То змейкой, свернувшись клубком,
У самого сердца колдует,
То целые дни голубком
На белом окошке воркует,
То в инее ярком блеснет,
Почудится в дреме левкоя…
Но верно и тайно ведет
От радости и от покоя.
Умеет так сладко рыдать
В молитве тоскующей скрипки,
И страшно ее угадать
В еще незнакомой улыбке.
Царское Село
«И мальчик, что играет на волынке …»
И мальчик, что играет на волынке,
И девочка, что свой плетет венок,
И две в лесу скрестившихся тропинки,
И в дальнем поле дальний огонек, -
Я вижу все. Я все запоминаю,
Любовно-кротко в сердце берегу.
Лишь одного я никогда не знаю
И даже вспомнить больше не могу.
Я не прошу ни мудрости, ни силы.
О, только дайте греться у огня!
Мне холодно… Крылатый иль бескрылый,
Веселый бог не посетит меня.
«Любовь покоряет обманно …»
Любовь покоряет обманно,
Напевом простым, неискусным.
Еще так недавно-странно
Ты не был седым и грустным.
И когда она улыбалась
В садах твоих, в доме, в поле,
Повсюду тебе казалось,
Что вольный ты и на воле.
Был светел ты, взятый ею
И пивший ее отравы.
Ведь звезды были крупнее,
Ведь пахли иначе травы,
Осенние травы.
Осень 1911
«Сжала руки под темной вуалью …»
Сжала руки под темной вуалью…
«Отчего ты сегодня бледна?»
– Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.
Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот…
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.
Задыхаясь, я крикнула: «Шутка
Все, что было. Уйдешь, я умру».
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: «Не стой на ветру».
Киев
«Память о солнце в сердце слабеет …»
Желтей трава.
Ветер снежинками ранними веет
Едва-едва.
В узких каналах уже не струится -
Стынет вода.
Здесь никогда ничего не случится -
О, никогда!
Ива на небе пустом распластала
Веер сквозной.
Может быть, лучше, что я не стала
Вашей женой.
Память о солнце в сердце слабеет.
Что это? Тьма?
Может быть!.. За ночь прийти успеет
Киев
«Высóко в небе облачко серело …»
Высóко в небе облачко серело,
Как беличья расстеленная шкурка.
Он мне сказал: «Не жаль, что ваше тело
Растает в марте, хрупкая Снегурка!»
В пушистой муфте руки холодели.
Мне стало страшно, стало как-то смутно.
О, как вернуть вас, быстрые недели
Его любви, воздушной и минутной!
Я не хочу ни горечи, ни мщенья,
Пускай умру с последней белой вьюгой.
О нем гадала я в канун Крещенья.
Я в январе была его подругой.
Весна 1911
Царское Село
«Дверь полуоткрыта …»
Дверь полуоткрыта,
Веют липы сладко…
На столе забыты
Хлыстик и перчатка.
Круг от лампы желтый…
Шорохам внимаю.
Отчего ушел ты?
Я не понимаю…
Радостно и ясно
Завтра будет утро.
Эта жизнь прекрасна,
Сердце, будь же мудро.
Ты совсем устало,
Бьешься тише, глуше…
Знаешь, я читала,
Что бессмертны души.
Царское Село
«Как соломинкой, пьешь мою душу …»
Как соломинкой, пьешь мою душу.
Знаю, вкус ее горек и хмелен.
Но я пытку мольбой не нарушу.
О, покой мой многонеделен.
Когда кончишь, скажи. Не печально,
Что души моей нет на свете.
Я пойду дорогой недальней
Посмотреть, как играют дети.
На кустах зацветает крыжовник,
И везут кирпичи за оградой.
Кто ты: брат мой или любовник,
Я не помню, и помнить не надо.
Как светло здесь и как бесприютно,
Отдыхает усталое тело…
А прохожие думают смутно:
Верно, только вчера овдовела.
Царское Село
«Мне с тобою пьяным весело …»
Мне с тобою пьяным весело -
Смысла нет в твоих рассказах.
Осень ранняя развесила
Флаги желтые на вязах.
Оба мы в страну обманную
Забрели и горько каемся,
Но зачем улыбкой странною
И застывшей улыбаемся?
Мы хотели муки жалящей
Вместо счастья безмятежного…
Не покину я товарища
И беспутного и нежного.
Париж
«Муж хлестал меня узорчатым …»
Сжала руки под темной вуалью...” (1911) - характернейшее стихотворение из книги “Вечер”, в котором разнообразно представлены коллизии непростых отношений между мужчиной и женщиной. В данном случае женщина, охваченная внезапным состраданием и острой жалостью, признает свою вину перед тем, кого она заставляет страдать. Разговор ведется с невидимым собеседником, очевидно с собственной совестью, так как собеседник этот знает о бледности героини, закрывающей лицо и вуалью и руками. Ответом на вопрос: “Отчего ты сегодня бледна?” - и является рассказ о конце последнего свидания с “ним”. Нет ни имени, ни - пока - других “опознавательных” признаков героя, читатель должен удовлетвориться лишь тем, что это очень хорошо известный героине и важный для нее человек. Опущен весь разговор, его содержание сконцентрировано в одной метафоре “... я терпкой печалью / Напоила его допьяна”. Печалью “напоили” его, но сейчас страдает она, в этом виноватая, способная переживать за другого, раскаиваться в причиненном ему зле. Метафора перерастает в скрытое сравнение: напоенный “допьяна” “вышел, шатаясь”, но это не снижение героя, ведь он только как пьяный, выбитый из равновесия.
Поэт после его ухода видит то, чего героиня видеть не может, - его мимику: “Искривился мучительно рот”, - как внутренний собеседник видел ее скрытую бледность. Столь же допустимо другое толкование: сначала страдальческое выражение появилось на лице, потом вышел, шатаясь, но в восприятии смятенной героини все перепуталось, она рассказывает сама себе, вспоминает происшедшее (“Как забуду?”), не управляя потоком собственной памяти, выделяя самые напряженные внешние моменты события. Непосредственно гамму охвативших ее чувств передать нельзя, поэтому говорится лишь про вызванный ими поступок. “Я сбежала, перил не касаясь, / Я бежала за ним до ворот”. Повторение глагола в столь емком, из трех четверостиший, стихотворении, где Ахматова экономит даже на местоимениях, подчеркивает силу внутреннего перелома, происшедшего в героине. “Перил не касаясь”, т.е. стремительно, без всякой осторожности, не думая о себе, - это акмеистически точная, психологически насыщенная внутренняя деталь. Здесь поэт, видящий эту деталь поведения героини, уже явно отделен от нее, вряд ли способной фиксировать в своем сознании такие частности.
В третьей строфе есть еще одно, по сути, уже четвертое указание на стремительность этого бега: “Задыхаясь, я крикнула...” Из сдавленного горла вырывается только крик. И в конце первого стиха последней строфы повисает слово “шутка”, отделенное от завершения фразы сильным стиховым переносом, тем самым резко выделенное. Ясно, что все предыдущее было всерьез, что героиня неловко, не думая пытается опровергнуть ранее сказанные жестокие слова. В этом контексте ничего веселого в слове “шутка” нет; наоборот, сама героиня тут же, непоследовательно, переходит к предельно серьезным словам: “Шутка / Все, что было. Уйдешь, я умру” (вновь словесная экономия, опущено даже “Если ты...”). В этот момент она верит в то, что говорит. Ho он, как мы догадываемся, только что выслушавший гораздо больше совсем другого, уже не верит, лишь благородно изображает спокойствие, что отражается на лице в виде страшной маски (опять его мимика): “Улыбнулся спокойно и жутко” (излюбленный ахматовский синтаксический прием - оксюморон, сочетание несочетаемого). Он не вернется, но принесшую ему такое горе женщину по-прежнему любит, заботится о ней, просит ее, разгоряченную, уйти со двора: «И сказал мне: “He стой на ветру”».
Местоимение “мне” здесь как бы дважды лишнее. Герою обращаться больше не к кому, а схема 3-стопного анапеста не предполагает на этом месте слова с ударением. Ho тем оно важнее. Это односложное слово задерживает темп и ритм речи, обращает на себя внимание: так сказал мне, такой мне, несмотря на то что я такая. Благодаря тончайшим нюансам мы многое додумываем, понимаем то, что прямо не сказано. Настоящее искусство предполагает именно такое восприятие.
Стихотворение "Сжала руки...", как и многие другие произведения Анны Ахматовой, посвящено непростым отношениям женщины и мужчины. В данном сочинении будет проведен подробный анализ этого проникновенного стихотворения. В нем рассказывается о том, что женщина, которая обидела своего возлюбленного и решила с ним расстаться, вдруг передумала (и в этом вся женская натура, не так ли?!). Она бежит за ним и просит остаться, но он лишь спокойно отвечает "Не стой на ветру." Это и приводит женщину в состояние отчаяния, депрессии, она чувствует неимоверную боль от расставания...
Героиня стихотворения является сильной и гордой женщиной, она не рыдает и не проявляет своих эмоций слишком бурно, ее напряженные чувства можно понять только по сжатым "под темной вуалью" рукам. Но когда она понимает, что действительно может потерять любимого человека, она бежит за ним, "перил не касаясь". Стоит отметить, что и возлюбленный героини обладает не менее гордым и самодостаточным характером, он не реагирует на ее вскрик о том, что без него она умрет, и отвечает кратко и холодно. Суть всего стихотворения заключается в том, что двое людей с непростым характером не могут быть вместе, им мешает гордость, собственные принципы и т.д. Они одновременно и близки, и находятся по разные стороны бескрайней пропасти... Их смятение передается в стихотворении не длительным разговором, а действиями и краткими репликами. Но, несмотря на это, читатель сразу может воспроизвести в своем воображению полную картину.
Поэтесса смогла передать весь драматизм и глубину переживаний героев всего в двенадцати строчках. Стихотворение создано по всем канонам русской поэзии, оно логически завершено, хотя и немногословно. Композиция стихотворения - это диалог, который начинается с вопроса "Отчего ты сегодня бледна?". Последняя строфа является кульминацией и одновременно развязкой, ответ героя спокоен и вместе с тем смертельно обиден своей повседневностью. Стихотворение наполнено выразительными эпитетами ("терпкая печаль" ), метафорами ("печалью напоила допьяна" ), антитезами ("темной" - "бледна" , "крикнула, задыхаясь" - "улыбнулся спокойно и жутко" ). Размер стихотворения - трехстопный анапест.
Несомненно после анализа «Сжала руки...» вы пожелаете изучить сочинения по другим стихотворениям Ахматовой:
- «Реквием», анализ поэмы Ахматовой
- «Мужество», анализ стихотворения Ахматовой
- «Сероглазый король», анализ стихотворения Ахматовой
- «Двадцать первое. Ночь. Понедельник», анализ стихотворения Ахматовой
- «Сад», анализ стихотворения Анны Ахматовой
- «Песня последней встречи», анализ стихотворения Ахматовой
А. Ахматова – особенный лирик, поэт, наделенный даром проникать в те закоулки человеческой души, которые скрыты от посторонних глаз. Причём душа эта, богатая на чувства и переживания, – женская. Главной особенностью её творчества принято считать создание принципиально новой любовной лирики, открывающей перед читателем самобытный характер женщины.
Стихотворение «Сжала руки под тёмной вуалью…» написано Ахматовой в 1911 году, в период ее раннего творчества. Оно вошло в первый поэтический сборник поэта «Вечер», отразив идейную направленность книги в целом. В начале творческого пути Анна Андреевна участвовала в поэтическом объединении «Цех поэтов», декламировала свои стихи на «башне» Вячеслава Иванова, а несколько позже примкнула к акмеистам. Принадлежность к акмеистическому направлению находит отражение в её лирике, особенно в сборнике «Вечер», в котором основной темой становится любовная драма, столкновение характеров, нередко превращающееся в демоническую игру. Трагические мотивы, контрастные образы, их предметность – всё это характерно как для акмеизма в целом, так и для творчества Ахматовой.
«Сжала руки под тёмной вуалью…» — стихотворение, написанное Ахматовой спустя год после их свадьбы с Николаем Гумилевым. Оно не имеет посвящения, однако представляет собой идеальный образец психологической лирики, отражающей аспекты сложных человеческих взаимоотношений и личные переживания.
В 1911 – 1912 гг. Ахматова путешествует по Европе. Впечатления от поездок влияют на стихотворения её первого сборника, накладывая на них отпечаток разочарованности и мятежа, свойственный романтическому мироощущению.
Жанр, размер, направление
«Сжала руки под тёмной вуалью…» — произведение лирического жанра, которому свойственна передача субъективных впечатлений и переживаний, отражение полноты чувств, построенное на эмоциональности и экспрессии.
Стихотворение написано анапестом – трехсложным стихотворным размером с ударением на последнем слоге. Анапест создает особую мелодику стиха, придавая ему ритмическое своеобразие и динамику. Тип рифмовки – перекрестный. Строфическое деление осуществляется по традиционному образцу, представляя собой четверостишие.
Творчество Ахматовой приходится на первую половину 20 века, условно названного Серебряным. В 1910 – е гг. получила развитие принципиально новая эстетическая концепция в литературе и искусстве, получившая название модернизм. Ахматова принадлежала к акмеистическому течению, которое стало одним из основных в модернистском направлении. Стихотворение «Сжала руки под тёмной вуалью…» написано в традициях акмеизма, оно отражает драму чувств через конкретику вещей, создавая субъективный образ на основе динамичных деталей.
Образ героини
Лирическая героиня стихотворения переживает любовную драму, которую сама же невольно приводит к трагической развязке. Кто повинен в разрыве, неизвестно, однако героиня винит себя в уходе возлюбленного, отмечая, что «напоила» печалью сердце любимого, причинив ему боль.
Стихотворение сюжетно, поскольку наполнено движением, как душевным, так и физическим. Раскаиваясь в случившемся, героиня вспоминает лицо и движения возлюбленного, полные страдания. Она стремится остановить его, сбежав по лестнице, «перил не касаясь». Но попытка догнать уходящую любовь только усугубляет боль потери.
Окрикнув героя, она со всей искренностью признается: «Шутка всё, что было. Уйдешь, я умру». В этом порыве она показывает всю силу своего чувства, которое отказывается отпустить. Но он отвергает возможность счастливого финала, бросив ей в ответ незначительную фразу. Угасание любовных отношений неизбежно, поскольку слишком велика её вина перед героем. В заключительной реплике возлюбленного героиня слышит хоть и горькое, но спокойное равнодушие. Диалог героев становится, вероятно, последним.
Подлинный трагизм образам и ситуации придает цветовое решение и динамика изображения. События сменяют друг друга с точностью кадров, в каждом из которых есть деталь, определяющая состояние героев. Так, мёртвенная бледность героини вступает в контраст с «чёрной вуалью» — украшением, символизирующим скорбь.
Темы и проблемы
Проблематика стихотворения, несомненно, любовная. Ахматова – мастер любовной лирики, содержащей в себе глубокий психологизм. Каждое ее стихотворение представляет собой блестящую композицию, в которой есть место не только личному восприятию, но и сюжетной линии.
«Сжала руки под тёмной вуалью…» — история разрыва двух любящих людей. В небольшом по размеру стихотворении Ахматова поднимает целый ряд проблем, связанных с человеческими взаимоотношениями. Тема расставания приводит читателя к проблеме прощения и покаяния. Любящим людям свойственно ранить друг друга в ссоре обидными и жестокими словами. Последствия такой опрометчивости могут быть непредсказуемыми, а подчас и печальными. Одна из причин расставания героев – обида, стремление скрыть истинные чувства под маской безразличия к горю другого. Равнодушие в любви – одна из проблем стихотворения.
Смысл
Стихотворение отражает невозможность обретения счастья и любовной гармонии там, где царят непонимание и обида. Оскорбление, нанесенное любимым человеком, переживается тяжелее всего, а душевное напряжение приводит к усталости и безразличию. Основная идея Ахматовой — показать хрупкость любовного мира, который можно разрушить одним лишь неверно или грубо сказанным словом. Неизбежность трагической развязки подводит читателя к мысли о том, что любовь – всегда принятие другого, а значит и прощение, отказ от эгоизма и показного равнодушия.
Поэтесса, ставшая одним из символов своего поколения, впервые показала общечеловеческий характер именно женских чувств, их полноту, силу и такую непохожесть на мотивы и проблемы мужской лирики.
Интересно? Сохрани у себя на стенке! 12 сентября 2013, 16:06Сжала руки под тёмной вуалью...
"Отчего ты сегодня бледна?"
- Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.
Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот...
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.
Задыхаясь, я крикнула: "Шутка
Всё, что было. Уйдешь, я умру."
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: "Не стой на ветру"
Настоящую нежность не спутаешь
Ни с чем, и она тиха.
Ты напрасно бережно кутаешь
Мне плечи и грудь в меха.
И напрасно слова покорные
Говоришь о первой любви,
Как я знаю эти упорные
Несытые взгляды твои!
Все мы бражники здесь, блудницы,
Как невесело вместе нам!
На стенах цветы и птицы
Томятся по облакам.
Ты куришь черную трубку,
Так странен дымок над ней.
Я надела узкую юбку,
Чтоб казаться еще стройней.
Навсегда забиты окошки:
Что там, изморозь или гроза?
На глаза осторожной кошки
Похожи твои глаза.
О, как сердце мое тоскует!
Не смертного ль часа жду?
А та, что сейчас танцует,
Непременно будет в аду.
Все отнято: и сила, и любовь.
В немилый город брошенное тело
Не радо солнцу. Чувствую, что кровь
Во мне уже совсем похолодела.
Веселой Музы нрав не узнаю:
Она глядит и слова не проронит,
А голову в веночке темном клонит,
Изнеможенная, на грудь мою.
И только совесть с каждым днем страшней
Беснуется: великой хочет дани.
Закрыв лицо, я отвечала ей...
Но больше нет ни слез, ни оправданий.
Двадцать первое. Ночь. Понедельник.
Очертанья столицы во мгле.
Сочинил же какой-то бездельник,
Что бывает любовь на земле.
И от лености или от скуки
Все поверили, так и живут:
Ждут свиданий, бояться разлуки
И любовные песни поют.
Но иным открывается тайна,
И почиет на них тишина…
Я на это наткнулась случайно
И с тех пор все как будто больна.
Всё расхищено, предано, продано,
Черной смерти мелькало крыло,
Все голодной тоскою изглодано,
Отчего же нам стало светло?
Днем дыханьями веет вишневыми
Небывалый под городом лес,
Ночью блещет созвездьями новыми
Глубь прозрачных июльских небес,-
И так близко подходит чудесное
К развалившимся грязным домам...
Никому, никому неизвестное,
Но от века желанное нам.
А ты думал - я тоже такая,
Что можно забыть меня,
И что брошусь, моля и рыдая,
Под копыта гнедого коня.
Или стану просить у знахарок
В наговорной воде корешок
И пришлю тебе странный подарок -
Мой заветный душистый платок.
Будь же проклят. Ни стоном, ни взглядом
Окаянной души не коснусь,
Но клянусь тебе ангельским садом,
Чудотворной иконой клянусь,
И ночей наших пламенным чадом -
Я к тебе никогда не вернусь.
Кое-как удалось разлучиться
И постылый огонь потушить.
Враг мой вечный, пора научиться
Вам кого-нибудь вправду любить.
Я-то вольная. Все мне забава, -
Ночью Муза слетит утешать,
А наутро притащится слава
Погремушкой над ухом трещать.
Обо мне и молиться не стоит
И, уйдя, оглянуться назад...
Черный ветер меня успокоит,
Веселит золотой листопад.
Как подарок, приму я разлуку
И забвение, как благодать.
Но, скажи мне, на крестную муку
Ты другую посмеешь послать?
Зачем вы отравили воду
И с грязью мой смешали хлеб?
Зачем последнюю свободу
Вы превращаете в вертеп -
За то, что я не издевалась
Над горькой гибелью друзей,
За то, что я верна осталась
Печальной Родине моей.
Пусть так, без палача и плахи
Поэту на земле не быть,
Нам покаянные рубахи,
Нам со свечой идти и выть...
Забудут? - Вот чем удивили,
Меня забывали сто раз,
Сто раз я лежала в могиле,
Где, может быть, я и сейчас,
А Муза и глохла и слепла,
В земле истлевала зерном,
Чтоб после, как Феникс из пепла,
В эфире восстать голубом.
Обновлено 12/09/13 16:47 :
А ты теперь тяжелый и унылый,
Отрекшийся от славы и мечты,
Но для меня непоправимо милый,
И чем темней, тем трогательней ты.
Ты пьешь вино, твои нечисты ночи,
Что наяву, не знаешь, что во сне,
Но зелены мучительные очи, -
Покоя, видно, не нашел в вине.
И сердце только скорой смерти просит,
Кляня медлительность судьбы.
Все чаще ветер западный приносит
Твои упреки и твои мольбы.
Но разве я к тебе вернуться смею?
Под бледным небом родины моей
Я только петь и вспоминать умею,
А ты меня и вспоминать не смей.
Так дни идут, печали умножая.
Как за тебя мне Господа молить?
Ты угадал: моя любовь такая,
Что даже ты не мог ее убить.
Я научилась просто, мудро жить,
Смотреть на небо и молиться Богу,
И долго перед вечером бродить,
Чтоб утомить ненужную тревогу.
Когда шуршат в овраге лопухи
И никнет гроздь рябины желто-красной,
Слагаю я веселые стихи
О жизни тленной, тленной и прекрасной.
Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь
Пушистый кот, мурлыкает умильней,
И яркий загорается огонь
На башенке озерной лесопильни.
Лишь изредка прорезывает тишь
Крик аиста, слетевшего на крышу.
И если в дверь мою ты постучишь,
Мне кажется, я даже не услышу.
Обновлено 12/09/13 17:03 :
Он любил три вещи на свете:
За вечерней пенье, белых павлинов
И стертые карты Америки.
Не любил, когда плачут дети,
Не любил чая с малиной
И женской истерики.
...А я была его женой.