Божественная Жанна — Маркиза де Помпадур. Любовница века. Маркиза де Помпадур и оргии в "Оленьем парке"

Главным жизненным достижением и тайной Жанны Пуассон, которую король сделал маркизой де Помпадур, стало ее удивительное и на первый взгляд необъяснимое “долголетие” при дворе. Ведь фаворитки век недолог - за стремительным взлетом обычно следовало столь же скорое забвение. А маркиза целых двадцать лет не покидала Версаля, до самой смерти оставаясь ближайшим другом и советчиком короля.

Счастье в жизни предскажет гаданье…

Жанна-Антуанетта Пуассон родилась в 1721 году. У нее не было дворянских корней. Мать девочки Луиза Мадлен слыла дамой довольно специфического поведения, поэтому возникают сомнения, кто являлся настоящим отцом Жанны: Франсуа Пуассон, служивший одно время лакеем, затем поставщиком провиантского ведомства, проворовавшийся и сбежавший от правосудия, бросив семью, или финансист Норман де Турнэм, который содержал Жанну и ее мать.

Несмотря на незнатное происхождение, девочке дали хорошее воспитание и образование, благо средства на это у мсье Турнэма имелись. Жанна от природы отличалась живым умом и была одарена незаурядными способностями: великолепно музицировала, рисовала, обладала чистым голосом и страстью к стихам, которые прекрасно декламировала.

Она очень любила книги, хорошо усваивала знания, несколько лет училась в монастыре Пуасси. Ко всему прочему, девушка была хороша собой. Ее современник Леруа – обер-егермейстер лесов и парков Версаля, описывал Жанну с большой симпатией: “…невысокого роста, стройная, с мягкими непринужденными манерами, элегантная. Лицо безукоризненной овальной формы. Прекрасные, с каштановым отливом волосы, довольно большие глаза неопределенного цвета, прекрасные длинные ресницы. Прямой, совершенной формы нос, чувственный рот, очень красивые зубы. Чарующий смех”.

…Когда Жанне исполнилось 9 лет, мать отвела ее к одной из самых знаменитых гадалок того времени - госпоже Лебон. Гадалка внимательно посмотрела на хрупкую девочку и произнесла пророчество: “Эта малютка в один прекрасный день станет фавориткой короля!”

Но что бы там не напридумывала гадалка, король был далеко, а Жанне-Антуанетте исполнилось 19 лет. 9 марта 1741 года в церкви Сент-Осташ она сочеталась браком с Шарлем Ле Норманном д’Этиоль, племянником господина де Турнэма. Это не было замужеством по любви, однако, брак их был вполне успешным. Муж преклонялся перед Жанной и готов был исполнить любое ее желание. Она же говорила, что никогда его не оставит, разве только ради самого короля…

Диана-Охотница

Жанна умела с блеском подать себя в высшем свете, и скоро о ней заговорили. Однако этой очаровательной девушке было мало оставаться в центре внимания великосветского общества. Она постаралась обратить на себя внимание короля, который в это время находился под влиянием чар честолюбивой герцогини де Шатору.

Девушка стала постоянно попадаться Людовику на глаза в Сенарском лесу, где он охотился, в кокетливых и изысканных туалетах: то в небесно-голубом платье и в розовом фаэтоне, то во всем розовом и в небесно-голубой карете - в конце концов, ей посчастливилось быть замеченной им, тем более что король уже что-то слышал о “малютке Этиоль” и она возбудила его любопытство. Однако фаворитка Людовика быстро положила конец притязаниям урожденной Жанны Пуассон, просто-напросто запретив ей показываться в местах охоты короля. И только когда мадам де Шатору внезапно скончалась, госпожа д’Этиоль поняла, что путь к сердцу короля свободен.

Во время грандиозного бала-маскарада, который был дан 25 февраля 1745 года в Парижской ратуше по случаю свадьбы дофина с испанской принцессой Марией-Терезией, Жанне представилась возможность приблизиться к королю. Людовик на балу заинтересовался прелестной дамой в костюме Дианы-Охотницы. Маска заинтриговала короля. По его просьбе незнакомка открыла лицо. Она явно намеренно уронила свой надушенный платок. Король тотчас бросился его поднимать, возвратил ей, и это было началом их любовной связи, которую они поддерживали через доверенного камердинера Людовика Бине.

Вскоре госпожа д’Этиоль появилась в Версале на представлении итальянской комедии в ложе, находившейся у сцены совсем рядом с ложей короля, и когда Людовик приказал подать ему ужин прямо в кабинет, весь двор не сомневался, что единственной его сотрапезницей будет “малютка Этиоль”. Здесь же она отдалась ему, однако после этого свидания интерес Людовика к ней уменьшился.

Король сказал Бине, что госпожа д’Этиоль ему очень понравилась, но ему показалось, что ею во многом двигало честолюбие и корыстный интерес. Камердинер же стал уверять короля, что Жанна без памяти влюблена в него, но она в отчаянье, так как разрывается между любовью к королю и долгом перед мужем, который полон подозрений и боготворит ее.

При следующем свидании с Людовиком госпожа д’Этиоль повела себя осторожнее и выступила в роли всего лишь очаровательной и добродетельной женщины, которую король хотел в ней видеть. Словно в хорошо разыгранном спектакле она с ужасом рассказывала об ожидавшей ее мести мужа и сумела убедить Людовика оставить ее в Версале. Ей также без особых трудов удалось убрать из Парижа своего супруга: в качестве компаньона своего дяди он был направлен его представителем в провинцию.

Пока в Версале готовили апартаменты для преемницы де Шатору, Жанна оставалась в Этиоле. Король часто писал ей нежные письма, обычно заканчивавшиеся словами “Любящий и преданный”, и она тотчас отвечала в том же духе. Наконец, в одном из писем она прочитала: “Маркизе де Помпадур”. Людовик издал указ о присвоении ей этого титула, ранее принадлежавшего одному угасшему роду из Лимузена.

У трона короля

14 сентября 1745 года состоялось ее представление при дворе. Как ни странно, но лучше всех к новой фаворитке отнеслась…супруга Людовика – Мария Лещинская – дочь польского короля Станислава. Королева была на семь лет старше супруга, чрезвычайно набожная, скучная и малопривлекательная. За первые 12 лет брака она родила королю десятерых детей и была всецело поглощена заботами о потомстве…

Очевидное превосходство маркизы де Помпадур над прошлыми фаворитками короля всячески укрепляло положение Жанны, как при дворе, так и при Людовике. И она пользовалась этим, не боясь прослыть нескромной. И во внешней, и в частной, скрытой от чужих глаз, жизни, мадам Помпадур правила свой бал.

Жанна переносила Людовика в мир великолепной архитектуры, причудливых дворцов, под своды аллей столетних деревьев, где, впрочем, все было обустроено в соответствии со здравым смыслом, и каждый дом нес на себе отпечаток модной пасторали. Маркиза вновь и вновь покоряла Людовика своей способностью представать перед ним всякий раз новой и неожиданной. В этом ей помогали изысканные макияжи и костюмы, целый калейдоскоп костюмов! То она переодевалась в платье султанши с картин Ванлоо, то являлась в костюме крестьянки…

Специально для короля она придумала еще один необыкновенный наряд, он был назван “неглиже а ля Помпадур”: что-то вроде турецкого жилета, который облегал шею, застегивался на пуговицы на предплечье и облегал спину до бедер. В нем маркиза могла показать все то, что хотела, и лишь намекнуть на все, что желала скрыть.

Однако положение маркизы при дворе было не таким уж и устойчивым. До сих пор король выбирал себе фавориток из высших слоев общества. Урожденная Пуассон нарушила это правило. За ней следили тысячи враждебных глаз, и тысячи злых языков тотчас приходили в движение при малейшей забывчивости, при самых незначительных погрешностях в этикете, при ошибках в придворном языке этой Гризетки, как презрительно называли новоиспеченную маркизу у нее за спиной.

В первую очередь Жанне надо было подумать о том, как в этой чреватой непредвиденными опасностями ситуации добиться полной поддержки короля, чтобы упрочить свое положение. Это была самая трудная и чрезвычайно важная задача.

Версальская Шахерезада

Из всех любовниц Людовика только маркиза де Помпадур обладала способностью развеять его скуку. Она старалась каждый раз быть по-новому привлекательной и каждый раз придумывала для него новые развлечения. Она пела и играла специально для короля или рассказывала со свойственной только ей пикантностью новые анекдоты. А когда какой-нибудь министр надоедал Людовику докладами, что, естественно, раздражало короля, она старалась побыстрее выпроводить докладчика. Например, если это был Морепа: “В вашем присутствии король прямо желтеет. Прощайте, господин Морепа!”

Она гуляла с Людовиком по роскошным садам летних замков и постоянно сопровождала его из Версаля в Кресси, а оттуда в Ла Сель, а оттуда в Бельвю, а потом в Компьен и Фонтебло. На Святой неделе она развлекала его концертами духовной музыки и литургиями, в которых участвовала сама. А когда она играла на сцене в театре Этиоля или Шантемерле у госпожи де Вильмур, ей удалось пленить Людовика своим исполнительским искусством, и она даже создала в Версале в одной из примыкавших к Медальонному кабинету галерей небольшой театр, названный “Камерным театром”.

Со временем ее положение упрочилось настолько, что она со снисходительным высокомерием стала принимать у себя министров и послов. Теперь она жила в Версале, в апартаментах, принадлежавших когда-то могущественной фаворитке Людовика XIV маркизе де Монтеспан. В комнате маркизы де Помпадур, где она принимала посетителей, было только одно кресло - все должны были стоять в присутствии сидящей фаворитки.

Мессу в капелле Версаля она слушала на специально для нее устроенной трибуне на балконе ризницы, где она появлялась одна во время больших праздников. Ее быт был обставлен с небывалой роскошью. Молодой дворянин из старинного рода нес ее шлейф, по ее знаку подставлял ей кресло, ждал ее выхода в прихожей. Она добилась награждения своего гофмейстера Коллена орденом Святого Людовика. На ее карете красовался герцогский герб.

Маркиза владела таким огромным недвижимым имуществом, которым ни до нее, ни после нее во Франции не владела ни одна королевская фаворитка. Она купила поместье Кресси в Дре за 650 тысяч ливров, выстроила здесь роскошный замок - строительство было вообще ее коньком, - а также заново обустроила огромный парк. Она купила Монретон, однако тотчас выгодно перепродала его, купила Сель в миле от Версаля по дороге в Марли и здесь тоже перестроила в соответствии со своими вкусами все то, что ей не понравилось. Каждое такое мероприятие само по себе требовало огромных средств.

Увеселения, постройки, платья маркизы де Помпадур поглощали массу денег: 1 миллион 300 тыс. ливров стоили ее наряды, 3,5 млн. - косметика, 4 млн. - театр, 3 млн. - лошади, 2 млн. - драгоценности, около 1,5 млн. ливров - ее прислуга; 12 тыс. франков было ассигновано ею на книги.

“Крестная мать” Вольтера, Руссо, Наполеона…

Людовик XV поощрял развитие культурной жизни Франции, поэтому маркиза де Помпадур старалась окружить себя поэтами, учеными и философами. Вне конкуренции среди них был Вольтер, старый друг маркизы. Помпадур оказывала ему явное предпочтение, сделала его академиком, главным историком Франции, главным камергером. В свою очередь он написал для придворных праздников “Наваррскую принцессу”, “Храм Славы”, посвятил маркизе “Танкреда” и прославил ее в стихах и прозе. “Помпадур, вы украшаете своей особой двор, Парнасс и остров Гетер!” - восклицал он с восхищением и благодарностью.

Она сделала немало и для Руссо, особенно тогда, когда тот не мог защитить свои собственные интересы. Маркиза поставила на сцене его “Сибирского прорицателя” и имела большой успех в мужской роли Колпена. Однако Жан-Жак считал ее недостаточно внимательной к нему, так как он не был представлен королю и не получал пенсию. Зато маркиза устроила пенсию для старого Кребильона, когда-то дававшего ей уроки декламации, который теперь был беден и всеми покинут. Помпадур поставила его пьесу “Кателина”, способствовала монументальному изданию в королевской типографии его трагедий, а после смерти Кребильона - строительству для него мавзолея.

Ее друзьями были Бюффон и Монтескье. Маркиза также помогла энциклопедистам - д’Аламберу (для него она выхлопотала пенсию) и Дидро, которого она неоднократно призывала к умеренности и осторожности.

Помпадур поспособствовала открытию военной школы для сыновей ветеранов войны и обедневших дворян. Когда заканчивались отпущенные на строительство деньги, маркиза внесла недостающую сумму. В октябре 1781 года в эту школу прибыл для обучения студент Наполеон Бонапарт…

Реформатор в юбке

С именем Помпадур связаны и другие не менее славные деяния. Она активно вмешивалась во внутреннюю и внешнюю политику Франции, занималась меценатством, вела борьбу со своими политическими противниками, и чаще всего, успешную, ведь король всегда был на ее стороне.

Желая создать серьезную конкуренцию знаменитому и дорогостоящему саксонскому фарфору, Помпадур перевела фабрики из Венсенна в Севр, неутомимо занималась экспериментами, приглашала искусных ремесленников и талантливых художников, скульпторов, устраивала выставки в Версале и во всеуслышание объявляла: “Если тот, у кого есть деньги, не покупает этот фарфор, он плохой гражданин своей страны”.

Помпадур внесла неоценимый вклад в культурное наследие человечества.

Бриллианты, огранка которых называется “маркиз” (овальные камни), своей формой напоминают рот фаворитки.

Шампанское разливается либо в узкие бокалы-тюльпаны, либо в конусообразные бокалы, появившиеся в эпоху правления Людовика XV - именно такой формы была грудь мадам де Помпадур.

Маленькая сумочка ридикюль из мягкой кожи - тоже ее изобретение. Она ввела в моду высокие каблуки и высокие прически, потому что была маленького роста.

Прекрасные нежные розы, ее любимый цветок, который маркиза сажала, где только могла, со временем были названы “розами Помпадур”.

Двадцать лет продержалась маркиза у трона, хотя ее положению часто грозили опасности. Она не была жизнерадостным человеком, хотя и хотела казаться им. На самом же деле Помпадур обладала холодным рассудком, честолюбивым характером и к тому же железной волей, что удивительным образом сочеталось с ее слабым, уставшим от тяжелого недуга телом...

Последняя прогулка

В одной из поездок в Шуазель маркиза упала в обморок, однако нашла в себе силы поправиться, вопреки ожиданиям окружающих. Затем наступил рецидив, и надежды больше не стало. Людовик приказал перевезти ее в Версаль, хотя до сих пор, как писал Лакретель, только принцам разрешалось умирать в королевском дворце.

Помпадур умерла в 43 года. Однако остается только удивляться, что при такой тревожной жизни она протянула так долго. В ранней юности у нее нашли туберкулез легких.

Когда похоронная процессия повернула по направлению к Парижу, Людовик, стоя на балконе дворца под проливным дождем, сказал: “Какую отвратительную погоду вы выбрали для последней прогулки, мадам!” За этой, казалось бы, совсем неуместной шуткой скрывалась истинная печаль.

Маркиза де Помпадур была похоронена в усыпальнице монастыря Капуцинов. Теперь на месте ее захоронения находится улица де ла Пэ, проходящая по территории снесенного в начале XIX века монастыря. Историк Анри Матрен назвал Помпадур “первой женщиной премьер-министром”.

История жизни маркизы де Помпадур

Жанна-Антуанетта Пуассон (рожд. 29 декабря 1721 г. - смерть 15 апреля 1764 г.), в историю вошедшая как маркиза де Помпадур - официальная фаворитка короля Франции Людовика XV.

«Штрихи к портрету»

Говорили, что государством управляет не король, а маркиза де Помпадур. Она держала себя так, словно сама была королевских кровей: в своих покоях, которые некогда принадлежали , всесильной фаворитке , она принимала министров, послов и королевских особ. Даже родственники короля должны были просить у нее аудиенции…

Она не обладала ни блестящей родословной, ни особенными талантами, не была ни выдающейся красавицей, ни гением в политике, но ее имя давно стало нарицательным, обозначая и целую эпоху, и явление фаворитизма. Жизнь урожденной Жанны-Антуанетты Пуассон наглядно может свидетельствовать, что каждая может войти в историю – если только приложит к этому достаточно усилий.

Родители

Родителями будущей маркизы считаются Франсуа Пуассон, бывший лакей, который дослужился до интенданта, и Луиза-Мадлен де ла Мотт. Считаются, потому что довольно вольное поведение красавицы Луизы дает историкам основания усомниться в отцовстве ее мужа: по их мнению, отцом Жанны скорей всего мог быть финансист, бывший посол в Швеции Ленорман де Турнем. Именно он заботился о Луизе и ее детях, когда Франсуа Пуассон, проворовавшись, бежал из страны.

Детство и юность

Жанна-Антуанетта родилась 29 декабря 1721 г. в Париже. Девочка подрастала, окруженная всеобщей любовью: она была очаровательной, покладистой, умной и очень хороша собой. Благодаря деньгам де Турнема Жанна воспитывалась в монастыре урсулинок в Пуасси: вспоминают, что юная Жанна прекрасно пела – позднее ее красивым чистым голосом станут восторгаться придворные музыканты – и великолепно декламировала, выказывая немалый драматический талант. Может быть, сложись обстоятельства по-другому, и из Жанны вышла бы замечательная актриса, но ей была уготована другая судьба: как-то раз знаменитая гадалка мадам Лебон предсказала 9-ти летней Жанне, что когда-нибудь она сможет покорить сердце самого короля.

Пророчество произвело неизгладимое впечатление и на Жанну, и на ее мать, которая во что бы то ни стало решила воспитать из дочери достойную спутницу короля. Она нанимала девочке лучших учителей, которые обучали ее пению, игре на клавикордах, рисованию, танцам, этикету, ботанике, риторике и сценическому искусству, а также умению одеваться и вести светские беседы. За все платил де Турнем – у которого на девочку были свои планы.

Замужество. Личная жизнь

Едва Жанне исполнилось 19 лет, де Турнем устроил ее свадьбу со своим племянником: Шарль-Гийом Ленорман д’Этиоль был на 5 лет старше своей невесты, некрасив и стеснителен, но Жанна не раздумывая согласилась на брак: де Турнель пообещал новобрачным составить завещание в их пользу, часть из которого преподнес им как свадебный подарок.

Семейная жизнь оказалась неожиданно счастливой: муж был полностью очарован своей хорошенькой супругой, а она наслаждалась спокойной жизнью в имении Этиоль, находящемся на границе Сенарского леса – любимых королевских охотничьих угодий. Супруг был рад исполнить любую ее прихоть: Жанна не знала недостатка в нарядах и драгоценностях, у нее были замечательные экипажи и даже домашний театр, который любящий муж организовал, дабы его обожаемая жена могла развлекаться игрой на сцене. Жанна по-своему любила супруга: вспоминают, что она не раз говорила ему, что никогда его не оставит – разве что ради самого короля. Она родила мужу двух детей: сына, умершего в скором времени после рождения, и дочь Александрину-Жанну – в семье ее звали Фанфан.

Молодая мадам д’Этиоль была счастлива, но она скучала в узком семейном кругу – и по примеру многих светских дам, устроила у себя салон. Уже вскоре в обществе начали говорить, что мадам д’Этиоль довольно обходительна, остроумна, очень хороша собой и к тому же на удивление умна.

В ее салоне начали бывать светские львы и актеры, ученые мужи и политики: среди завсегдатаев называют знаменитого философа Шарля де Монтескье, известного драматурга Проспера Кребильона, знаменитого ученого Бернара де Фонтенеля и даже Вольтера, очень ценившего мадам д’Этиоль за ум, обаяние и искренность. Сам председатель парламента Эно, постоянный участник вечерних приемов у королевы, говорил, что Жанна – прелестнейшая из всех женщин, которых он когда-либо мог видеть: «Она прекрасно чувствует музыку, очень выразительно и вдохновенно поет, наверно, знает не меньше сотни песен».

Внешность

Жанна-Антуанетта Пуассон и ее дочь Александра

О ее внешности до нас дошло немало свидетельств, но таких противоречивых, что теперь нелегко разобраться в том, как же именно выглядела Жанна. Маркиз д’Аржансон написал: «Она была блондинкой со слишком бледным лицом, несколько полноватой и довольно плохо сложенной, хотя и наделена грацией и талантами».

А обер-егермейстер Версаля описывал ее как элегантную женщину среднего роста, стройную, с мягкими непринужденными манерами, обладавшую лицом безукоризненной овальной формы, прекрасными, с каштановым отливом волосами, весьма большими глазами, прекрасными длинными ресницами, прямым, совершенной формы носом, чувственным ртом, очень красивыми зубами. По его словам, у Жанны был чарующий смех, всегда замечательный цвет лица, а глаза неопределенного цвета: «В них не было искрящейся живости, свойственной черным глазам, или нежной истомы, свойственной голубым, или благородства, свойственного серым. Их неопределенный цвет, казалось, обещал вам негу страстного соблазна и в то же время оставлял впечатление какой-то смутной тоски в мятущейся душе…»

Знакомство с королем

Уже в скором времени мадам д’Этиоль блистала в парижском свете, что для дочери бывшего лакея было невероятное достижение, но Жанна мечтала о большем: она хорошо помнила, что ей суждено покорить сердце самого монарха. В надежде встретиться с ним Жанна, одетая в свои самые элегантные наряды, частенько выезжала в Сенарский лес, где любил поохотиться король Людовик XV – говорят, молодая красавица привлекла внимание короля, и тот соизволил послать ее мужу оленью тушу.

Мсье д’Этиоль был до такой степени рад знаку королевского внимания, что велел сохранить оленьи рога – что его супруга сочла добрым знаком: скоро ее муж будет носить рога от самого короля. Но Жанну заметил не только Людовик, но и его официальная фаворитка, всесильная герцогиня де Шатору: она немедля потребовала от мадам д’Этиоль «избавить короля от ее назойливого внимания». Жанна была вынуждена отступить.

1744 год, декабрь — герцогиня де Шатору внезапно умерла: вспоминают, что монарх так горевал, что, хотя некоторое время утешался с ее сестрой, не торопился выбирать новую фаворитку. Путь к сердцу короля оказался свободным.

1745 год, февраль — в Парижской ратуше давали бал-маскарад в честь бракосочетания дофина Людовика-Фердинанда и испанской принцессы Марии-Терезии: мадам д’Этиоль прибыла туда в костюме Дианы и в течении сей ночи развлекала короля остроумной беседой, отказываясь снять маску. Только перед уходом Жанна показала королю свое лицо – и по всей видимости, король был впечатлен ее красотой. Когда Жанна, подобно Золушке, потерявшей на лестнице дворца туфельку, уронила на пол бальной залы свой платок, король поднял его и лично вернул даме: этикет рассматривал такой жест как слишком интимный, так что придворные не сомневались, что Людовик избрал себе новую любовницу.

Однако их следующая встреча состоялась только в апреле: в Версале представляли итальянскую комедию, и то ли стараниями королевских распорядителей, то ли происками поддерживавших Жанну придворных она оказалась в ложе по соседству с королевской. Людовик пригласил Жанну на ужин – а на десерт Жанна подала королю себя.

Это едва не стало ее роковой ошибкой: утром монарх сообщил своему камердинеру, что мадам д’Этиоль была весьма мила, но ею явно двигал корыстный интерес и честолюбие. Все это сразу стало известно Жанне, не пожалевшей денег на подкуп королевских слуг. И она сделала самое умное, что могла: она исчезла с глаз короля.

Жизнь при дворе

Как правило дамы, удостоенные королевского внимания, не исчезали после первой же встречи – наоборот, они всячески набивались на вторую. Необычное поведение Жанны д’Этиоль заинтриговало монарха, и он не переставал думать о ней. Когда она появилась вновь, то разыграла перед Людовиком целый спектакль: она призналась ему в своей страстной и безграничной любви, пожаловалась на преследования ревнивого и жестокого мужа… И король, растроганный и очарованный, пал к ее ногам. Он пообещал Жанне, что сделает ее официальной фавориткой, едва возвратиться из похода во Фландрию.

Королю Людовику XV тогда было 35 лет. Получив престол в раннем детстве, король всю молодость провел в различных удовольствиях, предпочитая государственным делам изящные искусства, охоту и женщин. Он был женат на Марии Лещинской – женщине некрасивой и к тому же старше его на 7 лет, которая после рождения 10-ти детей (из которых выжили 7) отказалась делить с ним ложе, снисходительно наблюдая за чередой королевских любовниц. К 35-ти годам у короля было все, что он мог только пожелать, и в то же время он, все изведавший и все попробовавший, ничего уже не желал: пресыщение вызвало невыносимую скуку, развеять которую король уже и не надеялся.

Но Жанна, прекрасно осведомленная о проблемах Людовика, взяла на себя обязанность всячески развлекать его. Вначале она писала ему изящные остроумные письма (править которые ей помогал аббат де Берни, также обучавший Жанну придворным манерам), потом делала все, чтобы король в ее обществе не скучал ни минуты. Может быть, именно этим Жанна д’Этиоль смогла завоевать сердце короля, и именно так оставалась его владычицей до самой своей смерти.

Маркиза де Помпадур и Людовик XV

Уже в мае Жанна развелась со своим мужем, а в июне король пожаловал Жанне титул маркизы де Помпадур, к которому прилагались поместье и герб, а уже в сентябре новоиспеченную маркизу официально представили ко двору в качестве королевской фаворитки. Как ни странно, королева довольно благосклонно отнеслась к Жанне, отметив ее искреннюю привязанность к королю, ум и то уважение, с которым маркиза Помпадур неизменно относилась к ее величеству.

Известно, что она не раз говорила: «Если уж королю так необходима любовница, то лучше это будет мадам Помпадур, чем кто-нибудь еще». А вот придворные, оскорбленные и низким происхождением Жанны, и ее пока еще нередкими нарушениями прихотливого этикета, прозвали ее Гризеткой – намекая этим нелестным прозвищем на то, что для родовитых аристократов маркиза по сути своей является только высокопоставленной куртизанкой.

Но Жанна не отчаивалась: она хорошо знала, что тот, кот владеет сердцем короля, может владеть и его подданными, а Людовиком она завладела накрепко. Король, очарованный красотой Жанны, ее остроумными беседами и утонченными любовными утехами, был по-настоящему влюблен. Но Жанна понимала, что так короля не удержать: красавиц вокруг много, а Жанна к тому же от природы обладала холодным темпераментом, и изощренные постельные игры давались ей не легко.

Маркиза де Помпадур постоянно принимала разные афродизиаки, чтобы распалить свою страсть, – шоколад, супы из сельдерея, трюфели, порошок из шпанских мушек, устрицы, красное вино с пряностями и так далее, но даже они со временем перестали оказывать нужное действие. Но Жанна сделала ставку не на секс: она, как никто, могла развлечь Людовика, развеять его скуку. Каждый день в ее салоне его встречали лучшие умы своего времени – Вольтер, Буше, Монтескье, Фрагонар, Бюффон, Кребильон беседовали с его величеством, и все неизменно с восхищением отзывались о маркизе де Помпадур.

Она проявляла необыкновенную изобретательность в нарядах и прическах, никогда не представая перед королем дважды в одном и том же образе, и не жалела сил и средств на организацию многочисленных праздников, балов, вечеринок, маскарадов и концертов, неизменно поражающих оригинальностью идеи, тщательностью организации, роскошью и изысканностью. Нередко она организовывала для Людовика театральные представления – самые последние новинки лучших европейских драматургов разыгрывались перед королевской семьей, и всегда в главной роли выступала очаровательная Жанна, с блеском исполнявшая и комедийные, и драматические роли. Со временем маркиза даже создала в Версале, в одной из примыкавших к Медальонному кабинету галерей, собственный театр, названный «Камерным».

Участие в государственных делах

Постепенно Жанна обрела неограниченное влияние не только на самого Людовика, но и на государственные дела: поговаривали, что страной правит не король, а маркиза де Помпадур. Она принимала министров, послов и королевских особ. Приемы проходили в роскошном зале, где стояло лишь одно кресло – для маркизы. Всем остальным надо было стоять. Она до такой степени была уверена в своих силах, что даже захотела выдать свою дочь Александрину за сына Людовика от графини де Вентимиль, но король, возможно в единственный раз, решительно отказал маркизе: вместо этого Александрину просватали за герцога де Пикиньи. Однако в 13 лет девушка неожиданно умерла – говорили, что ее отравили недоброжелатели маркизы, которых по мере усиления ее власти становилось все больше.

Маркиза и правда могла считаться всесильной. Все ее родственники получили титулы, должности и денежные подарки, все друзья сделали карьеру. Она привела к власти герцога Шуазеля, меняла на свое усмотрение министров и главнокомандующих и даже по собственному желанию вела внешнюю политику: именно по инициативе маркизы де Помпадур Франция заключила в 1756 г. договор со своим традиционным противником Австрией, направленный против Пруссии, которая исторически всегда была французской союзницей.

Согласно историческому анекдоту, к прусскому королю Фридриху II Жанна воспылала ненавистью после того, как ей доложили, что тот дал своей собаке кличку Помпадур. Хотя Вольтер приветствовал этот договор, отмечая, что он «объединил две страны после 200 лет заклятой вражды», в результате он вышел Франции боком: разразившаяся Семилетняя война могла бы закончиться поражением Пруссии, но в итоге Франция оказалась среди проигравших: пришедший к власти в далекой России Петр III отказался от всех завоеваний, буквально подарив победу Фридриху. А если бы императрица Елизавета прожила хотя бы на месяц дольше, все было бы по-другому, и мадам де Помпадур вошла бы в историю как один из самых удачливых политиков современности.

Маркиза и искусство

Интересы маркизы не ограничивались политическими интригами: немало сил и денег она тратила на поддержку искусств, возродив обычай королевского меценатства. Она покровительствовала философам и ученым, выхлопотала пенсию Жану д’Аламберу и Кребильону, обеспечила издание первого тома прославленной Энциклопедии, оплачивала обучение талантливых студентов и издавала литературные труды, многие из которых благодарные авторы посвящали ей.

В Париже ею была создана военная школа для сыновей ветеранов войн и обедневших дворян – прославленный Сен-Сир, деньги на строительство которого Жанна пожертвовала из своего кармана. В Севре она организовала фарфоровое производство, куда приглашала лучших химиков, скульпторов и художников. Постепенно севрский фарфор начал конкурировать с прославленным саксонским, а особый розовый цвет в честь маркизы назвали «rose Pompadour». Первую продукцию маркиза де Помпадур выставила в Версале и лично продавала придворным, провозглашая: «Если тот, у кого есть деньги, не покупает этот фарфор, он плохой гражданин своей страны».

Благодаря милости и щедрости короля маркиза распоряжалась огромными суммами: историки подсчитали, что ее наряды стоили 1 миллион 300 тысяч ливров, косметика – три с половиной миллиона, театр обошелся в 4, лошади и экипажи – в 3, на драгоценности ушло 2 миллиона, а на прислугу – 1,5. Четыре миллиона было потрачено на увеселения, а 8 – на меценатство. Огромных денег стоила недвижимость, которую Жанна скупала по всей стране, каждый раз перестраивая покупку по собственному вкусу, переделывая парки и обставляя новые дома изящной мебелью и произведениями искусства.

Стиль, который создала Жанна, по сей день называется ее именем – так же, как фасоны одежды, прически, оттенки помады. Говорят, что конусообразные бокалы для шампанского были придуманы ею и имеют форму ее груди и что именно она придумала маленькую сумочку на завязках, и поныне известную как «помпадур». Жанна ввела в моду высокие прически и каблуки, потому что сама была небольшого роста, а огранка бриллианта «маркиза» имеет форму ее губ.

Последние годы

К 1750 году маркиза де Помпадур поняла, что ее власть над Людовиком слабеет: ей все трудней возбуждать его желание, все чаще король заглядывается на молоденьких красавиц, которых всегда было много при дворе. И Жанна приняла единственно верное решение: она сама отказалась от королевской постели, предпочтя стать ему ближайшим другом. А чтобы ее место не заняла какая-нибудь хваткая девица, взяла подбор королевских любовниц на себя.

В парижском квартале Парк-о-Серф, пикантно известном Оленьем парке, она оборудовала настоящий дом свиданий для Людовика: там жили молоденькие девушки, которые после прохождения необходимой подготовки попадали в постель к королю, а потом выдавались замуж, получая «за службу» немалое приданое. Жанна зорко следила за тем, чтобы любовницы менялись быстрей, чем успевали надоесть монарху, и прежде, чем он успел бы привязаться к какой-нибудь из них – маркиза де Помпадур по-прежнему желала оставаться единственной повелительницей сердца короля.

Между тем сама маркиза чувствовала усталость от постоянной битвы за Людовика, за положение при дворе, за влияние. Она давно болела – туберкулез буквально пожирал ее изнутри, – хотя и не подавала виду, и ее все чаще посещали грустные мысли. «Чем старше я становлюсь, – писала она в одном из своих писем брату, – тем более философское направление принимают мои мысли… За исключением счастья находиться с королем, что, конечно же, радует меня больше всего, все остальное только переплетение злобы и низости, ведущее ко всяким несчастьям, что свойственно людям вообще. Прекрасный сюжет для размышлений, в особенности для такой, как я».

Проходили годы, и Жанна с печалью понимала, что ее красота поблекла, а молодость прошла. Людовик как и прежде был рядом с ней, но его держала уже не любовь, а привычка: говорили, что он не отставляет ее из жалости, опасаясь, что чувствительная маркиза наложит на себя руки. Тем не менее он урезал Жанне содержание, так что ей пришлось распродавать свои драгоценности и дома, дабы иметь возможность по-прежнему роскошно принимать у себя его величество.

Смерть маркизы де Помпадур

1764 год, весна — маркиза, которая по-прежнему сопровождала короля во всех поездках, почувствовала себя плохо. В замке Шуазель она упала в обморок, и стало ясно, что ее конец близок. Монарх велел привезти ее в Версаль – и хотя этикет строжайше запрещает всем, кроме короля, болеть и умирать в стенах королевской резиденции, маркиза де Помпадур испустила свой последний вздох в личных королевских покоях. Это произошло вечером 15 апреля 1764 года. Ей было 43 года.

Вольтер, ее старый и верный друг, был одним из немногих, кто искренне переживал ее смерть: «Я глубоко потрясен кончиной госпожи де Помпадур, – написал он. – Я многим обязан ей, я оплакиваю ее. Какая ирония судьбы, что старик, который едва в состоянии передвигаться, еще жив, а прелестная женщина умирает в 40 лет в расцвете самой чудесной в мире славы».

Похороны маркизы проходили в необыкновенно дождливый и ветреный день. «Какую отвратительную погоду вы выбрали для последней прогулки, мадам!» – заметил Людовик, наблюдавший траурную процессию с балкона своего дворца. Согласно этикету, сам он не мог присутствовать на похоронах. Маркизу погребли рядом с ее матерью и дочерью в усыпальнице монастыря капуцинов. По преданию, на ее могиле было написано: «Здесь покоится та, которая 20 лет была девственницей, 10 лет – шлюхой, а 13 лет – сводницей». Спустя полвека монастырь был разрушен, и могила маркизы была навсегда утрачена.