События сентября 1939 года, в результате которых в состав Советского Союза были включены Западная Украина и Западная Белоруссия, имеют несколько трактовок.
В СССР сталинских времён данная операция называлась исключительно как «Освободительный поход Красной Армии». В Польше, а также в целом на Западе — как «советское вторжение», и даже «Четвёртый раздел Польши», по аналогии с тремя разделами, происшедшими ранее и общепризнанными как российскими, так и зарубежными историками.
Начиная со времён перестройки, отношение к действиям Красной Армии в сентябре 1939 года, как к захватническим, начинает преобладать и в трудах российских историков либерального направления.
Между тем события осени 1939 года нельзя трактовать в отдельности от предыдущей истории российско-польских отношений.
В XIII веке русский князь Даниил Галицкий , возглавивший борьбу западных русских земель против монголо-татарского нашествия, принял титул короля, тем самым образовав на территории современной Галичины государство, именовавшееся Русским королевством. Даниил Галицкий и продолжатели его дела видели будущее в союзе с католическим миром, что во многом и предопределило направление развития этих земель.
Русское королевство в виде независимого государства продержалось недолго, уже в XIV веке попав под власть Польши. Так началась трагическая история перерождения части русского народа, оказавшегося в изоляции. Галичина, в течение столетий находившаяся под властью Польши, а затем Австрийской империи, в культурном и этническом отношении от России удалилась весьма существенно.
В 1914 году, в начале Первой мировой войны, России удалось занять город Львов и большую часть галицких земель, создав на их территории Галицийское генерал-губернаторство.
Власти императорской России подавали этот процесс как воссоединение с исторически русскими землями. Однако даже в правящих кругах царской России этот подход разделяли далеко не все, полагая, что так называемая Червонная Русь, слишком долго отделённая от остальных российских земель, принесёт много проблем.
Великая Польша против мировой революции
Воссоединение, впрочем, не было долгим — распад Российской империи привёл к масштабным территориальным изменениям, в частности к восстановлению независимости Польши.
Правящие польские круги, опиравшиеся на поддержку западных стран, вынашивали идею «Великой Польши», в состав которой должны были войти части территорий Украины, Белоруссии и Литвы.
Подобный подход неизбежно вёл к военному конфликту, который вспыхнул в 1919 году и вошёл в историю как «Советско-польская война».
Целью Польши в этом конфликте было восстановление государственности в границах 1772 года, то есть до первого раздела Речи Посполитой.
Польские солдаты демонстрируют знамёна РККА, захваченные в битве под Варшавой. Фото: Commons.wikimedia.org
У руководства РСФСР планы были не менее амбициозными — сокрушение буржуазного правительства Польши Владимир Ленин рассматривал как шаг на пути к мировой революции.
Успешное наступление польских войск в первом периоде войны сменилось не менее решительным наступлением Красной Армии весной - летом 1920 года. Под руководством будущего маршала Михаила Тухачевского Красная Армия не только вытеснила поляков с территории Украины, но и двинулась на Варшаву.
Ключевым в кампании оказалось Варшавское сражение в августе 1920 года, закончившееся сокрушительным поражением Красной Армии. Десятки тысяч советских солдат погибли, до 200 тысяч попали в плен, где многие погибли от пыток и невыносимых условий содержания.
В конечном итоге Советско-польская война завершилась миром, который не мог полностью удовлетворить обе стороны.
Пленные красноармейцы в Тухольском лагере. 1919. Фото: Commons.wikimedia.org
Линия Керзона
В Европе вопрос о том, где должна проходить восточная границы Польши, решили ещё в декабре 1919 года. Высший совет Антанты в качестве линии разделения утвердил так называемую «линию Керзона», названную в честь разработавшего её британского политика Джорджа Керзона .
Лорд Керзон при определении прохождения границы исходил из этнографического принципа — Польше отходили территории с преобладанием польского населения, а к востоку оставались территории, в большинстве населённые непольским населением (украинцы, белорусы, русские, литовцы).
Отношение к «линии Керзона» у сторон конфликта менялось в зависимости от ситуации на фронтах. Поначалу такое разделение отвергли поляки, дошедшие до Киева, затем, когда Красная Армия оказалась у ворот Варшавы, «линия Керзона» не заинтересовала советское руководство.
В итоге Рижский мирный договор, подписанный в 1921 году, зафиксировал последние успехи польской армии, после победы под Варшавой захватившей территории Западной Белоруссии и Западной Украины, которые лежали значительно восточнее «линии Керзона».
Однако сил для восстановления справедливости у руководителей Советской России на тот момент не было.
Закреплению Польши на захваченных территориях проводимая Варшавой политика ассимиляции польского и белорусского населения никак не способствовала. Жители Западной Белоруссии, в течение долгого времени входившей в состав Российской империи, польский режим воспринимали исключительно как оккупационный и вели против него подрывную деятельность.
Ситуация на Западной Украине также не была благоприятной для Польши, хотя здесь, в отличие от Западной Белоруссии, ведущей силой сопротивления были не ориентированные на СССР коммунисты, а украинские националисты.
«Чем кончится панская затея». Советский плакат. (1920). Фото: Commons.wikimedia.org
О вреде самомнения
Отношения между СССР и Польшей в период с 1921 по 1939 годы оставались чрезвычайно напряжёнными. Правящим кругам Польши не давала покоя идея возвращения к временам величия Речи Посполитой, и территорию Советского Союза в Варшаве рассматривали не иначе как объект предстоящей экспансии. Таким планам мешало наметившееся в конце 1920-х годов потепление отношений СССР со странами Запада, которому Польша по мере сил старалась мешать.
То, что в Европе до начала Второй мировой войны так и не сложилась антигитлеровская коалиция, — во многом заслуга Польши, блокировавшей практически все инициативы СССР, направленные на создание военного союза против надвигающейся германской угрозы.
Самое интересное, что сами поляки в это же время заигрывали с Гитлером, поучаствовав в разделе Чехословакии путём оккупации Тешинской области.
В 1939 году Польша, что называется, доигралась. Возомнив себя крупным геополитическим игроком, страна явно переоценила свои силы и возможности.
И когда правительство СССР, устав от бесплодных попыток создать единый фронт против Гитлера, перешло к принципу «каждый сам за себя», подписав пакт о ненападении с Германией. Стало ясно, что Польша, мнившая себя хищником, окажется в роли первой жертвы большой мировой драки.
Гитлеровский блицкриг и сталинская пауза
Операция по освобождению Западной Украины и Западной Белоруссии (а именно так рассматривало происходящее советское руководство) была, с точки зрения Москвы, не только восстановлением исторической справедливости, но и шагом по обеспечению более выгодных позиций в неизбежном столкновении с Германией. Иллюзий о долгом мире с Гитлером не питал никто.
1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу, что стало началом Второй мировой войны. Очень быстро выяснилось, что польская армия не в состоянии выдержать удар подобной мощи. Англия и Франция, формально объявив войну Германии, к активным действиям фактически не приступали.
Первые немецкие подразделения вышли к Варшаве уже 8 сентября. 14 сентября немцами был взят Брест, а днём позднее — Белосток. Польское руководство, покинув Варшаву, вело переговоры о бегстве за границу, из страны экстренно вывозился золотой запас.
Территории Западной Украины и Западной Белоруссии не входили в сферу германских интересов, согласно договорённостям, достигнутым при заключении Пакта о ненападении между СССР и Германией. Однако, к немалому удивлению официального Берлина, советская сторона после нападения Германии на Польшу никаких активных военных мер не принимала.
Темпы движения германских войск были таковы, что вермахт в течение нескольких дней был в состоянии выйти к государственной границе СССР. В Берлине пожимали плечами — если Советам не нужны эти земли, мы создадим на них независимую Украину, союзную Германии, тем более что об этом настоятельно просит находящийся в Берлине глава Организации украинских националистов Андрей Мельник .
Такой поворот событий грозил обернуться для Советского Союза катастрофой. Однако пауза, выдержанная Сталиным, имела свои резоны.
Невмешательство СССР давало шанс Польше, избавляя её от безнадёжной битвы на два фронта. Советский Союз готов был сохранить полный нейтралитет и не вмешиваться, если бы Англия и Франция начали активные действия против Германии.
Пауза нужна была Советскому Союзу, чтобы показать — к разгрому Польши СССР не имеет отношения.
Время действовать
17 сентября послу Польши в СССР была передана нота Советского правительства, в которой говорилось: «Польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили своё действие договоры, заключённые между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, советское правительство не может более нейтрально относиться к этим фактам, а также к беззащитному положению украинского и белорусского населения. Ввиду такой обстановки советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Белоруссии, Западной Украины».
В этот же день правительство Польши покинуло территорию собственной страны. Организованное сопротивление немецкому вторжению фактически завершилось.
Советский Союз шёл забирать земли, некогда у него украденные, а теперь брошенные.
17 сентября 1939 года военные части Киевского и Белорусского военных округов, усиленные подразделениями из других регионов, вступили на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии.
При этом части польской армии в массе своей сопротивления бойцам Красной Армии не оказывали. В бои вступали польские пограничники, жандармы, а также отряды самообороны, составленные из польских националистов.
Лёгкая операция с большими потерями
Польское население приходу РККА в массе своей радо не было, в отличие от белорусов, для которых это стало настоящим освобождением от ига. Настроения на Западной Украине были противоречивыми — под влиянием националистов многие готовы были рассматривать советских солдат как новых оккупантов. Однако вооружённого сопротивления украинские националисты в сентябре 1939 года Красной Армии не оказывали. Зато были отмечены попытки представителей ОУН развязать резню мирных поляков, которые, однако, были пресечены отступающей польской армией.
Как военная операция, Польский поход РККА длился с 17 по 29 сентября и состоял не столько из полномасштабных боевых действий, сколько из локальных стычек с отдельными польскими подразделениями. В то же время шли активные переговоры о разграничении территории между РККА и гитлеровскими войсками, на которых стороны, не заинтересованные в начале военного конфликта друг с другом прямо сейчас, решали спорные вопросы. Не всегда это помогало — 19 сентября под Львовом советские и немецкие войска вступили в перестрелку, не вылившуюся, впрочем, во что-то более серьёзное.
Несмотря на внешнюю лёгкость Польского похода для советских войск, потери оказались довольно существенны — более 1100 убитых, 2000 раненых и более 300 пропавших без вести. При этом само советское командование пришло к выводу, что потери во многом были связаны с плохой подготовкой войск и отсутствием дисциплины. Заметили это и немцы — заметили и учли на будущее.
Впрочем, потери поляков в столкновениях с РККА всё равно оказались существеннее — 3500 убитых, до 20 000 пропавших без вести, от 250 до 450 тысяч попавших в плен.
Маленький нюанс 1945 года
Реакция Франции и Англии на Польский поход РККА 1939 года была достаточно сдержанной. Западные страны, палец о палец не ударившие во имя спасения своей союзницы, чётко понимали мотивацию действий Сталина и не испытывали желания обострять отношения с Москвой. К тому же СССР вышел на границу по той самой «линии Керзона», которую страны Антанты определили в 1919 году, посему оспаривать его действия было чрезвычайно сложно.
Когда сегодня поднимают вопрос о «советской агрессии против Польши 1939 года», забывают один важный нюанс — эта проблема между СССР и Польшей была окончательно закрыта в 1945 году при участии Великобритании и США. На конференции союзных держав в Ялте было решено, что территориальные потери Польши на востоке (которые, ещё раз подчеркнём, являлись восстановлением исторической справедливости) будут компенсированы за счёт передачи ей земель Германии, расположенных у западных и северных польских границ.
В Польше, говоря о злодейском «пакте Молотова - Риббентропа», соглашение 1945 года вспоминать не любят — в его свете все стенания современных «польских патриотов» выглядят куда менее убедительно.
Миф о параде
В мифе о «Четвёртом разделе Польше», основанном на утверждении о союзнических отношениях между СССР и Германией, существует история о совместном параде РККА и вермахта, якобы проходившем в Бресте 22 сентября 1939 года.
Утверждения о том, что такой парад был, можно найти в немецких источниках и даже в кадрах немецкой кинохроники.
На деле, правда, всё выглядело несколько иначе. 22 сентября Брест, занятый немцами, но по советско-германским договорённостям о разграничении отошедший к СССР, передавался советской стороне.
Как практикуется в подобных случаях везде и всегда, процедура была оформлена официально, со спуском немецкого и поднятием советского флагов. На трибуне немецкий генерал Хайнц Гудериан и советский комбриг Семён Кривошеин . Совместный же парад 22 сентября выглядел так — немецкая техника, проходя перед трибуной, покидала город, в то время как советские части вслед за ушедшими немцами входили в него. При этом, поскольку передача, по воспоминаниям Гудериана, проходила в большой спешке, к моменту появления в городе советской техники немецкие части полностью не успели его покинуть. Некоторые машины вермахта застряли на улицах Бреста из-за технических неполадок. Однако никакого совместного прохождения советских и германских войск не было.
Трактовка этих событий как совместного парада была выгодна немецкой стороне, пугавшей Запад вступлением СССР в войну с Англией и Францией на стороне Германии. Советский Союз же немецкий «энтузиазм» никоим образом не поддерживал, предпочитая как можно дольше сохранять нейтралитет.
Гитлеровскую пропагандистскую агитку снова извлекли из архива во второй половине 1980-х, когда начинала раскручиваться тема «одинаковой вины СССР и Германии за развязывание Второй мировой войны».
Собственно, и всё переворачивание реальных обстоятельств Польского похода РККА в сентябре 1939 года объясняется теми же причинами.
Судьба подарила полякам удивительную по красоте страну, однако забыла предупредить Леха – легендарного прародителя поляков о том, что расположена она между двумя мирами германским и русским. Это, пожалуй, — основаная причина главных польских трагедий. Оба гиганта время от времени сталкиваются между собою, сминая под собой Польшу, которая, впрочем, имеет удивительное свойство .
На одном из резких поворотов истории, когда молодое польское государство, только-только крепло, советский молот и нацистская наковальня снова встретились на берегах Вислы.
1 сентября 1939 года нацистская Германия вломилась в Польшу, круша все на своем пути. Как помним, Адольф Шикльгрубер, вошедший в историю под именем Гитлер, был одержим идеей реванша и возвращения некогда немецких земель.
17 сентября 1939 года, когда польская армия всеми имеющимся у нее ресурсами пыталась сдержать нацистского монстра на западе, беда грянула с востока. Иосиф Джугашвили, более известный как Сталин, решил восстановить историческую справедливость и отобрать у Польши «свое». Поговаривают, и это очень похоже на правду, что красные в Москве так и не смогли пережить поражения в польско-советской войне начала 20-х годов ХХ, когда после «чуда на Висле» польская армия, под командованием Ю.Пилсудского смогла отстоять независимость страны.
Как мы помним, стала возможна после того, как двое из трех «zaborców» (стран разделивших Польшу в 1795 году) потерпели поражение в Первой мировой войне (Германия и Австрия), а Россия была занята своими внутренними проблемами – революция. После того, как большевики окончательно утвердились в Москве, они было попробовали восстановить границы Империи, однако, что удалось в Украине с Украинской Народной Республикой и Центральной Радой, не удалось в Польше.
Кстати, после польско-советской войны страны подписали мир, договор о ненападении действовал до 1945 года, что, как мы понимаем, не остановило Кремль. Кремль вообще мало когда останавливают взятые на себя международные обязательства.
Официальная советская пропаганда преподнесла эту операцию под соусом освобождения братских украинского и белорусского народов от хаоса в охваченной войной Польше. Накануне наркомат иностранных дел вручил соответствующую ноту польскому послу в Москве. Именно в этом убеждают общественность и многочисленные пропагандистские киноматериалы:
Только вот об операции «Висла» автора «забывают» упомянуть, хотя разве только об этом.
Истинную же суть событий 17 сентября 1939 года можно понять лишь взглянув в секретное приложение к советско-германскому о ненападении от 23 августа 1939 года. Это приложение, рассекреченное гораздо позже вошло в историю как Пакт Риббентропа-Молотова (по фамилиям глав внешнеполитических ведомств стран-агрессоров), предполагало раздел влияния в Европе между немецкими нацистами и советскими коммунистами, посредством раздела территорий некоторых суверенных государств, которым не повезло находиться между двумя монстрами: Польши, Венгрии, Румынии, Литвы, Латвии, Эстонии и Финляндии.
Последние сомнения в более, чем теплых, союзнических отношениях коммунистов с нацистами, снимают многочисленные фотографии обнимающихся солдат двух армий, встретившихся в 1939 где-то в Польше. Снимки эти тщательно скрывались в СССР, ибо подрывали веру граждан в невинность советского государства. Зато миллионы поляков, получившие в тот ужасный сентябрь два мощнейших удара, которые отправили страну в нокдаун аж до 1989 года, пронесли память о тех трагических событиях сквозь полвека.
Когда 17 сентября 1939 года Красная армия пересекла советско-польскую границу, основная часть вооружённых сил Второй Речи Посполитой сражалась против вермахта на западе. Тем не менее, безвозвратные потери РККА (погибшие, умершие от ран и пропавшие без вести) за 2 недели боёв «освободительного похода» составили, по советским данным, почти полторы тысячи человек. С кем же столкнулись советские солдаты на западе современных Беларуси и Украины?
Разница в точке зрения
17 сентября 1939 года Рабоче-Крестьянская Красная армия силами Белорусского и Украинского фронтов, развёрнутых накануне на базе приграничных Белорусского особого и Киевского особого военных округов, вторглась на территорию Польши. В советской историографии эту операцию принято называть «Освободительным походом Рабоче-Крестьянской Красной Армии», и она принципиально обособляется от немецкого вторжения в Польшу, начавшегося 1 сентября.
При этом как в польской, так и в западной исторической литературе германское и советское вторжения часто считают частями единого целого. Общим названием для событий осени 1939 года в Польше является термин «Сентябрьская кампания» (наравне с ним могут использоваться «Польская кампания 1939 года», «Оборонительная война 1939 года», «Польская война 1939 года»). В англоязычной литературе нередко используется объединяющий немецкую и советскую операции термин «Вторжение в Польшу» (Invasion of Poland). Как это часто бывает, воззрения и взгляды очень сильно влияют на оценку произошедшего в прошлом и даже на его название.
С польской точки зрения между нападениями Германии и СССР действительно не было принципиальной разницы. И та и другая страна напали без официального объявления войны. У обоих государств нашлись и подходящие поводы для вторжения. Немцы обосновали свою агрессию неуступчивостью Польши в вопросе Данцигского коридора, ущемлением прав немецкого меньшинства и, в конце концов, организовали Гляйвицкую провокацию , позволившую Гитлеру заявить о польском нападении на Германию.
Один из сохранившихся ДОТов польской постройки в Беларуси
http://francis-maks.livejournal.com/47023.html
СССР, в свою очередь, оправдывал вторжение распадом польского правительства и государства, которые «не подают признаков жизни» , заботой об «угнетавшихся» в Польше «единокровных украинцах и белорусах, брошенных на произвол судьбы» и даже о самом польском народе, который «был ввергнут» своими «неразумными руководителями» в «злополучную войну» (как указано в ноте, вручённой послу Польши в Москве утром 17 сентября 1939 года).
При этом следует помнить, что «не подающее признаков жизни» польское государство, правительство которого на тот момент ещё не находилось в эмиграции, продолжало сопротивление на своей земле. Польский президент, в частности, покинул страну только в ночь с 17 на 18 сентября, уже после того, как Красная армия пересекла границу. Впрочем, даже после полной оккупации Польша не прекратила сопротивления. Её правительство не капитулировало, а сухопутные подразделения, авиация и флот сражались на фронтах Второй мировой войны вплоть до самого её окончания в Европе.
Здесь следует сделать очень важную оговорку. Несомненно, ответственность за развязывание Второй мировой войны лежит на военно-политическом руководстве Германии. Советско-германский договор о ненападении, подписанный 23 августа 1939 года, являлся одним из многочисленных аналогичных договоров, подписанных в межвоенный период между европейскими государствами. И даже пресловутый дополнительный протокол к нему о разграничении сфер интересов не был чем-то уникальным.
Раздел мира на сферы влияния между великими державами к первой половине XX века был устоявшейся практикой в международных отношениях, уходящей корнями ещё в XV век, когда Испания и Португалия, заключив Тордесильясский договор, разделили всю планету по «папскому меридиану». Более того, иногда сферы влияния устанавливались безо всяких договоров, в одностороннем порядке. Так, например, поступили США со своей «доктриной Монро», согласно которой их сферой интересов определялись оба американских континента.
Ни советско-германский договор, ни секретный протокол не содержали обязательств со стороны заключавших его государств по развязыванию агрессивной войны или участию в ней. Пакт Молотова-Риббентропа лишь в какой-то степени развязал руки Германии, обезопасив её с одного из флангов. Но договоры о ненападении для того и заключаются. За то, каким образом Германия использовала появившиеся в результате возможности, Советский Союз никакой ответственности нести не может.
Воспользуемся уместной аналогией. В 1938 году при аннексии чехословацких Судет у Германии действовал договор о ненападении с Польшей. Более того, Польша и сама приняла участие в разделе Чехословакии, введя войска в Тешинскую Силезию. Такие действия, разумеется, не красят польское правительство. Но всё это ни в коей мере не опровергает того исторического факта, что именно Германия была инициатором раздела Чехословакии и что именно она несёт за него ответственность.
Но вернёмся к сентябрьским событиям 1939 года.
В знаменитом выступлении народного комиссара иностранных дел Вячеслава Михайловича Молотова 22 июня 1941 года есть такие слова о нападении Германии на СССР:
«Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Нападение на нашу страну произведено, несмотря на то, что между СССР и Германией заключён договор о ненападении… »
К сожалению, подобное вероломство в истории цивилизованных народов было далеко не беспримерным. Договора между государствами нарушались с завидной регулярностью. Например, в XIX веке в Парижском и Берлинском трактатах европейские государства гарантировали территориальную целостность Османской империи. Но это не помешало впоследствии Франции захватить Тунис, Италии - Ливию и архипелаг Додеканес, а Австро-Венгрии - Боснию и Герцеговину.
Первые статьи Договора о ненападении между Польшей и Советским Союзом, подписанного 25 июля 1932 года и продлённого в 1934 году до конца 1945 года
В юридическом плане существенной разницей между нападением Германии и «освободительным походом» Советского Союза было следующее. На начало 1939 года Польша имела подписанные договора о ненападении и с СССР, и с Германией. Но 28 апреля 1939 года Гитлер разорвал договор с Польшей, используя этот демарш как рычаг для давления. Советско-польский договор о ненападении в мае 1934 года был продлён аж до 1945 года. И на сентябрь 1939 года он оставался в силе.
За рамки этой статьи выходит оценка целесообразности, правомерности и, тем более, моральной составляющей советского вторжения. Заметим лишь, что, как отметил в своём коммюнике от 17 сентября посол Польши в Великобритании Эдвард Рачинский,
«Советский Союз и Польша согласились на определение агрессии, согласно которому актом агрессии считается любое вторжение на территорию одной из сторон вооружённых воинских частей другой стороны. Было достигнуто также соглашение относительно того, что никакие [выделено автором] соображения политического, военного, экономического и иного характера ни в коем случае не могут служить предлогом или оправданием акта агрессии».
План обороны на востоке
Если состав сил РККА, принимавших участие в Польском походе, достаточно хорошо описан в отечественной литературе, с противостоящими им в Восточных Кресах польскими частями ситуация туманнее. Ниже будет рассмотрен состав польских частей, в сентябре 1939 года размещавшихся на восточной границе, а также (в следующих статях) описан характер боевых действий этих формирований при вступлении в соприкосновение с соединениями Красной армии.
Основная часть польских вооружённых сил к сентябрю 1939 года была развёрнута против Германии и её сателлита – Словакии. Отметим, что такая ситуация для польской армии 1930-х годов не была характерной – основную часть времени с момента обретения независимости Вторая Речь Посполитая готовилась к войне против СССР.
Польская железобетонная плотина на р. Щара, предназначенная для быстрого затопления территории. Деревня Миничи, Ляховичский р-н Брестской области, Беларусь
http://francis-maks.livejournal.com/48191.html
Вплоть до начала 1939 года Советский Союз расценивался поляками как наиболее вероятный источник военной опасности. На востоке проводилась большая часть военных учений и возводились долговременные укрепления, многие из которых неплохо сохранились до сих пор. Привычные ДОТы в болотистых низменностях Полесья дополнялись системой гидротехнических сооружений (дамб и плотин), позволявших быстро затопить значительные по площади территории и создать препятствия для наступающего противника. Впрочем, как и расположенные «напротив» укрепрайоны значительно более известной «линии Сталина» в 1941 году, польские укрепления на восточной границе в 1939 году встретили противника с предельно ослабленными гарнизонами и не смогли оказать на ход боевых действий существенного влияния.
Протяжённость границы Польши с СССР составляла 1412 километров (для сравнения – граница Польши с Германией имела длину 1912 километров). В случае войны с СССР поляки планировали развернуть на востоке страны пять армий в первой линии обороны («Вильно», «Барановичи», «Полесье», «Волынь» и «Подолье», всего 18 пехотных дивизий, 8 кавалерийских бригад). Ещё две армии («Лида» и «Львов», всего 5 пехотных дивизий и 1 кавалерийская бригада) должны были находиться во второй линии. Стратегический резерв должен был состоять из 6 пехотных дивизий, 2 кавалерийских и 1 бронетанковой бригады, сосредоточенных в районе Бреста-над-Бугом. Развёртывание в соответствии с этими планами требовало привлечения практически всей польской армии – 29 из 30 имевшихся к марту 1939 года дивизий, 11 из 13 (двух не хватало!) кавалерийских бригад и единственной бронетанковой бригады.
Только с начала 1939 года, когда Германия начала демонстрировать решимость довести вопрос Данцигского коридора до конца любыми способами, поляки в дополнение к плану обороны «Восток» начали разрабатывать план обороны «Запад». Они спешно перебрасывали соединения на западную границу, а в августе провели мобилизацию. В итоге к началу Второй мировой войны в Восточных Кресах самой значимой вооружённой структурой оказался Корпус охраны границы (KOP, Korpus Ochrony Pogranicza).
Всё, что осталось
Территориальными подразделениями Корпуса, примерным польским аналогом более привычных для нас пограничных отрядов, были полки и бригады. Всего на восточной границе после мобилизации 30 августа таких частей было восемь (перечисляются с севера на юг):
- полк «Глубокое»,
- полк «Вилейка»,
- полк «Снов» (на приведённой ниже карте обозначен как «Барановичи»),
- бригада «Полесье»,
- полк «Сарны»,
- полк «Ровно»,
- полк «Подолье»
- полк «Чортков».
Группа унтер-офицеров 24-го батальона «Сейны» польского Корпуса охраны границы, охранявшего границу с Литвой
wizajnyinfo.pl
Ещё один полк Корпуса, «Вильно», был развернут на польско-литовской границе. Учитывая географическое положение «вытянутого» узкой полосой на север относительно основной территории тогдашней Польши Виленского воеводства, он тоже находился в непосредственной близости от границы с Советским Союзом.
Полки и бригады KOP были переменного состава. Кроме того, с марта 1939 года отдельные подразделения Корпуса перебрасывались с восточной границы на запад. В результате к концу августа 1939 года полк «Вильно» состоял из четырёх пехотных батальонов, полк «Глубокое» и бригада «Полесье» - из трёх, полк «Снов» - из двух. Полк «Вилейка» и полк «Подолье» включали по три пехотных батальона и кавалерийскому эскадрону, полк «Сарны» - два пехотных, два специальных батальона и кавалерийский эскадрон. Наконец, полк «Чортков» имел в составе три пехотных батальона и инженерную роту.
Общая численность штаба (с началом войны переведённого из Варшавы в Пинск), восьми полков и бригады KOP на 1 сентября 1939 года составляла около 20 тысяч человек. Кадровых военнослужащих среди них было немного, поскольку таких в первую очередь «изымали» для комплектования новых дивизий. В основном пограничные части были укомплектованы резервистами, многие из которых относились к этническим меньшинствам Второй Речи Посполитой, главным образом – украинцам, белорусам, евреям и немцам.
Диспозиция польских, немецких, словацких и советских войск к началу Второй мировой войны и общий ход Сентябрьской кампании 1939 года. В восточной части обозначены районы дислокации полков и бригады польского Корпуса охраны границы и места важнейших боёв между польскими и советскими частями
Личный состав подразделений польских пограничников, находившихся на границе с Германией и Словакией, полностью пошёл на укомплектование вновь формировавшихся четырёх пехотных дивизий (33-й, 35-й, 36-й и 38-й) и трёх горных бригад (1-й, 2-й и 3-й).
Кроме Корпуса охраны границы, в боевые действия против советских частей в первые дни советского вторжения были вовлечены части, прибывшие на восток для переформирования после тяжёлых боёв с немцами, а также вновь формируемые территориальные дивизии. Их общая численность в Восточных Кресах на 17 сентября оценивается в 10 пехотных дивизий неполного состава. Впоследствии, с продвижением на запад, количество польских войск, с которыми пришлось столкнуться РККА, увеличивалось: на пути оказывались всё новые и новые польские части, отступавшие перед гитлеровцами.
Согласно данным, опубликованным Григорием Фёдоровичем Кривошеевым в статистическом исследовании «Россия и СССР в войнах XX века: потери вооружённых сил», безвозвратные потери Белорусского и Украинского фронтов во время «освободительного похода» составили 1475 человек. Эта цифра включает 973 убитых, 102 умерших от ран, 76 погибших в результате катастроф и происшествий, 22 умерших от болезней и 302 пропавших без вести. Санитарные потери РККА, согласно тому же источнику, составили 2002 человека. Польские историки считают эти цифры сильно заниженными, приводя цифры в 2,5–6,5 тысяч погибших и в 4–10 тысяч раненых. Например, профессор Чеслав Гжеляк в своих публикация оценивает советские потери в 2,5–3 тысячи убитых и 8–10 тысяч раненых.
Патруль польского Корпуса охраны границы у современной станции Колосово (Столбцовский р-н Минской области, Беларусь)
Небольшие, дезорганизованные и ослабленные польские подразделения, разумеется, не могли оказать серьёзного сопротивления многочисленным, свежим и хорошо оснащённым частям РККА. Тем не менее, как видно из приведённых выше цифр потерь, «освободительный поход» отнюдь не был лёгкой прогулкой.
О боевых столкновениях частей Корпуса охраны границы и Войска Польского с РККА в сентябре 1939 года будет рассказано в следующей статье.
Литература:
Чтобы понять, чем день 17 сентября 1939 года значим для каждого белоруса, любящего свою Родину, необходимо вспомнить обстоятельства появления на карте Европы второй Речи Посполитой. Едва это государство появилось, как польский диктатор Юзеф Пилсудский напал на разорённую гражданской войной и интервенцией советскую Россию, отхватив на востоке часть её территорий - Западную Украину, Западную Белоруссию, куски Литвы.
Не ограничившись захватами на востоке и подарками Версальского договора, Польша активно действовала и на западе – на территориях с немецким населением… Организовав беспорядки в Верхней Силезии, поляки оккупировали и её. Заодно с Катовице. Затем Польша захватила у Австрии Галицию, а чуть позже, в 1930-е, добавила к своим приобретениям и куски Чехословакии, которую она разделила с нацистами. Все эти «подвиги» было нетрудно совершить, так как Россия и Германия были побеждены собственными революциями, а Австро-Венгрия, с благословения Англии, расчленена победителями.
17 августа 1920 года в Минске начались советско-польские переговоры, а Пилсудский втайне от сейма подготовил и произвел захват очередной части литовских территорий. 9 октября того же года войска сподвижника Пилсудского генерала Л.Желиговского оказались в пределах Литвы (особо отмечу - несоветской) и, захватив Вильно и Виленскую область, провозгласили там «срединную Литву», которую тут же и присоединили к Польше.
Все попытки Лиги Наций возвратить Литве оккупированные Польшей земли успеха не имели. И тем более пустым звуком оказался протест советского правительства, домогавшегося в то время мира с Польшей. За день до подписания Рижского мирного договора все польские дипломатические миссии за границей получили характерные указания: «Следует и дальше поддерживать враждебные Советской России элементы, как русские, так и украинские, белорусские и кавказские. Наши интересы на востоке не кончаются по линии наших границ... Нам небезразлична судьба земель исторической Речи Посполитой, отделенных от нас будущим Рижским договором».
18 марта 1921 года договор был подписан, и Польша превратилась почти в империю, в которой поляки составляли лишь 65% от общей численности населения. Между прочим, Польша в то время имела одну из самых больших армий в Европе: 700 тыс. человек при 14 тыс. офицеров. Французская армия насчитывала 660 тыс. человек, а Германия, согласно Версальскому договору, сократила свою армию до 100 тыс. человек. Теперь с Польшей приходилось считаться всем, особенно если учесть ее тесные отношения с Францией.
Несколько слов о «гуманизме» почти европейской Речи Посполитой. По сведениям 2-го (разведывательного) отдела Генштаба польской армии, в феврале 1919 – октябре 1920 гг. в плен были взяты более 146 тыс. красноармейцев. Судьба десятков тысяч из числа этих людей крайне трагична – они погибли от нечеловеческих условий в концентрационных лагерях режима Пилсудского, появившихся в Европе намного раньше нацистских. Например, одним из любимых занятий у польских (лучших в Европе) кавалеристов было – ставить пленных красноармейцев по всему огромному кавалерийскому плацу и учиться, как «разваливать до пояса» со всего «богатырского» плеча, на полном скаку человека. Отважные паны рубили безоружных и истощенных пленных «с налету, с повороту». Плацев для «тренировок» в кавалерийской рубке имелось множество. Так же как и лагерей смерти. В Белостоке, Пулаве, Бресте, Пикулице, Коростене, Житомире, Александрове, Лукове, Острове-Ломжинском, Ромбертове, Здунской Воле, Торуне, Дорогуске, Плоцке, Радоме, Пшемысле, Львове, Фридриховке, Звягеле, Домбе, Стшалково, Тухоле, Барановичах… Гарнизоны отважных кавалеристов стояли в каждом городишке. Только в одном из польских лагерей смерти – Тухоле от гнуснейших издевательств, палочной дисциплины, холода, голода, эпидемий погибло более 22 тыс. военнопленных…
По отношению к оккупированным территориям Пилсудский проводил жесткую политику полонизации. Закрывались православные храмы. Украинские и белорусские школы и культурные организации преследовались. К середине 1930-х годов 43% белорусов были безграмотными, а студентов-белорусов во всей Польше не насчитывалось и двухсот человек. 17 июня 1934 года по приказу Пилсудского на Брестчине, недалеко от тогдашней границы с СССР, в Березе Картузской был открыт новый концлагерь, на этот раз для политических заключенных.
Из докладной записки Белостокского воеводы Осташевского в Министерство внутренних дел Польши, озаглавленной «Проблемы укрепления польского владеющего положения в Белостокском воеводстве»: «Рано или поздно, белорусское население подлежит полонизации. Они представляют из себя пассивную массу, без широкого народного сознания, без собственных государственных традиций. Желая этот процесс ускорить, мы должны одолеть древнюю белорусскую культуру… В сельских волостях, где живет белорусское население – должна быть, безусловно, поднята до высшего уровня материальная культура поляков. Это одно из принципиальных условий польской экспансии… Выражаясь кратко, наше отношение к белорусам может быть сформулировано так: мы желаем одного и настойчиво требуем, чтобы это национальное меньшинство думало по-польски – ничего взамен не давать и ничего не делать в ином направлении». В случае если возникнет необходимость «этому населению что-нибудь дать и чем либо его заинтересовать», это может быть сделано лишь с целью «чтобы оно мыслило по-польски и училось по-польски в духе польской государственности… Необходимо принять решение, чтобы всякий запас земли или частная парцелляция польских имений происходила при условии передачи земель в руки поляков и, если возможно белорусским элементам, то только проявляющим тенденции ополячивания. Пролетаризирующийся белорусский элемент, идущий из деревни в город подлежит там вообще более быстрой ассимиляции, чем в деревне… Речь идет о том, чтобы не уменьшать земельных владений поляков, ибо с точки зрения политики страны – стоят выше те, в чьих руках земля…» (ГАОО ГО, ф.6195, оп.1, д.28, л. 4, 16).
К 1939 году все белорусские школы были окончательно преобразованы в польские, а две трети православных храмов превращены в костелы. «Крэсы всходные», как величали белорусские и украинские земли поляки, были всего лишь аграрно-сырьевым придатком их страны, а еще служили источником пушечного мяса. Причем использовать его храбрые паны планировали как на Востоке, так и на Западе.
Мня себя великой державой, вторая Речь Посполитая мечтала не только об европейских, но и об африканских колониях! «Жизненного пространства» не хватало! С начала 1937 г. поляки стали муссировать тему своей неудовлетворенности состоянием дел в решении колониальных вопросов. 18 апреля 1938 г. вся Польша широко праздновала День колоний. Все это сопровождалось массовыми демонстрациями с требованием предоставить великой польской нации заморские колонии. В костелах отправляли торжественные службы по этому поводу.
О планах в Европе красноречиво свидетельствует выдержка из протокола совещания № 25 от 3.10.1935 года у начальника главного штаба Войска Польского: "Правилом является - разрабатываем "Восток", а после этого попытаемся решить "Запад" в рамках плана "Восток"." (Пояснение: план "Восток" - план войны с СССР, план "Запад" - план ведения войны с Германией.).
В датированном декабрем 1938 года докладе 2-го отдела польского Генштаба подчеркивалось: «Расчленение России лежит в основе польской политики на Востоке... Поэтому наша возможная позиция будет сводиться к следующей формуле: кто будет принимать участие в разделе. Польша не должна остаться пассивной в этот замечательный исторический момент. Задача состоит в том, чтобы заблаговременно хорошо подготовиться физически и духовно... Главная цель - ослабление и разгром России» (Z dziejow stosunkow polsko-radzieckich. Studia i materialy. T.lll. Warszawa, 1968. S.262, 287).
СССР мог обоснованно считать Польшу самым враждебным государством из всех, с которыми граничил непосредственно. В 1930-е гг. в рамках военного планирования руководство Советского Союза исходило из того, что в предстоящем конфликте главным противником окажется Польша в союзе с Германией. Дело в том, что еще в 1932 году в случае войны против СССР Польша обязалась выставить 60 дивизий. К слову, апофеозом становления нацистской Германии стало заключение 26 января 1934 года германо-польского договора «О дружбе и ненападении».
Интересно, что в 1939 году поляки начали свою мобилизацию раньше немцев. Уже 22 марта, то есть за полгода (!) до якобы неожиданного и вероломного нападения нацистов, в Польше было объявлено о начале первой частичной и скрытой мобилизации (пять соединений) с целью обеспечения прикрытия мобилизации и сосредоточения главных сил польской армии! О том, насколько успешно она шла, свидетельствует, например, запись в дневнике начальника генштаба сухопутных войск Германии Гальдера от 15 августа: «Последние данные о Польше: Мобилизация в Польше будет закончена 27.08. Следовательно, мы отстанем от поляков с окончанием мобилизации. Чтобы закончить мобилизацию к тому же сроку, мы должны начать ее 21.08. Тогда 27.08 наши дивизии 3-й и 4-й линий также будут готовы».
18 августа 1939 года польский посол в Париже Ю.Лукасевич в беседе с министром иностранных дел Франции Ж.Бонне отважно заявил, что «не немцы, а поляки ворвутся вглубь Германии в первые же дни войны!». «...Одетые в сталь и броню, ведомые Рыдзом-Смиглы, мы маршем пойдем на Рейн...» - распевали в Варшаве... Однако почему-то уже через несколько дней, в первые же дни сентября 1939 года, мужественные польские кавалеристы (лучшие в Европе) быстро устали рубить в капусту немецкие танки. И после того, как окончательно убедились в том, что они «не из фанеры», сдали «истинным арийцам» землю «от можа до можа» (от моря до моря) за два дня и две недели.
Причиной столь долгой задержки было то, что благодаря всеобщей мобилизации полки, сформированные из белорусов (барановичский, слонимский, лидский и др.), вынужденные первыми принять на себя смертельный удар германских войск на западных рубежах польской «Ойчызны», сразу в плен не сдавались. Бравые польские уланы в это время все чаще вместо «Ура» кричали знаменитое «Панове, уцекай!». Этот бодрый клич появился сразу же после того, как панство убедилось, что у Германии, доведенной еще недавно западными союзниками до полной нищеты и экономического коллапса, оказалось «столько железа» (для танков), что немцы вполне смогут доехать на нем до Смоленска.
Чтобы этого не случилось, 17 сентября, когда тогдашнее польское правительство, бросив свой народ, просто сбежало, а германская армия подходила к Бресту и Львову и штурмовала Варшаву, начался поход Красной армии, закончившийся присоединением к Советскому государству западной Белоруссии и западной Украины. Д.Ллойд-Джорж писал польскому послу в Лондоне осенью того же года, что “…СССР занял территории, которые не являются польскими и которые были силой захвачены Польшей после первой мировой войны…Было бы актом преступного безумия поставить русское продвижение на одну доску с продвижением Германии”.
В высшей степени показательно, что поначалу намечалась иная, проходившая намного западнее граница - по рекам Сан и Висла, - но по воле СССР этого не произошло. Американский историк Уильям Ширер писал в 1959 году о решении Сталина отказаться от собственно польских территорий: «Хорошо усвоив урок многовековой России, Сталин понимал, что польский народ никогда не примирится с потерей своей независимости».
Сегодняшняя польская историография тех событий интересна своей скрупулезностью – точностью, вплоть до констатации градуса мужества того или иного улана и количества взмахов его сабли. Только вся это мелочная детализация не дает ответа на один большой и существенный вопрос: почему такие смелые и отчаянные в 1919 году уланы сдали свое очень большое по европейским меркам государство в 1939 году за пару недель? Например, они взяли в 1919 году Минск так же легко, как в 1939 году отдали Варшаву.
Набившая оскомину ссылка на «удар в спину» и «войну на два фронта», мягко говоря, не уместна. В 1919 году эта самая война на два фронта не помешала Польше захватывать одновременно огромные куски территории и на Востоке, и на Западе. Просто факт: к 1 сентября 1939 года Речь Посполитая имела 3,5-миллионную отмобилизованную армию. За весь сентябрьский период боевых действий эта армия потеряла убитыми около 66.300 человек (менее 2%) и… сдалась.
Что же касается «удара в спину», то, как отмечает историк Дж. Гросс в монографии, вышедшей в США в издательстве Принстонского университета (1988), в то время, когда Советская армия вступила на землю Западных Белоруссии и Украины, польская администрация на этих территориях была совершенно дезорганизована в результате поражения польских войск и наплыва беженцев. В свою очередь местные жители «вооружались против поляков и польских властей. Широкомасштабная гражданская война была предотвращена», отмечает американский историк, « только благодаря быстрому вводу советских войск…».
В качестве примера действий самих поляков можно привести подавление восстания местного населения в Гродно и Скиделе в сентябре 1939 года польскими уланами, жандармами и озоновцами (члены ОЗОН - союза польских националистических партий, созданного в 1935 году).
Восстания начались 17 сентября, когда Польши как государства уже не существовало, а польская армия была раздавлена военной машиной Рейха. Президент и правительство Польши, сбежавшие из Варшавы буквально в первые же дни войны, к середине месяца оказались сначала в Румынии, а оттуда сбежали в Париж, затем в Лондон.
Рабочие Скиделя подняли восстание, как только узнали, что Красная армия перешла границу развалившейся Речи Посполитой. Восставшие захватили почту, полицейский участок, а полицейских разоружили и отпустили по домам. То же сделали и с солдатами, находившимися в воинском эшелоне на железнодорожной станции Скидель... Через несколько часов в городе появились польские солдаты, усиленные ротой гродненских жандармов... В маленьком городке начались большие зверства. 30 человек каратели сразу же расстреляли. Расстреливали и тех, кто просто подвернулся под руку. Перед расстрелом издевались: одним выкалывали глаза, другим резали языки, третьим ломали прикладами пальцы на руках. Раненому члену подпольного райкома КПЗБ Л.Почимку отрезали уши, выкололи глаза, на груди и спине вырезали звезды.
Потом собрали до двухсот человек. Не разбирали ни мужчин, ни женщин. Согнали к православной церкви, заставили лечь лицом вниз, били прикладами по головам, заставляли есть и целовать землю, крича при этом: "То земля наша, польска, вам на ней не жить!» Пока одни каратели издевались над белорусами у храма, другие бросали гранаты и факелы в дома сторонников СССР. Тушить соседям не давали, отгоняли выстрелами. Сгорело 19 домов, в некоторых сгорели заживо женщины и дети. Но и на этом трагедия маленького городка не закончилась.
Ближе к вечеру из тех двухсот человек, которые пролежали весь день у храма, отобрали «наиболее активных повстанцев» и погнали на расстрел к берегу Котры. Когда первую пятерку истерзанных людей выхватили из толпы обреченных и поставили для расстрела, из-за лесочка показалась танкетка с красной звездой на борту. Это на выручку повстанцам в Скидель спешил летучий отряд во главе с капитаном Чернявским - два броневика и два танка. Они были нагружены . Капитан вооружил этим оружием крестьян из окрестных деревень. С их помощью Скидель был полностью очищен от карателей.
Их советского донесения: «С утра 19 сентября из танковых батальонов 100-й и 2-й стрелковых дивизий и бронероты разведбатальона 2-й дивизии была сформирована моторизованная группа 16-го стрелкового корпуса под командованием комбрига Розанова... В 7 часов 20 сентября ей была поставлена задача наступать на Гродно.
Продвигаясь к городу, мотогруппа у Скиделя столкнулась с польским отрядом (около 200 человек), подавлявшим антипольское выступление местного населения. В этом карательном рейде были убиты 17 местных жителей, из них 2 подростка 13 и 16 лет. Развернувшись, мотогруппа атаковала противника в Скиделе с обоих флангов. Надеясь остановить танки, поляки подожгли мост, но советские танкисты направили машины через огонь и успели проскочить по горящему мосту, рухнувшему после прохода танков, на другой берег реки Скидель».
Аналогичная трагедия произошла в те сентябрьские дни и в Гродно. За два дня от пуль, побоев и огня погибло около тридцати человек, включая детей, раненых и избитых - до ста человек. Агония второй Речи Посполитой для жителей Гродно и Скиделя обернулась кровавыми побоищами. Как смертельно раненый зверь, созданный Пилсудским режим, уходя из политической жизни, приносил человеческие жертвоприношения своим амбициям, мстя людям за собственную несостоятельность и поражение в войне с фашистской Германией.
По словам историка А.Д. Маркова, практически везде на востоке бывшей Речи Посполитой «украинцы, белорусы и евреи организовывали повстанческие отряды... нападая на отступавшие от немцев польские части... Непольское население превращало польские знамена, отрывая от них белые полосы, в красные, засыпало цве¬тами колонны Красной Армии... указывало места, где поляки прятали оружие, участвовало в обезвреживании небольших польских частей»... Это «непольское» население составляло от 67 до 90%!
Вступившие на территорию так называемых «крэсов всходних» как освободители, советские войска избегали, где это было возможно, столкновений с польскими частями. Начальник штаба при ставке главнокомандующего польской армией генерал В. Стахевич в донесении отмечал: «Советские солдаты не стреляют в наших, всячески демонстрируют свое расположение…» Заместитель начальника штаба генерал Ю. Яклич в те дни записал в дневнике: «Большевики на рассвете перешли границу танковыми и моторизованными частями. Танки идут открыто с белыми флагами… Наша армия дезориентирована. Одни оказывают упорное сопротивление, другие пропускают советские войска. Те обходят их и продвигаются дальше».
Все западные исследователи констатировали, что инциденты во время вступления частей Красной армии имели локальный характер и широких размеров не принимали. Отмечался и тот факт, что советские войска продвигались нарочито медленно, давая возможность польским частям отходить к румынской границе. Особенно медленно шло продвижение на юг от Львова.
Гитлеровцы, как признавал впоследствии германский посол в Бухаресте Фабрициус, «были в ярости от того, что русские не постарались как можно быстрее закрыть румынский коридор для польских властей и армии…». Большинство этих же исследователей приходит к выводу, что действия Советского Союза ничего не могли изменить, поражение Польши в войне с Германией было практически свершившимся фактом.
22 сентября 1939 года английским и французским генштабами был подготовлен рапорт, квалифицировавший действия СССР по отношению к Германии как «упреждающие» и отмечавший, что они были предприняты лишь тогда, когда стало очевидным окончательное поражение Польши, с которой история сыграла злую шутку. Как подметил американский историк Б. Будурович, в июне 1936 года Польша препятствовала принятию международных санкций против фашистской Италии, захватившей территорию Абиссинии (Эфиопии) именно ввиду того, что последняя, по словам польского руководителя Ю. Бека, якобы «перестала существовать как государство». В сентябре 1939 года и сама вторая Речь Посполитая подобным образом развалилась «до пояса», разбежалась «на все четыре стороны», как говорится, «с налету, с повороту».
Сегодня Пермский краевой суд приговорил Владимира Лузгина к штрафу в 200 тысяч рублей за «реабилитацию нацизма». Поводом стала статья, размещённая Лузгиным на его странице во «ВКонтакте». По мнению следствия, с которым согласился суд, фраза «коммунисты и Германия совместно напали на Польшу, развязав Вторую мировую войну, то есть коммунизм и нацизм честно сотрудничали» противоречит результатам Нюрнбергского трибунала.
Но как же тогда быть с известным всему миру приложением к пакту Молотова - Риббентропа, который проходят даже в средней школе? Мы попросили историков оценить, насколько роковая фраза из перепоста Лузгина противоречит фактам.
Илья Будрайтскис
историк, политический теоретик
Фраза «коммунисты и Германия совместно напали на Польшу» отсылает к советско-германскому договору 1939 года и более точно - к секретным протоколам, согласно которым территория Польши, Литвы, Латвии и Эстонии должна была быть разделена между Германией и СССР. Сам факт существования этих протоколов, как и ответственность сталинского СССР за оккупацию этих стран, был признан ещё во времена перестройки Съездом народных депутатов. С тех пор, несмотря на огромное количество публикаций и политических заявлений (в том числе президента Путина), фактически отрицающих агрессивный характер действий советского государства в этот период, а иногда и само существование секретного приложения к пакту Молотова - Риббентропа, официально Российская Федерация не пересматривала оценки, вынесенной в 1989 году.
Однако из этого не следует истинность утверждения о том, что СССР в равной с Германией степени несёт ответственность за развязывание войны. Кроме того, заключение договора с Гитлером явилось резким разворотом всей предшествующей политической линии СССР и Коммунистического Интернационала, с 1935 года (VII Конгресса Коминтерна) призывавшего к созданию общедемократических Народных фронтов против фашистской угрозы. Заключение пакта выглядело в глазах многих европейских коммунистов как предательство и привело к серьёзному кризису в целом ряде просоветских коммунистических партий (в частности в Компартии Франции). Свидетельства этого ошеломляющего воздействия пакта на антифашистское и рабочее движение Европы можно найти в сотнях воспоминаний его участников, равно как и в художественной литературе (например, в знаменитом романе Артура Кёстлера «Слепящая тьма).
Маргарет Бубер-Нойман, жена одного из лидеров Коммунистической партии Германии, эмигрировавшего в СССР после прихода Гитлера к власти и репрессированного в Москве в 1937 году, была передана советскими властями гестапо в 1940-м (после заключения пакта) и затем провела годы в женском концлагере Равенсбрюк. Книга её воспоминаний «Мировая революция и сталинский режим» представляет ужасное свидетельство этого беспринципного зигзага сталинской внешней политики.
Нападение Германии на Советский Союз в 1941 году, естественно, мгновенно радикально изменило советскую внешнеполитическую линию, а героическая борьба Красной Армии и европейских коммунистов - участников антифашистского сопротивления заставила многих забыть позорную историю 1939 года.
Временное сотрудничество Сталина и Гитлера, естественно, не носило идеологического характера, более того, со стороны Сталина оно не было «честным» и являлось фактическим предательством коммунистических принципов. Пакт Молотова - Риббентропа явился, таким образом, актом циничного и ситуативного raison d’etat, но никак не сблизил нацизм и коммунизм, которые были и остаются радикальными и непримиримыми оппонентами.
Конечно, заявление, которое распространял Владимир Лузгин, противоречит результатам Нюрнбергского трибунала, который недвусмысленно признал Германию единственно виновной в развязывании войны. Однако сам трибунал, в котором обвинение было представлено четырьмя странами-союзниками, должен был закрепить итоги победы над нацистской Германией и установить общее представление о справедливости этой победы, а не разбираться в нюансах истории собственной косвенной ответственности за усиление Гитлера (не только в отношении советско-германского пакта 1939 года, но и Мюнхенского сговора 1938-го, в результате которого Англия и Франция фактически смирились с немецким разделом Чехословакии).
Приговор пермского суда на самом деле полностью соответствует статье 354.1 УК. И главный вопрос должен быть поставлен не только в связи с конкретным судебным решением, но с самой возможностью регулировать публичные суждения об истории при помощи Уголовного кодекса.
Текст, на который ссылался Лузгин, - безусловно оценочный, пропагандистский и содержит значительные искажения фактов. Однако в таком же намеренном искажении, только с других, «патриотических» позиций, можно обвинить и наводнившие полки российских книжных магазинов популярные панегирики Сталину, оправдания репрессий, депортаций и агрессивной внешней политики СССР. В центре проблемы, таким образом, находится само превращение истории в орудие оправдания актуальной политики власти. Подобные опасные игры с исторической политикой, легитимация настоящего через искажённое и постоянно реконструируемое прошлое характерны не только для путинской России, но и для большинства стран Восточной Европы. Примитивное проведение знака равенства между нацизмом и коммунизмом, которое можно обнаружить в тексте, распространённом Лузгиным, к сожалению, превратилось в ключевую фигуру идеологии большинства постсоциалистических стран.
История, используемая в качестве тупоумного орудия идеологической гегемонии элит, лишается своего драматического, сложного содержания и превращается в ресурс для извлечения различных национальных версий попираемой «исторической справедливости», которые находятся в непримиримом противоречии друг с другом.
История XX века свидетельствует, что именно с риторики «восстановления исторической справедливости», нарушенной внешними и внутренними врагами, слишком часто начинаются оправдания будущих войн. Именно об этом стоит задуматься в связи с нынешним печальным пермским приговором.
Сергей Михайлович
Соловьёв
доцент МГППУ, главный редактор журнала «Скепсис»
Фраза «коммунисты и Германия совместно напали на Польшу, развязав Вторую мировую войну, то есть коммунизм и нацизм честно сотрудничали», безусловно, истиной не является, а представляет собой не более чем идеологический штамп. Её можно разделить на несколько составляющих.
СССР в течение всех 1930-х годов пытался дипломатическими методами создать систему коллективной безопасности в Европе. Нарком иностранных дел М. М. Литвинов добился заключения в 1935 году договоров о сотрудничестве с Чехословакией и Францией в противовес нацистской Германии. В 1936–1939 году СССР помогал испанским республиканцам в их борьбе с фашистами во главе с генералом Франко. СССР поставлял оружие, военных специалистов, сырьё для военной промышленности и так далее. В этой гражданской войне испанские фашисты пользовались полной поддержкой своих итальянских и немецких единомышленников, Гитлер и Муссолини не только помогали Франко самым современным оружием, но и послали в общей сложности около 200 тысяч своих солдат. Без этой помощи мятеж Франко против республиканского правительства был бы обречён. Англия и Франция же объявили о политике невмешательства, которая играла на руку фашистам.
В сентябре 1938-го, когда Гитлер предъявил территориальные претензии Чехословакии, советское руководство всерьёз рассматривало возможность военного противостояния с Германией, однако Великобритания и Франция пошли на соглашение с Германией, подписав тем самым смертный приговор Чехословакии. Это соглашение заслуженно вошло в историю как Мюнхенский сговор. Ещё до этого Франция и Англия никак не реагировали на нарушение нацистами Версальского договора, на перевооружение немецкой армии, на захват (аншлюс) Австрии, хотя имели все возможности для успешного дипломатического и военного давления на Германию. Уверившись в собственной безнаказанности и слабости потенциального противника, Гитлер и развязал войну.
Сталин и Политбюро пытались всё-таки договориться с Англией и Францией, так как понимали, что после Польши Гитлер может напасть на СССР, но эти страны (прежде всего, Англия) откровенно саботировали переговоры и тянули время, надеясь, что СССР и Германия взаимно ослабят друг друга в войне. Например, на последний раунд переговоров, когда война была уже на носу, Франция и Англия послали своих представителей в СССР… морем, то есть самым долгим путём. Переговоры зашли в тупик 21 августа из-за нежелания Франции и Англии заключать какие-то конкретные соглашения и давить на Польшу, которая не собиралась принимать советской помощи ни в каком виде.
Именно в результате этой политики поощрения агрессора СССР и заключил пакт Молотова - Риббентропа (всего через два дня после прекращения переговоров с западными странами), чтобы не стать следующей жертвой нацистов и получить (по секретным протоколам к пакту) сферу влияния в Восточной Европе - буфер против неизбежной агрессии нацистов.
Кроме того, любой фашизм (германский нацизм, итальянский и восточноевропейские фашизмы, фашизоидные режимы Латинской Америки вроде пиночетовского в Чили) основывается на антикоммунизме. Любое соглашение нацистов с СССР могло быть только временным, и именно так оно расценивалось обеими сторонами в 1939 году. Говорить в этой связи о каком-то «честном сотрудничестве» - просто глупость.
Союз ввёл войска в Польшу не одновременно с нацистами, не 1 сентября, а 18 сентября, когда военное поражение Польши было уже свершившимся фактом, хотя бои в разных частях страны ещё продолжались. Совместные военные операции не проводились, хотя, конечно, советские и германские войска вместе устанавливали демаркационные линии и так далее.
Переходя границу Польши, советские войска преследовали прагматичную цель - отодвинуть границу дальше на Запад, чтобы в случае германской агрессии против СССР иметь больше времени для защиты экономических и политических центров СССР. Надо сказать, в Великой Отечественной войне немецкий блицкриг практически сорвал эти планы: вновь присоединённые к СССР по пакту Молотова - Риббентропа территории были захвачены нацистами в считаные дни.
Это заявление, безусловно, противоречит решениям Нюрнбергского трибунала, в соответствии с которыми агрессором и инициатором войны была признана нацистская Германия. Процесс был состязательным, военные преступники и организации нацистов имели все возможности для защиты, их адвокаты пытались опровергнуть этот тезис, но им ничего не удалось.
Говоря о конкретном деле, послужившем поводом для этих вопросов: истина по этому поводу должна устанавливаться всё-таки не судом и не прокуратурой, а историками в публичных дискуссиях.
Кирилл Новиков
научный сотрудник РАНХиГС
Дело в том, что на Польшу Германия напала 1 сентября 1939 года, причём напала одна, если не считать словацких частей. Англия и Франция объявили войну Германии 3 сентября, что и превратило польско-германскую войну в мировую, а СССР вторгся в Польшу только 17-го числа, то есть когда мировая война уже была развязана. Вместе с тем вторжение РККА в Польшу шло в русле секретного протокола к пакту Молотова - Риббентропа, так что факт сотрудничества между Москвой и Берлином отрицать нельзя.
Вместе с тем это не противоречит решениям Нюрнбергского трибунала. Во-первых, секретный протокол к пакту Молотова - Риббентропа в 1946 году ещё оставался неопубликованным, так что трибунал в принципе не мог его оценить. Во-вторых, трибунал был учреждён «для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси», то есть мог судить только проигравших, а победителей судить не мог. Следовательно, вердикт Нюрнбергского трибунала не может использоваться для того, чтобы определить степень ответственности СССР и союзников за развязывание войны. Наконец, из того, что подсудимые были признаны виновными в преступлениях против мира, не следует, что других виновных не было.
Событие, связанное с В. Лузгиным, могу прокомментировать следующим образом. Полагаю, что человек имеет право на собственное мнение, даже если он в чём-то ошибается, с чьей-то точки зрения. Это называется свободой слова, которая у нас прописана в Конституции. История подлежит обсуждению. Нужно вести дискуссии, приводить аргументы, а не тащить в кутузку.