типа одноглавый храм, сложенный из плитняка. Этот местный строительный материал обладает одной особенностью - его невозможно обработать идеально, поверхность сложенной из него постройки всегда будет шероховатой, неровной, и поэтому все новгородские и псковские храмы кажутся вылепленными из глины. Нередица не исключение.
Внутреннее пространство церкви, погруженное в полумрак, кажется стиснутым со всех сторон массивными толстыми стенами и тяжелыми столбами, несущими как бы «оплывшие» своды. Уцелевшие фрагменты фресок Нередицы можно сегодня увидеть в центральной апсиде храма, а также на южной и западной стенах. Хорошо сохранилось суровое и мужественное изображение Павла Алеппского - фреска написана яркими, насыщенными красками, что характерно для фресок Нередицы в целом. Образность фресок Нередицы сродни образам архитектуры храма - в них та же властная мощь, то же сконцентрированное выражение духовной силы.
Стены, своды, столбы, арки, купол храма - все было покрыто сплошным ковром живописи. На стенах и столбах отдельные фигуры и композиции располагались поясами, а нижнюю часть стен покрывал орнамент «под мрамор», подражавший тем панелям из различных сортов мрамора, которыми украшались нижние части стен храмов Византии. В куполе находилась композиция «Вознесение», западную стену занимала огромная фреска «Страшный суд». Все изображения были охвачены единым ритмом движения и составляли единую композицию.
Во фресках Нередицы византийско-киевский канон наполнился новым содержанием. Исследователи уже давно подметили, что росписи Нередицы соответствовали строю чувств, мыслей и представлений средневекового новгородского общества. Росписи храма нельзя назвать утонченными - в этих образах святых с пламенными глазами, грозно-внушительных в своей неподвижности, чувствуется некая первозданная мощь, волевая и мужественная сила. Покрывая весь интерьер храма, живопись со всех сторон властно обступала молящихся, огромные глаза пророков требовательно вглядывались в глаза человеку: кто ты? чего ищет твоя душа?
Среди погибшей росписи Спаса на Нередице была интересная фреска «Богач и черт». Надпись на ней передавала их диалог. Изнемогая в аду от огня, голый богач просит хоть каплей воды остудить ему язык. Но премерзкого вида черт отвечает ему, протягивая нечто вроде паникадила: «Друже богатый, испей горящего пламени».
Заказчик храма, князь Ярослав Владимирович, был женат, по одним данным, на осетинке, а по другим - на чешке. Как считают, в его окружении находился какой-то бенедиктинский монах, так как в росписи храма оказались два явно западноевропейских мотива - изображение покровителя ордена бенедиктинцев святого Бенедикта Нурсийского и изображение Эдесской Богоматери, перетолкованное как Богоматерь «Знамение». Кстати, среди росписей Спаса на Нередице был и портрет строителя храма - князя Ярослава Владимировича, а также изображения первых русских святых - князей Бориса и Глеба.
Мастера, расписывавшие храм (их было трое или четверо), были новгородцами, но принадлежали к разным художественным школам. Один писал в несколько архаичной византийской манере и, вероятно, учился у киевских мастеров. Двое других принадлежали к местной, новгородской, школе и писали в ярко выраженной графической манере, но один из них явно тяготел к примитивизму.
Открытия археологов в Новгороде позволили предположить, что одним из мастеров, расписавших храм Спаса на Нередице, был мастер Олисей Гречин, который в конце XI
Близ Новгорода. Его роспись, исполненная в 1199 году 15 , принадлежала к числу наилучшим образом сохранившихся средневековых фресковых ансамблей во всей Европе. Но фрески Нередицы поражали не только своей сохранностью, а и редкостной полнотой в подборе сюжетов, дававших почти исчерпывающее представление о системе церковной росписи XII века.
15 I Новгородская летопись под 1199 годом [Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов, с. 44 и 238]. Так как с окончанием росписи очень спешили, она была выполнена в предельно короткий срок (около месяца).
Искусство Нередицы - суровое искусство. Воплощаемые им идеи знаменуют одно из самых строгих направлений христианской мысли на русской почве. Здесь нет радостного и широкого приятия мира, как в рельефах владимиро-суздальских храмов и в иконах XV века, здесь все пронизано страхом перед магическим всесилием божества и перед муками загробной жизни. Недаром огромному изображению Страшного суда, в котором подробно переданы все виды адских мучений, отведено главное место среди росписей Нередицы. Куда бы ни глянул зритель - на своды или на конху, на купол или на аркосолии, - всюду он видел лики святых, как бы гипнотизировавших его своим взглядом и внушавших ему чувство индивидуальной беспомощности. Рядом с этими святыми, чьи могучие фигуры крепко вросли в землю и в чьих черных как уголь глазах было что-то острое и пронизывающее, человек ощущал себя маленьким и ничтожным. Эмоциональная сила воздействия этого искусства была настолько велика, что оно захватывало даже современного зрителя, позволяя ему понять, что чувствовали новгородцы XII века, когда они робко вступали в построенную их князем церковь и со страхом вглядывались в сцену Страшного суда, напоминавшую им о бренности существования и о неизбежности расплаты за содеянные грехи.
Фрески Нередицы отличаются большой монументальностью. Фигуры даны в застылых фронтальных позах. Если они двигаются, то у них тяжелая поступь; если они стоят, то кажутся прикованными к месту. Композиции распадаются на отдельные, замкнутые звенья; обычно они строятся на основе точного соответствия частей, причем художники всячески избегают перекрещиваний и перерезываний. Изображения стелются вдоль стены, подчиняясь ее торжественному
с. 162
с. 163
¦
мерному ритму. Благодаря тому что действующие персонажи почти всегда обращены лицом к зрителю, все евангельские сцены развертываются в замедленном темпе, приобретая вневременной характер. Тяжелые фигуры с большими головами и крупными конечностями еще более усиливают монументальность этого искусства - торжественного и величавого, мужественного и волевого.
Как уже отмечалось, идеалы, которые воплотили художники Нередицы, отмечены печатью суровости. Но эти суровые идеалы претворены с предельным для того времени реализмом. Некоторые лица святых прямо поражают своей выразительностью и правдивостью. Им присуща чисто крестьянская сила. Таковы головы пророков, евангелистов Луки и Матфея, пророка Илии, отдельных святых жен и мучеников, особенно же головы святых в апсиде. Николай Чудотворец, Дометиан, Власий, Григорий Богослов, Фока, Лазарь - это незабываемые по своей экспрессии образы, в которых сквозь оболочку византийского канона пробивается струя такой жизненной силы, что от канона мало что остается. Эти лица, резкие и решительные, имеют в себе нечто неповторимо новгородское. Исполненные в смелой, широкой манере, при помощи контрастов зеленых теней и белильных светов, они знаменуют одну из высших точек в развитии новгородской монументальной живописи XII века.
В Нередице фрески шли почти от пола и покрывали все стены и своды, располагаясь друг над другом регистрами. Но компоновка фресок в пределах каждого регистра очень свободна. В них нет никакой симметрии. Медальоны произвольно вклиниваются в поле фризов, многофигурные сцены чередуются с единоличными изображениями, вертикальные членения соседних регистров часто не совпадают, прямоугольники, включающие в себя отдельные сцены и фигуры, не имеют стандартной формы, композиции смело загибаются за угол стены, переходя на прилегающие к ней плоскости. Все это уподобляет фрески гигантскому цветистому ковру, сплошь затягивающему
с. 163
с. 164
¦
стены и своды. Среди красок преобладают желтые, голубовато-синие, красно-коричневые, белые и зеленые цвета, образующие напряженную и несколько пеструю колористическую гамму. Уже одна эта декоративная система в корне отлична от византийской, в которой господствуют принципы строгой архитектоники. В греческих церквах мозаики обычно украшают лишь верхние части интерьера (своды, люнеты, паруса, тромпы, купол), стены же облицовываются мрамором. При этом вся декорация подчиняется ведущим архитектурным линиям. Она облегчает несомые части и утяжеляет несущие. Если стены декорируются мозаиками или фресками, то последние даются в замкнутых обрамлениях, заставляющих зрителя воспринимать их как картины, хранящие живые отголоски эллинистического искусства. Совсем по-иному была построена система росписи в Нередице. Здесь живописные изображения образовывали сплошную поверхность, шедшую от пола до вершины сводов и купола. При такой трактовке несущие и несомые части получают равноценное значение. Тем самым интерьер утрачивает свой расчлененный характер, стенные же плоскости, наоборот, выигрывают в единообразии, поскольку они оформляются при помощи одного и того же фактурного приема (то есть фрески). Поэтому в интерьере появляется та преувеличенная массивность, которая сближает его с малоазийскими, кавказскими и романскими ансамблями и аналогии которой было бы напрасно искать на константинопольской почве. Эта близость фресок Нередицы к памятникам восточным и романским подтверждается также иконографическим составом ее росписей, хранящих, как доказал В. К. Мясоедов, множество архаических пережитков.
В алтарной апсиде представлена Богородица-Оранта, на груди которой расположен медальон с полуфигурой Христа (так называемое Знамение). К ней подходят с обеих сторон процессии святых мужей и жен, возглавляемые Борисом и Глебом. Все эти фигуры даны в гораздо меньшем
с. 164
с. 165
¦
масштабе 16 . Под Орантой идут три фриза с традиционной Евхаристией и святителями. Внизу алтарной апсиды, в нише, над горним местом для епископа, изображен стоящий Христос в образе священника. Это тот же иконографический тип, который мы уже встречали среди мозаик собора св. Софии в Киеве. Слева от Христа-священника расположен медальон с Иоанном Крестителем, а справа - медальон с Марией (ошибочно обозначенный в надписи Марфой) 17 . В левом аркосолии представлен питаемый вороном пророк Илия, в правом - епископ Петр Александрийский, согласно легенде никогда не решавшийся сесть на «горнее седалище», потому что он видел на нем «свет небесный и некую божественную силу пребывающую» 18 . Наличие полуфигуры пророка Илии в алтарной апсиде также имеет свой глубокий смысл, поскольку питаемый вороном Илия обычно рассматривался как ветхозаветный прообраз новозаветного жертвоприношения.
16 Подобные процессии святых в апсиде совсем неизвестны на Востоке, зато мы их находим в ряде западных памятников (Сан Сильвестро в Тиволи, около 1100; Санта Мария ин Трастевере, около 1145; Санта Франческа Романа, около 1161, и др.).
17 Н. П. Сычев (Syčev N. Sur l"histoire de l"église du Sauveur à Neredicy près Novgorod. - L"art byzantin chez les slaves, II. Paris, 1932, p. 84–92) объяснял изображение в Деисусе Иоанна Предтечи и Марфы тем, что основатель церкви князь Ярослав Владимирович носил христианское имя Иоанна, а его супруга - имя Марфы. Но А. Фролов, правильно возражая против такого вольного толкования Деисуса, трактует надпись с именем Марфы как искажение непонятой монограммы Богоматери МР ΘΥ (Frolov A. Sainte Marthe ou la Mére de Dieu? - Bulletin of the Byzantine Institute, I, 1946, p. 79–82). В Нередице встречается еще одна описка подобного рода: около изображения Оранты в куполе дана монограмма МР ΘР . Эти ошибки в надписях ясно указывают на работу местных новгородских, а не заезжих греческих мастеров.
18 Толстой И. и Кондаков Н. Русские древности в памятниках искусства, VI. СПб., 1899, с. 137.
Над головой Богоматери-Оранты помещен фланкированный ангелами Престол уготованный (Этимасия) , а в замке алтарного свода дано изображение Иисуса Христа Ветхого деньми. Христос представлен в образе белого как лунь старца. Этот иконографический тип был теснейшим образом связан с догматом о нераздельности трех лиц св. Троицы. Поэтому Иисуса Христа изображали в виде ветхозаветного творца, чем подчеркивалась нераздельность отца и сына.
Жертвенник украшен изображением Богоматери типа Знамения, которой поклоняются две фигуры. Здесь представлено моление св. Алексия человека Божия нерукотворенному образу Богоматери в Эдессе, который заменен Богоматерью, данной в излюбленном новгородцами типе Знамение. Вдоль стены жертвенника расположены фигуры Акакия, основателя ордена бенедиктинцев Бенедикта Нурсийского (ум. 547) и Зосимы, а на сводах - сцены из жизни Иоакима и Анны, пользовавшихся особой популярностью на Руси.
С. 165
с. 166
19 Amiranaschvili Ch. Quelques remarques sur l"origine des procédés dans les fresques de Néredicy. - L"art byzantin chez les slaves, II, p. 114.
В куполе Нередицы, в отличие от киевских храмов, мы видим не Пантократора, а Вознесение : восседающий на радуге Христос окружен шестью ангелами, ниже даны фигуры апостолов; живо жестикулируя, они указывают на чудо вознесения и одновременно принимают на себя руководство миром (надпись «вси языцы восплещите руками» как бы воспроизводит их слова); посреди апостолов стоит Богоматерь, а по сторонам ее - два ангела; в простенках барабана изображены пророки; они представлены в спокойных позах, погруженными в раздумье. Обширная композиция купола является пережиточной формой того иконографического типа, который встречается лишь в ранних византийских памятниках и который уже в IX веке был вытеснен на константинопольской почве новым типом - полуфигурой Пантократора. Более старая редакция купольной композиции удержалась на периферии Византийской империи (в частности, в Малой Азии), а также на Кавказе, на романском Западе и на Руси.
Паруса Нередицы заполнены традиционными фигурами сидящих евангелистов, между которыми помещены изображения Иоакима и Анны и двух нерукотворных образов Христа - св. Убрус (лик Христа на ткани) и св. Чрепие (лик Христа на черепице). По подпружным аркам идут
с. 166
с. 168
¦
медальоны с полуфигурами севастийских мучеников. В северной, южной и западной люнетах останавливают на себе внимание крупные поясные фигуры архангелов Рафаила, Уриила и Селафиила. В сочетании с Михаилом и Гавриилом, написанными, по обычаю, на восточном своде, и фигурой херувима в люнете восточной стены жертвенника эти архангелы образуют сложную «ангельскую иерархию», которая была здесь введена, вероятнее всего, по желанию основателя церкви великого князя Ярослава Владимировича. Известно, что ангелы рассматривались на Руси как покровители доблестного воинства и в первую очередь князей. Вот почему им отведено столь важное место в церкви Нередицы, являвшейся великокняжеской постройкой.
Остальная часть церкви украшена сценами из Священного Писания. Новозаветные сцены сосредоточены по преимуществу в трансепте (Рождество Христово, Сретение, Крещение, Преображение, Распятие и цикл Страстей), ветхозаветные (Жертвоприношение Авраама, Явление Троицы Аврааму и др.) отнесены в западный неф. Многофигурные композиции чередуются весьма произвольно с многочисленными рядами святых. Ближе к алтарю расположены изображения мучеников и святых воинов, дальше от алтаря - святых жен. В западном нефе представлен отец Александра Невского Ярослав Всеволодович, подносящий модель церкви восседающему перед ним Христу. Эта фреска была, как доказал Ю. Н. Дмитриев 20 , позднейшим дополнением и возникла около 1246 года вместе с наружными фресками, украшавшими фасад храма (фланкированное фигурами Владимира и Ольги Успение и изображение св. Николая; Преображение было выполнено одновременно с росписями 1199 года).
20 Дмитриев Ю. Н. Изображение отца Александра Невского на нередицкой фреске XIII века. - Новгородский исторический сборник, 3–4. Новгород, 1938, с. 39–57
Пожалуй, наиболее интересной частью нередицкой росписи была композиция Страшный суд , размещенная под хорами на западной стене и на примыкающих к ней стенах южного и
с. 168
с. 169
¦
северного нефов. Помимо обычных элементов эта сцена включала в себя и ряд не часто встречающихся фигур и эпизодов. Мы видим здесь Ад в образе Сатаны, восседающего на звере и держащего в руках Иуду; апокалипсическую блудницу, которая едет на чудовищном звере, грызущем человека; отдающее мертвецов Море, персонифицированное плывущей на драконе женщиной с сосудом в руках и в венце; отдающую мертвецов Землю, олицетворенную едущей на фантастическом звере женщиной; различные адские мучения, которые изображены в виде темноокрашенных квадратов с головами и надписями: «тьма кромешная», «смола», «иней», «скрьжату зубом», «мраз» и др. Особенно занимательна полная юмора сценка с богачом. Он сидит в огне и молит Авраама, на лоне которого расположилась душа бедняка Лазаря, облегчить ему страдания. Показывая себе на язык, он взывает к нему: «Отче Аврааме, помилуй мя и поcли Лазаря, да смочить пьрстъ свой въ воде и устудить ми языкъ, изьмагаю бо въ пламени семь». На это стоящий перед ним Сатана подносит ему сосуд с огнем и говорит: «Друже богатый, испей горящаго пламени».
Иконография росписи Нередицы родственна не константинопольским, а восточным памятникам. Иконография большинства евангельских сцен восходит к старым сирийским источникам, откуда широко черпали свои образы и кавказские мастера. Примечательно также наличие изображений популярных на Востоке святых и апокрифов. К этим восточным мотивам присоединяются романские (процессия святых в конхе апсиды, римская версия легенды об Алексее человеке Божием и изображение западного святого Бенедикта Нурсийского). Все византийские иконографические типы в Нередице выглядят так, как будто они были заимствованы не из первоисточника (то есть Константинополя), а окружным путем, из восточных провинций. Об этом же говорит архаичный по строю своих форм стиль росписей. При всем его своеобразии он обнаруживает
с. 169
с. 170
¦
немало точек соприкосновения с памятниками Малой Азии и Кавказа. Однако было бы неверно делать отсюда вывод, что работавшие в Нередице фрескисты испытали непосредственное воздействие малоазийских или грузинских мастеров. Их искусство есть одно из многочисленных ответвлений той богатой восточнохристианской художественной культуры, которая пустила глубокие корни на обширной территории не только восточных, но и западных провинций Византийской империи и которая была гораздо понятнее молодым народам Кавказа, Древней Руси и романского Запада, нежели рафинированная культура Константинополя. Именно в силу этой переутонченности последняя часто оставалась для варварского мира сокровищем за семью печатями.
В Нередице работало от восьми до десяти мастеров, что было, по-видимому, обусловлено сжатыми сроками выполнения заказа. Почерки отдельных мастеров распознаются довольно легко, но порою четкая стилистическая классификация росписей Нередицы наталкивается на значительные трудности, так как художники нередко сознательно меняли манеру письма, учитывая расстояние фрески от зрителя. На верхних фресках контрасты светлого и темного резче, лики покрыты сплошь зеленым цветом, по которому густо и широко проложены желтоватые света. На нижних фресках света положены по охре; местами они перекрыты узкими белильными мазками бликов. Краски здесь менее густые.
В целом роспись Нередицы отличается большой живописностью. Она исполнена в смелой, размашистой, энергичной манере, порою граничащей с некоторой небрежностью. Работавшие в Нередице мастера в совершенстве владели фресковой техникой, которую они обогатили новыми фактурными приемами и новыми цветовыми решениями. Надо видеть, как ловко они прописывают черной краской брови, ресницы и ноздри, как виртуозно наносят той же черной краской зрачок поверх голубоватой прокладки белков глаз, как легко они пишут седые волосы, сочетая
с. 170
с. 171
¦
белильные мазки с зеленым или голубоватым тоном, как остроумно варьируют оттенки волос при помощи желтых, красных, черных и голубоватых мазков, чтобы по достоинству оценить вклад новгородцев в средневековую монументальную живопись.
Несмотря на то, что Нередица была княжеским храмом, ее роспись лишена тех черт, которые обычно так ценились в высших кругах феодального общества. В ней нет утонченного спиритуализма, ей чужда сложная символика и нарочитая отвлеченность замысла. Это искусство глубоко почвенное, в полнокровности его образов с необычайной силой пробивается народная струя. И это тем более показательно, что мы имеем здесь дело с росписью, украшающей, как уже было отмечено, княжеский храм. Следовательно, сам княжеский двор подпал на данном этапе развития под воздействие вкусов тех социальных кругов, которые во главе с прославленными новгородскими ремесленниками стали играть все большую роль в общественной жизни Новгорода.
Хотя росписи церкви св. Георгия в Старой Ладоге отличаются по сравнению с фресками церкви Благовещения в Аркажах и церкви Спаса на Нередице более грекофильским характером, все же они могут быть объединены в единую стилистическую группу, обладающую специфически новгородскими чертами. Это говорит о том, что в Новгороде сложилась во второй половине XII века своя школа фрескистов, претворившая на свой лад все заимствованные со стороны элементы (как византийские и восточнохристианские, так и романские). Вот почему так беспочвенны попытки ряда исследователей приписать эти фрески заезжим греческим мастерам 21 . Здесь работали, без сомнения, новгородские художники, опиравшиеся на крепкие местные традиции.
с. 171
¦
21 Diehl Ch. Manuel d"art byzantin, II, p. 586, 588; Sсhweinfurth Ph. Geschichte der russischen Malerei im Mittelalter, S. 100, 108, 109; Hamilton G. The Art and Architecture of Russia. Baltimore, 1954, p. 54. Среди росписей позднего XII века следует упомянуть открытые в 1962 и 1963 годах фрагменты ликов, платов и орнаментов восточного типа при раскопках безымянного храма «на Протоке» на окраине Смоленска. Стиль этих фресок, отличающихся высоким качеством исполнения, указывает на зрелый XII век. См.: Воронин Н. Н. Смоленская живопись XII века. - Творчество, 1963, № 10, с. 16–17; Его же. Памятник смоленского искусства XII в. - Краткие сообщения Института археологии Академии наук СССР, № 104, 1965, с. 18–32. [Полное научное издание: Воронин Н. Н. Смоленская живопись 12–13 веков. М., 1977].