Почему старообрядец из Ачхой-Мартана шлет письма Путину?
Самые страшные истории
в Чечне происходят именно с теми, кто ни в чем не
виноват. Почему? - спросите, засомневавшись,
конечно... Да просто потому, что они оказались
рядом, – таковы уж правила на этой войне. И два
года назад было так, и год, а сейчас уж тем более.
Их истории очень просто примерить на себя – ты
ведь тоже никогда не узнаешь, что придет в голову
проходящему мимо. Тем более проезжающему на
бронетранспортере…
ВЗРЫВ ЖИЛОГО ДОМА.
ОЧЕРЕДНОЙ
Сначала просто факты.
31 марта 2001 года утром в чеченском райцентре
Ачхой-Мартан, на улице Школьной, взорвали
проезжавшую военную мусоровозку. На место
происшествия немедленно прибыла
ачхой-мартановская комендантская рота, оцепила
окрестности и сообщила жителям улицы о грядущей
карательной операции против них - провода для
направленного взрыва тянулись из дома № 13.
Подполковник, командовавший действиями бойцов,
прокричал собравшемуся народу свою волю: якобы
на руках у него имеется распоряжение военного
коменданта Ачхой-Мартана «взорвать весь
квартал», чтоб неповадно было. И
продемонстрировал привезенную взрывчатку.
«Снаряд» упал в точку:
закричали дети, запричитали женщины, мужчины
попытались откупиться… Но солдаты начали
стрелять в воздух и отогнали толпу подальше.
Впрочем, в самый последний момент подполковник
все же согласился на компромисс: он взорвет
только «плохой» дом № 13. И солдаты приступили к
минированию.
Однако рядом с домом
№ 13, всего лишь в 70
сантиметрах от него, был другой - № 11. Если
взлетит 13-й, умрет и 11-й – очевидно же…
Завлиевы, хозяева 11-го,
принялись уговаривать подполковника: «Мы не
сможем построиться больше… На этот-то ушло 20
лет… Мы просим вас». Но подполковник был стоек:
акция возмездия, как он сообщил народу, – условие
для Чечни обязательное, должны получить «по
заслугам», раз не усмотрели за соседским домом…
Кстати, давно пустующим – Цокаевы, соседи, люди
более состоятельные, чем и Завлиевы, и прочие
обитатели Школьной улицы в Ачхой-Мартане, - так
вот Цокаевы еще в начале войны уехали прочь,
подальше от нее…
Женщины опять завыли, 13-й
взорвали, а Завлиевы могли наблюдать, как от их
собственного, 11-го, также не осталось ничего,
кроме груды кирпичей. Погибли все хозяйственные
постройки, имущество, на тот свет отправилась
корова.
ВАДИК
Вот именно так он и
представился: «Просто Вадик».
Шляпа – в залихватском
порыве набекрень. Руки, конечно, в брюки. Слегка
подшафе. Глаз играет, язык без тормозов…
Огромный седой человечище, мощный и статный, как
старое ореховое дерево.
Только вот уж больно
раскричался, руками размахался сверх меры,
разошелся, расшумелся, разругался… Доказывая
свою полнейшую независимость?
Чем дольше длилась эта
непрошеная «суверенная» экзальтация, тем
очевиднее проступали совсем другие мотивы - и
бесконечно униженная гордость, и беспричинно
растоптанное самолюбие, и невозможность найти
виноватых…
Наконец старик истощился
и смилостивился: «Вадик Ибрагимович Завлиев». И
добавил вызывающе: «Знайте, я гол, как сокол, в
свои семьдесят». И еще такое: «Военный думает, что
борется с террористами, когда взрывает мой дом. А
все, что он делает, – это делает нас
попрошайками…» И дальше: «То, что по их милости
народ уже ненавидит Россию, их не волнует».
На последних словах, вдруг
спохватившись, очнувшись, в мгновение откинув
свой клоунский тон и наигранные замашки и
моментально превратившись в побитого ребенка с
растерзанной обидой в глазах, Вадик Ибрагимович
хватается за последнюю фразу, обращая ее в
вопросительный вариант: «Выходит то, что по их
милости народ уже ненавидит Россию?..» И, задержав
дыхание, совсем медленно, проговаривая каждое
слово так, как если бы именно в этот миг он терял
все, что у него было святого: «…ИХ, ЗНАЧИТ, ЭТО НЕ
ВОЛНУЕТ?..»
«Их» – это военных. Мимо
нас по Ачхой-Мартану как раз идут солдаты, и Вадик
Ибрагимович, вызывающе нагло вытянув руку
вперед, в «них» (хотя люди в Чечне давно так себя
не ведут – это может стоить жизни), показывает
туда, где передвигают ногами усталые, такие же,
как он, измученные люди, обвешанные всеми
мыслимыми видами современного оружия.
ТАК «ИХ НЕ ВОЛНУЕТ»?
Мы с Вадиком
встретились у здания Ачхой-Мартановской
районной прокуратуры, в долгом и неприятном -
под прицелами охраны - ожидании местного
прокурора Шарпудди Абдулкадырова, человека,
неуловимого для жителей всего своего района. Мы с
Вадиком Ибрагимовичем тоже пытались его уловить.
Вадик Ибрагимович - вот уже полгода, я - второй
день.
Шарпудди Абдулкадыров
славится этим: он не любит тех, кто задает ему
прямые вопросы относительно его
непосредственной профессиональной
деятельности, и предпочитает всякий раз
пользоваться черным ходом, когда знает, что у
парадного его кто-то давно поджидает.
Собственно, так случилось
и в этот день. Что нас и сблизило с Вадиком
Ибрагимовичем. Он мечтал о встрече с
Абдулкадыровым, чтобы получить его разъяснения
относительно компенсации от Минобороны за свой
разрушенный дом № 11 по Школьной улице, я - чтобы
прокурор снизошел до нескольких слов о
перспективах тех уголовных дел, которые заведены
в связи с так называемой «серноводской
зачисткой» (начало июля этого года).
Напомню, о чем речь,
поскольку это имеет прямое отношение к проблемам
старика по имени Вадик. Каких-либо даже
элементарных правовых методов защиты
гражданского населения в Чечне так и не создано,
несмотря на толпу прокуроров самого разного
уровня, командированных сюда со всей страны,
суды, вроде бы кое-где открывшиеся, следственные
изоляторы под эгидой Минюста…
Тем не менее норма местной
жизни продолжает быть прежней: если против тебя
совершен демарш с участием федеральных
военнослужащих - утрись. Так вот, «серноводская
зачистка», напомню, произошла 2-3 июля в селении
Серноводск (а также в соседней с ним станице
Ассиновской Ачхой-Мартановского района). Эта
акция вошла в историю второй чеченской войны как
одна из самых массовых и жестоких, когда на
окраину села военные согнали почти все мужское
население, подогнали автозаки,
переоборудованные внутри под пыточные камеры, и
пропустили через них большинство. И еще:
«серноводская зачистка» получила широкую
общественную известность - на нее среагировало
руководство страны, и последовали обещания
сделать все, чтобы наказать виновных военных,
совершивших уголовные преступления.
Вадик Ибрагимович,
естественно, не мог рассчитывать на подобный
публичный эффект в отношении своей скромной
сельской персоны, но, исходя из личного опыта,
сразу же тогда, в июле, все так же стоя в ожидании
Шарпудди Абдулкадырова, предрек, что
ничегошеньки из наказания военным не выйдет и
весь общественный пыл уйдет в свисток. Это он
говорил толпе, в правдоискательском порыве
пришедшей тогда к прокуратуре.
На дворе уже не
первоначальная осень - прохладно, солдаты
утеплились бушлатами. И мы обмениваемся
последними новостями. Так вот, райпрокурор
Абдулкадыров собрался с мыслями, чтобы снять
показания с непосредственных свидетелей
«серноводской зачистки» только 11-12 сентября -
два с лишним месяца спустя (!) после трагедии да
еще после соответствующего материала в «Новой
газете». Тогда в прокурорских кругах поднялся
большой шум, инициированный Генпрокуратурой и
долетевший таким путем до прокурора Чечни
Всеволода Чернова. Который, собственно, и сделал
все, чтобы райпрокурор снизошел до официального
допроса свидетелей, правда, перепоручив это дело
своему юному коллеге Михаилу Чириди, который,
конечно же, только приехал в Чечню и во время
«серноводских» событий тут не был и разводит
руками, ничегошеньки не знает. Но Чириди, спасибо
ему, наконец написал на бумаге, подшитой к делу,
кто же конкретно приходил в дома серноводчан
Исиговых и Умхановых, забрал их мужчин и увел в
неизвестном направлении, после чего никто нигде
не видел этих мужчин...
У Вадика Ибрагимовича на
руках - кипа бумаг, из которой произрастает
аналогичная, никчемная в смысле
результативности, история «расследования»
взрыва его дома.
Бумаги – это копии и
уведомления. Пока Вадик Ибрагимович ждал
прокурора Абдулкадырова, он успел – много
времени ждал! – написать всюду. От генералов в
Ханкале, в штабе Объединенной группировки, до
президента Путина. Но! И пожалуйста, не
пролетайте равнодушно мимо дальнейших слов: ни
разу за прошедшие полгода на улицу Школьную, в
сараюшку, где спит Вадик Ибрагимович, так и не
ступила нога ни единого следователя.
«Я думаю, Вам следует
прислать нормально мыслящего человека, чтобы
установить истину и этим закончить пересылку
моих заявлений по другим ведомствам и друг другу.
Скоро начнутся дожди, и я должен подготовиться к
зиме…»
Эти строки – из письма
бездомного Завлиева президенту Путину. Не
первого, конечно, письма. Однако ни разу ни одного
вразумительного слова в ответ, кроме казенных
отписок, извещающих Вадика Ибрагимовича о том,
что где-то там далеко, в высоких кабинетах Москвы
и Ростова-на-Дону (в прокуратуре
Северо-Кавказского военного округа) сомневаются,
что подобное могло вообще случиться с участием
федеральных военнослужащих, что, мол, сбрендил
старик…
А он действительно
сбрендил, загнанный в тупик. Шахматы -
единственное не пострадавшее имущество. Вытащил
он тогда их из-под завалов своего дома и теперь
принципиально играет именно в них, выходя на
улицу и крича всякую несуразицу. Будто сельский
сумасшедший.
ТИХИЙ РАБОТНИК СОБЕСА
- Эх, пойду-ка я пить!
Жаль мне вас… - кричит Вадик Ибрагимович. -
Обидно, что вы живете в такое лживое время. Я тоже,
конечно, заканчиваю свой жизненный путь в это
лживое время. Но ведь я все-таки заканчиваю…
И удаляется, не выслушав
ответ, наспех засовывая в нос приличную щепоть
зеленого табаку, громко, на публику, чихая и шумно
уверяя, что это анаша...
- Никакая не анаша… -
Это, наконец, вставляет свое слово Мусид Эльжаев,
другой немолодой ачхоймартановец, долго
стоявший рядом и слушавший наш разговор. - Был
совершенно нормальный человек. Знайте это. Всю
жизнь, сколько его помню, Вадик тихо работал в
нашем районном собесе. Вот так.
Сегодня много разговоров
о потерянном поколении. О тех несчастных, кто
родился в конце 80-х – в начале 90-х, кто чуть подрос
в первую войну, кто, уже сознательными, почти
десятилетними, нырнул на дно между войнами и кто,
наконец, превратился в подростков и юношей во
вторую. Одни предрекают им вечное мщение на роду.
Другие - вечную забитость и депрессию… Но вот
как быть со стариками? С теми, кто уже прожил
большую часть своей жизни. И совершенно не может
понять условия новой игры.
- Я почти вставал на
колени перед тем подполковником! - слышен крик
Вадика Ибрагимовича. - Я! Я! Как я мог? И я
сломался.
Вскоре мы опять
встречаемся в центре села, на главном
ачхой-мартановском перекрестке. Вадик
Ибрагимович несколько поутих. И рассказывает
последнюю свою байку. Впрочем, абсолютно
достоверную.
- Отец мой и мать были
старообрядцами. Хотя мы и чеченцы. В склепе
неподалеку похоронены - его тоже взорвали в эту
войну. По вере я - старообрядец. Однако больше
язычник. На рассвете молюсь солнцу - больше
некому. Встану, руки вытяну, обращусь к нему и
говорю: «Помоги мне, солнце». И оно помогает:
урожай собрали, пища будет…
Кто сказал, что на третьем
году войны в том самом ее месте – Ачхой-Мартане,
где широкомасштабные боевые действия
завершились еще в конце 99-го, люди обречены жить
так, как Вадик Ибрагимович Завлиев? Быть может,
кто-то разъяснит, наконец?
Анна ПОЛИТКОВСКАЯ,
Ачхой-Мартан, Чечня
Благодаря Буденновской операции, появился повод для введения весьма странного «перемирия». В ходе его, 19 июня в Грозном под эгидой ОБСЕ начался первый раунд переговоров между делегациями РФ (А.И. Вольский, А.С. Куликов, Н.И. Семенов) и НВФ (Ширвани Басаев, Султан Гелисханов, Усман Имаев, Аслан Масхадов), продолжавшийся до 22 июня. Стороны договорились о продлении на неопределенное время моратория на боевые действия. Второй раунд переговоров прошел с 27 по 30 июня в Грозном под эгидой ОБСЕ. Была достигнута принципиальная договоренность об обмене пленными по схеме «всех на всех», разоружении отрядов боевиков, выводе федеральных войск и проведении свободных выборов. Последовавший за этим «мир» был еще более странным. 30 июня указом Б.Н. Ельцина в отставку были отправлены руководитель Министерства по делам национальностей и региональной политике РФ Н.Д. Егоров, министр внутренних дел РФ В.Ф. Ерин, директор ФСК РФ СВ. Степашин и глава администрации Ставропольского края Е.С. Кузнецов. Федеральные войска получили приказ оставить практически все занятые ими к тому времени стратегические пункты. Армия получила приказ не предпринимать никаких наступательных действий и отстреливаться лишь в самых крайних случаях. 1 июля на переговорах в Грозном была определена дата выборов в Чечне: 5 ноября 1995 г. 3 июля Ельцин подписал указ № 663 о постоянной дислокации федеральных войск в Чечне. В этот же день на встрече с А. Вольским Д. Дудаев отверг «нулевой» вариант, в соответствии с которым нынешнее и прежнее руководства Чечни уходят в отставку до назначенных на 5 ноября выборов, а в качестве временного органа управления формируется коалиционное правительство. 5 июля указом Ельцина А.С. Куликов назначен министром внутренних дел, а В.А. Михайлов - министром по делам национальностей и региональной политике. 24 июля в Грозном начался третий раунд переговоров под эгидой ОБСЕ. В ночь с 29 на 30 июля было подписано Соглашение по блоку военных вопросов, предусматривающее:
Немедленное прекращение военных действий;
Создание Специальной наблюдательной комиссии, сопредседателями которой стали вновь назначенный командующим Объединенной группировкой федеральных войск заместитель командующего ВВ МВД РФ генерал-лейтенант А.А. Романов и начальник Главного штаба ВС ЧРИ А. Масхадов;
Обмен военнопленными и другими насильственно удерживаемыми лицами по принципу «всех на всех»;
Разоружение «незаконных вооруженных формирований» и поэтапный вывод федеральных войск;
Пресечение террористических актов и диверсий.
1 августа А. Масхадов издал приказ «О выполнении задач по добровольной сдаче оружия, боевой техники и вооружения вооруженными формированиями ВС ЧРИ и поэтапному выводу федеральных войск с территории ЧРИ», которым предписано «прекратить огонь и ведение боевых действий с 00 ч 2 августа». За август 1995 года, в котором сложившуюся в Чечне ситуацию «независимые» средства массовой информации окрестили как «неустойчивую», дудаевцы убивали в среднем по 2 военнослужащих российской армии в день (не считая ранений и увечий). 18–19 августа федеральные силы блокировали село Ачхой-Мартан; однако ситуация была «урегулирована» на переговорах в Грозном. 21 августа чеченский отряд под командованием Алауди Хамзатова вошел в город Аргун (в 12 км от Грозного) и захватил здание районного отдела милиции. В течение следующего дня федеральные силы подвергли Аргун обстрелу. Чеченский отряд покинул город, а в Аргун вошла федеральная бронетехника. Когда, наконец, в Кремле убедились, что дудаевская армия перегруппировалась, пополнила свои ряды и укрепилась в оставленных федеральными войсками пунктах, 24 августа 1995 года последовало заявление о том, что российские войска из Чечни выведены не будут до «полного разоружения бандформирований». Боевики заявили, что это «новое объявление войны», и начавшаяся когда-то с уголовного мятежа на юге России гражданская война, после короткой передышки, вспыхнула с новой силой.
20 сентября было совершено покушение на представителя Президента РФ в Чечне Олега Лобова по дороге из Грозного в аэропорт «Северный». В конце сентября Ачхой-Мартан и Серноводск были блокированы федеральными подразделениями. Причина - наличие в этих селах чеченских боевиков. Чеченская сторона утверждала, что в селах располагаются отряды самообороны, которые, согласно соглашению, заключенному в августе, могут там находиться. Российская сторона настаивала на том, что в этих селах должны находиться отряды чеченской милиции. 6 октября 1995 года в районе площади Минутка было осуществлено покушение на командующего федеральной группировкой войск в Чечне генерал-лейтенанта А.А. Романова. Все находившиеся в подорвавшейся на радиоуправляемой мине автомашине погибли. Сам Романов был доставлен в госпиталь им. Бурденко с тяжелейшими травмами головного мозга и грудной клетки
В ответ на это в Грозном было введено чрезвычайное положение. Новым командующим Объединенной группировкой стал заместитель командующего ВВ МВД РФ генерал-лейтенант А.А. Шкирко. 8 октября российские самолеты подвергли бомбардировке село Рошни-Чу, где часто бывал Д. Дудаев. Погибли несколько бойцов и один из командиров. 9 октября российская сторона приостановила свое участие в переговорах, войскам был отдан приказ о возобновлении операций по разоружению чеченских боевиков. 11 октября чеченская сторона приостановила выполнение соглашений с Россией по блоку военных вопросов. 14–15 октября федеральная авиация нанесла удары по селам Дарго и Белгатой, Харсеной.
В середине октября федеральное командование потребовало от находившегося в блокированном Ачхой-Мартане чеченского отряда сдачи 150 единиц стрелкового оружия. 24 октября оперативная группа комендантского подразделения СКВО совершила налет на территории Ингушетии на аэропорт в Слепцовской, который якобы захватили чеченские боевики. 25 октября в районе села Ца-Ведено боевики из отряда Шамиля Басаева атаковали колонну 506-го мсп. 18 (17 из 506-го и 1 омоновец) военнослужащих погибли, 7 ранены, 1 пропал без вести. 27 октября подразделения 506-го мотострелкового полка в Веденском районе были отведены с гор к предгорьям. Таким образом, в октябре, после покушения на командующего группировкой ФС генерала Романова, мирный диалог был сорван. У Ельцина началась страшная депрессия. По словам Коржакова, он плакал и пил два дня, говорил, что генералы его обманули, что война с Чечней его самая ужасная ошибка в жизни. Переживания сказались на здоровье Бориса Николаевича. 26 октября он слег в больницу, а приступил «к работе с документами» и восстановил «крепкое рукопожатие» лишь к концу декабря.
Снова война
11 декабря 1995 года герой буденновского родильного дома Шамиль Басаев официально разорвал достигнутое в июле того же года «соглашение о мире», хотя боевые действия со стороны бандитской армии не прекращались ни на один день и после его подписания. К этому времени за один год боевых действий, с декабря 1994 по декабрь 1995 года, потери федеральных сил в Чечне составили 9171 человек: 2022 убитыми и 7149 ранеными. Внутренние войска потеряли 1764 бойца, правоохранительные органы - 666 милиционеров. Все полномочия Джохара Дудаева как президента Чечни полностью истекли еще в октябре 1995 года. (На проведенных в декабре того же года президентских выборах победил Доку Завгаев, ставший 24 декабря главой Совета национального возрождения Чечни.)
14 декабря вооруженные формирования дудаевцев вошли, с целью помешать проведению выборов, в ряд крупных населенных пунктов Чечни - Шатой, Новогрозненский, Ачхой-Мартан, Урус-Мартан, Гудермес. Отряд Р. Гелаева без столкновений занял Урус-Мартан. Вооруженные столкновения произошли в районе населенных пунктов Шатой, Новогрозненский, Ачхой-Мартан.
За 1995 год прокуратурой Российской Федерации было возбуждено 72 уголовных дела по фактам продажи боевикам военной техники и обмундирования. В частности, фигурировали такие дела, как беспрепятственная продажа бандитам стрелкового оружия (автоматов) 1995 года выпуска, спутниковых средств связи, аппаратуры радиоэлектронной разведки, которых еще не было на вооружении у российской армии. ФСБ выявила за этот год 15 преступных группировок в Туле, которые специализировались на хищении и продаже оружия. Такие же группы действовали и на оборонных заводах Ижевска и других центрах производства вооружения. В результате военной операции федеральных войск около чеченского села Гойское у боевиков были захвачены новейшие образцы бронетранспортеров отечественной разработки, еще не поступившие на вооружение армии и не имевшие аналогов в мире! Эти БТРы были выпущены на военном заводе в Арзамасе и были укомплектованы спецприборами из одного военного НИИ. Согласно документам, бронемашины этой серии ушли с завода на «испытания в боевых условиях». В боевых действиях у войск объединенной российской группировки их никогда не было.
В ночь на понедельник крупный отряд боевиков вошел в райцентр Ачхой-Мартан. Бандиты разрушили там практически все федеральные здания. Не рассчитывая на помощь российской милиции и войск, чеченцы сами выбили нападавших из поселка.
"К перестрелкам мы здесь давно привыкли,— сказала Ъ сотрудник администрации Ачхой-Мартановского района Хава Имадаева.— Хоть всю ночь под окнами пали, никто не высунется. Но когда заухали минометные мины, моя 80-летняя мама проснулась, встала с кровати и пошла за ворота смотреть, что происходит. Я последовала за ней".
По центральной улице Ачхой-Мартана со стороны Бамута один за другим шли военные крытые тентами "Уралы". Внутри — десятки вооруженных людей в камуфляже и масках-шапочках. Кто они такие, по словам Хавы, понять было невозможно. "Обычно мы определяем гостей по мату,— продолжает Хава.— Федералы ругаются по-русски, боевики — по чеченски. Эти матерились на трех языках. Видимо, еще и на арабском".
По такой же схеме чеченские боевики нападали на Ведено, Гудермес, Шали и Ножай-Юрт. В эти населенные пункты, неизвестным способом миновав блокпосты, входили по две-три сотни боевиков. Они разоружали и убивали местных милиционеров и чиновников, после чего поджигали здания органов власти и дома активистов-чеченцев. Боевикам, как правило, удавалось скрыться из захваченных городов и сел еще до того, как туда прибывали федеральные войска.
Сначала, как говорит Хава, боевики просто ездили по улицам, поливая все вокруг автоматными очередями. Затем, не встретив никакого сопротивления, вышли из грузовиков, заняли ключевые позиции на выездах из поселка, установили на земле несколько стационарных минометов и стали прицельно обстреливать центр Ачхой-Мартана, где расположены здания всех федеральных структур. Отстрелявшись, разделились на три пешие группы, человек по сто, и начали планомерную зачистку.
Первая группа напала на районную прокуратуру, которую охраняли четверо чеченских милиционеров. Это нападение удалось отбить только через час, после того как на помощь своим подчиненным пришел начальник РОВД Шарип Кураев с тремя десятками бойцов. Вторая группа атаковала пожарную часть и райадминистрацию, расположенные на Шоссейной улице. Навстречу ей тоже выдвинулся отряд чеченских милиционеров во главе с Турко Инхаджиевым, главным охранником начальника РОВД.
Турко Инхаджиев, как говорят его земляки, чтобы избежать кровопролития, решил выйти на переговоры с боевиками, но тут же был убит автоматной очередью. В бою за здание администрации тяжелейшее ранение в живот получил еще один милиционер — Шамиль Оздамиров.
Остальные боевики пошли на штурм райвоенкомата, но и там натолкнулись на ожесточенное сопротивление чеченских милиционеров, охранявших здание.
Бои в поселке продолжались два часа. Защищать Ачхой-Мартан пришлось практически всей его администрации: кроме главного милиционера Кураева и 220 сотрудников постоянного чеченского РОВД на улицы с автоматами наперевес вышли глава района Шамиль Бураев с обоими заместителями. К полуночи, видимо, поняв, что продержаться не удастся, чиновники запросили по рации подмогу из дислоцированного неподалеку 503-го полка внутренних войск. Оттуда вышла бронеколонна, но помощь федералов не потребовалась. К часу ночи боевики вдруг прекратили стрельбу, расселись по своим грузовикам и не торопясь уехали в сторону села Орехово. Больше их никто не видел. Не удалось также обнаружить раненых или убитых со стороны нападавших.
Итоги ночного нападения оказались плачевными для Ачхой-Мартана. Под минометные обстрелы попали практически все районные госучреждения: администрация, военкомат, отдел народного образования, пожарная часть, школа, суд. В понедельник все они начали работать, но поставить в зданиях новые двери и оконные блоки, выбитые взрывами, залатать крыши, посеченные осколками, видимо, удастся не скоро.
"Нападение мы отбили,— говорит замглавы администрации Руслан Ахтаханов.— Но мне до сих пор непонятно, где в это время были сотрудники российской милиции и комендатуры. Ведь никто не пришел нам на помощь".
СЕРГЕЙ Ъ-ДЮПИН
Сгоревший Т-62 внутренних войск после боев в Грозном во время второй чеченской кампании (две фотографии одного и того же танка сделаны в разное время). Как видно на снимках, башня танка для усиления защиты была укреплена траками. Судя по искореженным фрагментам крыши МТО, двигатель танка взорвался
Во вторую чеченскую кампанию в мятежную республику было снова направлено значительное количество бронетехники. Например, БМП и БТР – 2324 штуки. Танки были представлены моделями Т-72АВ, Т-72Б и Б1, Т-72БМ. В составе 138-й мотострелковой бригады Ленинградского военного округа находилось некоторое количество Т-80БВ. Сколько из 370 находящихся в Чечне танков были Т-62 и Т-62М, сказать затруднительно, но старые машины использовались на всех этапах контртеррористической операции.
Наиболее известной воинской частью на вооружении которой были танки Т-62 (модификации «М»), во второй чеченской кампании стал танковый полк Юрия Буданова, офицера ставшего заложником грязной политической игры.
На Кавказ 160-й гвардейский танковый полк Сибирского военного округа добирался по железной дороге больше недели. Оставив часть сил по охране коммуникаций, перешли административную границу с криминально-мятежным анклавом одним из первых. Следуя за мотострелковыми подразделенями, давили огневые точки боевиков. Кирово, Комарово, Горагорск. Когда перевалили за Терский хребет, начались бои посерьезнее – под Керлаюртом засвистели первые ПТУРы. Дальше в Ачхой-Мартане боевики снова огрызнулись управляемыми ракетами в результате одна БМП-1 сгорела, подбит Т-62. Артиллерия полка – самоходные гаубицы 2С1 сделали 8 залпов снарядами Ш1 со стреловидными поражающими элементами и после этого чеченцы запросили переговоры.
В Старом Ачхое боевики выгнав мирных жителей сделали дома ДОТами. Пришлось ровнять село. Не успели на три километра к населенному пункту подъехать, как начали летать ПТУРы, только лови! И поймали! Лишь каким-то чудом никто не погиб. Активной-то брони на стареньких шестьдесятдвойках нет, а пошедшие с Афгана блоки пассивной «брони Ильича» – защищают лишь переднюю часть башни.
Но не было бы счастья, да несчастье помогло. Кроме активной брони, нет в устаревшем Т-62 и автомата заряжания. Свободного места внутри – целый сарай. А если еще и люки открыты, избыточного давления уже ни как не создать. В общем, прожгли ПТУРы башни, даже казенники кумулятивные струи подырявили, а танки беготовы. Попрыгали экипажи и давай стрелять сами. Опредилили с помощью оптики откуда ПТУРы летят. С предельной дальности – где-то с 3.900 метров сволочь бьет. Стоит на дороге «Нива», а в полсотни метрах – тренога, на которую боевики как раз очередной ПТУР ставят.
– Попадешь, Василич? – кричит Буданов своему заму, подполковнику Андрею Биленко. Через танковый прицел ведь разглядеть «ПТУРистов» непросто. А тот уже в башне вторым выстрелом аккурат «Ниву» с рачетом накрыл. А через три дня радиоперехват: Капитана похоронили. У специалиста этого еще с прошлой кампании, когда он немало нашей брони пожег, кличка такая была. Еще 10 дней потом под старым Ачхоем стояли, но ПТУРы уже не летали.
Не обошлось без сибиряков и под старым Алхан-юртом – в другом нашумевшем бою. 1000 снаярядов выпустила тогда приданная штурмовавшей поселок пехоте их танковая рота по району перекрестка с мостом.
Там в домах, ставших ДОТами, насмерть стояли боевики.
Здорово в начале декабря повоевали и в столице чеченского ваххабизма – Урус-Мартане. Полк, наверное, впервые, как вошли в Чечню, под единым началом собрался. До этого всех танками да артиллерией все время усиливали. Город окружали силами двух полков и бригады. Забайкальцам нарезали сектор на западе. Подошли. Из Урус-Мартана и ПТУРы, огнеметы, и ЗУшки стреляют. Танки вышли на прямую наводку, дали залп… Потом пехота в – атаку, танки за ней. Только опять сопротивление, пехоте стоп, за дома, танки ровняют все дальше. Так к вечеру, дойдя до реки, треть Урас-Мартана и заняли, лишь потом узнав, что их атака всего-то отвлекающим ударом планировалась.
Под Дубаюртом, что у северного входа в Аргунское ущелье, полк «окопался» и перешел к обороне. Большинство войск осаждало Грозный, и наступление в горы откладовалось. Забайкальцам вместе с приданой мотострелковой ротой надлежало запереть Волчьи ворота, как еще с той войны нарекли это место, не дав боевикам, выйдя из ущелья, ударить в спину окружившим Грозный войскам.
Потом полгода беспрерывно воюющий на важнейших направлениях танковый полк был выведен Шамановым в резерв Западной группировки. И тут же опять брошен в бой. Три недели с поистине сибирским размахом Т-62 и «Шилки» полковника Буданова давили бандитов Гелаева в Комсомольском. Десятки «духов» похоронили под обломками зданий подполковник Артур Арзумян и капитан Сергей Хомутов, прежде чем башню их Т-62 прожгло кумулятивной струей. Через неделю оба оправятся от ран и снова будут в строю. Танки уничтожали боевиков иногда стреляя в упор, по входным дверям домов, где прятались бандиты.
Всего в Комсомольском три «шестьдесятдвойки» боевики прожгли из РПГ. Но все машины остались на ходу. Много раненых было от снайперских пуль и осколков. К счастью никто не погиб.
Когда мы с Алексеем, связистом старой смены, на
следующий день после нашего прибытия, обходили посты, пересчитывая
индукторные телефоны ТА-57, я услышал частую и хаотическую стрельбу.
Стреляли из автоматов Калашникова калибра 7,62. Я поинтересовался у
Алексея, что за стрельба. Ответ шокировал. Алексей, не придавая никакого
значения этой стрельбе, ответил: "Свадьба чеченская". "И часто свадьбы
гуляют?" – уточнил я.
- Да через день практически.
- А кто стреляет? Почему мер не принимают?
- Так чеченские менты, сопровождающие свадьбу и стреляют. Представьте на
миг, идёте Вы где-нибудь в Москве или в Кемерово на работу, и вдруг
стрельба, вооружённые люди сопровождают чью-то свадьбу. Шок, поверьте на
слово, проходит через три дня. Просто ты к этой стрельбе привыкаешь и
уже не замечаешь.
Чем приходилось заниматься в Чечне моим коллегам по службе в пожарной
охране, Вы уже знаете. Расскажу об обязанностях моих и Сергея
Дороганова. Связь, она и в Африке, связь. Наша задача как раз и
заключалась в том, чтобы эта самая связь была. Отвечали мы за два вида
связи: радио и проводную связь. И та, и другая особых проблем не
доставляли, но всё же, были моменты, когда приходилось решать вопросы с
её организацией, как таковой, либо с её восстановлением. Я уже упоминал о
свадебных кортежах. Так вот, то и дело после такого рода свадебных
церемоний, почему-то пропадала проводная связь. Всё объяснялось довольно
просто, шальными трассирующими пулями пережигало полевой кабель,
который мы использовали в качестве "воздушки". Приходилось брать
катушку, и как во времена Первой мировой и Гражданской войн,
отправляться по линии в поисках обрыва. Правда, на восстановление связи с
нами всегда отправлялась и группа прикрытия, наличие которой придавала
чувство уверенности, и позволяло спокойно заниматься своими вопросами.
Хотя, как только я взбирался на столб устранять обрыв, сразу понимал,
что безопасность была относительной. Если мне со столба открывалась
довольно обширная панорама, то где гарантия, что так же легко не могли и
меня заприметить.
Не всё безоблачно было и по использованию средств радиосвязи. Как
правило, автономные подразделения, находившиеся в оперативном подчинении
у ВОВД, прибывали в Чеченскую республику уже со своими радиостанциями. С
одной стороны, это хорошо, не надо думать, где взять радиостанции для
их обеспечения, с другой стороны, эффект их использования зависел от
технических характеристик этих радиостанций. Если радиостанции работали в
одном диапазоне частот с теми, что использовались в ВОВД, проблема
решалась путём их перенастройки, если в другом диапазоне, приходилось
разводить руками. Само собой, напрашивается очередной вопрос. Почему
вопросы взаимодействия подразделений, прибывших из разных регионов
страны, должны решать сами командиры этих подразделений у себя на
местах?
Был ещё, на мой взгляд, не решаемый вопрос. Обеспечение скрытности
ведения переговоров с помощью радиостанций. Да, конечно, импортные
Моторолы можно было запрограммировать, как тебе удобно, но в этой же
сети, на таких же радиостанциях выходили на связь и чеченские
милиционеры, а им не всегда даже их начальник доверял. Как итог,
примерно три недели, ночью на наших частотах боевики или их приближённые
угрожали нам расправой и всё такое прочее, пытаясь нарушить нашу
психику. Впрочем, когда сотрудники, по моей настоятельной просьбе
перестали реагировать на сообщения такого рода, угрозы прекратились.
Помимо вопросов поддержания средств связи в боевой готовности, мы с
Сергеем привлекались для проведения мероприятий по проверке паспортного
режима (так называемая зачистка), ну и конечно, как и все, для несения
караульной службы.
Немного лирического отступления. Буквально на второй день пребывания в
Ачхой-Мартане, на крыше здания, где находился наш кубрик, я увидел
радиолюбительскую антенну для КВ-связи. Так тут оказывается,
радиолюбители жили, подумал я. И действительно, на стене справа от
нашего рабочего места, был приклеен лист с перечнем радиолюбительских
позывных, принадлежавших радиолюбителям г. Воронежа (до кузбасских
милиционеров здесь службу несли милиционеры из Воронежской области). С
досадой вспомнил, что трансивер, который мне обещал Селюнин, так и не
получил. Сам Селюнин был в отпуске, а заму своему видно забыл дать
указание. Жалко конечно, но служба есть служба. Там же, был приклеен и
другой листок. На этом листе, похожем на официальный бланк Ичкерии,
шрифтом зелёного цвета, был напечатан текст, напоминающий приказ. Ниже
привожу выдержку из этого текста, то, что особенно бросилось в глаза:
"За уничтожение противника моджахеду или сочувствующему полагается:
за рядового срочной службы - 250 долларов.
за омоновца или контрактника - 500 долларов.
за офицера - 1000 долларов.
Установка фугаса - 300 долларов.
Подорванный БТР - 3000 долларов.
Сбитый вертолет - 15 000 долларов.
Сбитый самолет - 30 000 долларов.
По постановлению высшего военного меджлиса-Шуры Ичкерии за пленение и
доставку командованию моджахедов пленных российских офицеров объявляются
награды:
ОМОН, СОБР, МВД и подразделения внутренних войск: ополченец - 100
долларов, рядовой - 20 баранов, лейтенант-капитан - 50 баранов, майор -
полковник -100 баранов, генерал - 40 быков.
ГРУ и АФБ: лейтенант-капитан - 40 баранов, майор-полковник - 80 баранов, генерал - 40 быков.
Военнослужащие общевойсковых подразделений: рядовой - 15 баранов,
лейтенант - капитан - 35 баранов, майор - полковник - 60 баранов,
генерал - 40 быков.
В настоящее время необходимо иметь больше пленных российских офицеров
для обмена на моджахедов, попавших в руки российских оккупантов".
Сами понимаете, приятных эмоций такое чтиво не доставляло. Ну, и чтобы
не дразнить снайперов, звёздочки с погон мы всё-таки сняли. Как
говорится, бережённого и Бог бережёт.
Не прошло и двух недель нашей службы, как мы стали свидетелем торжества у
сотрудников ГИБДД Челябинской области. Оказывается, ребята отмечали
"Экватор", другими словами, половина времени, проведённого в
командировке. "Экватор" сродни солдатскому празднику "Сто дней до
приказа". Самые весёлые ребята, как солдаты, даже бреют под ноль голову.
Радость и понятна, ещё половина и домой. Героем вечера у них, думаю,
был отличный гитарист и исполнитель, мой тёзка, жаль, фамилию
запамятовал. Песни пел, заслушаешься. Он до ГАИ в филармонии пел, но
маленькая зарплата и … Кстати, ребята из Челябинского ГИБДД переписали
стихи знаменитой песни "Аэропорт" на свой манер. Очень недурно
получилось. Слова я переписывал, но кому-то дал сам переписать, от них и
след простыл.
Немножко о братьях наших меньших. На территории городка прижились две
или три собачки, беспородные, на языке кинологов или заводчиков, метисы.
Поражало их умение определять: свой – чужой. Тому было немало примеров.
Так, собаки безошибочно среди общей массы людей в камуфляже, выделяли
именно чеченцев. Эти собачки давали нам себя гладить, хотя и видели в
первый раз, и тут же бросались с лаем на чеченских милиционеров, хотя
они были одеты в такую же форму, как у нас. Доставалось от собачек и
гражданским чеченским работникам, периодически выполнявшим в городке
какие-то работы. Версия одна. Специфический запах, исходящий от людей
чеченской национальности или от местности, где они проживают.
На территории городка, кроме собачек, "прописались" ещё двое жителей,
непосредственного отношения к ВОВД не имеющих, вернее сначала один, а
потом, присоединился к нему и другой. Они были очередными образчиками
ужасов войны. Эти люди десять лет находились в рабстве (первый в Чечне,
второй, освобождённый уже нашим отрядом, в Ингушетии), и, проживая в
скотских условиях, полностью утратили человеческий облик. Эти люди за
крышу над головой, кровать и хлеб, выполняли различные хозяйственные
работы (в основном, уборка территории). Годы, проведённые в рабстве,
очевидно, приучили их, обходится без крыши над головой и кровати,
угостившись алкоголем, они преспокойно могли ночевать прямо, на земле,
облюбовав, какое-то место. Я не знаю, кем они были до рабства, но на
предложение нашего командира бесплатно уехать в Сибирь (освобождённый из
Ингушетии, был из Новосибирской области), они наотрез отказались. Может
и был, какой грех на их душах, они за него расплатились в полной мере.
День за днём, неделя за неделей, пролетел первый месяц командировки.
Обстановка в Ачхой-Мартане и районе была относительно спокойной,
крупномасштабных выступлений боевиков не было, а на локальные (две, три
автоматные очереди) внимание мало кто обращал. Мы Сергеем не единожды
уже принимали участие в мероприятиях по проверке паспортного режима. На
мой взгляд, они носили, скорее всего, показательный, если хотите,
протокольный характер. Такие мероприятия проводились, скорее всего, для
прессы, чем для выявления боевиков. Может, я и не прав. Но судите сами.
Об очередной "зачистке" заблаговременно знают все силовые структуры,
принимающие в ней участие, в том числе, и чеченские милиционеры (а, как к
ним относился их же командир, Вы уже знаете). В назначенный час
формируется колонна из представителей практически всех силовых структур,
и поехали. В движении колонна растягивалась почти на километр. При
таком раскладе гарантировать, что те, кому следовало бы бояться
зачисток, о ней не знали, я бы лично не гарантировал. Запомнилась одна
из таких "зачисток". Провели официальную часть, всё закрутилось, и
кто-то из местного руководства предложил съездить на рыбалку. Как
проводится рыбалка, отлично показали в фильме "Убойная сила", имею в
виду, начало рыбалки. Порыбачив безрезультатно, на двух небольших
озерцах, таким же образом, как и в фильме, поехали на речушку, где была
мельница и небольшая запруда. Работники мельницы - два чеченца довольно
солидного возраста, предупредили, что рыбу давно уже выбили, и делать
там нечего. Однако, несмотря на предупреждение, парни направились
попытать удачу, я же направился вместе с чеченцами в их сторожку.
Познакомились, выпили за знакомство, начали беседовать. Из беседы я
понял, что многие чеченцы жалеют о временах Советского Союза, проклинают
войну, и обвиняют в начале войны с Россией ваххабитов. Были ли они
искренними в тот момент, не знаю, мне показалось, что да. Конечно, среди
чеченцев, как и среди других, есть разные люди. Ниже приведу пример. Не
редки были случаи, когда в Ханаклу мы ездили на машинах Администрации
Ачхой-Мартана с водителями чеченцами. Так вот, в одну из таких поездок,
ожидая, когда у командования закончится совещание, мы поехали на одной
из машин в жилой городок, и накупили там разной еды. По приезду,
разложив свою снедь в открытом багажном отсеке "Нивы", пригласили
угоститься и водителей чеченцев (а был мусульманский пост). Кто-то
наотрез отказался, нельзя, а кто-то прикрылся фразой, что Аллах с неба в
"Ниве" еду не видит. Как говорится, выводы делайте сами.
Был пример и русско-чеченской "солидарности". Как-то раз, один
милиционер, вроде как, шутя, в разговоре предложил мне купить чеченскую
девушку за 500 рублей!!! Не на час или ночь, как быть может, Вы
подумали. Предлагал купить её, как рабыню, плати, мол, деньги, и увози,
только тайно, чтоб местные не знали. Тогда, я значение этому предложению
не предал, потом уже подумал, а ведь нет дыма без огня. Кстати, этот
милиционер на чём-то видно попался, у него отобрали автомат и определили
в "зиндан", гауптвахта по-нашему.
Хотя, справедливости ради, замечу, что были и другие, реальные зачистки,
с реальным результатом (задержанием боевиков и обнаружением схронов
оружия). О времени и месте проведения таких зачисток знал очень узкий
круг людей, а непосредственные участники узнавали о ней минут за 15 до
начала. Догадывался об этом потому, что сам принимал участие в
конвоировании боевиков в Ханкалу (как общественная нагрузка и оказание
помощи конвоирам, когда в Ханкалу ездил для решения своих служебных
вопросов).
Приближалось 10 ноября – День милиции, ждали провокаций со стороны
боевиков, командиры не уставали напоминать о бдительности и соблюдении
дисциплины. Слава Богу, всё обошлось.
Утром объявили торжественное построение, выступили все, кому полагается,
кого-то поощрили, ещё раз напомнили о бдительности и дисциплине. Не
успели разойтись по своим расположениям, объявили очередной сбор для
построения. Оказывается, прибыл с поздравлениями военный комендант
Ачхой-Мартана, выступил с поздравительной речью, затем подарил личному
составу ВОВД молодого борова с надписью на боках "Хаттаб", после чего
уехал. В ВОВДе после этого события стали говорить, что комендант ментам
подсунул в праздник свинью. "Хаттаба" решили сразу не колоть. Для него
соорудили загон и кормили, чуть ли не до Нового Года.
После обеда меня и Игоря (гитариста) с Челябинского ГАИ, пригласил к
себе замполит ВОВД. Замполит обратился к нам с просьбой выступить в
честь праздника перед чеченскими милиционерами, после чего, мы
отправились в местную школу, где состоялось торжественное собрание, а
затем и концерт. Первый раз за пределы городка я вышел. вооружённый не
автоматом, а гитарой, впрочем, и последний. Выброс адреналина
прочувствовал на все 100 процентов.
Отмечались, конечно, и другие праздники, к примеру, день автомобилиста,
день следователя и т.д. Но эти праздники не были общими, и отмечались
узким кругом, непосредственно теми, кто имел к ним отношение. Правда,
из-за наличия у меня гитары, на мероприятия, связанные с празднованием
профессиональных праздников, приглашался и я, иногда, даже с напарником
Сергеем.
После 10-го ноября челябинцы засобирались домой. В Ачхой-Мартан они
приезжали своим ходом, т.е. на своих патрульных автомобилях, таким же
способом отправились и домой. На смену челябинцам никто не приехал, так
что наш городок немного опустел, в прямом и переносном смысле.
Во-первых, освободилась территория, которую занимали автомобили
челябинцев, а так же помещение, где они спали, а во-вторых, некому
больше было исполнять песню, сочинённую этим отрядом. Среди наших
гаишников исполнителей я не помню, а остальным песня не подходила из-за
профессионального акцента.
Ко мне обращались милиционеры-водители, с просьбой переделать эту песню
под них, но мне их идея по душе не пришлась, зато я понял, что нужна
песня, которая была бы памятью о командировке в этой республике. И она
появилась за последующую неделю. Бывало так, что просыпался среди ночи, и
строчки складывались сами собой.
Ачхой–Мартан, ты нас не звал,
И мы к тебе не рвались,
И здесь мы все собрались.
Но сверху нам приказ был дан,
И здесь мы все собрались.
Ачхой–Мартан - район Чечни.
Бамут, Катыр, Самашки.
Ачхой–Мартан, кругом подрыв,
Обстрелы и растяжки.
Ачхой – Мартан, кругом подрыв,
Обстрелы и растяжки.
Ачхой–Мартан – клочок Чечни.
Здесь жизнь как на вулкане.
И поминай, как звали.
В любой момент может рвануть,
И поминай, как звали.
Ачхой–Мартан. Дай, Боже, нам
Прийти домой живыми.
А если, что не посрамить,
Величие России.
А если, что не посрамить,
Величие России.
Ачхой–Мартан. Ну что ж, прощай.
Мы ратный долг отдали.
И нам теперь пора домой,
Нас дома все заждались.
И нам теперь пора домой,
Нас дома все заждались.